Утром ветер стих, тучи разошлись, и выглянуло солнце. Пивень проспал бы до обеда, но его разбудил грохот в стенку конюшни.
— Вставай, господин Пивень, пора в путь! — Услышал он голос Дженве. Потянулся в ворохе прелого сена. Уж очень хорошим был прерванный сон. Это сколько ж времени прошло с рассвета? Пивень потянулся еще раз и вылез на свет божий, вытягивая соломины из волос.
Братьев он нашел на улице. Сун ожил. На улице можно было увидеть двух или трех местных, те с лёгким любопытством косились на чужаков. Дженве бодрый и пышущий добродушием вручил Пивню медных монет в горсть.
— Купи нам еды в дорогу, любезный. Хлеба, сыра… что там найдется…
Проводник покосился на Ллойву. Тот сегодня выглядел бодрее, щурился от солнца и даже не смотрел на наемника.
— Понял, — кивнул Пивень.
— Мы подождем тебя возле переправы.
— Понял, — снова кивнул проводник. И отправился назад, в харчевню.
Дженве кивнул брату, что можно выдвигаться. И оба, навьюченные поклажей, пошли по раскисшей дороге к мосту. При свете дня сун или как там его называли местные, утратил львиную долю своей привлекательности. Похожие на грибы крытые землёй и соломой приземистые домишки стояли вдоль дороги и совсем не были похожи на чистые опрятные строения Аст’Эллота. О каменном строительстве здесь, похоже, не знали, предпочитая местные материалы. Как выразился Ллойву, едва они ступили на эту землю «древесно-глиняное» строительство.
Пивень договорился с хозяином, чтобы тот собрал провизии в дорогу, выторговал сырную голову и пару караваев ржаного хлеба и теперь ожидал, пока тот принесет спрашиваемое. Таверна пустовала и в этот час. Но стукнула створка двери как могильная плита, и тишина куда-то подевалась. Обеденный зал с гоготом и прибаутками начали заполнять хорошо вооруженные воины. Пивень сначала оглянулся, намереваясь поприветствовать товарищей, но затем отвернулся, в надежде остаться незамеченным. Харчевню заполнили воины доенвальдова кьерма, собирателя податей. На рукаве каждого красовалось крашеное хной петушиное перо. Если с дружинниками йормов Пивень был не прочь выпить и поболтать, то с этими и за общий стол лучше не садиться. Эти головорезы были самыми жестокими и беспринципными среди всей доенвальдовой свиты. Они не признавали ничьей власти кроме власти самого тьярда. Вооруженные до зубов воины разместились за столами.
— Эгей, хозяин! Мы голодны! — Крикнул сам кьёрм, невысокий худоватый человек, с узким злым лицом. Хозяйка тотчас убежала в кухню. Хозяин же вынес для Пивня хлеб и сырную голову. Крикун подошел к самой стойке.
— Здравия, путник! — Громко поздоровался он. Проигнорировать нельзя и Пивень натянуто улыбнулся.
— Здравствуй.
— Я — кьерм тьярда. Все зовут меня Хват.
— А меня Пивень все зовут, — кивнул Пивень сам не свой, стараясь выглядеть уверенно и не глядеть кьерму в глаза.
— Давай, хозяин, что у тебя есть для твоего тьярда! — Прикрикнул Хват. Побледневший вдруг хозяин выгреб на свет божий свое небольшое богатство. Золотые монеты, будь они не ладны. Пивень подхватил провизию и поспешил ретироваться. Что там было далее, он не слыхал, но у двери его остановил грозный окрик кьерма.
— Эй, Пивец! Постой. — Пивень не жив ни мертв повернулся к кьерму с полными руками съестного.
— Твое золото? — Хват подошел к нему, держа золотую монету в двух пальцах, выставляя ее на всеобщее обозрение. Его люди заулыбались, кое-кто даже повставал с мест и придвинулся к несчастному наемнику. Пивень сглотнул слюну.
Дженве оглядел переправу. С виду вроде крепко. Мост построили из дерева, но за ним никто не ухаживал и кое-где он уже провалился. Но это лучше, чем идти по ослабевшему льду с риском провалиться в ледяную воду. Дженве оглянулся назад. Чешкин брод. Это ж надо так город назвать! Улица ожила. Невесть откуда появились вооруженные люди и начали ходить по дворам.
