– Двачевская, может ты угомонишься? – сурово уставился на нее Дэнчик.
Е-мое, этот-то куда полез?
– О, защитничек нашелся, – скривилась та. – Вы с селючкой будете образцовыми родителями – все вокруг виноваты, кроме вашего дитятки.
Почувствовал, как адреналин хлынул в мою кровь. Уж не знаю, к чему приведет дальнейшее препирательство, но вряд ли к чему-то хорошему. А раз уж начали сцепляться двое людей, которые мне действительно дороги, то точно пора капитально вмешаться.
– Тихо! – стукнул я кулаком об стол. – Да что с вами такое, вашу мать? Заигрались, бывает. Что, глотки из-за этого друг другу перегрызть? Да, Лена прекрасно знала, куда шла, Алиса тут безоговорочно права…
– Вот видите! – торжественно заявила рыжая-младшая. – Хоть один здравомыслящий человек нашелся!
– Но Ульяна, я считаю, должна извиниться, – закончил я под удивленный взгляд той. – Это будет правильно. И больше никто эту тему не поднимает. С этим все согласны?
– Да за что извиняться-то? – Ульянка явно не горела желанием сдавать позиций.
– Хотя бы для очистки совести, – устало ответил я.
– Чиста у меня совесть!
– Я не в этом плане…
– Так, все! – прервала нашу полемику хранившая до этого молчание Алена. – Я сейчас сама за Леной схожу и обо всем с ней поговорю. Достали вы меня все!
Девушка резко встала из-за стола и решительно направилась в сторону выхода.
– Подожди, – окликнула ее Алиса, будто при этом ненароком схватив стоящую в ногах гитару. – Я с тобой.
Алена притормозила, после чего коротко кивнула.
– Алис, может, мне тоже… – начал было я.
– Сиди, Макс, – Алиса мягко надавила мне на плечо, призывая остаться. – Ты сейчас будешь лишним, поверь.
Девушки удалились, оставив нас в подобии гробовой тишины. Завертелась, блин, карусель, затянуло щепку водоворотом… Очень хотелось пару раз затянуться электронкой, но я четко приказал себе не провоцировать лишний раз и без того напряженную ситуацию.
– Как же все плохо-то, – грустно вздохнула Мику.
– Не говори, – цежу я. Интересная у меня, все же, психика – в обычной ситуации могу сколько угодно комплексовать, страдать и рефлексировать, а в критической – башка почему-то сама по себе сразу чистой становится. Не мозг, а боевой компьютер. Когда отхожу от адреналинового впрыска – сам себе иногда удивляюсь, не поверите. – Короче, так. Сначала вы мне обе все объясняете. А я буду делать выводы.
– Тут надо что-то объяснять? – переспрашивает Славя. И смотрит искоса на Ульянку, у которой самой взгляд из серии «ща кого-то порву, держите меня семеро».
– Очень даже надо, – киваю утвердительно головой. – Тебе, кстати, в том числе. Например, какого черта нужно было лезть поперек паровоза со своим стремлением всех учить своей жизненной философии?
– Макс… – встрял было Дэнчик.
– Не Макс! – жестко оборвал я его. – Алиса собиралась сразу пойти за Леной, как только эта ситуация случилась. Но кому-то надо было срочно встрять, не оценив ситуацию, и начать читать морали. Зашибись так, да? И нет, Уля, не смотри на меня, я сейчас не тебя выгораживаю. В твой адрес у меня тоже пара ласковых найдется.
– Надо было промолчать? - активистка сердито смотрит мне в глаза, но, видимо, что-то в моем взгляде кажется ей убедительным. Интонация сама себя выдает.
– Именно! – торжественно отвечаю я. – Представь себе, ты, блин, не центр Вселенной, на чьих плечах лежит ответственность за судьбы всего человечества, у каждого homo, как бы меня самого это не удивляло, есть своя, блин, голова на плечах. Если кому-то нужна помощь – они об этом и сами попросить могут. Славь, я вот не понимаю – ты умная девушка, почему мне приходится объяснять тебе такие простые истины?
Молчит. Похоже, думает. А я поворачиваюсь к Ульянке:
– Так, теперь ты…
– Да понимаю я все, – пробубнила та, не поднимая головы. – Понимаю, что зря я это… Я же как лучше хотела. Не со зла я…
– Я знаю, – чуть улыбаюсь я девчушке. – Если бы со зла – поверь, у нас сейчас был бы совершенно другой диалог, девочка. Ты извинишься перед Леной, когда они вернутся? И я ни на что не намекаю, но твоя рогатка все еще у меня, так что…
Ульянка мелко-мелко кивает, силясь побороть небольшие слезки. Теперь я вопросительно гляжу на Славю – уловила ли та мой месседж, али еще провести профилактические беседы?
– Ульян, я погорячилась, сказав, что у тебя нет совести, – спокойным голосом заявила активистка. – Мне действительно стоило посмотреть на эту ситуацию немного под другим углом. Предлагаю мир. Согласна?
Та смотрит на нее и, поколебавшись, кивает. И только сейчас я понимаю, что за все это время Мику не проронила ни слова. За Электроника и так понятно, этот сейчас, поди, в полном ауте сидит, понять не может, о чем я вообще сейчас говорил. Но вот Мику… Удивительные вещи происходят.
