На следующий день по прибытии посылки все собрались в кабинете у Императора. Отложив в сторону посылку предназначенную Менделееву Дмитрию Ивановичу, стали изучать отчеты. Мария Федоровна, Ольга Константиновна и Александра Георгиевна взялись читать «Сказ про Федота стрельца» присланный Янковским Евгением Осиповичем. Постоянные вспышки веселья и громкие обсуждения сказки, постоянно отвлекали от серьезного дела мужской половины собрания. Наконец Александр Третий не выдержал и попросил зачитать сказку в слух, для всех. Читать взялась Ольга Константиновна. После прочтения установилось легкое веселье. И обсуждение сказки пошло в непринужденной обстановке.
— Вот ведь шельмец. Какой стиль, и слог выбрал, — хохотнув заметил Александр.
— Ну по чему же, стиль и слог очень хороши, — с улыбкой возразила Мария Федоровна, — Тут не придерешься. Надо было отложить чтение на вечер.
— А мне нравится! — восторженно воскликнула Александра Георгиевна, — Я и вечером с удовольствием послушаю.
— Вы знаете, Ваше Величество, — осторожно подметил отец Иоанникий, — Петр Алексеевич в защиту своего произведения привел «Конька горбунка» Ершова Петра Павловича. Как он сказал, сколько лет ее читают и за политику не привлекают.
Все рассмеялись, а император, покачав головой, серьезно сказал:
— "Конек горбунок" — полностью детская сказка. И то, есть к ней претензии. Сказ написанный Петром для более взрослой аудитории и политический. Тут явный бунт и крамола. Потому и рассматриваться должен более пристально и со всей строгостью. Ладно, раз жандармское управление взяло на себя труд написать рецензию, то не будем им мешать, — и, подумав, добавил, обращаясь к Победоносцеву — И, Константин Петрович, Ваше заключение и подпись там тоже понадобится. Мы свое мнение тоже составим и в соответствующей рецензии выскажем, но только вечером. А то, так и не удастся нам изучить отчеты. Я сейчас прикажу сделать несколько копий. Тогда хватит на одновременную работу Вячеславу Константиновичу с Константином Петровичем, и нам.
— А ведь действительно, Ваше Величество, — заговорил задумчиво митрополит, — это может быть и в сам деле бунт. Или хулиганство со стороны Петра Алексеевича. Он ведь нам вполне безобидный отрывок зачитал. Ему все таки двенадцать лет. А здесь как-то демонстративно все сделано. Петр Алексеевич знал, что сказка неодобрительно встречена будет. Потому и потребовал рецензию в рамочке. Может быть, даже надеялся на вашу отрицательную реакцию. Он ведь ясно сказал, что родство признает, но Романовым и тем более Великим Князем не будет. Даже законы наши на свою защиту повернул. А они ведь наоборот Трон Российский защищать должны. Может так на него знания давят? Вот и мечется не зная как быть, — и помолчав продолжил, — нельзя нам Петра Алексеевича терять. Он с семьей Вашей должен быть, да и покровительство ему Ваша семья наилучшее обеспечит. Это ведь чудо и спасение наше, — и митрополит с ненавистью посмотрел и показал рукой на последние отчеты, где было описано пророчество.
— Скажите, Ваше Высокопреосвященство, — спросил Император, — песни у него такие же бунтарские?
Митрополит пододвинул к себе доклад с прибывшими донесениями и заглянул в него.
— Нет, Ваше Величество. Вполне пристойные и приятные на звучание. Одну песню он даже выделил, сказав что в его возрасте и с его голосом только такие исполнять.
Император, тоже просмотрев доклад, проговорил:
— Вот и их надо переписать. Сегодня вечером так же прослушаем. Хоть какое-то мнение составить можно будет.
— Но Ваше Величество, там где две копии, там может быть и три, — Забеспокоился Плеве, — Еще до рецензии вся Гатчина будет их читать.
