– Ой, ну не драматизируй, а, – потягивается Витя. – Даже слепой бы заметил, что она тебе нравится. И к чему тогда все это? Сам себе проблему создаешь, ей-богу…
Нет, если уж и не в морду, то подсрачник я ему точно пропишу. Так, чисто для морального удовлетворения.
– Последний раз, когда я кому-то доверился, мною жестко подтерлись, – сплевываю я. – Очень жестко. Хотя сейчас это кажется ерундой, но тогда для меня это был такой удар, что я чуть кукухой не тронулся. Это меня надломило очень сильно. Я изменился с тех пор. Далеко не в лучшую сторону. А когда уже изменился, знаешь, довольно сложно стать прежним. Тот человек, которым я стал, отрицает… отрицает… – ай, черт с ним. – Любовь.
– Тяжело, наверное, было, – понимающе кивает Витя. – Помнишь же Настю? Ну, такая, русая, с длинными волосами?
– Да, – киваю.
– Я в нее влюблен когда-то был… Даже очень. Но, как видишь, не срослось. Ибо он был тем, с которым она обязательно была бы счастлива, но почему-то не может, – Витя застонал и откинул голову назад, почему-то улыбаясь во весь рот. И выглядела эта улыбка как-то неестественно. Показалось даже, что у него зубы острые. Пришла, блин, белочка… – Долго она мне мозги делала. А потом… Кое что случилось… И в один момент стало как-то все равно. Вот совсем.
– Повезло, – жму плечами.
– Да я не к этому сейчас, – поморщился пионер. – Тоже хреново было, поверь. Но… это жизнь! Дерьмо случается. И похуже, чем у меня. Чем у тебя. У Дэна вон, вратаря нашего, брат старший в Дашти-Марго… Ой, ладно, не будем об этом. Короче, херня это все полная у тебя, Макс, без обид. Отпусти и забудь. Так что скажи Алиске, что тоже ее любишь.
Я хотел было что-то сказать, но тут же пристыженно замолк. Стыдно, ой как стыдно… Сделали меня. Как мальчишку, иначе и не скажешь. Вот, оказывается, до чего эгоцентризм-то довести может…
– Все равно не могу, – нахожу в себе силы продолжить этот разговор. – Есть еще причина… Но тут уж извини, друг, об этом говорить точно не буду. Даже с учетом нашей ситуации.
– Знаешь, вот лучше бы ты вообще молчал, – смотрит на меня с крайним интересом, вопросительно изогнув бровь. – Я теперь крайне заинтригован.
А ведь действительно, кто за язык вообще тянул? Замолчал бы в тряпочку, нет, надо последнее слово за собой оставить. До чего же дурная привычка.
– Если я тебе скажу, то ты подорвешься и побежишь сдавать меня в дурку, – сообщаю я, лелея надежду, что этого аргумента будет достаточно.
Но Витя в ответ только рукой махнул:
– Да расслабься ты, делать мне вот больше нечего. Да и просто поверь мне на слово – меня ты вряд ли чем-то удивишь.
Сильное заявление. Проверять его я, конечно, не буду.
– В любом случае, ты, скорее всего, решишь, что я над тобой издеваюсь, – цокнул зыком я, выуживая еще один камушек. – Так что твердое «нет».
Попытался его так же, как Витя, закинуть – нихрена. Беда-бедовая.
– Да не буду я, – улыбается. – Чего ты за меня-то все решить пытаешься? Тем более, раз ты так этим озабочен, то, стало быть, явно не будешь это говорить именно с такой целью, логично?
Боже, я правда собираюсь это сделать? Это же идиотизм чистой воды.
– То есть, если, допустим, я скажу, что мы с Дэном из будущего, то ты мне, типа, поверишь?
Витя, будто со всеми степенями осторожности, жмет плечами. О чем-то задумывается, принявшись вертеть в руках свою кружку. Его взгляд приобрел оценивающее, взвешивающее выражение, какое я редко наблюдал на лицах подростков.
– Ну, отчего же и не поверить, – выдает, наконец, совсем неожиданную фразу. – К любому вопросу, я считаю, нужно подходить творчески. И при любом тезисе поспешный скептицизм, как и уверенность в правоте, мне кажутся дурным тоном. Проведем эксперимент. Допустим, ты говоришь правду. У тебя ведь наверняка есть какие-нибудь доказательства? Миелофон там, какой-нибудь.
Ой, да хоть отбавляй. Одно из этих доказательств у меня как раз в кармане покоится. И как раз-таки это вполне сойдет с натяжкой за миелофон. Я достаю из кармана смарт и протягиваю пионеру. Тот взял его, как мне на секунду показалось, даже с некоторым трепетом.
– Что это? – спрашивает.
– Мобильный телефон, – чутка улыбаюсь я. Трудно объяснить, но в этот момент я словно почувствовал себя каким-то мессией. – Такие в нашей стране только через пару-тройку лет появятся. Хотя нет, даже не такие, о чем это я. Да эры смартфонов еще как до луны пешком. Конкретно эта модель появится в продаже в 2018 году, то есть почти через тридцать лет. А до этого мобильные телефоны совсем иначе выглядели. Сначала были громоздкие, с кнопками, даже в карман не помещались. Потом они становились все компактнее, их стало удобно носить с собой. Потом и кнопки исчезли…
– А как тогда им, получается, пользоваться? – перебивает меня Витя, недоуменно вертя в руках чудо китайской техники.
