– Да твою, сука, мать!
Ладно, версию с глюками пока в сторонку. Что-то случилось. И явно нехорошее. Так, расстояние до края дырки метра два. Если подняпрягусь – смогу зацепиться. А там уж как-нибудь постараюсь сделать выход силой. Во мне сейчас адреналин бушует, так что получится…
Закрепив фонарь на поясе, я попытался подпрыгнуть, и тут же невыносимая боль пронзила все тело. Я рефлекторно при этом дернул рукой, сбив с пояса фонарь, отчего тот вдребезги раскололся об рельс при падении. Меня стремглав поглотила тьма. Я закричал, но приглушенно, ведь от боли я даже не мог открыть рот. Мир встал на паузу. Впору бы в обморок падать, если откровенно. Да только не могу я позволить себе такой роскоши. Нужно продолжать бороться.
Где-то далеко и вправду был свет. В конце тоннеля, хех…
А вдруг правда умер? Я спрыгнул, а сверху упал кусок бетона и размозжил мне голову? Или тело решило, наконец, что с него хватит, и просто отказалось существовать дальше.
Нет-нет-нет-нет. Жизнь после смерти – антинаучна… Думал я еще неделю назад. А теперь даже и не знаю. Что мне теперь думать? Как быть?
А что остается? Только идти к свету. Если забыть о том, что задача якобы не решаема, и не бояться этого, то она даже перестает быть сложной, особенно по сравнению с предыдущей. На всякий пожарный вытянув руку, зашагал вперед, высоко поднимая ноги, чтобы не споткнуться об шпалы. Сейчас моя интуиция должна прийтись как нельзя кстати. На лице чувствуется холодное дуновение сквозняка. Откуда он? Впрочем, неважно. Я чувствую, значит – живу. Хоть что-то хорошее. Совсем скоро я дойду до источника света. А там уже решу, что делать. Надо будет, и темную сторону подключу, не поленюсь. Плевать на ауру!
Но свет все не приближался. Как в «Мастере и Маргарите», когда Бездомный гнался за Воландом и его Свитой, но как бы он не старался, так и не смог догнать их. Вокруг продолжала сгущаться непроглядная чернильная тьма глубокого каменного подземелья – подземелья, в которому человеку не место. Ее яд просачивается внутрь, заполняя легкие, мышцы наливаются тяжестью. Уже хочется лечь на землю, свернуться калачиком и просто ждать конца. Рано или поздно он придет.
Я останавливаюсь и прислушиваюсь. В темноте кто-то двигается! Слышен шелест. Раздаются шаги. Неизвестный тихо ступает по шпалам, по песку, все ближе, громче. Или это просто подстегнутое темнотой воображение рисует такие жуткие картины. Я не хотел оборачиваться.
Я все шел и шел. Потусторонние шаги действительно вскоре прекратились. Вашу Машу, сколько времени я уже здесь брожу? Казалось, что уже прошла вечность. Сил оставалось все меньше. Не помогла даже темная сторона, если она вообще сейчас работала. Мне нужно передохнуть. Хотя бы немного, просто, чтобы боль в ребрах отступила. Я с трудом опустился на землю, облокотившись о влажные стены шахты. Задрожал то ли от страха, то ли от изнеможения.
Не может же все закончиться так? В прошлый раз меня спасли. И чем этот раз отличается? Я ведь все делал правильно. Я меняться начал! Это не может быть все в пустую! Меня сейчас кто-то вытащит, я знаю! Я так просто не сдамся, буду бороться, я…
Но никто не пришел.
– Простите меня… – прошептал я убитым голосом. – Дэн… Алиса… Я старался как мог. И всех подвел. Я оказался недостоин вас. Недостоин этого места. Этого счастья. Не заслужил… Простите меня…
Глаза слипались сами по себе. Что я уже теряю? Пару минуточек…
Комментарий к ДЕНЬ 8. ПОИСКОВЫЙ ОТРЯД
Как и любой автор, я обожаю вкус страданий моих читателей, можете считать это своеобразным guilty pleasure. Но я все же не скотина какая-то и не хочу навредить вам. Поэтому предупреждаю заранее - от следующей главы, возможно, у вас может бомбануть. Без шуток. Но я настоятельно попрошу не убивать меня на месте. Дочитайте, и все поймёте. Это будет весело))
========== ИСТИНА ГДЕ-ТО РЯДОМ ==========
Опять мне снился этот сон. Причем, что самое интересное, обычно я свои сны запоминаю. Пусть и не с точностью до кадра, но что-то в голове, да откладывается. А этот – при всем желании не могу. Помню только, что я был счастлив… Впрочем, мне и наяву грех на жизнь жаловаться. Моя биография чем-то даже, можно сказать, похожа на историю про Золушку. Наглухо провинциальный парнишка, мечтающий построить карьеру в области ветеринарии, десять лет назад уехал покорять Москву чисто на одном энтузиазме и, если не изменяет память, где-то в районе двухсот пятидесяти баллов по ЕГЭ за три экзамена. Для поступления на бюджет в Скрябинку этого вполне хватало.
