– Угу… Не сказки это нихрена, – продолжил Витя уже каким-то совсем другим голосом. – Имел честь прошлым летом на собственной шкуре убедиться.
Вновь замолкает, упорно почему-то стараясь отвести глаза в сторону. Я уже вообще ничего не понимаю. Какие еще, к черту, вурдалаки? Типа, он сейчас тонко намекает на то, что эта нечисть в этом мире реальна? Ну, знаете, меня теперь тоже трудно чем-то удивить, если я правильно понимаю мысль.
– В ту ночь мы с Серегой как обычно планировали ночью слинять из лагеря. Добрались до места, где лаз не такой крутой, без приключений, а вот дальше… Я-то перелез, а Серегу проверяющий поймал. Я поначалу ссыканул, спрятался за деревом, да и Серега тоже на кой-то черт ляпнул, что он там один. Так бы я, может, и вышел, но не подставлять же теперь друга было? Шляться по ночам по территории – это одно, а вот за ее пределами – совсем другое, сам, поди, понимаешь. Вот и пришлось затаиться на некоторое время. Все уже стихло, но назад в лагерь я лезть не рискнул, дай, думаю, еще минут десять-пятнадцать выжду от греха. Пошел по лесу прогуляться. Там-то я на него и наткнулся. Я сначала подумал, что это волк, ровно до того момента, пока он не встал на задние лапы! А еще я прекрасно слышал хриплый, надсадный кашель, словно у сильно простуженного мужика. Звуки, мягко говоря, не характерные для волка. А потом это страшилище повернулось в мою сторону, сверкая огромными желтыми глазищами, и ринулось на меня. Честно, я до сих пор понятия не имею, как смог спастись. Бежал, наверное, быстрее, чем Владимир Петрович Куц. Да только вот эта тварь, пока я на заборе корячился, все же успела меня за ногу цапнуть. Такая вот история.
Закончив рассказ, Витя тут же продемонстрировал давно затянувшийся шрам на левой ноге в области щиколотки, оставленный ни чем иным, как острыми зубами, как-то виновато при этом улыбнувшись. А я пока переваривал сказанное. История, безусловно, интересная. Атмосферная и вполне вписывается в устройство конкретно этого мира, где всякой дичи хоть отбавляй. Впрочем, несмотря на это, у меня-таки созрела пара возражений:
– Не ставлю, конечно, под сомнение правдивость твоего рассказа, но ты не думал, что это все же был обычный волк? В темноте ведь всякое привидеться может…
– Естественно думал, – хмыкает. – Я тебе больше скажу, я был уверен, что мне действительно все это просто почудилось с перепугу. Но все сомнения развеялись буквально через пару дней, когда я осознал, что… тоже изменился.
Я сперва не понял. Зато потом… Что, простите? Нет, вы, должно быть, издеваетесь. Я многое уже видел за последнюю неделю, но сказанное Витей настолько невероятно, что дальше просто некуда.
– Подожди… – упавшим голосом произнес я, когда вообще смог вспомнить язык родных осинок. – Хочешь сказать, что ты…
– Ага, – кивает тот, будто это вообще какая-то настолько обыденная вещь, как простудой заболеть. Еще и так немножко ухмыляется левым уголком рта. Вот только я это нихрена не находил забавным или обыденным.
Хотелось сказать: «Но ведь твердое физическое тело не может просто так изменяться!», как в голове тут же возникало: «Каким вообще образом укус может так воздействовать на организм? Слюна? Но ведь это бред, ведь тогда оборотни могут тупо заражать всех подряд анаэробным способом, если элементарно чихнут!» и следом за ним: «Но ведь оборотней вообще не существует!».
И, будто всего этого моей бедовой головушке было мало, на долю секунды Витины глаза из карих стали яркого желтого оттенка…
От полнейшего охреневания меня спасла «Заря». Изрядно повеселевший Витя тут же принял вертикальное положение:
– Ну что, пойдем? На линейку опаздывать неохота.
Быстро натянув обувку, парнишка, слегка пританцовывая, направился в сторону площади. А меня от стремительно приближающегося нервного тика спасал только тот факт, что паника является признаком наличия действительно важной научной проблемы. Но все же…
– Да какого ж ху…!
***
На линейке сегодня было особенно оживленно. Пионерская братия была как никогда бодра и полна энергии. Оно и понятно – гостей провожали. Дэнчика заметил почти сразу – злого, мокрого, всклокоченного, чуть ли не готового к драке, но – абсолютно проснувшегося. Чуть дальше него Алиса, без каких-либо следов мучавшего нас так похмелья, о чем-то шепталась с Улькой. В висках тут же застучали кастаньеты. Быстро, пока девушка не оторвалась от разговора, ныряю к другу за спину. Загородит, не обломится.
– Ты где был? – спрашивает.
– Ты же меня послал, братушка, – жму плечами. – Вот я и ходил.
– Ой, да хорош тебе комедию ломать, – меланхолично ответил Дэнчик. – Мне чего-то прям реально хреново было. Хотя выпили-то всего ничего. Ты точно вообще водку взял, а не какое-то там «шило»? А то это же охренеть, блин, просто.
– Это нас карма настигла за то, что после пьянки в нашем времени нас похмелье не мучало, – не, ну а что? Как вариант. – Другие участники процессии, смотрю, распрекрасно себя чувствуют.
