– Нет, – вздыхаю. – Не мое это, Олеж, дело. Да и полномочий тебя судить, извини, у меня некоторым образом недостаточно. Сам не в рясе хожу, как ты мог заметить. Просто говорю, что думаю. А это, как ты понимаешь, весьма синонимично понятию «сволочь».
Примирительно поднимаю рюмку. Тот нехотя отвечает симметричным движением. Чокаемся, выпиваем. Пора бы уже и повод начать искать, чтоб свалить чуть раньше времени. Я уже все, что мог получить от этой встречи – получил. Дальше тупо неинтересно.
– Все же прав я был, – выдыхает одноклассник, осушив рюмку. – Тогда еще, на Выпускном. Не понять тебе.
Тут я слегка озверел. Медленно заставляю себя сосредоточиться на предстоящей защите диссертации. Делаю вдох-выдох. Потом еще раз. Ага, руки вроде уже не трясутся. А если и трясутся, то не очень заметно.
– Я-то как раз могу понять, – говорю. – Сам на этом деле четыре года назад погорел. Так что тут ты не очень-то уж и прав.
– И что? – щурится. – Хочешь сказать, что не хотел бы это вернуть? Что если бы встретил копию той девушки, то не приударил бы за ней?
– Ты знаешь… – все же на пару секунд, но я призадумался. За что тут же себя обматерил. Некоторые вещи просто не заслуживают второго шанса. – Нет. Я не живу прошлым. И не жалею себя из-за того, что меня когда-то бросили. Хотя и не буду говорить, что полностью отпустил ту ситуацию. Но знаешь, если мне когда-нибудь моча в голову ударит, и я вновь наступлю на грабли серьезных отношений, то уж точно не стану менять это на какую-то драную иллюзию. А ты, ну… Будь, что я могу сказать.
Достал бумажник, отсчитал три тысячерублевых купюры. Достаточно, думаю. На большее я тут вряд ли наел.
– Ладно, – машу я рукой. – Пора мне. Рад, что у тебя сейчас в жизни все относительно наладилось. Не спивайся больше, это я тебя как твой бывший одноклассник и друг прошу. Да и вообще извини, если что… С котом, кстати, через недельку снова подойди, проведу еще один контрольный осмотр.
И ушел, оставив его неприкаянно разглядывавшим недопитую бутылку виски.
Болит меньше, когда тебе просто безразлично. Так и живем, в попытках если уж и не сделать всех счастливыми, то хотя бы свести уровень несчастья к любому представляющемуся возможным минимуму. И не тешить не только себя, но и другого человека иллюзией, фантомом, если угодно, – мне кажется, это даже благородно.
– Я тут уже поспрашивала у местных, рассказали про одно небольшое озеро неподалеку, виды там, говорят, закачаешься! – взахлеб тараторила настойчиво ведущая меня в неизвестность Алиса. – Только не смей сейчас ляпнуть, что ты хочешь вернуться к этой всей херне. Прибью.
Честно говоря, мне как-то уже вообще все равно. Что я буду, как я буду… Сейчас главное – камень этот с души сбросить. А там уж соображу как-нибудь. В жизни ведь всегда найдется место для подвига и импровизации.
– Двачевская, – улыбаюсь, укоризненно мотнув головой. – Ну скажи мне, сколько можно манерничать? Неужели даже в моем обществе это так необходимо?
– Могу не манерничать, – отвечает рыжая, обиженно надувшись. – Но не хочу.
Выдергивает свою руку из моей, отбегает шагов на двадцать в сторону и непринужденно запрыгивает с разбегу обеими ногами на обвалившийся еще видимо черт-те когда ствол сосны. Разводит руки в стороны, балансируя и совершенно явно требуя моей бдительности и страховки.
Чудит девка. Молодец. В ее стиле.
Вскоре также легко спрыгивает и возвращается, намеренно высоко подбрасывая голенастые ноги вечной девочки-подростка.
Девчонка и есть девчонка.
Вскоре Алиса вывела меня к небольшому лесному озеру, очень похожему на то, которое располагалось недалеко от «Совенка». Разве что там были хоть и в полуразрушенном состоянии, но признаки цивилизации, вроде того же мостика. Это же казалось абсолютно диким. Тут даже и бережков, пригодных для пляжного отдыха, по сути не было, озеро было почти полностью огорожено деревьями, которые, отражаясь в кристально-чистой воде, делали его зеленым по краям. В довершении всей картины в центре озера неспешно рассекали водяную гладь пара белоснежных лебедей. Сразу в голове всплыли воспоминания о Патриарших. Часто, просто сидя там на одной из лавочек, я наблюдал за этими прекрасными птицами, которые просто плыли с одного угла в другой. Такое маленькое, но ни с чем несравнимое в своем спокойствии удовольствие.