Император махнул рукой:
— Пустое. Судя по всему, запрета на сказ мы не дадим. Не стоит привлекать лишнее внимание к Петру. Да и думается мне, что в имении у них все поголовно этот сказ уже наизусть знают. Пусть читают, — и он вызвал адъютанта, чтобы отдать переписать сказ и песни в нескольких экземплярах. — Но все-таки что с этим всем делать? — раздраженно воскликнул Александр и, взмахнув отчетом, бросил его на стол, — Все эти проблемы из-за образования и изобретателей! Они как будто первые бунтари. Вся крамола из учебных заведений идет. Такое ощущение, что мы сплошных революционеров готовим. И еще иностранные представительства уже петиции начинают приносить. А у нас Петр оказывается бунтовать собрался, в революционеры и изобретатели нацеливается. Нет у него должного воспитания, а время уже упущено. Наставники сейчас мало что исправить смогут. Он, я так понимаю, уже свою политическую линию вести начал. Неплохо бы спрятать его на время, в Петропавловскую крепость, пока не образумится и ажиотаж не уляжется. И с фамильной принадлежностью тоже надо срочно что-то решать.
— Ваше Величество, — начал отец Иоанникий, — По всем отчетам у Петра Алексеевича проходит мысль, что прогресс не остановить. Так же он утверждает, что он нужен Российской Империи. И действительно, Петр Алексеевич, как он утверждает, собирается забрать излишки людей из центральной России, обучить и направить в Сибирь. Так ведь действительно можно не допустить волнений в центральных областях России. Там люди растворятся без остатка. Сибирь очень большая, туда сколько не направь, все мало будет. Петр Алексеевич даже довольно дельную мысль высказал: «Не можешь остановить, возглавь!»
— Вот скажите мне, — начал, смеясь, Сергей Александрович, — Зачем в Сибири Образованные люди? Медведей учить? Или тайгу ровными рядами строить?
— Вы позволите? — задумчиво проговорил Долгоруков, Великий Князь разрешающе махнул рукой, — У нас в Москве действительно наблюдается большой наплыв лишних людей. Пристроить и обеспечить их с большим трудом получается, еще не много и Московская губерния захлебываться начнет. А это возможные беспорядки. Как заявил Петр Алексеевич — и Долгоруков указал на отчеты — крестьянство не способно на бунт, только в исключительных случаях. Его грамотные и образованные подбивают на бунты. В то же время у Российской Империи огромные территории. У нас проблемы отмечаются со связью с дальними рубежами. Особенно с Дальним Востоком. До туда чуть ли не по два года добираться приходится, по морю быстрее получается. Железная дорога единственным выходом видится в такой ситуации. А там очень много людей понадобится и образованных, в том числе. Когда работа есть бунтовать некогда будет.
— Транзитная железная дорога на Дальний Восток через Сибирь, — Александр задумчиво побарабанил пальцами по столу, — из центральных районов на Хабаровск. А тут и Владивосток статус города получил. Надо бы узнать что за мысли у Петра в голове бродят. Но вот в Санкт-Петербург его вызывать пока нельзя.
— У высших иерархов так же брожение в умах началось как узнали о благословенном, — подтвердил Победоносцев, — не успокоятся они, пока его под контроль свой не возьмут. Петр тогда точно взбунтуется. Только уже серьезно и с последствиями. И Ваше Величество, католики ведь могут и отравить Петра или убийц из бунтарей подослать. Да и с другими странами не все так просто будет. Те же Англия, Франция и Австро-Венгерская Империя могут неоднозначную реакцию иметь, особенно с публичными и не сдержанными высказываниям Петра Алексеевича. С ним действительно надо срочно воспитательную работу проводить. А как ее проводить, если даже вроде бы на простое замечание святых отцов он целую грозовую бурю в имении учинил. Прятать и воспитывать его надо, если хотим его защитить и сохранить, но боюсь насильно это не возможно будет.
— А почему бы Петру, Романовым не стать? — спросила Мария Федоровна.
— Для этого Елизавета Петровна замуж за Алексея должна выйти. А она может не согласиться, и Петр ее во всем поддержит, — возразил Император.
Мария Федоровна лукаво улыбнулась:
— Его Высокопреосвященство сказал, что Петра заново крестить придется.
