«Здесь я оставляю тебя,» — голос грохотал в голове, заглушая даже вой ветра. Ллойву стоял перед входом в ущелье, жалея, что не позаботился о тёплой одежде. Ещё один просчёт из многих. Чёрная тень, едва различимая в буране, начала растворяться, пока не исчезла совсем. Впереди узкий ход ущелья, едва освобождённого от снега, за спиной — склон, укрытый бурей. Ллойву сжал ладонь на рукояти кимейра, больше для успокоения, нежели почуяв опасность. Искра подсказывала, что рядом никого нет. Неужели он снова ошибся? В таком случае добираться до хотя бы люди будет сложно, без кродов, без теплого укрытия и еды он долго не протянет в этих горах.
Вдохнув пару раз, он вступил между отвесными скалами. Где-то здесь на новой для себя земле укрылись асатры. Они не могут оставить Аст’Эллот в беде. Хотя… однажды смогли. Но сейчас у них есть шанс оправдать себя и своих потомков. Чем глубже Ллойву уходил от света, тем очевиднее для него становилась мысль, что карта в башне — это ещё одна ловушка. Она не верная. И здесь просто снег и скалы.
И вот перевал между отвесными стенами открыл ему вид на обширную долину, уютно устроившуюся меж скал, подобно зелёному оазису среди снега. И немалую её часть занимал настоящий город! Карта не врала. Это здесь…
— Стоять! — Услышал Ллойву на илои за спиной, и всё ещё под впечатлением от приятной глазу картины, он поднял ладони. Из «слепой зоны» выступил статный илой, а следом показались и страты. Они смогли обмануть его! Надо же. Они научились маскироваться. Ллойву повернулся к асатру. Кажется это цвета дома Эниди: синий и золото. Только бы не Вайзе, этого иллоя он не помнил, возможно, кто-то из младших домов. Асатры позаботились о вассалах.
— Процветай, страж, — обратился к нему Ллойву на илои. Кажется, вышивка с гербом на груди всё ещё присутствует, его должны опознать. — мира твоему дому.
— Мира, — согласился асатр, приглядываясь к пришельцу. — Назовись…
— Моё имя Ллойву Изольтар Найова Лир. Вторая Искра дома Лита…
— Не узнал, простите, — смутился страж, — вас… проводят, господин Лир… сей же час.
Сей же час. Даже голова закружилась от вкуса ностальгии и радостной встречи с утраченным. Но нельзя поддаваться эйфории, надо вспомнить зачем он здесь. И потому, когда ему предоставили крода и сопровождение, он только молча восхищался, как быстро асатры отстроили свой прекрасный город, сколь чисты улицы и аккуратно построены дома. Спустившись в долину, Ллойву расслабился, внизу заметно теплее чем у перевала, даже растёт трава в палисадниках и кое-где цветут неприхотливые цветы. У люди такого не встретить. Строили здесь в основном из камня, и Ллойву заметил небольшие курящиеся паром желоба прямо на улицах. Они нашли горячие ключи! И построили дома прямо над ними! Небольшая процессия спустя время проехала к центральной площади. Их провожали взглядами, кто-то узнал его и приветственные крики донеслись до слуха. Не ожидал. Разве они ещё помнят Ллойву Лира? Он обернулся и приветливо махнул рукой. Нет, этого иллоя он не помнил. Перед широким крыльцом с колоннадой его сопровождающие спешились, приглашая сделать то же. Всё в той же жемчужной тунике, наполовину скрытой тёплым плащом вышел на мощёное камнем крыльцо Тиллу Гайо.
— Ллойву! Глазам не верю! Ллойву Лир! — и полез обниматься. Ллойву терпеливо переждал объятия, но едва Тиллу отстранился, как на госте повисла с визгами Милле.
— Ллойву! Ты пришёл! Наконец-то!
— Ллойву, — Гекато Вайзе тоже вышел поприветствовать, коротко кивнул, давая понять, что будет мириться с присутствием, но вовсе не рад.
— Боги! Мы и не ждали! Где же твой брат? — Тиллу приобнял гостя за плечи, вглядываясь в собирающуюся за спиной толпу.