Ллойву с неудовольствием смотрел, как двое из воинов потащили с одного из дворов поросенка, а хозяйка порося с криками пыталась его забрать назад. Дженве вдохнул полную грудь воздуха.
— Это не наша война, — сказал он вслух.
— Да, — согласился Ллойву и отвернулся. Дженве набил трубку, готовясь ее раскурить. А когда поднял голову, увидел презабавную картину. На них надвигалась группа из нескольких хорошо вооруженных воинов, а во главе шел тощий человек, волочащий за ворот их проводника.
— Ллойву…
Тот сразу повернулся к молодчикам лицом.
Человек поднял золотую монету в пальцах так чтобы видели все и показал ее братьям.
— Ваше золото? — Дженве спрятал пока трубку обратно в кисет.
— Мое, — кивнул он. Пивень у ног, вроде бы даже не битый, закатывал глаза и всячески делал вид, что он вот-вот потеряет сознание. Молодчики обступили братьев. Дженве насчитал восьмь голов. Главный из них, худосочный господин со злым лицом отшвырнул от себя Пивня за ненадобностью и подбоченился перед братьями.
— Приезжие?
— Да, — кивнул Дженве.
— Откуда будете?
— Из дальних краев. Ты отсюда не увидишь, — спокойно ответил Дженве.
— В моей земле приезжие платят налог. Золотом. — С вызовом прокричал кьерм.
— Какой еще налог?
— Подорожный налог. За проезд по моей земле, — С хитрецой уточнил кьерм, кивнул зачем-то в сторону. Дженве, следуя неясному знаку, повернул голову. У горла Ллойву тускло блеснула сталь ножа. — Плати, иначе мы поправим твоей подружке лицо. — Нож переместился к щеке.
— О, — Дженве сглотнул, не отрывая глаз от лезвия, уже вошедшего под кожу и выпустившего каплю черной крови, отшнуровал с пояса кошель и бросил его в руки кьерму. Людь поймал суму, высыпал на ладонь золотые монеты. Глаза его загорелись алчным блеском, как и глаза тех, кто стоял рядом.
— Все оплачено? — Дженве не сводил глаз с ножа.
— Золото! — Кьерм попробовал монеты на зуб, и повернулся, чтобы уйти.
Ллойву чувствовал, как лезвие вошло под кожу. Дженве медлит, значит, у него есть план. Едва главарь получил кошель, хватка ослабла.
— Какая у тебя кожа…лучше, чем у моей жены, — прошептал бандит за спиной. Что-то перещелкнуло в голове, и в ушах зазвучал противный звон натянутой струны. Ллойву повернулся к своему обидчику лицом. С кьермом ушли трое, остальные всё еще стояли рядом и скалили зубы, уверенные, что с пришлых можно поживиться ещё. Ледяной взгляд асатра уперся в ухмыляющееся, бородатое, покрытое выщербинами от оспы лицо. Нож снова прижался к горлу.
— Красотуля… — прошептал щербатый в лицо свое жертве — Пойдешь со мной?
Пивень, сгорая от стыда и страха, проводил кьёрма глазами. Плакало золото. Теперь чужакам нечем заплатить ему за услуги, а значит, можно их и не оказывать. Он взглянул на своих нанимателей. Дженве просто стоял и смотрел, на приставленный к горлу брата нож. Затем этот второй господин, хрупкий, как фарфоровый горшок, повернулся лицом к доенвальдовым воинам.
Щербатый, неряшливого вида воин что-то прошептал ему. А тот почти с лаской положил ладонь на запястье с ножом. Воины вокруг заржали, как кони. А затем случилось затмение в голове у Пивня. Потому как невозможное, неясное случилось перед ним. Он увидел, как фарфоровый господин резко, до хруста повернул ладонь обидчика, а тот закричал не своим голосом. Бесполезный теперь нож упал на мерзлую землю. Затем господин схватил обидчика за шею и швырнул его на товарищей. Стоящие рядом воины попадали, а те, кто остались на ногах, похватали оружие.
