– Так-так, что я слышу! Сообразил наконец-таки! И вот нужно было комедию ломать?
Действительно. И откуда вы все такие проницательные только на мою голову выискались? Ну, хоть теперь речь рыжей-младшей не казалась ни высокомерной, ни недружелюбной. Напротив, в ее голосе засквозили уважение и нежность. Что за сильная магия!
– Я тупой семнадцатилетний подросток, не грузи меня, – постарался отшутиться я.
Ульянка прыснула, погладив меня по слегка подрагивающему плечу:
– Ты не тупой, Макс. Просто типичный. Хотя задатки умного человека в тебе все же присутствуют.
Я попытался сохранить невозмутимое выражение лица, но от возмущения у меня это плохо получилось. Наверняка на долю секунды глаза меня выдали. Назвался груздем, блин…
– Все, блин, не бухти не по делу, честное слово… – вздохнул я. – Ай, ладно. Так где Алиса-то, скажешь, партизан рыжий?
Длинная пауза. Очень нехорошая длинная пауза.
– Ульяна?
– Я пыталась ее отговорить, – затараторила девчушка с тревогой в голосе. – Вернулась после свечки, а Лиска там, короче, психует, вещи раскидывает… Потом вроде успокоилась, ушла, вернулась через некоторое время и сказала, что…
– Что сказала? – спрашиваю оцепеневшим голосом. Не к добру это, жопой чую. Что ж, блин, за невезение-то такое?
– Да что за сигаретами пошла, к этому придурку из деревни, как его там…
Тут меня словно пружиной подбрасывает.
– Она что, – чуть ли не кричу. – Совсем дура!?
Ульянка грустно кивает:
– Вот такая фигня, Макс. Уговаривала я ее не ходить, уговаривала, все без толку. Посредством тебя даже манипулировать пыталась, но она весьма доходчиво объяснила, чтобы ты катился ко всем чертям собачьим. И это я сейчас еще смягчить постаралась…
А меня натурально кошмарит. Руки мелко и противно тряслись, по левой щеке пару раз пробежала короткая судорога.
Так, спокойствие. Не думаю, что этот урод настолько отбитый на всю голову, что действительно что-то сделает с Алисой. Хотя, вспоминая его вполне себе игривый, так сказать, позавчерашний настрой… Нет, как бы он не пижонился, более чем очевидно, что этот персонаж – обычный озлобленный на весь мир гоблин, с которым даже пытаться разговаривать бесполезно. Только рожу бить. Про дружков его уж и говорить не приходится. Там все еще хуже, ибо эти просто тупые и злые.
А это значит, что мне нужно срочно двигать к старому лагерю. Место встречи, как я понимаю, не должно было измениться. Дорогу-то я примерно помню, а даже если чего забуду, то уж сориентируюсь как-нибудь, благо, топографическим кретинизмом не страдаю. Лишь бы только поздно не было.
Вашу мать, как же я хотел бы сейчас быть уверенным, что зазря панику навожу, кто бы только знал…
– Ладно, – успокаиваюсь, хлопнув Ульянку по плечу. – Ты сделала все, что могла, не парься. Остальное теперь – моя забота.
– Что значит «твоя забота»? – вскинулась девчушка. – Лиска – моя подруга. Так что не твоя, а наша!
– Уля, прекрати, – пожалуй, получилось куда резче, чем я хотел. Обеспокоенное выражение лица у рыжей-младшей никуда не делось. – Это не игра. Не хватало мне только, чтоб ты еще там у меня под ногами путалась.
– Но я же помочь хочу… – попыталась было пронзительным, похожим на писк летучей мыши, голосом протестовать та. – И вообще, ты уверен, что один с ней справишься? Дорогу правильную найдешь? Я вот нет.
– Уверен. И ты уже помогла, – стараюсь я выдавить хоть какое-то подобие улыбки. – Даже больше, чем ты думаешь. Так что с чистой совестью иди домой и не строй из себя героиню почем зря. Такой ливень – не шутки. Зачем выходить на ежа с голой жопой? Заболеешь, простудишься, мне Виола за это «спасибо» не скажет. И так она меня сегодня ниже плинтуса опрокинула. Хотя… – тут я призадумался. Дождевик это, конечно, прекрасно, но идти по такой погоде через лес до старого лагеря в шортах и кедах – удовольствие ниже среднего. А еще скоро и темнеть начнет. Ситуация. – Я сейчас к себе, переодеться, а ты сгоняй до кибернетиков, фонарик у них свистни, всяко есть же.
– Да по любому, – хмыкает. – Жди тогда у себя, я мигом!
Видимо, Ульянка и сама уже поняла, что при такой погоде она долго по лесу прогуливаться не сможет даже в каком-нибудь костюме ОЗК. Ну, тем и лучше. Рыжая-младшая вновь включает первую космическую и, закрывая лицо от ветра и капель, уносится в сторону ворот. Я тоже ускоряюсь и, перепрыгивая лужи, спешу к домику.
Дэнчик сидел за столом, склонившись над своими мемуарами. На мое резкое появление, сопровождаемое оставленными на относительно чистом полу грязными мокрыми следами сорок второго размера, никак не отреагировал.
