Но тот ничего не ответил. Занял свободное место и уставился в сторону выхода. Даже к еде не стал притрагиваться. А просто смотрел немигающим взглядом. Стало как-то немного некомфортно.
– А этот… Он всегда такой? – тихо поинтересовался я у кибернетиков. – Приятного, кстати говоря.
– Спасибо, – улыбнулся Электроник. – Ты про Толика что ли? Ну, да, есть момент. Странный он немного. Вечно где-то пропадает, видим его только на линейках, да в столовой. Ни с кем не общается, только разве что с Федькой Суховым. И то – постольку поскольку.
– Напомни, Сухов это который с усиками такой, да? – уточнил Дэнчик.
– Ага, – кивнул тот. – Тоже тот еще фрукт. Но он-то понятно, у него вся семья военные, там не забалуешь. Он даже здесь домашние привычки из головы никак не выкинет. Обидно за него, парень-то толковый. Пытались его с Саней к себе в клуб завлечь, чтоб он отвлекся, но он ни в какую. Неинтересно, говорит. Сетовал, что здесь нету оружейного клуба. А кто ж здесь такой организовывать будет? Это ж пионерский лагерь, а не какие-то военные сборы.
– Грустно как-то, – отметил я. И в этом, казалось бы, идеальном мире встречаются проблемные подростки.
– И не говори, – согласился Электроник. Затем как-то заговорщицки улыбнулся. – Но, может, вы все же проявите большую сознательность, да запишитесь к нам?
– Уже заняты, Серег, не обессудь, – ответил я с наигранным расстройством.
– Да что ж такое, – вздохнул он. – Никто не хочет работать на благо развития отечественной науки.
Действительно, почему это в пионерском лагере никто не хочет себе забивать мозги? Летом. Прямо-таки теряюсь в догадках.
– Да ладно тебе уж, наше дело оно такое, от души должно делаться, заставлять кого-то им заниматься – этому же делу и вредить, – высказал свое мнение Шурик. – Впрочем, вы же не откажете, если мы вас попросим о помощи? Завтра же танцы, аппаратуру надо будет из музыкального клуба на площадь перетащить, установить. Мы вдвоем с Серегой управимся, конечно, но вчетвером-то всяко быстрее получится.
– Ну, отчего бы и не помочь, раз такое дело, – ответил Дэнчик.
Быстренько рассудив, что поошиваться с кибернетиками будет всяко лучше, чем выполнять какие бы то ни было поручения вожатой, я также дал свое согласие. Пристанет ведь, к бабке не ходи, а мы, такие вот молодцы, при деле.
– После полдника тогда к нам приходите, – сказал Шурик. – Будем вас ждать. Заодно будете первыми на тестовом запуске нашего робота.
– Кстати, хотел поинтересоваться – а почему он у вас так, ну, интересно выглядит? – спросил я, вспомнив его довольно своеобразный внешний вид.
– Да, знаешь, не хотелось, чтобы при взгляде на него у людей был бы эффект «зловещей долины», – смущенно ответил Шурик.
– Какой эффект? – переспросил Дэнчик.
– Ну, есть такой японский ученый-робототехник, Масахиро Мори, он установил, что слишком похожий на человека неодушевленный предмет вызывает у людей отторжение, – пояснило будущее научное светило. – Принимая во внимание этот факт, мы с Серегой и решили немного… дать волю фантазии.
Интересный, однако, полет фантазии у кибернетиков. Знать бы еще, какими факторами навеянный.
– Кстати говоря о танцах, решили уже, кого будете приглашать? – хихикнул Электроник, озорно стреляя глазами по сторонам.
Мы с Дэнчиком переглянулись. Кажется, нам обоим эта мысля в голову не удосужилась прийти. Здесь это так делается? Дэнчик обронил мечтательный взгляд в сторону Слави, которая заразительно смеялась, беседуя о чем-то с Аленой.
– Есть один вариант, – напевно сообщил он, глупо улыбаясь.
– А ты, Макс?
– Я не танцую, – что было правдой. Да и, честно говоря, некого мне было пригласить. Да и зачем?
– А придется, – Ольга Дмитриевна возникла будто из неоткуда, светясь довольной улыбкой. – Явка обязательна. Все же официальное лагерное мероприятие.
Я вдруг представил себя в цилиндре и фраке, сопровождаемый абстрактной девушкой в пышном платье с рюшечками. И вот мы выходим на танцплощадку под страдальческие мотивы Юрия Антонова. Аж передернуло.
– Я не танцую, – повторил я.
– Не обсуждается, – твердо заявила Ольга. – Ты пионер старшего отряда, моего отряда, хочу напомнить, так что будешь делать то, что положено его представителям, тем самым подавая пример младшим. Так что подумай, пожалуйста, о партнерше.
– Да я не…
– Ты слышал, что я тебе сказала? – не допускающим возражения тоном проговорила вожатая.
Ладно-ладно. Сделаю вид, что все прекрасно понял. А то не отвяжется.
– Да и тем более у нас мальчиков не так уж и много в этой смене, так что… – загадочно промурлыкала Ольга и была такова. Вот что за намеки такие? Виола, что ли, покусала? Она бы еще гирляндой презервативы над Гендой развесила – пользуйтесь, дорогие пионеры.
– Издевательство какое-то, – пробормотал я.
– Да уж, бедный человечек, заставляют социализироваться, – заржал Дэнчик. – И как ты только это переживешь?
– Простенько и со вкусом, – беспечно ответил я. – А вы, товарищи кибернетики, у вас какие планы будут на этот замечательный вечер?
– У меня отмазка – я занимаюсь технической частью, так что… – пожал плечами Шурик. – Да и не думаю, что моя девушка одобрит, если я с кем-то тут буду обжиматься.
– Ее не Лида, случайно, зовут? – брякнул я.
– Откуда знаешь? – округлил глаза тот.
Да вашу ж…
– Не поверишь – угадал, – реакция удивления была почти что натуральной.
– А я пока еще в поисках, – как-то неуверенно почесал свои кудряшки Электроник. – Хотя, тоже есть кое-кто на примете, но…
Как только дело дошло до какой-то конкретики, то энтузиазм кибернетика стал таять на глазах. Эх, подростки. Вечно стесняются совершенно обыденных вещей.
– Но? – подтолкнул я его к дальнейшему диалогу.
– Да не знаю я, как это сделать! – страдальчески воскликнул тот, аж взмахнув ложкой от негодования в связи со своей собственной неуверенностью.
– Подходишь и приглашаешь, чего тут думать-то? – удивился Дэнчик.
– Легко сказать, – буркнул Электроник.
– Ну, можешь для начала заговорить с ней о чем-нибудь, – профессиональным тоном заявил я. – Не знаю там, о чем тебе самому интересно будет? О тех же чревоточинах…
– Червоточинах, – поправил меня Шурик.
– Да пофиг, просто заговори хоть о чем-нибудь. Ненавязчиво прорекламируй ей тем самым свои тайные достоинства, которые с первого взгляда не видны постороннему человеку, – хотя я сомневался, что они будут видны и со второго. – В любом случае – ты ничего не теряешь. Лучше жалеть о том, что сделал, чем о том, чего не сделал.