Дальше все произошло слишком быстро, Пивень едва успел следить за событиями из укрытия, в которое он благоразумно отполз с поля битвы. Дженве медленно двинулся с места, а вот Ллойву поднырнул под руку второго, вывернув ему руку с оружием невообразимым образом бросил его на землю, так, что мелькнули только дрянные сапоги, снова свалив едва поднявшихся. Каждый выпад этого странного господина сопровождался неприятным звуком ломающейся кости. Доенвальдовы воины орали, кружили вокруг него, но не могли напасть, оттого, что мешали друг другу. К тому же иногда, Пивень даже подумал, что у него что-то с глазами, господин пропадал из поля зрения совсем. Вернулся на выручку товарищам и кьёрм с остатками своего отряда.
Дженве, как ни в чем ни бывало, отошел к старой бочке, где спрятался Пивень, достал трубку. Увидев, что большая часть воинов уже лежат на земле, стеная о поломанных костях, Пивень выполз из укрытия, посчитав, что уже можно и опасность миновала. Подступился к Дженве, который раскурил трубку, и просто смотрел, как Ллойву отточенными движениями обезоруживает своего последнего противника.
— Ты поможешь? — Пивень ткнул пальцем в разгорающийся заново бой. К павшим спешили присоединиться те, кто собирал мзду в городе. Дженве, пряча улыбку, пожал плечами. Зрелище его забавляло. Видели бы Ллойву его студенты или завистники. Придержали бы языки.
— Он справляется…И потом, ты хочешь, чтобы он и мне навалял? — Дженве взглянул на наемника. Лицо было серьезно, но в глазах плясала улыбка. Пивень взглянул на поле битвы. Налетчики стонали и катались по земле. У некоторых ноги и руки вывернуты под странным углом. Выглядело жутковато. И ссориться с этим господином Пивню расхотелось. Ллойву, вышагивая со странным спокойствием среди павших, наклонился, поднял с земли кошель и кинул брату. Тот ловко поймал его на лету, тут же вскинул левую руку. Короткий разряд отбросил вставшего на ноги воина, готового опустить свой меч на спину брату.
— Ты купил нам провизии, любезный? — Дженве повернулся к наемнику, как ни в чем не бывало, словно не было схватки, не кричали рядом люди и оба брата здесь совершенно ни при чем. Пивень опомнился. Коли так и золото снова у Дженве, так и служба продолжается. Он поспешил назад, к таверне, туда, где бросил от страха за свою жизнь все, что купил. Ллойву подошел к Дженве, стряхивая с рукава налипшую грязь.
— Зря ты не убил их. Это твое глупое убеждение. Иногда совершенно губительное… — Кивнул Дженве на стонущих от переломанных костей воинов. — Оставлять их так в этом мире — жестоко. Вряд-ли у них есть свой Валлар.
Ллойву оглянулся. Битва развеяла головную боль, начавшуюся прямо с утра. В целом, ситуация даже порадовала его, тяжелое напряжение последних дней сошло до легкого зуда где-то в глубине души.
— Предлагаешь мне извиниться? — Ллойву кивнул на людей.
— Это врядли им поможет, — Дженве поправил лямки вещевого мешка. — Думаю, пора идти.
— Вам теперь не спрятаться! Лучше убейте их. — Раздался девичий задорный голос справа. Дженве недоуменно оглянулся. Девица, тонкая, как прутик, одетая в мужское смотрела на них с вызовом. Огромные голубые глаза смотрели прямо, а нескладно тонкие губы сжались от волнения в тонкую линию.
— От кого? — Не понял Дженве.
— От тьярда. Он найдет вас. И убьёт.
Дженве пожал плечами.
— Что ж, пусть ищет, — он затянулся табаком и выпустил пар изо рта пополам с дымом. Кивнул брату, что можно выдвигаться.
— Я убью тебя!- орал кьёрм, поджимая сломанную в локте руку. — Лично четвертую, слышишь? Ты не сдохнешь быстро!
Но братья спокойно миновали побоище, словно не слыша угроз.
— Вы же не отсюда, так? — Не унималась девица, следуя за братьями на мост. Дженве сунул два пальца в рот и оглушительно свистнул. Девица не отставала, шла по пятам за мост и даже дальше. Странная девица.
— Чего тебе, милая? — Повернулся к ней Дженве.
— Я могу вам помочь, — прозвучало совсем неуверенно и смешно.
— Это как? — Рассмеялся он.
— Я спрячу вас.
— От них чтоли? — Дженве кивнул в сторону недавней битвы, где люди поднимались с земли, а кое-кто грозил возобновить схватку.
