– Это так мило, на самом деле, – заулыбалась Аленка. – Ты на нас злишься, но все равно заботишься и переживаешь. Так по-мальчишески.
– И ничего и не… – ай, ладно, кому я это все объяснять собрался? Мальчишески, как же. – Просто я обещал. А теперь… Теперь вот.
– Макс, успокойся, – Алиса садится рядом и кладет свою ладонь мне на плечо. – Часа за два доедем до райцентра. Оттуда преспокойно можно будет взять попутку. Вернемся мы к игре твоего друга, не переживай. Тем более, мне так-то тоже охота на Ульянку посмотреть. А то все грозилась, а так ни на одной ее тренировке и не была. Неужели и вправду так хороша, засранка мелкая?
– Ну, – почему-то ухмыляюсь. – Уж в том, чтобы покусать товарищей по команде, ей уж точно равных нет. Сам видел еще в понедельник. То еще зрелище было.
Рыжую вновь сгибает приступ хохота, на этот раз правда беззвучного. И, что самое примечательное, она совершенно не выглядит изумленной.
– Да, я почему-то что-то такого и ожидала, – выдавливает и себя наконец. – А то описывала себя, как Марадону в юбке.
– Да не, по технике она, может быть, и неплоха, – поспешил я заступиться за мелкую. – Но вот экспрессивность…
– Я вот лично не вижу в этом ничего плохого, – вклинилась в наш диалог Аленка. – Технику всегда можно наверстать, как я считаю. Освоить с нуля, было бы желание. А вот эмоциональная яркость, увы, такое качество, которое дано не каждому. И, к сожалению, оно преступно недооценено. Не знаю, как у тебя, а у нас в школе есть такая штука, как доска почета. Там висят фотографии отличников. Красивые, в рамочках. С Ленкиной фотографией посередине, ха! Так вот, короче, засмотрелась я как-то на эту доску, а тут директриса сзади подходит и такая говорит «Что, Тихонова, к сестре хочешь?». Я ей тогда честно ответила, что даже не горю желанием. И на ее искренне удивленное почему «Почему?» сказала, что не вижу в этом смысла. Типа, школа серьезно гордится людьми, большинство из которых тупо вызубрили материал и смогли ответить на пять? Такое себе достижение. Как и повод для гордости.
– Мотивация детям учиться? – жму плечами.
– Да уж, мотивация, – презрительно усмехнулась Алиса. – Не, Ален, не доска это почета. А, скорее, доска позора. Вечного и несмываемого.
– Кстати говоря о позоре – расскажи ему про твои светящиеся помидоры, – захихикала Аленка.
– Что-что, простите? – недоуменно вскидываю бровь. – Какие такие помидоры?
– Да это я отличилась как-то, – непокорная рыжая прядка свалилась на лоб Алисы, которую та попыталась пару раз безрезультатно сдуть. – В прошлом году на Масленицу в школе устроили что-то по типу конкурсной ярмарки, мелкие зарабатывали вырезанные из картона разноцветные кружочки, которые были типа деньгами, а от старших требовалось принести конфеты или что-то такое, которые они потом могут за эти деньги «купить». Я, как человек, который всегда считал эту ерунду для малышни слишком скучной, решила оживить действо и продемонстрировать наивным чукотским юношам светящиеся помидоры. Купила заранее, обколола перед ярмаркой всем необходимым. Да только не учла, что без темноты мои светящиеся помидоры совсем таковыми и не выглядят. Свет в актовом зале никто, естественно, отключать даже и не думал. Смотрели на меня как на дуру – все продают конфеты, а Двачевская – помидоры. Я, конечно, стремилась эпатировать публику, но не таким идиотским образом.
– Ой, подумаешь, предстала в образе бабы Нюры, – хмыкаю.
Увернуться от легкой затрещины я не успел.
– Ты договоришься, я сейчас ведь про ДваЧе тебе напомню… Так вот, – продолжила Алиса. – Пришлось Аленку подговорить, чтоб она незаметно свет отключила. Ну и представь картина – внезапная темнота, всеобщая паника, и единственный источник света – мои помидоры. Стоило ли говорить, что, когда свет включился, малышня скупила их моментально? Я только и успевала, что предупреждать, чтоб их не ели по понятным, думаю, причинам. А мне потом влетело за, видите ли, срыв мероприятия. А ведь это был такой классный пример окислительно-восстановительной реакции. Между прочим, одного из главных механизмов взаимодействия веществ в химии.
– Несправедливо, – киваю.
– Понимаешь теперь, в чем суть? – Аленка недовольно нахмурилась. – Лиска, считай, показала детям чудо. Сама провела химический опыт, без подсказок со стороны учителя. Она ведь чертов гений! И как ты думаешь, висела ли она хоть раз на этой доске почета? Хрен там! Всем циферки подавай. Для статистики.
Да уж, нормальная такая история. Типичная, я бы даже сказал. Забив на внешний вид, я полностью облокотился о стенку. Металл неприятно стучал по спине, но сидеть без опоры, как истинно четкий пацанчик, уже становилось еще хуже. Пятки поднял, уважение потерял, ага. Серьезно, как эти мобилоотжиматели умудряются сидеть в таком положении долгое количество времени? Это же, блин, мука самая натуральная.
– Честно, не удивлен, – грустно улыбаюсь я. – Доски почета в школе не было, но порцию эдакого предвзятого отношения иногда получал сполна. Особенно со стороны физички. Ну не любил я этот предмет! Что мне теперь, надо было об стенку расшибиться? Зато каждый урок получал порцию словесных, какой Жеглов бездарь. Ну да, ну да, как же…
– Говоришь так, будто ты уже школу закончил, – кажется, Аленка меня слушала чересчур внимательно. Блин.
