Тут в трубке, совсем рядом с Колей, слышу смех. Ее смех…
– Это кто там с тобой? – спрашиваю я, чувствуя, что холодею.
– Да, это, знаешь… – начал было оправдываться Коля, но тут его перебили.
– Ой, Коль, ты там с Максом общаешься? – услышал я знакомый голос. – Слушай, дай поговорить с любимым, а?
Несколько коротких смешков. Причем от обоих.
И грянул гром.
Вы когда-нибудь задумывались над тем вопросом, какого это, умирать? Наверняка. Но вряд ли в полной мере кто-нибудь осознавал, какого это. Когда тебя уничтожают, выворачивая твою душу, все светлое, что в тебе когда-то зиждилось. Оставляя лишь поверхностные, базовые инстинкты, которые просто помогают существовать безэмоциональной оболочке.
Было больно. Ужасно больно. Мозг отключился, отказываясь что-то понимать, только сердце тяжело стучало. Бедный, умирающий орган с аортой.
– А вот сейчас не понял, – переспрашиваю с каким-то неприсущим для себя убийственным спокойствием. Как будто в одночасье стало совершенно наплевать.
– Слушай, Макс, ну не будь ребенком, – говорит Коля. – Я сам… Даш, да отстань! Я сам хотел с тобой сегодня встретиться, но она пришла, ее друзья пришли, а я не хочу терять авторитет среди ее компании, так что…
– О, ты можешь дальше не продолжать, – ответил я, чувствуя, что улыбаюсь против воли. – Авторитет ты наш.
– Мне жаль, чувак, – я прямо видел его тупорылую улыбочку в этот момент.
И окончательно понял, что с меня хватит.
– Знаешь, что действительно жаль? – выпрямив спину, я поправил очки. И чего я только кис последний месяц? Жизнь-то продолжается. – Что ты, еще будучи сперматозоидом, за стенку гондона не зацепился, мразь.
– Чего? – оторопело переспрашивает тот.
– Чего слышал! – зверею. – Или мне по слогам повторить, мудак одноклеточный?!
Я сбрасываю звонок и едва удерживаю себя от того, чтобы запустить телефон поплавать. Подобное расточительство совершенно необязательно. Пусть этим занимается тот придурок, который еще минут десять назад тут сидел и сопли пускал. Успокоительный холод вернулся в вены. Сейчас я впервые за месяц почувствовал себя вменяемым.
«So what if you can see the darkest side of me? No one would ever change this animal I have become!»
И из-за кого только я столько нервов себе потратил? Из-за какой-то шаболды, которая имеет ровно такую же ценность, как грязь под моими ногтями, и то с натяжкой. Господи, да где я, и где она вместе со своими дружками? Это даже ведь не дно. Это ниже.
– Так-так, – проговариваю я вслух. – Кажется, я немного сбился с курса. Так жалеть себя… Не иначе, как какое-то помутнение. Жалко потраченного впустую месяца, но что уж поделать, главное, что сессию мне эта досадная неурядица закрыть не помешала. Ладно, что дальше?
А дальше я уже, в целом, знал, что. Для начала – снять чертову удавку с шеи. И зачем только я с таким завидным упорством таскал на себе галстуки? Это же ужас, я выглядел, как девочка со спичками из сказки Андерсона. Посему я резко срываю эту тряпку. Для пущего драматизма очень хотелось швырнуть его на землю. Но лучше пусть в сумке поваляется. Жалко ведь, не за чужие деньги куплено. Все просто – отныне и впредь никаких галстуков.
Итак, я, помнится, хотел выпить. И как раз под это самое дело вспомнился мне один клуб на Менделеевской. Рвану-ка туда. Время оттянуться. Слишком долго я торчал в коконе самобичевания.
Добрался я где-то минут за сорок. Там уже вовсю гремел совершенно невыносимый для моего безупречного музыкального вкуса музон, зато представителей homo было много. А именно этого мне сейчас и нужно было. Без проблем пройдя мимо охраны, оказался внутри.
Да, это действительно то, что нужно.