— Доенвальд наверняка отправит за вами целую армию, — девица с вызовом приосанилась, оправив небольшой, короткий меч у пояса, так похожий на учебный. — Вы напали на кьёрма. За это по нашим законам — смертная казнь.
— Какой, однако, смертоносный мир. — Дженве покачал головой. Ллойву чуть улыбнулся.
— И каждый угол в нем проклят, — добавил он с улыбкой.
— Смейтесь! — Девица предприняла еще одну попытку. — Но просто так вас никто не отпустит. Не думайте, что это сойдёт вам с рук. Бегите хоть куда!
Раздался топот лап и стрекот, и девица с интересом посмотрела на быстро приближающихся кродов, которые едва не сбили с ног Пивня, с полными еды руками, ведущего за повод свою кобылу.
— А ты, значит, нас спасешь, — Усмехнулся Дженве.
— Я помогу вам скрыться. Спрячу вас.
— И что же ты хочешь за это? — Дженве с интересом взглянул на девицу. Юная, на вид лет шестнадцать. На носу — веснушки. Глаза, как ясное голубое небо. Непослушные каштановые волосы свиты на макушке в некое подобие узла. Дженве даже назвал бы это гнездом. Он чуть отодвинулся, чтобы рассмотреть ее на расстоянии. Одета в мужское, явно с чужого плеча. Но меч держать врядли умеет. Скорее похоже на маскарад.
— Мы с дядькой идем в Мели. Проводите нас. Клянусь, отец укроет вас у себя.
Дженве расхохотался так, что забеспокоились чудные звери рядом.
— Эээ, нет, милая. Ты обещаешь за другого. Таких обещаний давать нельзя! Запомни, красавица.
— Когда он узнает, что вы сделали, он укроет вас. — Серьезно повторила девица, но уверенность в её голосе дала сбой. Дженве переглянулся с братом.
— Бунтовщик, значит, — задумчиво проговорил он. Девица вспыхнула.
— Он только желает справедливого тьярда…
— Справедливый тьярд? Это что-то из разряда басен, — Рассмеялся Дженве. Пивень догнал их и неловко, едва не уронив все на землю, наполнил заготовленный для провизии мешок.
— Наш род Фениксы не любят, — надулась девица. — Охранители сбежали, едва кьерм поравнялся с нами. Дядька — старый! Проводите нас до Мелей. Отец наградит вас. Там уж сами выберете, чего вам по душе.
— Ты не боишься, что тьярд сотрет вас вместе с нами? — Подступился Ллойву. — Раз нас будут искать.
Девица помолчала, соображая.
— Вам нужна помощь. Он вам не поможет! — Она кивнула на Пивня и тот смутился. — Я видела, как он прятал свой зад в бочке!
— От тебя-то какой прок? — Девица забавляла Дженве.
— Я не убегу, — серьезно проговорила девица.
— И где же твои Мели? — Вздохнул Дженве. Девица ткнула пальцем в северо-восточном направлении. Дженве взглянул на брата. Тот пожал плечами, отдавая Дженве все полномочия в принятии решения.
— Нам почти по пути, — Дженве передал брату свою поклажу. — Где твой дядька?
— Он в городе. У двоюрдного брата прячется.
Дженве вздохнул.
— Не наша война, — процедил он сквозь зубы. — Веди. — И к брату. — Встретимся вон там. — Он указал на развалины дома вдоль дороги.
— Это опасно, Джев, — сказал Ллойву на иллои.
— Ты спасешь меня, — Дженве улыбнулся беспечно, — что может случиться? Мы почти боги для них…
Ллойву стиснул плечо брата и с укором взглянул ему в глаза.
— Не надо играть в бога, Джев. Это не наша война, ты сам так сказал, — Дженве замешкался. Посмотрел на девицу, затем на брата.
— Испокон веков нас учили, Ловкач, по первому зову отдать жизнь за Аст’Эллот. По праву крови мы — избранные. Видимо, мы избраны для этого….Жертвовать свои жизни…К тому же ты только что сделал эту войну нашей, — Дженве хитро улыбнулся. Ллойву отпустил руку. Он взглянул на девицу. Кивнул.
— Я буду ждать, сколько требуется. И приду по первому зову.
— Я знаю, братец, — Дженве поманил девицу за собой. И сказал на всеобщем. — Идем, милая.
