Мы еще поболтали о всяком, прежде чем она сказала, что уже пора и расходиться. Если мы, конечно, не хотим долгую и нудную беседу с дежурным по лагерю. Мне очень не хотелось покидать эти стены, которые пусть и ненадолго, но объединили нас. Но я вовремя себе напомнил, что впереди еще меня должны ждать чудесные две недели. А там уж всякое может случиться.
Я снял очки, чтобы протереть глаза, которые уже немного устали вникать в почерк моего друга. Нужно было сделать небольшой перерыв.
– Пойдем прогуляемся? Воздухом подышать хочу, – предложил я.
– Все, уже дочитал? – удивленно покосился на меня Дэнчик.
– Нет еще, просто хочу костяшки размять, – ответил я, аккуратно сворачивая тетрадку в трубочку. – Дочитаю на пляже, в тенечке.
– Туда предлагаешь?
– Ну да, может даже искупнемся пару раз по возможности, а то как-то душновато становится.
Выйдя на улицу, мы не торопясь побрели вновь к тому месту, где расположились вчера. Лагерь пустовал, хотя и не выглядел безжизненным. Некоторые пионеры из старших отрядов таки норовили показаться то тут, то там, спешащие куда-то по своим делам. Я невольно оглянулся на домик рыжих, когда мы прошествовали мимо. Девочки либо спали, либо играли напряженную партию в карты, ибо деревянная постройка не ходила ходуном, что немного, да настораживало.
Мы уже проходили мимо дороги, ведущей к лодочной станции, как вдруг услышали из кустов тихий плач. Недоумевающе переглянувшись, мы раздвинули листву, чтобы увидеть там сидящего на земле, обхватившего колени руками, маленького мальчика. При виде нас он тут же стих, лишь слезы на щеках выдавали его.
– Эй, малой, ты чего? – ласково спросил Дэнчик.
– Ничего, – тихо ответил тот. – Все хорошо. Я просто тут сижу. Не сдавайте меня вожатым, ладно?
– Не будем, – твердо пообещал Дэнчик. – Ты только скажи, что с тобой случилось? Ты ведь не просто так же тут плакал сидел.
– Ничего не случилось, – буркнул мальчик, вытирая рукавом мокрую щеку.
– Не хочешь жаловаться? – догадался я.
Тот в ответ лишь угрюмо кивнул, склонив голову так, что его глаза пропали из виду.
– Почему? – поинтересовался я. – Типа, не по-мужски и все в таком духе? Мой тебе совет, – я подошел поближе и присел рядом с мальчиком. – Пошли куда подальше того, кто вбил тебе этот бред в голову. Жаловаться и просить о помощи – это совершенно нормально. В этом нет ничего постыдного, мы все люди. Нельзя все проблемы в себе держать только из-за глупого стереотипа, что это «не по-мужски». Так и с ума сойти недолго. Уж поверь старику, мне ведь все же… семнадцать лет.
Да, старик, нечего сказать. Песок сыплется.
– Так что у тебя случилось?
– Некоторые ребята надо мной издеваются, – наконец выдавил он. – Из-за того, что я динозаврами увлекаюсь.
Я даже сперва не нашелся, чего сказать. Уже и забыл давно, как жестоки могут быть дети и какие нелепые причины могут стать поводом для издевательств.
– А что в этом такого? – я даже искренне удивился. – У тебя замечательное увлечение, вот, что я тебе скажу с полной ответственностью. Динозавры это круто. Тебя как зовут?
– Антон, – едва пошевелил тот губами.
– А меня Макс, – я доверительно положил руку ему на плечо. – А у тебя какой любимый динозавр?
– Птеранодон, – без заминки выдал Антон, чуток расслабившись. – Это, конечно, не совсем динозавр, но мне он очень нравится. Я иногда представляю, как летаю на собственных крыльях и смотрю на землю сверху своим острым взглядом.
Вот тебе на, а был уверен, что малец скажет что-то банальное по типу тираннозавра или трицератопса. А тут действительно необычный экземпляр.
– Удивительно, не так ли? – улыбнулся я. – У тебя отличные мечты и увлечения. И ничего постыдного в них нет, так и знай. Не позволяй их загубить из-за парочки придурков.
– Твои бы слова, да Богу в уши, – едва слышно подколол меня Дэнчик.