– Это я так, фигурально, – отбрехался я, не моргнув глазом. И когда только приучу себя выстраивать речь подобающим моему нынешнему положению образом? Серьезно, чувствую, ляпну таким образом что-то такое, отчего я уже никак не отверчусь. – Вы, кстати, уже, смотрю, давно являетесь совместными участниками всяких преступлений. Рыжуль, признавайся, ты испортила девочку?
– Ну естественно я, больше-то некому, – фыркает.
– Это была шутка, если что, – поспешно ответил я. Ну его нафиг. От греха, что называется, и от соблазна. Я заперт с ней в довольно узком пространстве, спасения ждать неоткуда. Надо себе в ближайшее время будет почаще об этом напоминать. – Да и «испортила» это я тоже, так сказать, «фигурально». Я, например, так не считаю, ибо мне вот с вами комфортно. Потому что я такой же. Хотя многие от своих типажей, бегут, как черт от ладана. И, в какой-то степени, правильно делают.
– Не знаю, чего тут правильного, – Алиса задумчиво смотрит в будто нарисованное яркими масляными красками небо. – Держаться надо тех, кто по духу близок. Всегда, блин. Я Ленку-то люблю, порву любого за нее, но от постоянного общения с ней уже давно бы вскрылась…
Хех.
–… слишком разные мы люди. Это не очень-то способствует сближению.
– Понимаешь, образно говоря, в стае нет места для двух вожаков, – возразил я.
– Ну и сиди в одиночестве, зато единственный и неповторимый, тоже мне, Волк-Волчухна, имечко хорошее, – покровительственно окинула меня взглядом рыжая.
А ведь аргумент.
Едем все дальше и дальше, под мерный стук колес и до безобразия голубое небо. Так-то едва ли не лучший фон для одиночества и понимания, которое только и возможно при одиночестве. Поезда, любые, вообще изначально заражены экзистенциализмом. Даже если учитывать вечные и никакими словами непередаваемые отрывки чужих мыслей и проблем, состоящих из личных драм, переживаний за выборы в США, вопроса посадок чеснока в полночь и рассуждений об аномальных зонах Подмосковья. А если еще выйти в тамбур, да при этом подымить немного, смотря на стремительно проносящиеся вдаль виды, то вообще в себя можно уйти на какое-то время. С чувством тревоги и успокоения одновременно. Не спрашивайте даже, как так получается. Магия вне Хогвартса, прошу любить и жаловать.
– Хорошо так, – Аленка потянулась, довольно зажмурившись. – Хоть и пыльно. Да и макушку припекает. Надо было все же убор какой головной захватить.
– Можно к другой стенке перебазироваться, там тенек, – пожала плечами Алиса.
А ведь и правда – печет так, что мама моя. Даже ветер не помогает. Вспомнилось лето 2010 года – раза два или три тогда солнечный удар заработал. И это при жизни в относительной дали от цивилизации. Что тогда в Москве происходило – даже представлять не хочу.
– Вы, кстати, воды хоть догадались взять? – спрашиваю.
Девочки ошалело захлопали глазами, из серии, а чего, так можно было? Я обреченно вздыхаю, затягиваясь электронкой и барабаня пальцами по стенке полувагона рандомную африканскую мелодию. Выживальщики, блин.
– Да потерпим, – сориентировалась Аленка. – Если чего, то в райцентре прикупим, я с собой взяла немного, из карманных запасов…
– Пивка возьмем, – хлопнула в ладоши хитро заулыбавшаяся Алиса.
– Обойдешься, – буркнул я, перестраиваясь в более затененную сторону.
– Ой, да и пожалуйста, не хочешь – не бери, нам больше достанется, – показала мне та язык, направившись, слегка пошатываясь, следом за мной. – А мы еще и рыбки сушеной захватим, м-м-м, вкуснота.
– Но-но, раздухарилась, – хмыкнула Аленка. – Пиво, рыбку… Нам не продадут, это во-первых, а во-вторых, у меня с собой, знаешь ли, не половина родительского капитала, а повезет, если рубль наберется. По бутылочке газировки нам возьму – и на том спасибо скажи.
– Помечтать уже не дают, друзья, называется, – делано всхлипнула девушка, доставая из нагрудного кармана пачку сигарет. Закурила, разгоняя ладонью мгновенно концентрирующийся над нашими головами дымок.
– Помечтать, ага… Тоже мне, заправский алкоголик. Пиво-то, поди, только на картинках видела. Или у мужиков во дворе, точащих за неизменным деревянным столиком лясы о женщинах, кино и алюминиевых вилках, – не преминул я подколоть рыжую.
– Иди нахрен, Макс, – съязвила та.
– А почему мужики во дворе должны разговаривать о вилках? – удивилась Аленка.
– Да так, вспомнилось просто, – чуть улыбнулся я. Замечательный спектакль. И фильм по нему отличный. Побольше бы таких в современном российском кинематографе. Да только вот, увы, даже «Квартет-И» какую-то шляпу выпускает в последнее время. Их последний фильм, честно говоря, еле досмотрел. Ни о чем. То ли исписались, то ли еще чего. Жаль, ребята-то, безусловно, дико талантливые. Надеюсь, когда-нибудь выпустят вновь что-то на уровне ранних картин.
– Ну расскажи! – требовательно ущипнула меня Аленка.
– О вилках?
– Нет, блин, о ложках!