— Дать фамилию Романов во время крещения? — заинтересованно отозвался Император, — И соответствующий Указ издать. А приставкой будет Голицын. Не пристало Романовым последними в фамилии быть. Будет новая ветвь Романовых, не состоящая в наследниках Российского Престола. Вот только все равно его сейчас нельзя в Санкт-Петербург приглашать, ажиотаж больно сильный ожидается.
— Отец Иоанникий, — обратился Император к митрополиту, — расскажите поподробнее, что Петр говорил о своем княжестве?
— Петр собрался княжество организовать. Говорит, что земель вполне еще достаточно. На это он двадцать лет себе определил, — митрополит указал на доклады, — И, кстати, он не горит желанием сам на трон сесть. Но у него навязчивая идея возвести на трон мать. Для этого он собирается себе людей готовить, как говорит лишних в России заберет. Видимо собирается определяемых у нас как русские в своих землях посадить. Почему отвел на это двадцать лет неизвестно, но видимо что-то произойдет в этот период. Скорее всего война. Для того чтобы где-то этих людей содержать, он придумал план освоения Сибири. Потому и утверждает, что если сильно давить на него будут, то в Сибирь сбежит. Место которое он под княжество выбрал не известно. Петр Алексеевич даже наставнику его не открыл. Известно только, что на запад он не пойдет. Не считает он Балканские народы за братьев. А Турцию и Австрию вообще во врагах считает. Про Кавказ он даже не упоминал. Но вот у наставника просил его горной подготовке обучить. Если честно, уж больно похоже на то, что Китайская империя в его планах присутствует. И Сибирь не конечная, а промежуточная цель. Он на Дальний Восток нацелен. Есть там и горы и долины, и выход в море. Идеальное место для его завоевательных планов. Но это только предположение.
— Нам только проблем на востоке не хватало! — Император раздраженно хлопнул ладонью по столу, — Мало нам того, что сейчас здесь творится.
— Ваше Величество, — успокаивающе прогудел митрополит, — Петр Алексеевич через двадцать лет действовать собирается. И видно причины у него есть так считать. Не думаю, что это угрожает Российской Империи. Тем более сейчас. Да и о его планах никто не знает. Даже мы.
Мария Федоровна взяла один из докладов и попросила передать его митрополиту:
— Отец Иоанникий, ознакомьтесь, пожалуйста, и выскажите свое мнение.
Прочитав доклад Митрополит задумчиво сказал:
— Петр Алексеевич чувствует что-то, к побегу готовится. Да и вот прямо сказал, что бежать придется.
Ольга Константиновна попросила передать доклад ей и стала внимательно его изучать.
— А почему такой странный маршрут выбрал? — спросила Мария Федоровна, — Сибирь не в Европе находится, а совсем в другой стороне.
— В Сибирь можно с разных дорог добраться, — заметила Ольга Константиновна, — Это, кстати, слова Петра. Видимо он решил использовать фрахт. По морю из Германии, и далее через Дальний Восток. Так, видимо, препятствий ему меньше будет. Да и вообще, почему бы ему и не сбежать? — и зачитала выдержку из одного доклада, — «У меня складывается чувство, что временно мы здесь. В скором времени уезжать нам отсюда придется. И видимость побега на протяжении всего пути, нам придется создавать. Хоть и подгонять нас никто и не будет.» Это его слова. И ведь сбежав, он временно все вопросы решит. А через год и вернуть его можно будет.
— Все равно не понятно, — покачала головой Мария Федоровна, — почему не Варшава, а какой-то странный городок?
— Тут и мне не понятно, — ответила Ольга Константиновна, — но нам ничто не мешает запросить историческую справку об этом городке. Может там что-нибудь разъяснит нам причину интереса Петра.
— А как же крещение? — спросил Победоносцев, — Он через весь мир, не крещеный и бесконтрольный пройдет. Может ведь и не дойти, остановившись где-нибудь.
Ольга Константиновна посмотрела на митрополита:
— Ваше Высокопреосвященство, расскажите как он к людям относится. Нет у него предвзятости и ненависти?
