– Да чего ты мнешься-то? – добродушно улыбается вожатый. – Что у вас случилось, колитесь.
Так, ну вроде парень адекватный. Это хорошо. Значит, можно приврать совсем немного.
– Да идиоты мы! – сплевываю.
И вкратце рассказываю историю, как проиграли карточный спор, суть которого была прокатиться как можно больше на притормаживающем поезде, как я зацепился штаниной, не успевая в итоге спрыгнуть, и как девочки героически пытались меня спасти, но сами в итоге застряли вместе со мной. И как мы теперь все очень сильно переживаем, что нам теперь от вожатой, мягко говоря, каюк.
Я заметил, как один из пацанов покусывал губы, дабы не рассмеяться. Второй закрыл лицо растопыренными пальцами правой руки, и плечи у него дрожали. Даже слушавшая всю мою исповедь бабулька едва сдерживала улыбку.
– Да уж, ситуация… – цокнул языком вожатый, сунув руки в карманы брюк. – Дали вы, конечно, маху… Сам не святой был, будучи пионером, но даже я в такую историю не вляпывался…
– Нам очень стыдно… – опустив голову, заявила Аленка, картинно подрагивая плечиками.
– Понимаю, – вздохнул вожатый. – Ладно, ребят, не переживайте, отвезем вас до «Совенка», перед вожатой вашей тоже как-нибудь постараюсь прикрыть. Ничего не обещаю, но…
– Ох, спасибо Вам большое! – просиял я. Господи, какое счастье, что этот парень оказался больше похожим на нашего Витю, чем на Никитосика.
– Да бросьте, – махнул тот рукой. – Чего я, подростком, что ли, не был? Сам, помнится, еще будто вчера свою вожатую, Антонину Сергеевну, до белого каления доводил, сейчас только жалею, мировая женщина так-то, но где вы мозги видели у подростков, верно я говорю? – это было больше обращением уже к его подопечным. Те в ответ энергично закивали.
– Как Вас только в вожатые-то тогда взяли, раз, как Вы говорите, у Вас был такой послужной список? – хмыкает Алиса.
– Честно, сам порой голову ломаю, – разводит тот руками. – Хотя… Видишь ли, иногда для того, чтобы быть хорошим вожатым, нужно не только слепо следовать продиктованным системой правилам, но и частенько выходить за их рамки. В том числе и нарушать.
Мудро. И очень верно.
– Меня, кстати, Константин Геннадьевич зовут. А этих молодцов, – кивает он в сторону парней. – Витька с Сережкой.
Оба паренька, черноволосые, жилистые, нам приветственно улыбнулись. Мы втроем представились в ответ. Рыжая уже было помышляла представиться чужим именем, но Аленка вовремя сообразила ее слегка пнуть. Алиса зашипела, но-таки не стала дальше пытаться придуриваться.
– И как так получилось, что вы тут застряли-то? – спрашивает Аленка.
– Да, с тормозами что-то, – вздыхает Константин. – Думается, неполадки в пневматическом тормозном приводе. А ни я, ни Владимир Петрович, физрук наш, увы, не самые продвинутые автомеханики… Повезло, что Зинаиду Михайловну, вон, встретил, – кивает он в сторону стоявшую рядом с нами бабульки. – Зять у нее в этом всем деле знает толк. Сейчас прийти уже должен, она внука за ним отправила.
Конечно, интересное совпадение это все… В реальной жизни вероятность такой удачи, по факту, была бы равна фактически нулю. Но в этом мире, как я уже много раз убеждался, все так примерно и происходит. В кино и литературе даже такой термин есть – «Deus ex machina». Или, если на языке родных осинок – «рояль в кустах», когда казавшейся весьма затруднительной ситуация волшебным образом разрешается буквально в два счета при помощи сторонних вспомогательных факторов. Так что кто бы ни создавал этот мир – сценарист у него явно ленивый. Впрочем, лично мне грех жаловаться. Я согласен. Это намного лучше, чем пытаться ловить попутку, которую мы еще и не факт, что нашли бы.
– Все равно мне кажется, что мы уже даже к четырем вряд ли успеем, – зевает пионер, представившийся Витей. – Впотьмах играть будем.
– Тебе не все равно? – хмыкает Сережа. – Я бы не сказал, что твоя функция на поле довольно обширная, стой себе в защите и стой.
– Я полузащитник и периодически я что-то да закатываю. Вспомни матч с Косицино, – попытался оправдаться Витя.
– Ты пенальти пробил, – саркастично улыбнулся Сережа. – Не, молодец, конечно. Вот только если кому и жаловаться – то это Лехе. Ну, или Дэну.
– Я вообще с тобой никакими переживаниями больше не буду делиться, – вяло махнул рукой парень в ответ.
– Ребят, не ругайтесь, – выдохнул Константин.