И вот мне двадцать семь, я кандидат ветеринарных наук, потихоньку готовлюсь к защите докторской, в распоряжении – квартира на Таганке и своя собственная начинающая сеть ветеринарных клиник, которую мы открыли в паре с моей бывшей одногруппницей Кристиной, дома меня ждет красавица жена, а сегодня я на несколько месяцев покидаю холодную Россию и отправляюсь в Южную Америку, как раз по причине уже упомянутой мною докторской, осуществляя тем самым мою давнюю мечту.
Неплохо для мечтателя из Богом забытого поселка где-то на отшибе нашей Родины, верно?
Жалко только, что Новый Год уже придется отмечать в гордом одиночестве на задворках Джорджтауна. Но тут уж ничего не поделаешь, переживу. Да и Дашка моя, думаю, не особо-то и расстроилась по этому поводу. По крайней мере, вчера вечером я чисто случайно подслушал, как она со своей подружкой активно обсуждала поездку в Прагу. А все ее напускное расстройство по поводу моего отъезда – это так, чисто для меня. Чтоб любимому мужу спокойней было. И совестливей, что заставил не менее любимую жену завидовать. Я-то уже скоро в тепле буду, в Гайане стандартная температура редко падает ниже двадцати пяти, хоть и дожди часто идут. А ей еще недели две точно в этой холодрыге существовать.
И я, кстати, проспал. Некритично, всего лишь на какой-то часик, но теперь придется собираться в темпе вальса. Вот ведь незадача. Причем так-то времени все равно вагон, вылет только вечером, но я еще с Дэном планировал встретиться. А иначе никак, без этого не улечу, уж извините. Бросаю долгий, исполненный самой, наверное, искренней и неподдельной в моей жизни тоски, взгляд на подушку и все же поднимаю свою задницу с кровати. Замечаю Дашку, сидящую у компьютера, периодически сдувавшую с глаз настырную прядку светлых волос. Рядом с монитором стойким оловянным солдатиком восседает наш сибирский красавец Кокос, лишь одним взглядом следящий за бегающим курсором. На меня он не обращает никакого внимания. Оно и правильно – это ее кот, Дашкин. Ко мне он имеет отношение сугубо вторичное. Я по своей натуре – собачник до мозга костей. Да только пока не хочу новую собаку заводить. Еще слишком живы воспоминания, оставленные Датчем. Может быть, как вернусь из Южной Америки, и заведу нового барбоса. Но пока об этом не может быть и речи.
– Доброе утро, – бросает Дашка, не оборачиваясь.
– Доброе, – бурчу сквозь зубы, потом вздыхаю, подхожу к ней и аккуратно касаюсь губами ее макушки. Она все так же, не оборачиваясь, поднимает руки вверх, тянется и обнимает меня за плечи.
– Завтрак на столе, – сообщает мне Дашка. – Так что приятного аппетита и не мешай работать.
– Я тебя тоже люблю, – хмыкаю я в ответ на такой хладнокровный посыл вашего покорного
Впрочем, я все прекрасно понимаю. У жены завтра эфир, надо успеть сценарий добить. И если я хочу, чтобы моя благоверная без нервотрепки проводила меня до аэропорта, то сейчас действительно ей лучше не мешать. Поэтому я просто снова легонько целую ее и, прихватив телефон, топаю на кухню.
Там меня уже ждет горячий зеленый чай и тарелка с парой сэндвичей с яйцом и авокадо. Я уже давно смирился с тем, что Дашка решительно не дает мне есть на завтрак что-то более тяжелое и вредное. Вообще она у меня умница. Но всему этому, положа руку на сердце, я бы предпочел простецкий бутерброд с обычной такой колбасой. Ну да и ладно. Что тут не говори, а все равно приятно.
Залез в новости, прокрутил ленту, особо не вчитываясь – все равно ничего интересного. Что-то про коронавирус, что-то про Украину, что-то еще о чем-то совершенно для меня не значимом… Тоска. Двадцать первый год как-то не выдался особо богатым на события. И слава Богу, честно говоря. Двадцатого с лихвой хватило. А уж что будет в году грядущем… Было у меня какое-то нехорошее предчувствие. Зудящее такое, настырное. Ну да черт с ним, это все лирика.