— Он мальчишка. К людям доброжелательно относится. Да и в отчетах ясно сказано, что по другому нельзя ему. Всех кому к нему лучше не подходить, он заранее определил и до всех довел. Так что с ним вполне спокойно общаться можно. Вот только судя по докладам тяжело остальным с ним общаться. Привыкнуть надо. Понимаете, глаза у Петра Алексеевича иногда светятся, из-за того он и очки затемненные заказал. И трудно воспринимать двенадцатилетнего ребенка рассуждающего по взрослому, а приходится, — митрополит перекрестился, — Тут помнить конечно надо, что молнией своей о праве своем напомнить может. Вот в общем то и все.
— Ну вот и славно, — улыбнулась Ольга Константиновна, — Павел ты же хотел с Петром познакомиться?
— Да, — отозвался Павел Александрович, — не мешало бы.
— И Александра изъявила желание познакомиться, — продолжила Ольга Константиновна, — Вот мы и посетим Москву, заодно и в Калугу заглянем, Петра окрестить. Его Высокопреосвященство объяснит Петру что происходит и проведет обряд крещения. Крестными будем я и Павел. А в пути будут у новокрещенного Романова-Голицына наставники выделенные Его Высокопреосвященством и Его Величеством.
— Снова уведет у церкви священнослужителей, — недовольно пробормотал отец Иоанникий, вызвав у присутствующих смех.
— Ваше Высокопреосвященство, зато сохраните для империи благословенного! — улыбаясь утешил митрополита Сергей Александрович.
— И по какой причине Петр в бега ударится? — спросил Павел Александрович, — Получив новую фамилию и поддержку, у него причин для побега не будет. Даже для фиктивного и демонстративного побега.
— А вот здесь сказка Петра поможет. Да и высказывания его не соответствуют правилам поведения. Сразу чувствуется неподобающее поведение и отсутствие воспитания, полагающееся его статусу, — сурово проговорила Мария Федоровна, но глаза ее смеялись, — Его Величество выскажет свое неудовольствие поведением и воспитанием Петра. И потребует поместить его в соответствующее учебное заведение для воспитания и обучения.
— Что же, это приемлемый вариант, — согласился Александр, — Думаю, так и поступим. Тем, более что данный вариант удобен тем, что даже если Петр согласится на наше условие, оно на пользу всем пойдет.
— Едем в Москву и в Калугу? — радостно воскликнула Александра Георгиевна, восторженно захлопав в ладоши, — Когда будем собираться?
— Александра, держите себя в руках, — строго посмотрела на нее мать.
— Простите, матушка, — девочка покорно потупилась, но задорный блеск постреливающих по сторонам веселых глаз, говорил что принцесса ничуть не раскаивается.
— А как быть с Алексеем? — озвучил Сергей Александрович еще одну проблему, — Ему нужно сообщить. И как он отнесется к такой новости? Это ведь в первый раз, когда рожденного на стороне напрямую в семью вводят, пусть и не по наследной линии.
Александр Третий поднял руку в успокоительном жесте:
— Давайте не будем спешить. Нужно все как следует обдумать. Да и не сейчас надо ехать. Алексею сообщим, но чуть позже. Не все решено еще. Нужно Указы соответствующие подготовить, и в Закон о престолонаследии изменения внести так же надо. Такое не одним днем делается. Думаю, сейчас надо переговорить с Менделеевым и наконец-то передать ему посылку. А так же с Костовичем Огнеславом Степановичем, — вспомнил Император про изобретателя, — Будет неплохо отправить их с Владимиром Андреевичем — и Александр указал на Долгорукого — в Москву. Пусть встретятся с Петром и поговорят. Может и поработают в месте. Глядишь время пройдет, да и Петр успокоится. Ну а дальше и Ваш план, Ольга Константиновна, можно реализовать. Только Вам, Ваше Высокопреосвященство, придется в Санкт-Петербурге задержаться. Будете сопровождать Ольгу Константиновну и Их Высочеств в путешествии до Москвы и в Калугу до имения Петра. Крестить в Калужской губернии будете, в храме Михаила Архангела, что бы лишний ажиотаж не допустить. Да, и так как вы лучше всех Петра знаете, переговорите с ним по поводу Сибири, узнайте какие у него планы были. Кто знает, возможно и одобрим их и даже поможем. Дождавшись согласия всех, Его Величество продолжил: — А сейчас я думаю надо прерваться на обед. После обеда должны прибыть Менделеев, Костович и механик из имения Голицыных для беседы. Прошу всех проследовать в обеденную залу.
