При этом еще так многозначительно в мою сторону посмотрел. Я в ответ закатил глаза и картинно отвернулся. Ладно-ладно, я не злопамятный. Я просто злой и память хорошая.
Забрав еще в помощь паренька из оставшейся без вожатого троицы, голубки скрылись в недрах дебаркадера. Я решил не стоять столбом и, сняв обувь, попутно проигнорировав попытки девчушки из Аленкиного отряда завязать разговор, прошелся по уже нагретым солнцем доскам мостика до его краешка и блаженно уселся, свесив ноги в прохладную воду. Так и сидел, блаженно любуясь на одинокую нить железнодорожного узла, пока меня из размышлений не вырвал гул голосов. Вполголовы обернувшись, увидел, что это вернулись сестры Тихоновы. У Лены на шее висела какая-то здоровая дура. Видимо, тот самый фотоаппарат. А Аленку тут же окружили ее товарищи, принявшись наперебой рассказывать о произошедшем. Та аж икать начала от подобного натиска, явно не шибко осознавая причину такого внезапного поведения товарищей. Кое-как отбившись, девушка на цыпочках покралась в мою сторону. Я заблаговременно отвернулся, и вскоре мои глаза накрыли две теплые ладошки.
– Угадай кто? – просипела едва измененным голосом Алены таинственная незнакомка.
– Как же не узнать, – торжественно говорю я. – Анна Петровна, Вы в моей памяти останетесь еще надолго.
– Ой, да ну тебя, – фыркает девушка и садится рядышком, поджав под себя ноги. – Слушай, а что тут сейчас случилось? Хоть ты расскажи по-человечески, а не проглатывая добрую половину сказанного.
– Да ничего, на самом-то деле, – непринужденно ответил я. – Немного повздорил с твоим вожатым.
– Ой, какая прелесть, – хихикнула девушка. – Он ведь еще и меня, поди, добрым словом вспоминал, так ведь?
– Не без этого, – киваю. – Но я бы на твоем месте не переживал сильно, он по тебе не особо проехался.
– Ой, да будто я переживаю, – фыркнула Аленка. – Нашел сочувствующую душу, тоже мне.
К нам присоединилась Лена, уже наводящая свой чудо-агрегат в сторону безмятежных островков прилегающего озера. До обоих было примерно метров пятьсот, не больше, так что в теории снимки могли получиться весьма неплохие. Стоило разглядеть фотоаппарат повнимательнее, как до меня доходит, что это самый настоящий полароид! Обалдеть можно! Для меня, как для человека, который когда-то увлекался фотографией, наблюдать такое было чем-то невероятным.
– Ничего себе раритет, – непроизвольно присвистнул я, все никак не в состоянии заставить себя оторваться от фотоаппарата. – Это же Supercolor 635CL, я правильно понимаю?
– Раритет? – удивленно вскинула бровь Лена. – Они же недавно только появились.
Ах, зараза! Ладно, тут, в целом, можно выкрутиться.
– Ну, это у нас они недавно, – протянул я, выдавив неловкую улыбку. – А так-то модель не самая новая.
– А, ну, может быть, – пожала плечиками Лена. – Не вдавалась в такие подробности.
– А дашь пофоткать? – спрашиваю.
– Если не уронишь, то дам, – кивает фиолетоволосая, игриво улыбаясь.
– Не даст, – хмыкнула Аленка под хмурый взгляд сестры. – Это она сейчас от тебя отмазывается.
– Да не передергивай, – отмахнулась Лена. – Тем более, я Макса сама попросила если что – помочь мне с этой… штукой.
– Удивительно, – шепнула мне Аленка, мило захихикав.
Вскоре наконец-то вернулись ушедшие за веслами, мы отвязали плавно качающиеся лодки, водрузились по четверо в каждую, разделившись по отрядам, и тронулись в путь. С Дэнчиком мы предварительно договорились грести по очереди. Не девочек же нагружать, в самом-то деле. Кто первый – выяснили посредством старой-доброй «камень-ножницы-бумага». Я ведь говорил, что прекрасно понимаю логику этой игры? Вот и сейчас я блаженно расположился в лодке, наблюдая за тем, как пыхтит мой друг.
Солнце уже палило нещадно, с травянистой части берега доносилось слабое стрекотание кузнечиков, похожее на звуки цитры. Чем дальше отплывали от берега, тем вода в озере становилась темнее, но все равно оставалась такой прозрачной, что сквозь нее виднелось дно.
– Ну и жарища, – выдохнул Дэнчик где-то на середине пути, стряхивая струящийся по лицу пот.
– Хочешь – окунись, наши спутники все равно отстают, – предложил я, украдкой кивнув в сторону двигающейся зигзагами лодки третьего отряда.
– Да не, – отозвался тот. – А то сейчас спрыгну, переверну вас еще, чего доброго. Лодка и так на поверхности держится на честном слове, я это уже понял достаточно ясно. Приедем – тогда и искупаюсь.
Можно было бы, конечно, чисто по-дружески позлорадствовать, да только мне назад грести. Себя-то я уж точно не назвал бы крутым гребцом. А когда на человека неподготовленного вдруг ни с того сваливается такая задача, радоваться тут не приходится. Но допустить даже мысли о том, чтобы кто-то считал меня слабаком – я не мог ни под каким соусом. Поэтому, хоть я и чувствовал заведомую неловкость, мысленно представляя себе, каким потрясающим получится наш обратный заплыв, все же у меня хватало самообладания, чтобы сохранять расслабленность в действиях. Доживем – а там уже и будем разбираться.