– В крайнем случае, – теперь уже моя очередь была игнорировать. – Ты всегда можешь тонко намекнуть своим недоброжелателем, что в лагере есть такая девочка по имени Алиса Двачевская, и что она очень не любит, когда кто-то издевается над слабыми.
– А я о ней слышал, – ответил Антон. – Она постоянно Ольгу Дмитриевну доводит. Ты ее друг, да?
– Что-то типа, наверное, да, – замялся я. – Это неважно сейчас.
– Ты засмущался, – отметил тот. – Ты ее любишь?
Да вы издеваетесь?
– Что? Нет! – замахал головой я. – Просто так… К слову…
– Просто мне в школе зимой нравилась девочка, я тоже так очень смущался, – чего-то малец слишком умный прям попался. – Поэтому мне и показалось, что она тебе тоже нравится.
– Ничего подобного, – я сердито отвернулся, поймав полный насмешки взгляд друга.
– Ну, ладно, – вздохнул Антон. – Спасибо, Макс. Ты мне очень помог.
– Да не за что, – протянул я. – Тебя проводить до домика?
– Не надо, – махнул рукой Антон. – Тут еще посижу, до конца успокоюсь. Все же не хочу, чтобы меня еще и заплаканным видели. Да и вожатые меня тут точно не заметят. Нам же нельзя одним на тихом часу гулять.
– Как скажешь, – кивнул я. – Слушай, Антох, если захочешь пообсуждать динозавров, то приходи в двадцать седьмой домик. С удовольствием с тобой побеседую.
– Хорошо, – тот наконец-то счастливо улыбнулся. Крайне довольный собой, я ему подмигнул, и мы с Дэнчиком продолжили путь до пляжа.
Там мы просто побрели без цели вдоль берега, пока Дэнчик не нашел веточку и остановился, чтобы начать что-то чертить на мокром песке. Я заметил, как он старательно выводит имя нашей активистки. Потом, видимо, до него дошло, что это как-то немного странно, и он быстро ботинком стирает следы своего прилива романтизма.
– Не считаю это чем-то зазорным, если что, – соврал я.
– Ага, – вяло ответил Дэнчик. – Скажи, Макс, вот ты же ведь читал сам мои записи, да и сам поди задавался таким вопросом… Ты же ведь тот же. Тот самый Макс, который был моим другом. Не подумай, что ты сейчас им не являешься, – тут же оговорился он. – Я к тому, что ты ведь не стал на самом деле таким циником, каким пытаешься казаться.
– Если ты сейчас про Антона, – вздохнул я. – То тут я просто… Себя что ли увидел в нем в его возрасте. Мне тогда казалось жутко несправедливым то, что надо мной издевались исключительно потому, что я был не таким, как остальные. На меня все это нахлынуло и… Я всегда мечтал, чтобы у меня был взрослый друг, который бы меня понял и с которым я мог бы поговорить.
– Типа, ты таким образом закрыл свой гештальт?
– Можно и так сказать.
Ноги почему-то сковало. Я осторожно присел на теплый песок и уставился вдаль, провожая взглядом скрывавшийся за горизонтом товарняк. Когда его стук колес стал уже едва различим за шумом воды, я распластался на песке и достал из кармана скрученную тетрадь. Дэнчик не стал меня тревожить, чуть отошел в сторону и стал обстреливать почти что стеклянную водяную гладь мелкой галькой.
Следующее утро выдалось жарким. Я спросонок зачем-то огрел Ольгу Дмитриевну подушкой. Не знаю, чем руководствовалось в тот момент мое подсознание. Но ошарашенное лицо вожатой мигом вернуло меня к реальности. Отчитав меня по полной программе, она гордо удалилась, пообещав мне придумать наказание. Которым по итогу оказалось дежурство возле столовой вместе со Славей. Уж не знаю, исключительно ли подобного рода наказания практикуются в «Совенке», но если так, то я совершенно не прочь избивать вожатую подушкой каждое утро.
Но сперва нам с Максом предстоял небольшой квест – пробежаться до обеда по лагерю и собрать пару подписей в местных кружках. Непыльная задачка, тем более в обществе Слави, обернулась парочкой приключений. Во-первых – местная медсестра, Виолетта Цернова Церновна Кала Кола, оказалась той еще штучкой. Концентрация пошлых шуток и двусмысленных намеков из ее уст была просто какой-то запредельной. Она, казалось, могла опошлить буквально любую фразу. К такому меня жизнь точно не готовила.