– От ты ж зараза, – закатывает глаза Дэнчик. – Понимаю, что шутка, конечно, но а вдруг? Тогда не мучились после пятисот на рыло, обидели Бога Диониса, вот он нам и послал адские мучения… Черт, а ведь сейчас еще зарядка будет.
Оставалось лишь только простонать. Ничего другого я все равно сделать больше и не мог.
– «Совенок», становись! – донесся, наконец, громогласный возглас Ольги Дмитриевны. Стояла она в обществе Константина Геннадьевича и Владимира Петровича. А вот Саныч на горизонте нигде, к моей радости, не наблюдался. А поскольку такого фактурного человека трудно было бы не заметить, то у меня начала зиждиться легкая надежда, что это субботнее утро окажется все же не настолько жестоким и милостиво лишит нас утреннего заряда бодрости духа.
Хотя, блин, с Панамки станется, сейчас другого физрука напряжет мучать подопечных.
Пионеры построились, а я-таки умудрился столкнуться взглядами с рыжей. Та кокетливо мне улыбнулась, чутка покраснев. Я вымучил ответную улыбку и тут же с интересом принялся слушать вожатую. Не, ну надо ведь хотя бы раз за смену.
– Пионеры, доброе утро! – радостно выпалила Ольга. – Во-первых, хочу всем напомнить, что сегодня у нас суббота, а это что значит? Верно, у нас субботник!
Радостное настроение в рядах тут же кануло в лету. Откуда-то, правда, раздалось «Ура!» разной степени уверенности. Самое громогласное, разумеется, от Слави.
– Субботники давно являются частью идеологического коммунистического воспитания масс, – продолжила вожатая. – Да, знаю, что мероприятие это добровольно-принудительное, чего уж скрывать. Но я искренне убеждена, что веселая атмосфера и совместный труд всегда сплачивали людей и облагораживали города и села. Лично я с ностальгией вспоминаю эти дни, когда я со своими одноклассниками или одногруппниками выходила на субботник. Тем более, что в этот раз, как вы знаете, он у нас будет необычный, а на территории племенного завода. Поэтому настоятельно рекомендую переодеться, кто бывал хоть раз в коровнике знает, какой там может стоять запах и как его потом будет трудно выветрить.
Да, я уж точно знаю. Доводилось бывать, причем не раз. Не назвал бы его прям противным, но выветривается он точно не за один день.
– Автобусы от предприятия подъедут к нам примерно через час. Как раз успеем позавтракать и проводить наших дорогих гостей. И, кстати о них, слово предоставляется Константину Геннадьевичу!
Вожатый «Волчонка» гордо одернул галстук и сделал пару шагов вперед.
– Ну, ребят, перво-наперво – спасибо вам всем большое! Это не первый наш выезд в другие лагеря, и, честно говоря, такую искренность и дружелюбие мы видим впервые. Спасибо, что приняли нас, что подарили моим ребятам эмоции и что с такой неохотой готовы нас теперь отпустить. Спасибо и вам, дорогие вожатые, что воспитываете таких людей, настоящих граждан нашей прекрасной Родины. Благодаря таким как вы, я считаю, наше пионерское движение ждет славное будущее. Ура!
Добрые слова вожатого были встречены одобрительными возгласами и аплодисментами, как со стороны пионеров, так и со стороны нашего педагогического, так сказать, состава. А Геннадич действительно умел зарядить толпу. Была в нем какая-то энергетика соответствующая.
– Отдельное спасибо, конечно же, футбольной команде вашего лагеря. Что не поддавались и дали нам попотеть. Вчерашняя игра была одной из самых интересных на моей памяти, верно, Владимир Петрович?
Физрук «Волчонка», до этого пребывающей в какой-то прострации, утвердительно кивнул.
– Это была незабываемая поездка. Надеюсь, что как-нибудь мы вернемся. Спасибо, «Совенок»!
После этих слов восторг аудитории достиг высшего предела. Казалось, что все резко позабыли о предстоящем субботнике. Пионеры кричали, неистово размахивая руками. В этих возгласах сочетались гордость и радость от лишнего подтверждения того факта, что наш лагерь самый способный и самый дружный во всем Союзе. Ну, почти. Кого это сейчас, в принципе, волнует?
Панамка подождала, пока весь этот гвал стихнет и продолжила свою речь:
– Спасибо вам большое за столь теплые слова, Константин Геннадьевич. С удовольствием будем вас всех ждать и в следующем году… Ну а теперь, – вернула она официоз в голос. – Лагерь! На уборку домиков и последующий прием пищи – разойдись!
Краем глаза я заметил, как Алиса тут же устремилась в мою сторону. Ой, нет, пока для разговоров явно не место и не время.
– Что говоришь, Дэн? – заорал я тому чуть ли не в ухо, что тот аж глаза от испуга вытаращил. – Срочно до домика надо? Так пошли, чего стоим?
– Я не… – начал было тот, но я быстренько схватил его за рукав и потащил в сторону дома. Пришлось прикладывать небольшие усилия – тот в шоковом состоянии еще и упираться вздумал.
– Так, и чего происходит? – тихо спросил он.
– Позже, – бросил я сквозь зубы.
– Тебя прет что ли до сих пор? – все никак не унимался Дэнчик. Вот проскальзывает порой у него, увы, такая дурная привычка: пока все не узнает – не отвянет. Хоть палкой его молоти.
– Дружище, ну хоть ты не лезь пока под кожу, – поморщился я. – И без этого всего тошно.
А еще я просто до сих пор самую малость в шоке.
А друг молчит. Внимательно изучает мое лицо, словно что-то проверяет.