– Да все просто, – я забираю у него аппарат, включаю экран и захожу в меню вызовов. Сам Витя медленно склонился над экраном, с застывшим на лице довольно странным выражением. – Видишь, на экране появились цифры? На них и надо жать. Телефон работает от соприкосновения пальца с экраном. Там чего-то с электродами связанное, я не очень вдавался в такие подробности, честно говоря.
– Ничего себе… – растерянно прошептал Витя. – Ну, аргумент весомый, признаю. Но…
– Могу показать мои фото и видео из 2021 года, – продолжил я на опережение дальнейших расспросов… – Возможности телефона позволяют их записывать. Но, должен сказать, что выгляжу я на них немного иначе. Видишь ли, мне просто, на самом деле, двадцать семь лет…
– Так, стоп, – решительно поднял руку ошарашенный пионер, при этом все еще украдкой поглядывая на смарт. – Для меня пока хватит и этого… телефона. Я тебе уже и так верю.
– Мы с Дэном уснули взрослыми мужиками в автобусе зимой двадцать первого, – я продолжил говорить, убрав телефон в карман, и внимательно следя за выражением Витиного лица. – А проснулись неделю назад пионерами у ворот «Совенка». Теперь понимаешь, почему я не могу ответить Алисе взаимностью? Я, блин, живу тут, грубо говоря, с мыслью, что меня в любой момент может выкинуть назад в мое время. И зачем, тогда, спрашивается, впадать в безумие, давать себе и ей ложные надежды, если в один прекрасный момент все это может вылететь в трубу?
Витя кивнул, как будто он наконец услышал что-то, что мог понять:
– Да уж, ситуация… неоднозначная, скажем так. А признаться ей, также, как мне, совсем не вариант? Доказать-то свое происхождение у тебя вообще проблем никаких не будет…
– А толку? – развожу руками. – Она не принадлежит моему миру. Нет никаких гарантий, что есть возможность вернуться в XXI век с ней. Только рану разбережу, когда настанет момент.
Пионер нервно прикусил костяшку большого пальца, всем своим видом выражая крайнюю сосредоточенность. Бог его знает, какое масло он там в своей голове гонял, но, судя по некоторой разочарованности в глазах, ни к какому конкретному выводу он не пришел.
– Тогда понятия не имею, что тебе делать, Макс… Разве что только поступить правильно.
Ага, блин, правильно… Знаем мы это болото. Моральная и этическая сторона вопроса – всегда момент очень спорный. Хотя бы потому, что мораль, как известно, для каждого своя. Ты вроде хочешь поступить правильно, но в результате имеешь большие риски наткнуться на гору осуждений. Все потому, что у тех людей просто другая точка зрения. И, безусловно, она имеет право на существование. Только вот насколько эта самая точка зрения верна, если посмотреть на вопрос беспристрастно?
– Понять бы еще, что в моей ситуации правильно, а что нет, – хмыкаю я, также вынимая ноги из воды. Окоченел уже немного.
– Отец как-то мне сказал, что, по большей части, «правильно» – это когда речь идет об общем благе. Но бывают ситуации, когда поступить правильно – это значит поступить так ради одного человека. И не важно, что подумают остальные, – заключил Витя, хлопнув меня по плечу.
– Твой отец, кажется, умный человек, – улыбнулся я.
Тот ничего не ответил, лишь самодовольно кивнул. И мы вновь принялись хорошо молчать. Изо всех сил делая вид, что все нормально. И идет ровно так, как изначально и было запланировано. А еще, смотря на неровно кружащихся вокруг железной дороги чаек, я чувствовал, что огромный камень у меня на душе после этого разговора как будто стал немного легче.
На этот раз молчание нарушил, на удивления для самого себя, я сам. Просто уж больно один вопрос настойчиво на языке вертелся. И то, даже не вопрос, а, скорее, утверждение::
– Как-то ты, Вить, уж слишком спокойно воспринял тот факт, что я из будущего. Даже, знаешь, немного подозрительно.
Тот в ответ только тихо рассмеялся, чем окончательно вогнал меня в ступор.
– Я же тебе говорил, что меня мало чем можно удивить, – подмигивает. – Скажем так, моя жизнь тоже не лишена странностей.
Он сделал паузу. Теперь уже настала моя очередь стать заинтригованным. Немигающим взглядом я уставился на черноволосого пионера. Небо почти полностью затянуло тяжелыми плотными облаками. Казалось, что вот-вот должен заморосить мелкий противный дождичек.
– Ну? – спрашиваю я в каком-то непонятном предвкушении.
– Ой, извини, – будто опомнился Витя. – Задумался. Не знаю просто даже, как это все сказать. Точнее, знать-то знаю, но вот так вываливать, увы, приходится впервые. Хотя, понимаю, что надо. Ты мне доверил свой секрет, выговорился, с моей стороны будет не особо-то и честно не доверить свой… – Он откашлялся, собираясь с силами. – Помнишь, Геннадич в райцентре упоминал егеря, который травит байки про оборотней и вурдалаков?