— Мы расстались, — Ллойву поцеловал сестру в щёку, а она в ответ прижалась крепко с левого бока. — Есть разговор…
— Боги, боги, проходи, конечно, — Тиллу широким жестом пригласил гостя в дом, — ты голоден? Устал? Что-то нужно? У нас пока не всё налажено, но мы обустраиваемся…
— Я вижу, да, — стало даже неловко. Он так счастливы в новом мире и сейчас придётся втянуть их в новое противостояние. Даже перехватило дыхание и закололо в груди, и Ллойву невольно оступился. Тиллу прижал гостя крепче.
— Не падай, у нас есть доктор, я помню о твоих сложностях… Желаешь, он посетит тебя?
— Нет, нет, — от запахов, знакомых с детства, от дорогих сердцу лиц, от невыносимой тяги, что придётся нарушить эту идиллию, Ллойву вдруг почувствовал сильную усталость. Настолько, что каждый шаг давался с трудом и закружилась голова. Сколько он не спал в нормальной постели? Уже месяц точно, и одежда сильно потрепалась за время путешествия.
— Проходи, устроим праздник!
Кажется это зал собраний. Посередине стоит большой стол, и сейчас его суетливо заставляли нехитрыми яствами: хлеб, сыр, мясо, печёные овощи. И сама зала начинала заполняться любопытными.
— Не все знают Ллойву Лира в лицо, но многие слышали, — радушно посмеялся Тиллу, приглашая гостя присесть. — Настоящий герой! Ты опустил остров! Не каждому такое под силу!
— Я был не один, — голова предательски кружилась, приглушая звуки и размывая всё, что находилось в паре шагов, — Это по большей части Дженве, Роштар Вайзе был там… и Тонру с Лимом, твои племянники… я думал, ты знаешь…
— О, эти лентяи ничего не сделают без хорошего пинка! — рассмеялся Тиллу, присаживаясь рядом. Задвигали скамьи, рассаживаясь за стол.
— Они… повели себя… достойно, — Ллойву неловко огляделся, не видит ли кто его слабости.
— Милый Ллойву, — оказывается по левую руку сидела Мильен, — после последней нашей встречи я подумала, что никогда тебя не увижу! И вот ты здесь!
— Говорили, ты отправился к прародителю! — поддакнул кто-то слева.
— Кто?… говорит? — воздуха не хватало, надо успокоиться.
На этот вопрос ему никто не ответил, зато воздух запах хмелем и съестным.
— Угощайся! — Тиллу подлил в бокал чего-то ароматного из кувшина, а на столе в тарелках начали сервировать обед. — Альма, наверняка будет рада, что ты жив. Её последний муж пропал без вести…
Какое ему дело до последнего мужа Альмы Гайо, тем более, что этого иллоя он убил собственноручно?
— Меоке скоро вернётся, они уехали на охоту в горы! — Мильен положила голову на плечо, — я так рада, что ты жив… ты не представляешь… Нас осталось так мало…
— А где отец? — Ллойву погладил сестру по пепельным волосам, — разве… он не здесь?
— Нет, он то появляется, то исчезает… Он сказал, мы вернёмся домой, я так этого жду, Ллойву, я так соскучилась… Он поклялся…
— Кстати об этом… — как же больно. — Тиллу, нам надо поговорить…
— Ты опять? — возмутился здоровяк, — отдыхай, ты, верно, устал, взгляни на себя! На Аст’Эллоте ты выглядел лучше! Думаю, тебе надо показаться Валлару.
— Это срочно…
— Сначала трапеза, — Тиллу Гайо хлопнул в ладони, прося тишины в гомонящем зале. — Внимание!
Все замерли и тишина опустилась вокруг.
— Сегодня к нам вернулся Ллойву Лир! Освободивший нас от власти Окто! И вернувший нам наше наследие! И мы, — здоровяк встал, взяв бокал в руки, — рады приветствовать его среди нас! Ты вернул нам надежду! Процветай, Ллойву! Видят боги, ты всегда мне нравился, хотя твои идеи подчас и кажутся безумными!
— Процветай! — понеслось со всех сторон и зазвенел бокалы.
— Правда, здорово? — Мильен сжала его руку, — мы снова будем вместе! Здесь…
— Говори… — тяжёлый, сиплый голос рыцаря не оставлял сомнений, враги рода человеческого будут повержены, если не сейчас, то вскорости. Один из йормандов тьярда, Виллур Оллсон, получивший прозвище за свои деяния — Кровавый, приосанился перед рыцарем. Да кто такие эти истинники, чтобы приказывать самому йорманду? Хоть тьярд и вступил с этими фанатиками в союз, но что они знают о настоящей резне? Ничего.