– С Витьком? – округлил глаза Сережа. – Константин Геннадьевич, Вы же знаете, это наше перманентное состояние. Витек страдает фигней – я даю ему живительный пендель. И наоборот. Мы как единый механизм – убери одну часть, вторая работать не будет.
– Он моя подстраховка, – улыбнулся нам Витя.
– Ну-у… Можно и так сказать, да, – кивает Сережа.
– А вы сами-то откуда, парни? – спрашиваю. Надо же как-то поддержать диалог.
– Да, вы, поди, о таком месте даже и не слышали, – ответил Витя, вновь прикусив губу. – Поселок городского типа Белоомутск. Там же в паре километров от него и пионерлагерь находится. Удобно, на самом-то деле. Хотя, хотелось бы и подальше куда съездить. Но решать, понятное дело, не нам.
– В тамошних окрестных лесах волков много, – добавил Сережа. – Поэтому лагерь и назвали «Волчонок».
– Сереж, не неси ерунду, – нахмурился Константин. – Никаких волков у нас уже давно нет. Перевелись еще лет десять назад, как минимум.
– А живущий недалеко от лагеря егерь так не считает, – возразил парень.
– Ты этого Семёнова слушай больше, – отмахнулся вожатый. – Он самогона обопьется и про вурдалаков в лесу начинает рассказывать… Или оборотней… Ну, ты меня понял.
– Ваша лагерная мистика покруче нашей будет, – заинтересованно говорит Аленка.
– Да какая уж там мистика, самый обычный лагерь, – поспешил заверить ее Константин. – Таких по всему Союзу вагон и маленькая тележка понатыкана. Тяжело добраться, еще тяжелее уехать.
А там уже и зять Зинаиды Михайловны подоспел, вместе со внушительным набором инструментов. Константин вкратце обрисовал ему ситуацию. Тот выразился на каком-то не иначе, как иностранном языке, ибо я не понял ровным счетом нихрена. Казалось, что Константин понимает не больше нашего, судя по неуверенным кивкам и не самой членораздельной речи. Единственное, что лично мне показалось плюс-минус знакомым – он мимоходом упомянул что-то про диафрагму, но вряд ли диафрагмальная грыжа или релаксация диафрагмы имели к этому хоть какое-то отношение.
– Ладно, я вроде как понял… – почесал затылок мужчина. – Ничего сложного. Сделаю минут за двадцать-тридцать. Ведите.
– Сколько мы Вам должны? – спрашивает вожатый.
– Полноте, – машет рукой мужик. – Какие деньги? Пару бутылочек холодненького пивка, освежиться, да и подлечиться заодно, ну и хватит. Все мы люди, а техника эта стерва еще та…
– Аркадий! – сердито воскликнула Зинаида Михайловна. – Ну не при детях же!
– Мама, ну что Вы такое говорите, честное слово! – заржал тот. – Эти так называемые дети похлеще меня ругаются, зуб даю.
Константин повел нас в сторону пятиэтажек. Минут пять ходьбы, в течение которой я все же наконец-то моментом закинул в себя уже подстывшие Аленкины булочки, – и мы вышли к покрытой колдобинами дороге, на обочине которой стоял почти такой же потрепанный жизнью желтый автобус, который привез нас с Дэнчиком в восемьдесят девятый год. «Ikarus» – гордо значилось на морде машины. Да, точно, теперь я вспомнил, как они назывались. Знаменитая венгерская «гармошка». Почти что лицо общественного транспорта Союза. Помним, любим и так далее.
Вокруг толпилась довольно шумная кучка пионеров во главе с хмурым, слегка субтильного вида мужичком средних лет, одетым в адидасовскую олимпийку и простецкие черные треники. Физрук, стало быть. Явно не наш Борис Александрович, этот хотя бы на человека похож, а не гребаную машину для убийств.
При виде нас, одна из пионерок стремительно вскочила, засветив лейкопластырь на коленке, и радостно замахала рукой. Я в этот момент чуть не поперхнулся – девушка была вылитая Алиса. Такое же нахальное выражение лица, спортивная фигура, кареобразная прическа, даже форма таким же узлом перевязана. Единственное отличие – эта пионерка была самой что ни на есть натуральной блондинкой с холодными, безупречно очерченными голубыми глазами. Ну и грудь визуально немного поменьше, если чисто между нами девочками говоря.
– Когда тебя клонировать успели? – шепнул я рыжей. – Да еще и подкрасить на манер нашей активистки?
– Варежку захлопнул, – процедила та, осматривая своего внезапного двойника с ничем не прикрытым подозрением, но все же вкупе с невольным восхищением.
– Ларионова, я тебе что про форму говорил? – строго спросил у пионерки Константин.
Та злобно смерила вожатого взглядом, пробормотала что-то под нос и скрылась в автобусе, приводить себя в порядок.
– Светик как обычно, – покачал головой Витя.