Да что ты, блин, такое говоришь? А я вот не до конца уверен, что мой мозг, сосредоточенный под ветеринарию, должен вообще разбираться в чем-то подобном.
Я просто должен закричать и убежать прочь. И будь, что будет. Как знать, может именно такой исход станет достойным финалом. Кричащий и бьющийся в конвульсиях пионер поневоле, убегающий от Вселенной.
Хотя, будем честными, она все равно догонит. Печальная правда состояла в том, что силушки мои действительно были на исходе. Наверное, именно так чувствуют себя люди, когда устают бежать, устают от попыток ускользнуть от судьбы, как они просто валятся на землю и позволяют себе покорно принять свою участь.
– Знаешь, дружище, есть такое небольшое житейское наблюдение – когда ты разговариваешь с Богом, то ты верующий, а вот если уже Бог разговаривает с тобой – ты психически больной. Я допускаю тот факт, что эта девочка могла быть беженцем из сверхсекретной Советской генетической лаборатории, но я этого, еще раз, не знаю. И подгонять все под эту теорию не собираюсь. Хотя бы для начала, блин, у Панамки аккуратненько чего спросить, вот уж прав был Шурик. Тебе не стыдно, что настоящий семнадцатилетний пионер оказался рациональнее нас?
Молчит. Задумался.
– А знаешь, – прерывает, наконец, эту неловкую тишину. – Не стыдно. Это у него обычные летние каникулы. А у нас – внеплановые. Так что заканчивай со своей лабудой и пошли, отдохнем уже, так сказать, чуточку более, ммм, по-взрослому. Возражения есть? Возражений нет!
Тут он явно спародировал Ольгу. Я в ответ только вздохнул, схватившись за уже, поди, красную от боли, как тот огнетушитель, голову. Снял очки, протер их кончиком рубашки, после чего вздохнул заметно посвежевший вечерний воздух. И впрямь, кажись, дождь-то намечается.
Мимо музклуба со стороны умывальников, тем временем, пробежала стайка девчонок. Нас заметили, остановились. Одна из них кокетливо выпучила на нас огромные и зеленые глазищи. Дэнчик тут же расплылся в блаженной улыбочке, пару раз махнув ей рукой.
Ладно, ну их нафиг. Как-нибудь потом, если на второй виток пойдем. Только вот теперь моего друга чуть ли не силком назад в помещение затаскивать пришлось, пока меня самого не начала заинтересовывать его заинтересованность. Дон Жуан, блин, несчастный.
Заходим, а пионеры о чем-то оживленно судачат, лениво перекидываясь картами. И, что неудивительно, о музыке. Атмосфера более, чем располагала. Я прислушался, от греха защелкнул задвижку у самого пола. Так, на всякий случай. Чтобы было хотя бы немного времени для экстренного отступления.
– Я к чему говорю, – декларировала Света Ларионова, которая в игре участия не принимала, тихонько бренча какую-то до боли знакомую мелодию. – Рок-искусство, на удивление всех этих старперов в ЦК, оказалось уж слишком массовым. Такие как мы, косухи, подхватили все это только в путь. Что им еще оставалось делать? Раз нельзя запретить, то нужно разрешить, чтобы была хоть какая-то возможность контролировать. Уверена, именно таким соображением и руководствовались власти, когда в Ленинграде открыли первый в нашей стране рок-клуб.
– Поддерживаю, – сосредоточена кивнула Алиса, ловко отбившись от Аленкиных карт, почти опустошив свой небольшой веерок. – Я так вообще думаю, что идея создания рок-клуба принадлежала КГБ. Хотя вот, вроде сделали хорошее дело, а все равно упорно пихают, что заблагорассудится нашим идеологам. У них ведь все же до сих пор есть эдакая граница между своими и чужими. В смысле, кто послушный и контролируемый, а кто нет. Поэтому надо понимать принципиальную разницу между настоящими группами и всякими жизнерадостными тупорылыми ВИА. Тоже мне, альтернатива рок-музыке.
– I’m back in the USSR. You don’t know how lucky you are, boy, back in the USSR, – напела Света Битлов. Точно, как же я сразу не узнал-то. – Касательно КГБ, кстати, поддерживаю.
– Помнится, мой папа в начале семидесятых выпилил себе лобзиком гитару, – подала голос Вика. – Аппаратуры нигде не было, вот и приходилось вертеться. Но играла. Как сейчас помню, лучше, чем какая-нибудь заводского производства.
– А звукосниматели брали из телефонов-автоматов, – заулыбалась рыжая. – Разбивали трубки и вынимали магнитные катушки. Это известная история. Как и лампы для усилителей в радиомагазинах. Папа меня, помнится, учил разные фузы и другие эффекты паять.
Дэнчик в этот момент потускнел, опустив взгляд в пол и крепко сжав кулаки. Он ничего не говорит. Только даже в небольшом полумраке музклуба видно, как белеют костяшки на сжатых пальцах. Я аккуратно касаюсь локтем его ребер и пытаюсь слегка подбодрить ничего, по сути, не значащей для него улыбкой. Все хорошо, брат. Даже если твой отец не с нами, то он всяко гордится тобой.
И это помогает. Немного, но помогает. По крайней мере выражение загнанного в угол спадает с лица моего друга.
– Везет же, – вздыхает Леша. – Мой папаша только и умеет, что критиковать, да быть недовольным всем на свете.
– Лех, а ты точно не о моем дяде сейчас говоришь? – чуть хмыкнул Витя.
– Я, кстати, недавно узнала, что Джордж Харрисон тоже играл на чертовой чешской гитаре. Для меня это был полный шок, у меня до сих пор в голове не укладывается, что все те соло, которые весь мир знает наизусть, были сыграны на дешевой чешской гитаре! Это еще одно доказательство того, что дело не в инструменте, – хлопнула себя по лбу Света.
