Наши спутницы удосужились выйти только минут через пять. Довольные, чего нельзя было сказать о нас, которые уже больше напоминали подтаявших по весне снеговиков не самой первой свежести.
– Вас только за смертью посылать, – недовольно зевнул я.
– Не жужжи, – махнула рукой Алиса. – Мы поминали Юрца. Уля сначала очень расстроилась, но после моего рассказа о его приключениях все же сменила гнев на милость. А еще я доходчиво ей объясняла, что негоже бросать подругу с запертым в шкафу парнем.
– Это она имеет в виду свои возмущенные визги, – пояснила та. – Забавное зрелище. Особенно когда по воздуху кулаками молотила.
Ульянка тут же получила легкий подзатыльник. Девчушка округлила глаза и посмотрела на Двачевскую с такой жалостью, что даже у меня смогла вызвать умиление. Но Алиса лишь снисходительно улыбнулась и потрепала ее за косы-ракеты:
– И не надейся, Уля, это у тебя срабатывало только первые десять раз, больше не получится.
Та сдаваться явно не собиралась и усилила напор, для пущей убедительности еще начав шмыгать носом.
– Черт возьми, ладно, – сдалась, наконец, Алиса. – Извини меня за вполне себе справедливый подзатыльник.
– Хы! – с улыбкой до ушей она уставилась на нас с Дэнчиком. – Видали, как с Лиской надо? И, заметьте, никакого мошенничества.
– Сказала хуманизация этого самого мошенничества, – пробормотал я себе под нос.
– Что? – переспросила Ульянка.
– Не-не, ничего, – улыбнулся я.
Рыжие, взявшись под ручки, гордо зашагали вперед, даже не проверяя, идем ли мы следом. А нам, в общем-то, ничего и не оставалось. Перспективы расплавиться и превратиться в две лужицы, украшающие тропинку, были не шибко-то и заманчивыми. Охая и вздохая, мы поплелись следом, периодически поглядывая на стройные ножки впереди идущей рыжей бунтарки.
– Урааа! – радостно закричала Ульянка, когда на горизонте наконец-то замаячил водоем. – Водичка!
Побросав вещи, она побежала навстречу освежающей прохладе, на ходу сбрасывая с себя одежду. Казалось, в тот момент ее радости не было предела. И секунды не прошло, как она исчезла в водной глади и где-то с минуту не появлялась. Я уже начал беспокоиться, как она вынырнула около буйков, плескаясь, как ополоумевший дельфин. Выдохнув, я сам уже принялся скидывать с себя местами приклеившуюся к телу пионерскую форму.
Место мы выбрали чуть поодаль от основного скопления людей, в окружении величественно возвышавшихся нескольких аляповатых песочных замков, заботливо построенных малышней. Чуть в стороне красовались несколько покрывал, на которых загорали незнакомые нам девчонки. Рядышком вовсю шла баталия в пляжный волейбол. Мяч то и дело улетал в воду, вынуждая кого-то за ним поспешно плыть. В одной из играющих я без труда узнал Славю. Она определенно чувствовала себя в своей стихии, стремительно бегая из угла в угол, грациозно ныряя под мяч и без особых напрягов отфутболивая его в сторону оппонентов. Дэнчик, залюбовавшись ею, мечтательно вздохнул и быстро отвернулся, едва слышно выругавшись. Затем раздосадовано плюхнулся на теплый песок.
– Загореть хочу, – объяснился он, поймав на себе недоумевающий взгляд Алисы..
– А не обгореть? – поддела его та. – Не самое мудрое решение, даже с учетом вашей с Максом тормознутости.
Дэнчик посмотрела на нее глазами, в которых плясал недовольный огонек. С лица Алисы-таки сползла на секунду нахальная улыбка, но она вовремя взяла себя в руки:
– Пойдемте уже к Ульянке присоединимся.
– Идите, – последовал короткий ответ моего товарища. – Я все же пока посижу.
Алиса фыркнула и стала раздеваться. Я в этот момент невольно охнул. Казалось бы – ну, раздевается девушка на пляже, что такого? Будто я никогда не наблюдал подобной картины. Но тут как-то сам по себе засмущался с чего-то. Оранжевый, в цвет волос, купальник подчеркивал каждый изящный изгиб на загорелом и золотящемся теле Алисы, облегая ее более чем. Так эта чертовка помимо всего прочего еще и завертелась, плавно покачивая скульптурно вылепленными бедрами. Пропал дом. Нужно срочно охлаждаться.
– Отличный купальник! – я так и не смог удержаться от похвалы, шутливо улыбнувшись. Нет-нет, что ты, я не смотрю на тебя масленым взглядом, как ты вообще могла подумать об этом?
– Слюной не подавись, – хмыкнула Алиса, чуть засветив небольшой румянец на щеках. Или это она просто на солнце раскраснелась. В любом случае, не дождавшись в ответ от меня никаких комментариев, Двачевская поспешила присоединиться к подруге.