— Мой йорм готов, светлый, — ответствовал йорманд, — мы встали на позиции. Лучше идти под прикрытием леса.
— Ты один? — услышал йорманд.
— Ливтиг зайдет с востока, у него легкая конница.
— Хорошо… Нас ждут?
— Говорят, Грольссоны собрали армию.
— Скажи ему, пусть платит, и останется жив.
— А Калевала?
— Тьярд просил стереть род с его земли. Говорят, они приютили колдяков, и навлекли на себя проклятье… Вели людям выступать. Не надо ждать. Пусть все знают, что их ждёт. Вели вешать отступников вдоль дороги. Устроим им «Правосудие Девы». Коли спасение будет даровано, то даровано, нет — пусть подыхают в муках.
— А вы? — впервые йормант вдруг оробел, когда рыцарь поднялся, стукнув нагрудником о стол. «Правосудие Девы» — казнь, что применялась в последний раз к тьярдовым отправителям. Как раскрыли заговор, так и всех под одно. Кровавая расправа в назидание остальным. Видел йорманд ряды высоких шестов с поперечинами и прибитыми к ним отступниками. Каждому вскрывали брюхо, дабы усилить страдания. Последний издох на пятый день.
Алая лилия на груди поймала кровавые отблески от светильника.
— Как вы узнаете чистых от проклятья?
— Дева нам укажет, коль она смолчит, то значит, всех предать огню и смерти.
— А если не будет знака?
— Значит будет полыхать всё… Вели выступать и не жалей никого.
— Ты в уме, Ллойву Лир? — кажется, это он уже слышал, но сейчас слишком устал, чтобы посмеяться иронии. Трапеза закончилась. По просьбе Ллойву главы домов остались для беседы, хотя Тиллу настаивал, что гостю необходимо отдохнуть. Даже дядя, Алани Лир, ввиду отсутствия отца, был здесь. Ллойву был не против отдыха, но что-то подсказывало, времени совсем нет. И даже час отдыха будет стоить чьей-то жизни.
— Мы не вступим в войну! — резко бросил Гекато Вайзе. — Как твой язык поворачивается просить о таком?
— Поймите, Аст’Эллот будет разрушен. Мы можем спасти его. Вы… — Ллойву даже не нашел в себе сил встать, и говорил сидя за столом, с которого убрали все съестное, оставив лишь кубки с хмелем. — Вы можете. Разве не это для асатров первоочередная задача? Статос указывает нам на это прямо.
— Статос утратил силу, — фыркнул Гекато, — насколько я понимаю, они предпочли о нас забыть! Так пусть справляются без нас!
— Но тому была причина, — Ллойву повернулся на скамье к говорящему, — отчуждение Окто стало шоком для всех, и они в обиде на нас, тех, кто испокон веков защищал остров. Пришло время всё исправить.
Ллойву замолчал и тишина заполнила залу. Хотелось сказать многое: про долг, про то, что иллои даже стёрли свое общее прошлое с асатрами, назвавшись эллотами, как в давние времена, про то, что с людью необходимо договориться. Но дыхания не хватало, и слабость одолевала все сильнее. Ни в одном голосе он не уловил поддержки. Тиллу молчал, Гекато Вайзе был однозначно против, дядя Алани стоял так тихо, что казалось, его нет. Тонру Оластери только сопел на всю залу. Было ясно, что каждый сейчас решает для себя, что ему ближе: свой уютный благоустроенный мирок или чужой теперь остров, что когда то был Родиной для всех.
— Это нужно для ваших потомков, — снова начал говорить Ллойву, — ваши деяния дадут им шанс вернуться назад, создать нечто новое, не множить ненависть, а стремиться к миру.
— Здесь сложно стремиться к миру, — фыркнул Тиллу, — кто изуродовал твоё лицо? Ты отомстил обидчику?
— Это не имеет значения, — Ллойву коснулся пальцами шрама. Наконец, он зажил, перестали пропадать буквы в словах и нет вкуса крови во рту. — Но если для вас это важно, я убил его.
— Стремился ли ты к миру в тот момент? — усмехнулся Гекато.
— Это была личная неприязнь, — возразил Ллойву, — мы сейчас говорим о целом народе. Нашем народе…
— Наш народ весь здесь, — Тиллу обвел рукой вокруг, — и мы приглашаем и тебя. Присоединяйся к нам. Твои знания помогут нам обустроить наш новый дом.