После трапезы все снова собрались в том же кабинете. С Менделеевым и Костовичем в отличие от механика, Император был знаком лично. Быстрая процедура знакомства с механиком, представившимся Степаном Яковлевичем, и Александр, взмахом руки приглашает ученых присаживаться за столом:
— Дмитрий Иванович, у Нас есть для вас посылка с письмом, ознакомьтесь, пожалуйста. И если возможно, то Мы так же хотели бы ознакомиться с самим письмом.
— Хорошо, Ваше Величество, — согласился Менделеев и вскрыл посылку. Прочитав письмо и передав его Императору, он с интересом стал изучать содержимое пеналов.
Пока Менделеев читал письмо, Александр Третий обратился к Костовичу:
— Скажите, Огнеслав Степанович, письмо из Калуги от Петра Голицына при вас?
— Нет, Ваше Величество, — напряженно ответил Костович, неожиданная Высочайшая аудиенция да еще и в присутствии Императрицы, греческой королевы, принцессы и Великих Князей совершенно выбили его из колеи, — письмо осталось у Одинокого Степана Яковлевича.
— Одинокого? — удивленно спросила Александра Георгиевна.
— Ваше Высочество, у меня фамилия такая, — с грустной улыбкой отозвался механик, с прямой спиной сидя на краешке роскошного стула, — Но после смерти родных от холеры, фамилия стала соответствовать своему содержанию.
— Вот как?! — заинтересовалась Мария Федоровна, — Расскажите поподробнее о себе, особенно как вы попали к Голицыным.
— Я из семьи мелких, разорившихся, поволжских дворян. Но на мое обучение у семьи деньги были, нас двое детей в семье было. Я и сестра младшая. Поступил в Санкт-Петербургский университет на физико-математический факультет. Как раз по окончании университета и получил письмо, что все дома заболели. Нужны были деньги на лечение. Вот и начал искать подработку, для помощи семье. Через знакомых узнал, что княгиня Елизавета Петровна Голицына ищет репетитора для сына. Сразу дал согласие. Елизавета Петровна действительно давала хорошие деньги, но к сожалению они не понадобились. Так и прижился у них в имении. Петра Алексеевича интересно было обучать, очень любознательным он оказался. Но вот сильно экспериментировать любил. Вся округа от этого страдала. Часто его Елизавета Петровна наказывала, бывало и до розг доходило. А с самим репетиторством интересно получилось. Петр Алексеевич кузнечным делом заинтересовался, а Елизавета Петровна против была. Да на свою беду наставник его заступился. Елизавета Петровна в сердцах и сказала, что раз хочет учиться, то пусть учится как положено. А она, потом со всех, по всей программе спросит. Вот и стала искать механика для обучения Петра Алексеевича.
— Степан Яковлевич, а как оказалось, что письмо для Огнеслава Степановича осталось у вас? — спросил Император.
— Я в неподходящее время обратился к Огнеславу Степановичу, он своей работой занят был. Потому только прочел его и попросил позже подойти с письмом, для предметной беседы. Кстати вот оно, — Одинокий передал конверт Императору, — а у меня еще одна встреча была назначена на этот день по просьбе Петра Алексеевича. Вот так и получилось, что мы с Огнеславом Степановичем оба спешили, и письмо у меня осталось.
— Что за письмо и для кого? — спросил Александр Третий, — расскажите подробней. Особенно по какой причине возникла необходимость написать его.
