Я провел пятерней по волосам, попытался подобрать подходящее случаю ругательство, но приемлемый в данной ситуации словарный запас иссяк. А ведь и правда, на пятый день начали приходить в столовую раньше горна, по всем заветам Панамки. И ведь это даже как-то неосознанно получается. Просто, раз, и пришли. Ноги сами привели. Поразительно. Что же лагерь-то животворящий делает.
– Конечно, Ольга Дмитриевна, – кивает мой друг, еще и показушно продемонстрировав чистые руки, подмигнув при этом активистке. Засипев больше для собственного удовлетворения, чем для устрашения вожатой, я проделал то же самое.
Как раз в это время прозвучал призыв к вооружению ложкой и хлебом, скрипнула дверца, являя миру запыхавшегося дежурного по столовой. Ужинать изволите-с?
– Что ж, придраться не к чему, – констатировала Ольга. – Приятного аппетита. После ужина построение, так что не убегайте. Максим, в первую очередь к тебе относится.
– Ну, разумеется, чуть что, так Максим рыжий, – буркнул я.
– Сам виноват, – как-то неожиданно по-ребячески показала мне язык Панамка. И ведь даже и возразить нечего.
На ужин нестареющая классика – макароны с котлетками. И чай, куда же без него. Не сговариваясь, мы с Дэнчиком сели в дальний угол столовой. Нам почему-то обоим показалось, что сейчас это будет мудрым решением, поскольку из наших дам в столовую никто не торопился, а с остальными как-то не особо сейчас хотелось лишний раз контактировать без надобности. А так можно поговорить без лишних ушек о своем, о девичьем. Или просто в окно посмотреть. Заметил, что «Совенок» вечерами значительно лучше, чем по утрам выглядит. Как женщина, умело пользующаяся косметикой.
– Максимушка! Дениска!
Ну да, когда в этом лагере хоть кого-то волновало личное пространство? Вот и Мику радостно машет нам около окошка выдачи провианта, наглухо перекрикивая весь столовский гам.
– Да елы-палы, – поднял тяжелый взгляд на полуяпонку Дэнчик. – Вот иногда задаюсь вопросом – почему пионерский лагерь? Могло ведь нас закинуть просто в обычную деревушку, наподобие той, куда мы с тобой мотались? Удили бы рыбу, грибы собирали, я бы парник соорудил, огурчики бы там… на закусочку к самогончику условного Ермолаича.
– Это определенно было бы здорово, но недостаточно издевательски по отношению к нам, – ответил я без всякого сочувствия к несбыточным розовым мечтаниям друга.
Довольная Мику уже вскоре оказалась около нашего столика. Видимо, наши лица были слегка чересчур мрачными, поскольку улыбка как-то совсем незаметно сползла с ее личика.
– Я… не помешала? – осторожно осведомилась девушка.
– Нет, что ты, конечно не помешала, – вздохнул я, мимоходом бросив взгляд в сторону выхода. Вдруг там уже Алиса на горизонте маячит?
– А, ну тогда ладно, – расплылась в улыбке Мику, присаживаясь рядом. – Кста-а-ати, представляете, какая история произошла, сижу я, значит, у себя в музыкалке, подбираю мелодии для выступления, потом чего-то думаю – на ужин пора. Ну, я все побросала, даже прибраться не успела, иду такая, а потом оказывается, что еще рано! Но я все же решила проверить – может, не я ошиблась, а часы… Ну, то есть… Часы не могут ошибаться, скорее, я неправильно пойму… Точнее, часы-то могут ошибаться. Но это если их неправильно настраивать, а я-то правильно настраивала, мне Ольга Дмитриевна помогала, так что скорее… Ой…
Кажется, она окончательно запуталась в своих мыслях. Это было даже… мило?
– Микусь, не торопись, – улыбнулся я. – А то подавишься еще. А я хоть и врач, но зверячий. Поэтому не буду ручаться, что смогу оказать первую помощь.
– Я смогу, – хмыкнул Дэнчик. – Так что пусть говорит.
– Дэн! – шикнул я. Все же наш небольшой разговор в музклубе немного изменил мое мнение о Мику. По крайней мере, я уже не воспринимал ее просто как какое-то ходячее недоразумение с языком без костей. Хотя она очень старалась сейчас вернуть меня к заводским настройкам. Впрочем, девушка все равно проигнорировала или и вправду не поняла эту колкость и продолжала улыбаться с видом воплощенной невинности и выражением скорейшей готовности к дальнейшему диалогу:
– Кста-а-ати, мы же в поход идем! Как насчет попечь картошку? У вас не найдется картошки? Просто я давно слышала о русской традиции попекать картошку, говорят, что это очень вкусно, но сама я никогда не пробовала.