– Кстати говоря… Чего, Макс, давай, бери гитару, зажги нас, – Алиса не могла удержаться от колкости.
– Обойдусь, – буркнул я.
– Когда-нибудь я доживу до того момента, когда ты начнешь приносить пользу, – хмыкнула рыжая. – Все, я вышла.
Победно скинув оставшиеся карты, Алиса сладко потянулась и быстренько встала рядом со мной, по-хозяйски положив руку мне на плечо.
– И? – спросил я, выдержав паузу.
– Что «и»? – хлопает глазками. – Давай, партию сейчас ребята заканчивают, и пора бы уже.
– А ведь и правда, – Дэнчик уже собрался с силами. Хорошо. Он у меня молодец все же. – Хватит водку греть. Пора бы уже немного и опустошить Советские запасы спиртного.
– Во! – обрадовался Серёжа, с немалым облегчением скидывая свою почти полностью собранную колоду. Оставшиеся еще в игре участники в этот момент дружно всплеснули руками. А все, поздняк. – Давайте и вправду выпьем. Как раз у меня тост созрел такой небольшой.
– Ну, раз небольшой, то где-то примерно до утра тебя, получается, слушать будем, – хихикнул Витя.
– Ну чего ты врешь, а? – уставился тот на друга с притворным недовольством. – Я просто люблю все в красках преподносить. Это, знаете ли, не минус.
– Да все-все, Тихонов будет вещать, – вздохнула Света, склонив голову на плечо. – Только потом не говорите, что мы вас не предупреждали, господа Совята. Этот, если поднатужится, еще хуже вашей японочки будет. Ну, так, это я между делом.
Манерно хохотнув, Сережа не без боя откупорил «Столичную» и аккуратно разлил напиток по совершенно не предназначенным для него граненым чайным стаканам. После чего поднял свой, прокашлялся и важно выпрямил спину:
– Ну что, ребяты, вот и начинается веселье, правильно? – в этот момент все дружно заулюлюкали, что нам с внезапно подключившимся Дэнчиком пришлось быстренько напоминать, что мы не в ресторане каком-то за городом. – Да-да, ребят, немножечко потише… Так вот, я, да и все мы, с самого начала знали, что эта поездка будет весьма интересной. Ну, собственно, иначе и быть не могло, я, например, люблю ездить на далекие расстояния. Сейчас, правда, особо не поездишь, после того как предки развелись, но к делу это отношения не имеет… Так вот, хочу сказать, что все прошло даже лучше, чем, наверное, все мы думали. Начиная с момента нетривиального знакомства в райцентре, – мы с Алисой и Аленкой в этот момент синхронно прыснули. – Заканчивая замечательной игрой… Кстати, Дэн, ты прям машина, вот что я хочу сказать, – друг криво усмехнулся, чутка покраснев. – Ну и, конечно же, этим замечательным вечером. Обещающим стать таким, по крайней мере. Вы и без меня знаете, что основная идея нашей всей пионерской движухи – это товарищество и братство. Но то, как нам это преподносят взрослые – увы, скучновато. Мы, знаете ли, сами знаем, как все это дело строить. И ценить это. Новые знакомства – это всегда ценно. Особенно, если ваши знакомые – такие замечательные люди, как вы, ребят. Так что, первый тост, как говорится, за нас с вами, и за черт с ними. За наш союз двух лагерей. Ура, товарищи!
– Ура! – тихонько подхватываем мы.
– Отличная речь, Сереж, – добавляет Аленка, под стремительное смущение эту самую речь произносившего.
И… все в нерешительности замерли. Кто-то пытается неумело поднести стакан ко рту, морщится и отдергивается. Налить-то налили, а вот выпить, как оказалось, потруднее будет.
– Ребят, такой вопрос, – неуверенно протягивает Вика. – А из вас водку-то вообще пил кто?
Немая сцена.
– Я так-то только пиво пила, если честно, – призналась Света, подозрительно косясь внутрь стакана.
– Я давно пробовала, но тогда мне, прямо скажем, не очень понравилось, – произнесла хмурая Алиса. – Думала, может сейчас что поменяется…
– Я так вообще не пила ни разу, – покачала головой Аленка. – Ну, чтоб вы понимали, кого первым придется до домика нести, если что.
Да уж, понабрали профессиональных алкоголиков.
Первым инициативу решил проявить Дэнчик. Понюхал. Пригубил чутка, после чего тут же поморщился. Снова понюхал. Потом зажмурился и все-таки выпил, после чего, не выдыхая, захрустел соленым огурцом. И наконец шумно выдохнул:
– Хороша, зараза!
Все тут же набрались относительной смелости и аккуратненько повторили эту нехитрую операцию. С кого ведь пример надо брать? Правильно, со старших. Хотя, если уж совсем вдаваться в подробности, то самым старшим здесь я буду. Ну да ладно, это все лирика. Прерываемая хоровым сиплым кашлем.
– Ну и дрянь, – скривился Витя, также шумно захрустев кусочком огурца. – В сравнении с этим, самогон Семенова – чистый воды морс.
– Да это еще фигня, – выдохнула моментально раскрасневшаяся Алиса. – Тут хоть пить можно. А то я как вспоминаю ту бормотуху, которую мы с ребятами из… – Алиса запнулась, с каким-то страхом выпучив глаза. – Со двора достали – можно прям сейчас в кусты бежать, наружу все выворачивать.
Да уж, представляю те впечатления. Паленая водка – это страх. Попробовал как-то. Тоже вспоминать не очень охота.
Леша прикрыл глаза, потихоньку приходя в себя: