– Ладно, Викентьевна, не злись на него, – широко улыбнулся я разъяренной рыжей бестии. – Пойдемте правда сыграем партеечку. Уже не терпится вам желание загадать.
– Нам? – простодушно уточнила Ульянка. – Смотрите там, как бы вам чего позаковыристее загадывать не пришлось. У меня уже куча идей, как вас эксплу… экспу… эксплути… Короче, капец вам, во.
Я даже невольно восхитился этой самоуверенности. Ну, посмотрим, милые дамы, кто будет смеяться последним. Как карта ляжет, собственно.
В домике рыжих царил полнейший хаос. Иного, так-то, и не предполагалось, но я все же думал, что масштаб бедствий будет куда более скромным. Но нет. Одна кровать была завалена фантиками от конфет и оригами в виде птичек, на вторую же как будто пару раз сбросили по бомбе – вся она была раскурочена, поверх лежат какие-то тетрадки, забитые карикатурами и написанными непонятным почерком записями, и несколько погрызенных ручек. В целом, нетрудно было догадаться, какая из кроватей кому принадлежит.
– Надеюсь, что сейчас не выскочит из какого-нибудь уголка никакая чупакабра? – осведомился я.
– Да не дрейф, Макс, у нас тут хоть и небольшой беспорядок…
Небольшой?
–… но жить можно, – закончила довольная собой Ульянка.
Да жить-то так-то и на вокзале можно, чего уж там. Самому приходилось пару раз проводить ночь на Ленинградском вокзале, будь он неладен. Но, блин… Блин…
– Располагайтесь, гости дорогие, – нарочито заботливо произнесла Алиса. – Чайку? Кофейку?
– А потом танцы? – не преминул воспользоваться таким шансом я.
– Обойдешься, – бросила та, собирая со стола в одну стопку раскиданную колоду карт.
– Крапленые поди, – Дэнчик чуть склонил голову набок, осматривая потрепанные кусочки пластика.
– Ну, разумеется, нам же с Улей так весело друг с другом крапленой колодой играть, – ядовито отозвалась Двачевская.
– Сорян, не подумав брякнул, – признал вину Дэнчик.
– Собственно, ничего нового, – пробормотала девушка, старательно размешивая карты. – В «Дурака» играем переводного, если что. С первым ходом. Правила, надеюсь, напоминать не требуется?
– Нет, не требуется, – ответил я, внимательно следя за руками Алисы, авось как жулить удумает. Но пока что ничего похожего на какие-то махинации не наблюдалось. Тасование выглядело абсолютно обычным. Видимо, рыжая все же имела какое-никакое представление о чести.
– Я пока музычку организую, пусть на фоне играет, – сообщил Дэнчик. И этот забил болт на правила путешествий во времени. А почему бы и нет? Кажется, тут всем пофиг.
– У тебя магнитола с собой есть? – недоверчиво покосилась на него Алиса.
– Лучше, – бросил тот, роясь в телефоне. – Так, ага…
– Это что? – тут же накинулась на него Ульянка. – На аудиокассету похоже. Это какой-то иностранный переносной магнитофон? Дай посмотреть!
– Не мешай, мелкая, – легонько отпихнул ее Дэнчик, прежде чем включить что-то из своего плейлиста. Черт, что-то знакомое…
«Ты пчела, я пчеловод. А мы любим мед…»
Хоспадя, лучше бы не включал.
– Я тебя сейчас ударю, – простонал я, приложив руку к переносице.
– За что? – выпучил глаза Дэнчик.
– За надругательство над музыкой. Выруби нахрен, – ругнулся я, доставая из кармана свой телефон.
– А мне нравится, – Ульянка энергично трясла головой. – Заводная. А что за группа? Я такое никогда раньше не слышала.
И не услышишь. А когда услышишь, то тебе, в силу возраста, будет уже не до этого.
Тем временем я отыскал у себя песню «Don’t know what you got» группы «Cinderella». Ну, для фона сойдет.
«I can’t tell you, baby, what went wrong. I can’t make you feel what you felt so long ago…»
– Ух ты, – загадочно протянула Алиса тоном, которого мне раньше от нее не приходилось слышать. – Мне нравится этот вокал.
– Да, не самый плохой, – согласился я. – Хорош там тянуть кота за одно место, раздавай уже.
Двачевская выдала каждому по шесть карт. Козырем стали пики. Блин, никогда эту масть не любил. Чует моя жопка приключения…
– Ну, рассказывайте, что ли, – произнес Дэнчик, всматриваясь в свои карты.
– Что рассказывать? – спросила Ульянка.
– Ну, там, как живете, чем дышите. Чем занимаетесь на… – он помедлил, правильно подбирая слова. – Дома, короче.
– Эка невидаль, в школе учусь, – важно выступила рыжая-младшая. – У кого самый маленький козырь?
– Ну, допустим, у меня семерка, – сказал я, выставляя карту на всеобщее обозрение.
– Ходи тогда под меня, – Алиса не отрывала взгляда от карт.
Как скажете, Алиса Викентьевна. Круг выстроился соответственный – я, Алиса, Дэнчик, Ульянка. Недолго думая, я выкинул совершенно ненужную мне бубновую шестерку.
– Школа это все понятно, – продолжил Дэнчик знакомство с рыжими. – Я имел в виду, там, увлечения, хобби…
– А, ну, я футбол люблю, еще жуков собирать. Правда они все дохнут, приходится по новой каждый раз начинать. В пруду у себя в деревне головастиков часто ловила. Тоже дохли. Но не все! Часть выживала и я их заново отпускала в пруд. Танцевать люблю. А еще… Еще…
– Булки, плюшки, батоны и кекс, – подсказал я.
– Не без этого, – не поняла прикола девчушка. – Котят своих люблю. Но они не дохнут, не переживайте, – поспешно добавила она. – Мурзик и Плюша мои самые верные друзья. Помимо Лиски, разумеется. Бабушку еще свою люблю. Она у меня самая лучшая. Такие пирожки с вишней печет – умереть не встать.
– От того, с каким воодушевлением ты об этом рассказываешь, у меня у самого слюнки потекли, – улыбнулся Дэнчик. Перевел взгляд на Алису. – А Вы что расскажете?
– А я даже и не знаю, что вам будет действительно интересно узнать обо мне, поэтому расскажу пока то, что происходит сейчас, – как-то витиевато уклонилась от прямого ответа Алиса. – Уже второй год подряд приезжаю в «Совенок». До этого я не была здесь с десяти лет, а сейчас мне семнадцать, и мне кажется, что ничего не изменилось. И мне это нравится, даже кажется, что я разочаровалась бы, если бы хоть что-то поменялось. Ну, разве что Панамка в вожатки заделалась. Я ее еще ведь пионеркой помню. Ходила, как сейчас Ясенева ходит, всех жизни учить пыталась.
– А почему вдруг снова спустя столько лет вернулась в «Совенок»? – спросил я.
– Просто захотелось. Соскучилась по нытью Панамки, – и снова уходит от конкретики. Вспомнились слова Пионера о том, что здесь все обитатели с подобными странностями. Но как-то совершенно не хотелось бросаться в омут с головой и начинать верить этому психопату. Мало ли что там у Двачевской на душе.