— Аст’Эллот испокон веков был под защитой черной крови, так пожелали ушедшие от нас боги. Разве нет? — Ллойву набрал воздуха в грудь для последней попытки, — и мы обязаны были его защитить. Тогда и сейчас. Сейчас ему снова грозит опасность, и мне нужна помощь. Я прошу вас, помогите, и сможете вернуться с чистой незапятнанной совестью…
— Что? — Гекато Вайзе взвился к небу на коне гнева, — ты смеешь нас упрекать в нечистой совести, мальчишка?
— Он, верно, имеет в виду, что мы не стали бороться с Окто, — возмущённо заметил Оластери.
— Наша задача — сохранить наше наследие…
Ну, вот, опять. Ллойву невольно положил правую руку на грудь, где, выламывая последние резервы билось, сбиваясь с ритма, сердце.
— Поймите…
— Нет, это ты пойми, — Гекато подошёл ближе и опёрся о стол, почти нависая над гостем, — мы вытянули счастливый билет, получили возможность к новой жизни. Да, ты смог опустить остров, да, тебя сочли героем, но мы с тобой оба знаем, что ты всего лишь авантюрист, Ллойву Лир. Твой подвиг — это везение. Вся твоя жизнь эта игра с удачей. И второй раз тебе может не повезти. И ты посчитал, что придя сюда сможешь увлечь нас в свою очередную авантюру?
— Я… — откуда столько ненависти? Ллойву понял, что не сможет ответить. Он снова ударился о стену практицизма и твердолобости. Хотя… Они желают сохранить свои вновь обретенные жизни. Отчего нет, их можно понять.
— Отчего нет? — выступила вдруг Мильен, подходя ближе. Ллойву почувствовал её ладони на своих плечах, — вместо того чтобы выращивать здесь цветочки, мы можем помочь Аст’Эллоту. Почему нет? Если мы сможем вернуться? Ллойву прав, это наш долг.
— Милая дева, — с долей яда парировал Гекато, — Ваш отец четко дал понять, что необходимо для этого. Ступайте к себе! И не мешайтесь здесь… Вам разрешено присутствовать лишь по прихоти уважаемого Тиллу…
— Я посчитал, что дева сможет придержать мнение при себе, — прогудел Тиллу, оправдывая свою прихоть. — Но ей полезно послушать…
— Что же необходимо? — глухо спросил Ллойву, поворачивая голову на звук, ибо зрение подвело его совершенно. — Он сказал вам?
— Мы ждём, — заносчиво воскрикнул Вайзе, — так называемые эллоты столкнутся с людью и поймут что без асатров их просто сотрут с лица земли! Что они как были, так и остались никем! И их предназначение, это служить нам!
— То есть, он желает, чтобы остров был разрушен до основания? — так же глухо уточнил Ллойву, и Вайзе замолчал, потому что понял, что сказал слишком много. — И вы в своих белых, незапятнанных мантиях войдёте на руины победителями? Так он это видит?
— Ллойву, — ладони Мильен успокаивающе поднялись, а потом снова опустились на плечи, — успокойся.
— Вы! — но волну гнева было уже не остановить. Ллойву поднялся, игнорируя руки сестры и собственные потребности, — вы ждёте, как падальщики, пока волки загрызут вашего жертвенного быка, чтобы затем разделить добычу? Как измельчали ваши дома, господа…
— Ллойву, — Мильен прижалась к нему всем телом, не давая упасть, — присядь.
— Я думал, что найду в вас пример для подражания! Я ошибался, считая вас лучшими представителями домов. Вы просто… черви… — выдохнул он. — Ничтожные пожиратели падали…
— Ллойву… — Мильен усадила брата на скамью и расстегнула верхний крючок на тунике, давая ему дышать, — успокойся, слышишь? Дыши!
— Черви… — выплюнул Ллойву бессильно, уже не контролируя себя. Голова закружилась, полностью лишая слуха и понимания, где он находится. Тело, словно обескровили, кто-то сжал в кулаке сердце, и этот кулак все сжимался и сжимался, не давая вдохнуть. Кажется, его повело в сторону. И только голос, так похожий на голос матери: «Дыши, дыши, Ллойву». Звуки стёрлись из его картины мира и лишь огромный пылающий шар в полмира расправил огненные щупальца. Окто. Он вернулся, потому что Бес не сможет сюда войти. Кровь последних богов убивает его, и он не станет рисковать.
«Дыши…»