На том и разошлись. Ллойву повел кродов к условному месту встречи. Пивень тронулся следом, хотя мечтал дать кобыле под бока, да бежать отсюда как можно быстрее. А Дженве с девицей пошли назад, в сун.
Пивень молчал, опасаясь говорить с этим господином. Обидчивый какой. Никогда бы не подумал, что можно натворить столько дел с такой фарфровой внешностью. Особенно, если вспомнить, каким он приехал в Чешкин Брод. Пивень думал, самой большой проблемой с этим господином будет проследить, не упал ли он их седла по пути. Но никак не это, нападение на кьёрма — это виселица или ещё что похуже, если палач будет не в настроении Проводник вздохнул. Мели. Это близко к хребту Дьявола. Почти у самого подножия. Как будто нарочно. Там живет последний из Калевала. Их род Доенвальды истребили еще лет пятьдесят назад, а остатки обложили непомерными налогами. Теперь Калевала — нищие. Северные Мели — деревня, почти крошечный сун. Это все, что осталось у богатого когда то рода. И то, часть в залоге у соседнего тана. Пивень снова вздохнул.
— Отчего ты вздыхаешь? — Спросил Ллойву, не глядя на него.
— Зря вы девку послушали. А ну, как ловушка?
— Дженве даст мне знак. Его не взять так просто.
— А он так же может? — Пивень помахал рукой, изображая отточенные движения техники Кейме. Варварская людь, ей недоступна ювелирная точность этого искусства.
— Он лучше может, — кивнул Ллойву, не уточняя, что Октис открывает перед асатром дополнительные возможности.
Пивень замолчал, прикидывая, стоит ли и дальше сопровождать братьев, как договорено. То, что доенвальдовы люди так просто не отступят, это ясно. Будут искать. А с такими-то приметами найдут быстро. Отчего ж не найти. Оба брата на земле людей, как бельма. За нападение на сборщика податей — смерть. Если судья будет в добром расположении духа — легкая смерть. Пивень снова вздохнул. Кодекс наемника не позволял ему просто развернуться и уйти. Эти двое подписали себе приговор. Это точно. И он, Пивень, если останется с ними. Надо было пойти домой, как и собирался. Дернул его лукавый позариться на золото.
— Ты отяготил себя непомерным грузом, — заметил Ллойву, вышагивая перед кродами. Зверюги клацали зубастыми пастями, да так, что кобыла норовила вырвать повод из руки. Настроение совсем испортилось.
— Уйми своих тварей, — буркнул Пивень. Ллойву чуть улыбнулся.
— Что тебя тревожит?
— Меня тревожит, что Фениксы теперь начнут на нас охоту. Вот что тревожит! — Вспылил Пивень. — Они тут — хозяева. Вы не знаете порядков! Зачем вы лезете не в свое дело?
— Я прошу извинений, если этот инцидент задел тебя лично, — сказал Ллойву. — Но такое оскорбление простить нельзя.
— Это понятно, но дал бы ему в рожу…Тогда бы только порка… — Пивень вздохнул. — А так….
— Ты опасаешься за себя?
— Да, за себя!
— Не беспокойся. Я смогу доказать, что ты не участвовал. Пересидел в бочке… за это тебя помилуют? — Пивень поперхнулся. А ведь и верно. Не участвовал. Но стало гадко. Развалины уже приблизились настолько, что Пивень различал каждую мелочь на истерзанных временем досках. Ллойву подвел кродов к дому, начал седлать, освобождая себя от половины ноши, поглаживая животных по чешуйчатым бокам, чтоб не перебирали ногами. Пивень надулся и сел у стены, защищаясь от ветра.
Вскоре чудные звери были готовы в дорогу. Оседланы и навьючены. Ллойву погладил пеструю Ластву по носовой пластине, оглядываясь на дорогу.
— Их, наверно, схватили уже, — буркнул Пивень.
— Дженве не позволит этому случиться, — невозмутимо ответил Ллойву. Ишь, какой спокойный. Руки, поди, в крови по локоть. Даром, что колдяки. К тому же ещё и чёрные. Продали душу дьяволу, а теперь идут к хозяину. И он, Пивень, хорош, позарился на золото. Чёрное золото. Дождаться момента, да тикать, если можно с монетами. Да, так надо сделать. При этом не попасться Доенвальдовы карательным отрядам. У моста все ещё копошились пострадавшие, посылающие проклятья в беззвучное небо. Скверно
Ллойву достал из своего мешка неизменную черную книжицу, из-за пазухи футляр с окулярами и присел поодаль от наемника, чтобы занести произошедшее в книгу. Пивень хотел было возмутиться спокойствию, но передумал.
