– По тексту говорится «в шкапу», – хмуро заявила Женя. – Ты не за грамматикой следи, а за своей речью!
– Да слежу я, Евгения Виссарионовна, слежу, – пылко ответил я.
– Нет, зачем? – продолжила Славя, старательно имитируя в соответствии с образом безразличное лицо.
– Ну, как хочешь, – пожала плечами Лена.
А вот и мой выход, кстати.
– Дарья Семеновна дома, что ли? – крикнул я что есть сил.
– Чего ты так орешь, хунта!? – сжала кулаки Женя.
– В образ вхожу, непонятно что ли? – ответил я, старательно изобразив полнейшее непонимание.
– Ах, стыд какой, мужчина! – закончила свою партию Лена и с явной радостью на лице отстранилась от нас как можно дальше.
Ладно, поехали. Чтоб сам Станиславский охренел.
– Извините… я испугал здесь кого-то, – в целом, тут ничего нового. Порой это типичная на меня реакция. – А, вот эта дочка. А хозяйки нет дома, видно?
– Нет-с, дома. Я пойду скажу ей, – ответила мне Славя.
– Ни, ни, не беспокойтесь, мне именно вас-то и надо.
– Меня?
Ну, Дэн, без обид, такой текст. Я тут не при чем.
– Да. Позвольте хорошенько взглянуть только на вас. Повернитесь немного, вот так… бесподобно… лучше вас я и желать бы не мог.
Мда, чем дальше в лес, как говорится. Я виновато глянул в сторону моего друга, но тот не обращал на это явное совращение мной Славяны никакого внимания – учил свой текст.
Слава Богу, что эта неловкая сцена длилась недолго, поскольку вскоре я догадался объяснить бедной девушке, что жениться сам не собираюсь, а всего лишь сыночку-дебила хочу уже сбагрить. А то сидит, ножки свесил, не работает, стакан воды не приносит, все в свои компьютерные игры играет.
Ладно, такого там, конечно, не было. Но в современных интерпретациях наверняка бы вставили что-то эдакое.
– Да вы не думайте, чтоб я о себе говорил. Во-первых, мне 58 лет, – и так хорошо сохранился, красавчик ты мой. – Во-вторых, физиономия моя далеко не взрачна, в-третьих, у меня жена сидит в Тамбове. Нет-с, я хочу женить своего сына, и именно, коли сказать всю правду, очень бы мне хотелось женить его на вас. Разумеется, если вы полюбитесь друг другу. Вы ведь никого не любите? Скажите по правде…
– Никого-с, – тихо-тихо ответила Славя. Блин, на роль этой Насти надо было Лену брать. Идеальное попадание.
– Ну, и не любите. Я сына вам представлю. Он – малый добрый. Сердце такое нежное. Дайте мне слово, что вы не будете прочь от моего предложения.
– Послушайте, слово не шутка: давши слово, надо его держать, а я сына вашего не знаю.
– Так что ж? Он здесь дожидается в гостиной.
А далее по тексту возвращалась Женя. Эх, понеслась.
– Э… да… никак вот и хозяйка! Эге-ге-ге… как переменилась! Талия-то была в рюмочку, а теперь слава Тебе, Господи… – я не выдержал и издевательски зыркнул на Женю. Та побагровела, но прерывать репетицию дабы послать меня к неизвестной науке матери не решилась. – Дарья Семеновна, узнаете ли вы меня?
– Виновата-с, – сквозь зубы ответила библиотекарша. Ничего, пусть злится, ей полезно.
Диалог с Женей, под конец которого мне надо было поцеловать ее ручку. Хе-хе.
– Не возвратить уж, подлинно. Ну, на детей полюбуемся…, – максимально горестно вздохнул я. – Позвольте руку поцеловать.
– С удовольствием, – проскрежетала та.
Немая сцена. Я выждал пару секунд и удивленными глазами уставился на библиотекаршу:
– Руку-то дашь?
– Еще чего! – взвилась та. – Дальше по тексту работаем!
– А как же актерский метод…
– Замолчи. Пожалуйста. Ради. Всего. Святого, – по слогам ответила библиотекарша, активно жестикулируя руками.
– А рука-то постарела, – покачал головой я.
– Совсем офанарел? – та аж подскочила.
– Так это по тексту, – я с невинными глазками потряс ей перед лицом сценарием. – Ну, почти. Табак нюхаешь? Признавайся!
– Ты определенно не доживешь до конца смены, – выдохнула та, возвращаясь к читке. – Для глаз, Василий Петрович.
– Мне даже интересно, при каких обстоятельствах может случиться сей расклад, – заулыбался я.
– Мешком с мукой по голове огреют, – проворчала Женя. – Неизвестные.
– Женя, ну ты-то хоть не перебарщивай, – укоризненно уставилась на нее активистка.
– Я же сказала, что неизвестные, а не я, – фыркнула та. – Считайте это неожиданным случаем ясновидения.
– Так мы же все слышали, что преступление будет совершенно с помощью мешка с мукой, – Алена задумчиво побарабанила пальчиками по стеклу. – Стало быть, что если Макса действительно им огреют, то мы все чисто теоретически сможем указать на тебя.
– Да хватит! – воскликнула Славя. – Никто никого не огреет! Давайте дальше репетировать! Денис, ты готов? Скоро твой выход.
Тот, уже ушедший куда-то в прострацию, мгновенно встрепенулся:
– Я? Да, готов, конечно, судьба ведь недостаточно надо мной поглумилась…
– А тут в конце пятого явления стихотворение, мне его точно надо читать? – осведомился я.
– От стихотворной части, думаю, откажемся, – сказала Женя. – Как-нибудь адаптируем. Там у некоторых слишком большие партии, учить все это времени не будет.