– Максон прав по всем пунктам, – Дэнчик при этом аккуратно берет Славю за руку. – В очередной раз доказывая тем самым простую истину, что все наши проблемы – в нас самих, а не в окружающем мире. Устраивать истерику по поводу внешних факторов, даже не сделав попытку как-то иначе взглянуть на них – эгоистично даже, что ли. Мы все сейчас должны извлечь из этой ситуации урок, чтобы подобной фигни не повторилось в дальнейшем.
Что ж, кажется, на этом наш небольшой конфликт можно было считать фактически исчерпанным. Осталось только ту троицу дождаться и спокойно, в ламповой обстановке, завершить этот злосчастный вечер.
– Ну, давайте, что ли, пока мы девочек ждем, я свою историю расскажу, – поправила косу Славя. – Она, так сказать, будет немного отличаться от ваших, потому что история, которую я сейчас поведаю произошла со мной на самом деле. Было мне тогда пятнадцать лет. Пошла я как-то в лес за грибами. Вечером уже пошла, после шести. Набрала немножко рыжих и, собственно, пошла домой. А поскольку лень было выходить на дорожку, пошла напрямую, чтобы, так сказать, срезать угол. Ну, и наткнулась на разоренную полянку этих самых рыжих грибов. Там все перерыто было, грибницы вывернуты, несколько молодых деревьев сломано. Ну, думаю, кабаны похозяйничали… Присмотрелась – а пенечки грибов ровно срезаны. Я, конечно, поплевала, поругалась, засыпала иголками разворочанные грибницы и пошла дальше. В не очень хорошем настроении. Все думала, что за нелюди так гадят?
Вышла на дорожку и прибавила шагу – почти стемнело уже к тому времени. Иду, а вокруг тишина. Вдруг слышу, дерево за спиной явственно скрипнуло, и топоток по утоптанному песку такой быстрый-быстрый, как будто кто-то бежит позади меня и вот-вот догонит. Обернулась, думая, что это припозднившийся бегун какой-нибудь, любят там у нас бегать спортсмены всякие, но никого не увидела… Ну, мало ли, думаю, показалось, тишина ведь редкостная, даже ветра, можно сказать, нету.
Иду дальше. И тут снова за спиной громкий и явный скрип дерева и быстрый топоток, как будто ребеночек маленький бежит. Вновь обернулась – никого. Ну опять же, мало ли, может, на соседней дорожке кто бегает, а я в потемках не вижу просто… И повторялось так раз, наверное, пять.
Как перестала оборачиваться, топот за спинной просто стал равномерным. Он не приближался и не удалялся. Я решила, что просто устала за день, и это со мной что-то не то. Мерещится.
И вот, когда я уже почти вышла из леса к домам, увидела, что мне навстречу кто-то бежит. Мужик какой-то, кричит что-то матом, явно пьяный. Испугалась я жутко. В этот же момент я вижу в паре метров от себя полянку, словно из воздуха появившуюся, грибов там – видимо-невидимо. И вроде умом понимаю, что бежать мне надо, но как завороженная иду в ту сторону, достаю ножик и начинаю грибы срезать, совсем не торопясь. Как во сне, я понимаю, что делаю абсолютную глупость, но было такое ощущение, что кто-то меня за руку держит и заставляет срезать грибочки. Мужик, что так рьяно бежал мне навстречу, поравнялся со мной, посмотрел на меня в упор, отвернулся в ту сторону, откуда я пришла и стал кричать туда что-то про глупую бабу. И побежал туда, как будто продолжал за кем-то гнаться. Я в той стороне никого не увидела, а вот он явно кого-то видел.
И только когда он убежал довольно далеко, меня словно бы отпустили и еще пинка поддали. Я подхватила лукошко и помчалась домой.
А на следующее утро соседка мне вот что рассказала – пили вчера четыре добра молодца на краю леса. Вдруг, видят, идет девушка с лукошком. Ну и решил один из них, так сказать, «познакомиться». Ну, и побежал к ней резвым аллюром. Друзья его видели, что она как шла вперед, так и шла, а когда тот почти добежал до нее, шагнула в сторону – и пропала. А друг в лес побежал, как ошпаренный. Вернулся утром, замерзший, протрезвевший и какой-то пришибленный.
Вот и задумываюсь иногда, может, с пьяных глаз он меня не увидел, а может и неспроста это все…
Нет, ну она правда, кажется, ведьма. Если не врет. А по голосу ведь слышу, что нет. Интересная, однако, история. Не приворожила ли она взглядом уж случайно моего непутевого товарища?
– Ух ты! – присвистнула Ульянка. – Ну и дела, Славка! Повезло тебе, а то мало ли, что там у этого пьяницы на уме-то было.
– В неспокойное время живем, товарищи, – задумался Дэнчик. – Все же прав был тот, кто сказал, что самые большие ужасы – они в жизни происходят, а не где-то там еще.
Время шло, а девушки все не возвращались. Я уже начал откровенно скучать без своей рыжей искорки. Да и в целом атмосфера уже стала какой-то скомканной. Не знаю, чего конкретно я ожидал от сегодняшнего вечера, но явно не этого. И с историей про девочку-кошку, видимо, тоже облом вышел…
– Че, Макс, твоя очередь? – уставился на меня Дэнчик.
– Не, – поправил очки я. – Не хочу пока. Надо мысль до конца сформулировать. Давай ты. Знаю, ты умеешь ужаса нагонять.