– Чего ты все правда мельтешишь-то? – интересуется. – Ляг, отдохни, книжку почитай, сама природа, так сказать, к этому располагает. Тем более уж, после всего произошедшего. У меня из-за этого быченьки по ляжкам до сих малясь подтекает…
Сказать или нет? Учитывая сложность текущего момента, надо бы, конечно. Помощь в лице Дэнчика при возможной потасовке с местной гопотой мне бы совершенно не помешала. Но что-то мне подсказывало, что лучше все постараться сделать тихо. Пропажу меня с Алисой Панамка еще как-нибудь, да спустит, привыкла уже поди, а вот если еще и Дэнчик до кучи пропадет, то это точно добром не кончится.
А с теми товарищами… Ну, никогда не поздно начать учиться кулаками-то махать. Может во мне скрытые таланты, и я как Элайджа Вуд в том фильме про футбольных фанатов научусь за секунду зубы сносить. Жизнь ведь так интересна и удивительна… Мать ее.
– Да вот… драма-с… ДваЧе на меня справедливо обиделась и решила в дождичек прогуляться. Теперь иду искать беглянку, пока ей вожатка по попе не надавала, – сглотнул я вдруг ставшую густой слюну, уже зашнуровывая зимние лакостовские кроссы. – Прошу только никому и, если что, прикрыть меня любой ложью, на которую ты способен. Можешь сказать, что я в луже утопился.
– Кому я тут буду рассказывать, комарам? – закатил глаза тот. – Или этому, Адамсу твоему? Не парься, Максон, думается мне, в такой ливень даже Панамка из домика не высунется при всей своей шизе касательно лагерных правопорядков. А по поводу лужи, кстати, мысль хорошая. Возьми на заметку.
Тиканье часов напоминает бомбу. Тик-так, тик-так. Надо ускориться. Алиса ведь там совсем одна, мокнет, еще и общество этих отбросов рисуется. Стало невыносимо совестно за каждую секунду, проведенную под крышей.
– Знаешь, не самый интересный челлендж, если подумать. Уж точно не в моем стиле.
– Нет, с тобой действительно что-то не то, – отмечает Дэнчик, оторвавшись от записей. – Ты очень странно себя ведешь. Колись уже давай, чего происходит. Только не ври, блин, я все равно ведь пойму, когда ты что-то не договариваешь.
Перебив друга, я сделал резкий отрицательный жест рукой, поджав губы:
– Просто сейчас слишком многое поставлено на кон. И я, возможно, единственный, кто это понимает.
И, предупреждая дальнейшие расспросы, быстро покидаю домик. Некогда задерживаться. Идти сейчас по всему этому говну – это вам не два пальца об асфальт. Понимать надо.
Повезло, вышел аккурат под появление на горизонте Ульянки. Желтое пятно я разглядел без особых проблем даже с учетом замыленных очков.
– Спешила как только могла, – сообщила девчушка, протягивая мне типовой походный фонарь. – Особо его не мочи, Шура доходчиво подчеркнул, что он и так на ладан дышит.
– Спасибо, – кивнул я, просовывая фонарь под дождевик и фиксируя его за ремень.
– Возвращайтесь скорее там вместе с Лиской, – Ульянка, очевидно, расчувствовалась неожиданно для самой себя. Хотя честно пыталась сохранить бывалый задор в голубых глазках.
– Я найду ее, обещаю, – невесело усмехаюсь я в ответ и, поправив дождевик, выдвигаюсь к дырке в заборе.
Дождь барабанит по дождевику, пронзает холодными иголками кожу. Хорошо, что хоть без града. А то, помнится, с Датчем как-то гуляли одним летним деньком, так такой сипец начался, градины размером с небольшие камушки падали. Как нас обоих не сдуло – тайна сия велика есть.
Я почему-то поймал себя на том, что то и дело оглядываюсь через плечо, вдруг какой нерадивый за мной увязался. Было какое-то ощущение странное… В очередной раз обернувшись, я действительно замечаю что-то позади. Прищурившись, уже готовлюсь сам даже не особо понимая к чему, но тут из-за кустов выскакивает Жулька с языком наперевес. Грязная, мокрая, с местами слипшейся шерстью. Но моська почему-то кажется довольной.
– Вот бедолага, – покачал головой я, присаживаясь на корточки, тем самым дав собаке меня обнюхать. – Тоже Алиску пошла искать? Пойдем вместе тогда, что ли? Заодно мне дорогу до старого лагеря покажешь, а то я только сейчас сообразил, что действительно не особо-то ее и помню.
Собачка внимательно смотрит мне в глаза, после чего словно кивает и, отряхнувшись, потрусила по узкой тропинке к намеченной цели.
Дырка была уже в паре шагов, когда очередная молния окрашивает все вокруг в бледно-голубой цвет. Жулька взвизгивает и ныряет мне под подол дождевика. И так полуослепленный от вспышки, мне еще и пришлось пытаться не запутаться в ногах, пока я пытался ее оттуда вытурить. Со стороны это, наверное, выглядело довольно комично.