Алиса опустилась на огромный камень у воды. Он как-то неожиданно буквально вырос из-под земли, словно его и не было до этого момента. Ветер играл с ее огненными волосами. На секунду промелькнула мысль, будто они были специально выкрашены краской, но это, безусловно, не так. В мире просто еще не придумали краску с таким оттенком. Вряд ли это даже было возможным.
– Правда они прекрасны? – улыбнулась девушка.
– Кто? – переспросил зачем-то я, хотя прекрасно понимал, о ком она сейчас говорит.
– Лебеди, – повернулась Алиса ко мне лицом. Она прищурила свои яркие глаза настолько, казалось, что совсем уж их прикрыла. Наслаждалась легким, прохладным ветром. – Говорят, что они одни из немногих созданий, которые создают пару один раз и на всю жизнь.
– Глупости все это, – поежившись, ответил я. – У них так же, как и у всех. Просто у лебедей пиар лучше, чем у кроликов.
Плеснула рыба возле берега и, резво виляя хвостом, уплыла вглубь, оставив напоследок крохотные разводы.
– Макс, ну нельзя же быть таким… – расстроенно протянула Алиса.
– Каким? – устало переспросил я, когда заминка стала уж совсем неприличной.
– Да ты первый мужчина в моей жизни… Ты до такой степени не романтичный, вот до такой, что хочется сдохнуть, – девушка так сильно покраснела, что, будь у нее какая магическая сила, ее волосы могли бы самопроизвольно вспыхнуть. – Даже когда берешь все в свои руки, ты все равно умудряешься из романтики сделать… Да я даже слов таких не знаю, а уж я всякое слышала!
Ой, ну ладно уж, чего завелись-то?
– А вот мы сейчас мило беседуем – это романтика, получается?
– Мы сейчас нихрена не мило беседуем, – удивленно вскинула бровки рыжая.
– А мне кажется, что довольно мило, – жму плечами. – Значит, у нас романтика.
– Не, ты просто непробиваемый идиот, – махнула на меня рукой Алиса, вновь уставившись в сторону лебедей.
М-да, чего-то не очень клеится. Ну, правильно, это ведь я по всем правилам приличия должен начинать тот самый разговор. А то, что я понятия не имею, с чего стоит сейчас начать – кого это вообще волнует? Девушка тебя отвела в красивое место, ее задача выполнена. А ты теперь мучайся.
А пауза, тем временем, затягивалась. Я почувствовал, что выгляжу очень многозначительным или глупым, что, в сущности, одно и то же.
– О чем так задумалась? – ничего тупее спросить нельзя было…
– О себе, блин, – неожиданно огрызнулась Алиса. – Было просто о чем подумать.
– Ну, по крайней мере, это честно, – я непроизвольно сделал в этот момент шаг назад. – Большинство людей всегда думают о себе, но не все достаточно откровенны, чтобы признаться в этом.
– Если ты еще не заметил, то я всегда стараюсь говорить правду, когда это возможно, – пожала плечами девушка. Затем хулигански сверкнула улыбкой. – И вот еще одна порция правды – ты меня приревновал. И не отмазывайся, я все видела.
– Очень глупый спектакль с твоей стороны, – буркнул я.
– С моей? – Алиса аж подскочила. – То есть бегать от меня все утро – это, типа, нормально? Еще и врать мне додумался, ну просто вышка!
– Да я не… – я отвел глаза и уставился на влажную траву под ногами.
– Что ты «не»? Не хотел врать? Я тебе уже, помнится, говорила, что у тебя это хреново получается.
– Да растерялся я, ну! – выпалил я, по-прежнему не желая встречаться с Алисой глазами. Ну конечно, она каким-то непостижимым образом научилась довольно хорошо понимать меня. Родственная душа, блин. – По нормальному все хотелось, а не с бухты-барахты.
Я понимал, что получилось как-то туманно и даже самую малость выспренне, но мне было трудно формулировать свои мысли отчетливей, хотя бы по той простой причине, что я сам-то толком не мог в них разобраться.
– Растерялся он, – передразнила меня рыжая. – Ладно, забыли. Я не злюсь, хотя и очень хочу на тебя наорать. Просто понимаю, что без толку. Единственное что – можешь быть хоть сейчас немного посерьезнее? Без всех этих твоих шуточек?
– Черт, да серьезен я! – в отчаянии воскликнул я, падая на землю рядом с валуном. – Это просто… Ладно, хорошо, больше никаких увиливаний, – вдох-выдох. Ну, погнали. Сейчас все решится. Надеюсь, что Алиса поймет, что мне сейчас будет также больно, как, возможно, и ей. – По поводу вчерашнего…
– Я понимаю, что поторопилась, – тут же выпалила девушка, тем самым вогнав меня в крайнюю степень недоумения.