– Может ты все же с нами? – спросил я еще раз у Дэнчика на всякий случай.
– Я хочу полюбоваться видами, – ответил тот. – Которые ты, к слову, закрываешь.
– Слушай, если хочешь присоединиться к Славе, то вперед, зачем ты нам тут такой с недовольной мордой? – риторически спросил я.
– А толку? – печально произнес тот. – Там уже игра во всю, вряд ли мне найдется место. Так что посижу, погрею пузо. Слушай, я правда таким бледным был в семнадцать лет?
– Да я как-то особо не припоминаю, – призадумался я. – Может быть. Знаешь, я тобой не очень-то любовался, когда мы с тобой на озеро наше выбирались.
– А стоило бы! – ржет. – Не в этом плане, конечно. Должен был предугадать, что я задамся этим вопросом в двадцать семь годиков. Ты же мой лучший друг!
– Ну, вот и доказательство, что правы были пионеры – надо быть готовым ко всему, – заключил я, аккуратно заворачивая очки в форму. Еще раз вдохнув свежий и чистый воздух, бегу по обжигающему ступни раскаленному белому песку и с размаху кидаю свою помолодевшую тушку в прозрачную воду. Благодать.
– Эй, Макс! – доносится до меня возглас Двачевской. – Сейчас начнешь отрабатывать свои косяки.
– Это каким таким образом? – спросил я, прищурившись, чтобы внученьку эту лучше видеть. – Подожди, о каких косяках вообще речь?
– Поменьше болтай и засеки время, пока я до берега от буйков доплыву, – как ни в чем не бывало продолжила Алиса и ушла под воду. Нет уж, майтесь своей дурью без моего участия. Упав на спину, я принялся «считать овец», лениво рассекая поверхность.
На одиннадцатой овце меня резко схватили поперек туловища и затащили под воду. Я даже ойкнуть не успел. Как и попрощаться с жизнью. Впрочем, удерживать меня на дне морском и не собирались, посему я тут же всплыл, даже особо не нахлебавшись. Ошарашенно оглядываясь по сторонам, я, естественно, увидал рядом с собой от души смеющуюся рыжую.
– Двачевская! – вспылил я, окатив ее вручную созданной волной. – Какого рожна? Тебе совсем скучно?
– А чего ты время не засекаешь? – невинно захлопала она глазками, ловко уйдя от моей атаки.
– Да засекал я, – буркнул я. – Одиннадцать секунд.
– Плохо, – цокнула языком рыжая. – Это я еще даже, считай, до берега не доплыла. Надо лучше стараться. Если не смогу побить прошлогодний рекорд в 9 секунд, то можно считать, что смена задаром прошла.
– Плаванием что ли профессионально занимаешься? – спросил я.
– Нет, просто для себя, – ответила Алиса. – И не только плаванием. А то стану к двадцати годам жирной коровой, будет мне счастье. Бегаю еще, правда, из-за одной недавно появившейся вредной привычки с этим небольшие проблемы. Короче, не питаю надежд, что меня в один прекрасный день возьмут в «Трудовые резервы».
Ну, прям студентка, спортсменка, умница и просто красавица. Только вот стерва невозможная. Может для кого-то это и являлось минусом. Но мне, как человеку с таким же сложным характером, если не хуже, так было даже проще с ней общаться. Интерес все же какой-никакой. Я это еще вчера помнится, отметил. Как я там грешным делом подумал? Родственная душа?
– Так ты, стало быть, хорошо разбираешься в химии? – спросил я, памятуя о ее разговоре с Леной. Наверное, не нужно было. Хотя, с другой стороны, что в этом такого? Вопрос совершенно житейский. Я же не касался явно болезненной для нее темы универа. Вряд ли Алиса взъестся на меня исключительно из-за этого невинного поддержания диалога.
– Ох, – вздохнула та, усиленно пряча недовольство. – Да, разбираюсь. Мой любимый предмет в школе. А ведь все когда-то началось с этих офигенно выглядящих формул органических соединений, которые я мелкая видела в маминых тетрадях. Они такие прикольные были, загадочные. А я их еще пыталась читать по буквам, мама очень смеялась над этим…
Алиса замолчала. На секунду показалось, что к оставшимся на лице каплям воды прибавились другие капельки. Соленые.
– Все в порядке? – осторожно спросил я.
– Да, конечно, – тут же сбивчиво ответила рыжая. – Не обращай внимания, ностальгия в глаз попала. Такое бывает.
Оба молчим. Вода небольшими волнами бьет по нашим телам. Я внимательно смотрю в глаза Алисы, пытаясь там отыскать сам особо не понимая чего. И не найдя это «что-то» даже почему-то расстраиваюсь.
– Сам, смотрю, никаким спортом и не думал заниматься, – ну вот опять она за старое. Только вроде контакт наладили. И еще ее эта фирменная гаденькая ухмылочка. Прибил бы к неизвестной науке матери.