— Разговор этот с Петром Алексеевичем произошел на третий день после происшествия на станции Ферзиково. Как раз перед отправкой в Санкт-Петербург, — начал вспоминать механик, — Мы говорили об электротехнике. Петр Алексеевич узнал, что я учился на физико-математическом факультете и стал расспрашивать меня об электротехнике. Я по большей части по механике пошел. Но вспомнил об Александре Попове, мы с ним хорошо знакомы были. Он на курс младше учился, да и заболел. Из-за чего на второй год остался, так бы лучшим был на курсе, мог и на стипендию учиться. Долги во время болезни помешали ему. Вот он как раз в электромеханике был силен, по большей части ей интересовался. Петр Алексеевич рассмеялся даже и сказал, что он сам с электричеством тесно связан и понимает его как никто другой. Далее сказал что электричество имеет большее значение, чем сегодня принято считать. Одна только возможность создать устройство, для беспроводного приема и передачи информации перевернет мир. Взять хотя бы Военно-Морской Флот, которому такие устройства нужны как попутный ветер в парусах. То есть еще вчера. Или Российскую Империю с ее огромными территориями. Она задыхается без связи! Пока сообщение дойдет из одного конца страны в другой, не менее полугода пройдет, а то и более. Петр Алексеевич попросил меня встретиться с Александром и договориться о консультациях, а так же о предоставлении ему обзоров по периодическим изданиям по электротехнике как российских, так и зарубежных. Княжич даже обязался оплачивать эту работу для него, особенно консультации и переводы статей.
— Степан Яковлевич, вы встретились с Александром Поповым? — заинтересованно спросил Император, — И каков результат вашей с ним беседы? Да, и назовите полное его имя отчество.
— Александр Степанович Попов, — ответил механик, — И мы на днях встретились с ним. Он недавно защитил диссертацию, и получил ученую степень кандидат университета, и даже приглашение остаться на факультете для подготовки к профессорскому званию. По поводу беседы, тут после письма от Петра Алексеевича и моего рассказа о произошедшем, Александр согласился давать консультации и присылать обзоры периодических изданий.
— Вячеслав Константинович и вы Константин Петрович, — обратился Император к Плеве и Победоносцеву, — соберите все данные по Александру Степановичу Попову и на особый контроль возьмите. Я думаю, неплохо будет провести с ним беседу и гарантировать всяческую помощь с нашей стороны. Беспроводная связь действительно нужна Российской Империи и флоту. — Дмитрий Иванович, — Александр обратился к Менделееву, — что скажете по поводу письма и посылки?
— Вы знаете, Ваше Величество, — задумчиво заговорил Менделеев, — довольно оригинальный подход к научной работе. Это же надо догадаться начать исследовательскую работу с истории! Если это не мистификация, то просто гениальная работа получается. Надо будет действительно с солью и разными видами глин поработать, довольно интересные результаты ожидаются. Я к стати древнеримскую легенду слышал, но вот про китайскую гробницу впервые узнал.
— О том что это не мистификация могу личную гарантию вам дать, — подтвердил Император, — там свидетелей целое имение было. Значит работа действительно серьезная?
— Да, Ваше Величество, — подтвердил Менделеев, — вне всякого сомнения.
— Значит, Петр все-таки сделал открытие? — вмешалась Мария Федоровна.
— Понимаете, Ваше Величество, — стал объяснять Менделеев, — способы Термической обработки давно известны. Но вот то, что в древности могли добывать алюминий, это были почти фантастические слухи. И в этом случае можно сказать, что тут на лицо явное открытие. Если бы еще и на китайскую гробницу посмотреть. Тут уже возможно открытие мирового значения. А сама гробница будет являться материальным подтверждением добычи алюминия в древности.
Задумчиво помолчав, Александр предложил Костовичу и Менделееву:
— Господа, а Вы бы не хотели встретиться с Петром Алексеевичем? Признаться, Нас будет интересовать Ваше мнение о нем. Можете его проэкзаменовать, и даже если возникнет необходимость, поработать вместе с ним над его проектами.
Ученым пришлось соглашаться, Императору отказывать не принято:
— Вот и прекрасно, — подвел итоги беседы Александр, — Думаю от трех до пяти дней Вам хватит на приведение срочных дел в порядок. А далее в месте с Владимиром Андреевичем, — Александр указал на Долгорукова, — выедете в Москву. В имение Петра Алексеевича сейчас не так просто попасть, но князь Долгоруков, вместе с обер-полицмейстером Москвы Янковским Вас проводят. На этом, думаю, совещание можно заканчивать, — Император встал и небрежным кивком попрощался с посетителями, завершая аудиенцию.