Когда мы приплыли и прибили лодку к берегу, кое как закрепив ее на казавшемся чуть ли не белоснежным от песка берегу, Дэнчик тут же разделся до трусов и сиганул в воду. На вопли, вызванные довольно еще прохладной водичкой, я отреагировал лишь ехидным хмыканьем. Очень трудно было не заметить, как, что Лена, что Славя, беззастенчиво уставились на упругую мускулатуру друга. Даже завидно немного стало, чего уж.
Сам остров оказался небольшим, метров сто в длину, не более. Почти вся его поверхность была усеяна березами, за редкими вкраплениями елей. Зеленое море расстилалось под ногами, лишь побережье было покрыто желтым песком. Воздух вдали уже так трепетал от жаркого марева, что образы за ним расплывались.
Я еще некоторое время обдумывал, как бы помягче вернуть наших спутниц в реальность, чтобы, во-первых, не быть поколоченным за вульгарные мысли, а во-вторых, получить утвердительный ответ. Посоветовавшись с мозгом, которого я все же восстановил в должности, решил, что лучшим вариантом будет спокойно дождаться третьего отряда. Поэтому просто уселся на раскаленный песок, в ожидании, когда прибудут ребята.
– Ой, а что это за рыба такая плавает? – улыбнулась Аленка, когда голова моего друга вынырнула около их лодки.
– Я акула, ту-ру-ру-ру-ру, я акула, ту-ру-ру-ру-ру, – пропел Дэнчик, брызнул в пионеров водой, отчего женская половина пронзительно взвизгнула, и вновь скрылся на глубине.
– Я дурак, – также пропел я в полголоса в такт этой незамысловатой детской песенке с Ютуба.
Наконец, третий отряд доплыл до «Ближнего». Аленка спрыгнула первой и с важным видом принялась руководить процессией стыкования лодки с берегом. Не очень довольный таким ее поведением парнишка, который ранее ходил с Дэнчиком и Славей за веслами, как бы невзначай поинтересовался, не желает ли девушка помочь, на что Аленка, быстро покрутив шестеренками, легкомысленно заявила, что ее дожидается кавалер, и тут же упорхнула сидеть рядышком с вашим покорным.
– Лентяи, ничего делать не хотят, – посетовала девушка.
– Не говори, – кивнул я. – Ужас, просто ужас.
Вскоре к нам присоединился накупавшийся вдоволь Дэнчик. Славя выдала нам с ним по корзинке и мы начали жатву. Аленка поколебалась, но в итоге пошла с нами, старательно не отходя от меня особо далеко, дабы не нарваться на возмущенные возгласы товарищей из своего отряда.
Земляники на острове действительно оказалось море. И, черт побери, это была самая вкусная земляника на моей памяти. Мы определенно не зря сюда приплыли.
Пока мы с Дэнчиком рылись в кустах, под чутким руководством Аленки (Макс, ну что же ты целую россыпь не заметил! Дэн, не спи на ходу, замерзнешь и все ягоды пропустишь!) Славя увлеченно разглядывала окрестности, а Лена повсюду тыкала своим объективом, периодически едва слышно ругаясь.
– Не получается кадр поймать? – спрашиваю.
– Не говори, – с сожалением ответила фиолетоволосая. – Я просто всегда стараюсь представлять получающийся кадр как картину. В частности потому, что буду, в том числе, потом действительно рисовать с них. А ничего подходящего не вижу. То горизонт не такой, то еще какая неурядица.
– Попробуй не думать, – посоветовал я. – Чувствуешь, что поймала кадр душой – фотографируй. Потом выберешь нужное.
– Ох, я бы так и делала, да только количество фотографий в кассете не резиновое, – неловко улыбнулась Лена. – Ничего, я и не думала, что будет легко выбрать ракурс. Настоящие профессионалы порой сутками дожидаются нужного кадра. Слышала, что один фотограф несколько дней ждал момент вылупления птенцов, чтобы запечатлеть его.
– Твоя правда, – вынужден был согласиться я.
Смотрю – протягивает мне с улыбкой полароид. Я ставлю корзинку и предельно осторожно беру фотоаппарат. Огляделся в поисках подходящего кадра. А потом понимаю, что сейчас самый лучший кадр – сама Лена. Прикладываюсь глазом к видоискателю и навожу объектив на девушку. На ее лицо, как мне показалось, очень красиво падала тень от близстоящей березы, отчего ее фиолетовые волосы приобретали оттенок синевы. Она сейчас походила на маленькую добрую ведьмочку с широкими зелеными глазами.
– Улыбочку, миледи! – скомандовал я.
Лена покраснела и застенчиво прикрыла глаза. Щелчок, и на свет вылетает небольших размеров фотография.
– Хоть сейчас в рамочку, – сказал я, после того, как фотография проявилась. – А потом в Третьяковку. Или в Лувр, рядом с Джокондой.
– Спасибо, Макс, – улыбнулась фиолетоволосая. – Умеешь ты делать комплименты. Не удивительно, что Лиска в тебя…
– Ребят, смотрите! – окликнула нас Аленка, указывая куда-то ввысь.