— Зря крапаешь, — заявил он вместо этого. — Никто не прочтет. У нас-то и читать не все умеют…
— Но это поправимо, — возразил Ллойву. — Можно научиться грамоте.
Пивень усмехнулся.
— Зачем землепашцу или пастуху грамота? Она что, поможет сеять? Или спасет от волков?
— Это вряд ли случится, — Ллойву улыбнулся. — Но можно записать в книге, как выбрать лучшие семена или где найти пастбища дальше от охотничьих троп хищников. Твоим потомкам ни к чему будет тратить время на приобретение опыта, уже приобретенного тобой.
— Это и так у нас передают, от отца к сыну.
— Книги таят в себе все знания мира, — Ллойву погладил переплет почти с любовью. — Они позволяют нам заглянуть на много веков назад, узнать, чего, возможно, уже не помнят деды и прадеды. Книги — это величайшее сокровище.
— Золото! Вот величайшее сокровище, — Фыркнул Пивень. — За золото тебе найдут все, что хочешь. Если ты богат, то книги тебе не нужны.
— Золото не накормит тебя, не защитит твой дом…
— Книга тоже не защитит. Если только она не похожа на камень. Тогда ее кинуть можно. Ударит — будь здоров! И уж точно не накормит… а вот за золото тебе сделают все, что попросишь.
— Твои суждения основаны на опыте. Судя по всему, не очень удачном. Мы по разному смотрим на вещи. Я не стану спорить, — Ллойву погрузился в записи. Пивень крепился. Однако, время тянулось, а Дженве не было видно на дороге. Ллойву дописал свои заметки. Аккуратно убрал все обратно в вещевой мешок.
— Где он? — Нетерпеливо спросил Пивень. Ллойву вместо ответа вгляделся вдаль.
— Они идут, — Ллойву накинул капюшон на голову. — Садись в седло, господин Пивень.
Сам вскочил на пестрого крода. Пивень, кряхтя, залез на кобылу. И верно, на дороге показалась телега, приближающаяся с приличной скоростью. Дженве помахал рукой с места возницы. Рядом сидела девчонка.
Вскоре они подъехали, и Дженве ловко перескочил на крода на ходу. Телега представляла собой глубокое корыто с высокими бортами. Не очень комфортное для для дальнего путешествия. Внутри укрытый шкурами и вязанными одеялами полулежал полусидел старик. Суровое лицо его выражало недовольство и почти гнев. Старик сверкал разьяренным взором на всех, кто приближался к нему или девчонке.
— Ллойву… — Дженве изобразил учтивый поклон прямо в седле. — Это Вимлин Калевала, а это брат ее батюшки, господин Вериго.
— Можно Вим, — кивнула девчонка к неудовольствию своего дядьки, принимая вожжи лошади, запряженной в телегу.
— Мы имеем честь сопроводить их к родовому имению, — Дженве улыбнулся старику, хмуро выглядывающему из своей повозки, вцепившись костлявыми пальцами в борта.
Пивень фыркнул. Родовое имение… Это Сун Калевала родовое имение? Старый развалившийся замок на скале.
— Это мой брат, Ллойву Изольтар Найова Лир.
Пивень присвистнул.
— Вот это имечко…
— Традиция нашего народа упомянуть при представлении предков до третьего колена. — Пафосно возразил Дженве. Ллойву спрятал улыбку. С чего вдруг он решил вспомнить об этом? Словно у него есть какой то интерес.
— А ты значит…
— Дженве Изольтар Найова Лир.
— Дженве- Найова, — кивнул Пивень, странно покачивая головой.
— В путь, — Дженве махнул рукой, и разросшийся караван тронулся вперед. Пивень поехал впереди, а братья замыкали шествие.
— Зачем нам это? — Склонился Ллойву к брату.
— Она совсем девчонка, Ловкач. Они вдвоем должны преодолеть немалое расстояние. Он слишком стар, чтобы защитить ее. К тому же нам почти по пути.
— Почти?
— Сделаем небольшой крюк.
— Мне кажется, что мы пожалеем об этом. — Вздохнул Ллойву.
— Не смотри на это так мрачно…