Быстро прикончив завтрак, подхожу к окну и барабаню пальцами по стеклу, за которым идет уже давно не виданный в наших краях снег. Года три, считай, нормальной зимы в Москве не было. А потом прошлой зимой – как вдарило. Эта, судя по тенденциям, ничем уступать не собирается. Даже как-то обидно, что ли. Не то, чтобы я был большим любителем зимы, но соскучиться немножко-таки успел.
Ладно, пора и честь знать, полюбовался на заснеженный город, теперь надо идти собираться. Точнее, проверять уже собранный еще позавчера багаж. Чай не на денек еду, а на месяца три, и это еще как минимум. Зато вернуться должен с таким материалом – закачаешься. Эти треклятые академики от меня так просто не отделаются.
– Как-то ты с неохотой все это делаешь, – замечает Дашка, когда я уже, наверное, в третий или четвертый раз залезаю в открытую пасть чемодана.
– В плане? – переспрашиваю.
– Не знаю, – жмет она плечиками. – Ты буквально жил этой поездкой последний месяц. А сейчас будто не хочешь никуда, по глазам вижу.
Я слабо хмыкаю, хочу посмотреть в глаза жене, но почему-то не могу. Вместо этого тупо пялюсь в шкаф, где ютится моя теплая одежда и пиджаки с рубашками. И ни одного галстука. Я их почему-то терпеть ненавижу. А вот почему – как-то вышибло из памяти. Не люблю и все тут. Хорошо, что моя профессия не подразумевает под собой обязательное ношение этих чертовых удавок. А то бы, наверное, повесился.
– Да черт его знает, Даш, – говорю наконец. – Ощущение просто какое-то странное. Не знаю даже, как описать… Будто не на своем месте нахожусь сейчас.
– Волнуешься, – констатирует она. – Ничего, это нормально. Я бы тоже себе места не находила.
– Да не совсем в этом дело, – я тру пальцами виски, словно силясь что-то вспомнить, но никакого озарения не снисходит. – Ладно, проехали. Будем считать, что это мои личные заморочки, связанные с банальным недосыпом.
Дашка встает со своего рабочего места, подходит ко мне, обнимает и трется щекой о мой подбородок:
– Не волнуйся, родной. Все будет хорошо. Сейчас с Денисом встретишься, тебя отпустит. А через какие-то сутки ты уже будешь далеко отсюда, в месте, где тебе будет намного комфортнее, чем здесь.
– Мне с тобой более, чем комфортно, знаешь, – удивляюсь я такой постановочке вопроса.
– Я не про нас, глупый, – улыбается Дашка. – Я в целом говорю. Ты едешь осуществлять мечту. А это дорогого стоит.
– Да, солнце мое, ты как всегда права, – я целую жену в щеку, отчего волнение начинает сходить на «нет».
– Конечно, – горделиво отвечает та. – Ладно, все, хватит с тебя нежностей, а то совсем расслабишься. Минивэн на четыре заказывать?
– Давай на три, – мотнул головой я. – Черт знает, что на дороге будет. А я лучше лишний час в аэропорту уж посижу, в ресторанчике каком-нибудь, чем стоять в пробке и волосы на заднице от волнения рвать.
Дашка коротко кивает и возвращается к работе. Да уж, знает, когда нужно остановиться. Все же мое настроение – это, в первую очередь, мой геморрой. И она мне тут совершенно ничем не поможет. Тем более чрезмерной нежностью. Или, боже упаси, жалостью.
Выбираю свитер потолще, утепленные джинсы, сверху накидываю зимнюю парку и выхожу на улицу, навстречу снегопаду. Ну, как на улицу. Сначала, разумеется, в подъезд. А уж потом только на улицу.
А все же чувствуется что-то такое, предновогоднее. Люди ходят, улыбаются. Уже повсюду развешаны огоньки. Аниматоры в костюмах Дедов Морозов ходят. И чувствуется в этом что-то такое теплое, родное. Которое больше нигде и никогда не встретится.
Мимо меня проходит девушка, возле ног которой крутится маленькая девчушка. Щеки – краснющие, как те помидоры. Я прохожу мимо них, улыбаясь одновременно и молодой маме, и этому представителю счастливого и беззаботного детства. Но девушка никак не реагирует, ибо сейчас ее больше занимает вертящаяся егоза.