– Без соли все равно фигня получится, – цокнул языком я. – И, это, запекать. Попекать это… Без понятия, на самом деле.
– Да, точно, спасибо, Максимушка, – закивала Мику.
Алиса появилась очень вовремя. В этот раз я был рад ее видеть даже больше обычного.
– Ну-ка, Микуська, двигайся, – бесцеремонно заявила та, легким движением поворачивая обшарпанный стул спинкой к столу и плюхнулась верхом, положив руки на эту самую спинку. Встретившись со мной взглядом, заулыбалась во все тридцать два. – Здравствуй, сплюшка.
– Здравствуй-здравствуй, – хмуро ответил я. – А что, разбудить было не судьба?
– Так пытались, – прыснула рыжая. – Но ты ответил что-то по типу «Пошел на хер, фашист», перевернулся на другой бок и продолжил сопеть.
Мда, как все плохо-то, оказывается… А мой друг, дабы не разразиться хохотом, принялся усиленно изучать солонку. Хоть так.
– Что ж, это не самое худшее из того, что я мог в полудреме ляпнуть, – вздыхаю. – Ладно, чего уж. Готова к походу?
– Да, знаешь, такое себе, – скривилась Алиса. – Да какой это поход, так, прогулочка за ручки до ближайшей полянки в паре сотен метров от лагеря. Тоже мне, блин, былинная экспедиция.
– Ну, все равно, хоть какое-то разнообразие, – пожал плечами Дэнчик. – Я рад, что есть возможность так провести этот вечер, а не тупо слоняясь по территории.
– Ой, я бы тоже пищала от радости и уже бежала бы собирать вещи… Будь мне десять лет, – съязвила Алиса. – Но, с другой стороны, ты прав, это всяко лучше, чем здесь плесенью покрываться.
– Ловите! – донеслось откуда-то сбоку.
К нам за столик тут же прилетела неказистая бумажная птичка. Следом за ним показалась хихикающая Ульянка в сопровождении Алены и, внезапно, Антохи. Кажется, мелкая пакостница крепко взяла его в оборот. Но я ни капли не возражал. Теперь эта смена запомнится ему не одними лишь тычками от сверстников. И чувствовать ответственность за это было… приятно.
– Очередной кривой журавлик, – вздохнула Алиса, покрутив его в пальцах. – Спасибо, солнышко!
– На здоровье! – подняла большой палец вверх рыжая-младшая.
– Кста-а-ати, у японцев есть поверье, что, если сложить из бумаги тысячу журавликов, исполнится любое твое желание, – объявила Мику.
– У тебя есть неудовлетворенные желания? – ехидно уточнила у нее рыжая.
– Нет, – с готовностью ответила та. – Все мои желания уже исполнились. Нууу… Почти. Алисонька, у тебя есть картошка?
Та скептически подняла бровь:
– Конечно… Целый мешок в домике.
– Ой, а можешь вынести пару штук? – не поняла сарказма полуяпонка. – На костре запечем, вкусно будет!
– Да, Микуська, я и не подозревала, что ты порой настолько туго соображаешь, – покачала Алиса головой. – Нельзя же быть такой наивной! Надо будет провести с тобой пару уроков о сарказме.
Формулировку на ее месте я бы несколько смягчил, однако суть моих мыслей она отражала вполне верно.
– Baka, – надула губки Мику. — Я же как лучше хотела. Чтобы мы всем отрядом вместе время провели, пообщались. А то мы все, вроде как и вместе, а вроде как и порознь. Не дело это, вот…
Алиса тихонько вздохнула, перебирая вилкой макаронины.
– Такой из тебя массовик-затейник. Я, честно говоря, считаю, что нечего тебе лезть в это все. Играть у тебя намного лучше получается, чем наш прекрасный, в кавычках, отряд пытаться сблизить. Макс, а ты чего молчишь? Поддержи меня!
Не то, чтобы я был прям категорично не согласен с Алисой, но Мику так жалобно смотрела, что начисто сбила все мои мысли, и я только смог выдавить:
– Мику – большая умница.
– Мику – большая умница, – сообщила та Алисе.