Хотелось без промедления нырнуть в эту обезумевшую толпу, которая сотрясала стены этого заведения. Но пока было не до этого. Я еще был слишком трезв. Посему, лавируя среди танцующих и изредка улыбаясь проплывающим мимо девицам, таки с боем, но пробился к барной стойке.
«Напомните, почему некоторые додики так прутся с подобных мест?» – недовольно подумал я, пристраиваясь на стул. Ко мне тут же подпорхнула барменша, одетая почти что ни во что. Довольно неплохую грудь прикрывала лишь пара тоненьких лямочек.
– Я Вас слушаю, – медово улыбнулась она.
А я даже забыл, чего хотел. Ведь по соседству со мной, положив ногу на ногу, расположилась весьма миловидная девушка. Она что-то читала с экрана своего телефона и прикладывалась к высокому стакану с коктейлем, содержимое которого, к слову, уже заканчивалось. Ноги у нее были очень красивые, да и вообще она держала себя с какой-то восхитительной элегантностью.
«Я, конечно, не спец, но для таких заведений это не совсем обычно, – пронеслось в голове у меня. – И что это значит? Значит, что это мой кадр».
– Два «Манхэттена», – не задумываясь, бросил я.
Раньше я бы постеснялся все это провернуть. А вдруг откажет? Вдруг сейчас кто-то нарисуется третий лишний? Но теперь, когда меня так сладко обволакивала пелена моей внезапно открывшейся темной стороны, я видел в соседке не какую-то недоступную красавицу, а всего лишь расфуфыренную куклу. Соответственно, и отношение должно быть подобающим. И воздыхание в это явно не вписывается.
В конце концов, если кто-то решил, что имеет право меня за человека не считать, то почему я должен считать за людей других? За какие такие заслуги? Где гарантия, что эта барышня так же над кем-нибудь сегодня или вчера не поиздевалась? Так что… Справедливую карму заказывали? Нет? А не волнует. Уплочено.
– Добрый вечер, – улыбнулся я, подсаживаясь ближе к ней.
– Добрый, – отозвалась девушка, чуть прищурившись и оценивающе разглядывая вашего покорного.
– А это Вам, – я расхлябано пододвинул ей «Манхэттен». – Коктейль за счет сегодняшнего меня. А также к нему прилагается бонус – приятный во всех смыслах собеседник.
– Прям во всех? – рассмеялась девушка.
– Совершенно, – подмигнул я, вальяжно развалившись на стуле. – По секрету скажу, что могу напиться в дупло и при этом рассуждать о концепции экзистенции у Хайдеггера.
Если твой крошечный мозг, конечно, в состоянии сообразить, кто это.
– Заинтриговали, – судя по продолжающемуся смеху, заинтересовать девушку у меня действительно получилось. И я даже не стал считать это за какое-то достижение. Типа, я ожидал чего-то другого? – Ну, проверим?
Мы чокнулись и опрокинули в себя вкусный алкоголь. В моем случае, после пива, эффект с него получился незамедлительным, а язык мне развезло окончательно.
– Как быстро при данных условиях у Вас возникло желание меня напоить, – подмигнул я. Вообще не понимал, что несу, откровенно говоря. Просто пробудившаяся внутри меня тьма сама мне подсказывала, что говорить. – Мне казалось, что это мужская работа.
– Это Вы сейчас так признали, что сами допускали возможность меня напоить? – игриво спросила девушка.
– Да Вы что, гоните от себя эти мысли, – убедительно произнес я.
– Диана, – протягивает мне ухоженную ладошку.
– Боже, как же мне насрать, – тихо процеживаю я, пожимая ее в ответ.
– Что, простите? – хорошо, что не услышала из-за громкой музыки. Хотя, даже если бы и услышала – мне-то что? Заботиться о чьих-то чувствах? Нет уж, хватит.
– Говорю, – наклонился я к ней поближе. Почувствовал от ее кожи аромат дорогого парфюма. – Имя Ваше очень рад был узнать.
– А мне когда радость доставите? – спрашивает, простодушно захлопав глазками.
– Ну, не знаю, – задумчиво чешу бровь. – Зависит от того, как быстро смогу Вас уломать поехать ко мне. Ну, или к Вам, мне не принципиально.