– Ну хорошо. Что… Вам… нужно?
– Я ищу кое-кого.
– Кого же?
– Зафода Библброкса, – сказал Марвин. – Вон он, идет к лифту.
Насекомое затряслось от ярости:
– Так зачем же вы меня спрашиваете?
– Просто хотелось поговорить с кем-нибудь!
– Что?
– Жутко трогательно, а?
– Макс, ты чего, спишь? – прервал мое новое путешествие в далекую-далекую Дэнчик.
Несколько мгновений я беспомощно хлопал глазами, пытаясь понять, почему я должен был уснуть. Только потом сообразил, что я уже, можно сказать, что даже и не читал, а просто лежал на книге, чуть прикрыв щекой левую страницу и оттопырив свободной рукой правую. Блин, правда что ли чуть не вырубился? Или просто даже не заметил, как поменял позицию.
– Ага, конечно, – фыркнул я, с неохотой отрывая лицо от подушки. Дэнчик хоть уже и переоделся, но все так же с подозрительным взглядом продолжал вертеться около зеркала. Черная в обтяжку футболка довольно ярко подчеркивала его атлетически сложенную фигуру. Не Арнольд, конечно, но гордиться определенно есть чем. – Я тут и по ночам-то с горем-пополам засыпаю, поди усни, когда такое вокруг творится. А ты меня упрекаешь в том, что я уснул посреди бела… – да, фраза глуповато бы прозвучала. – Короче, до наступления отбоя.
– Просто ты не отвечал на вопрос, вот я и подумал… – как-то даже смутился мой друг.
А, ну это вполне в порядке вещей. Я, когда читаю, редко реагирую на происходящее вокруг, если только оно не вторгается в мое личное пространство с особой наглостью.
– Извини, я немного потерялся. Чего ты хотел?
– Нормально выгляжу, спрашиваю? – повторил тот. – А то такое чувство, что я будто только что из чьей-то задницы вылез.
Попытался придумать, что бы такого сказать положительного, но выдал лишь сухое:
– Да, нормально, не парься.
Впрочем, Дэнчика, казалось, удовлетворил и этот ответ. В самом деле, что еще нам, мужчинам, надо услышать? Норм? Норм. Все, вопрос закрыт, базар окончен.
Встал, потянулся и уже сам пошел к шкафчику, вытаскивать мое повидавшее виды поло. Кристина, помнится, его дарила. На день рождения, еще когда мы были парой. Вместе с каким-то дорогущим мужским одеколоном, я даже хрен его знает, какой марки. Помню только, что потом чисто из любопытства посмотрел в интернете цену – так и сел. Я-то тогда еще был не то, чтобы нищим, но и не особо богатым абитуриентом аспирантуры кафедры ветеринарной хирургии, и такие суммы видел разве что в своих розовых мечтах. Да и сейчас я бы дважды подумал, прежде бы чем тратиться на такую, в общем-то, безделицу, как одеколон. А ей, ну, что ей. С такими-то родителями, как у Лапиной, оно и немудрено, что она могла позволить себе такие подарки. К ее чести, в академии она никогда не пользовалась своим статусом «мажорки». Все сама и только сама.
Хорошо, что после нашего расставания, виной которому был я и только я, мы смогли сохранить дружеские отношения. Без Кристины, как ни крути, моя жизнь была бы совершенно иной. И такой жизни я вряд ли был бы рад.
– Хорош, хорош, Аленка сто процентов будет в восторге, – меланхолично бросил Дэнчик, когда уже настала и моя очередь около зеркала становиться похожим хотя бы на подобие кавалера.
– Знаешь, моя бы воля – я бы вообще не ходил, – поморщился я. – Да и Алена, кстати тоже. Мы, спасибо нашим вожатым, в безвыходном положении. Так что это просто небольшая товарищеская взаимовыручка. Мы туда придем, посветим лицом и тихо-мирно свалим.
– И куда, стесняюсь спросить?
– За Алену не ручаюсь, а я думал, как вариант, пойти на пристань. Других-то относительно уединенных мест я тут и не знаю, – ответил я, поправляя воротничок. – И буду очень надеяться, что Ольга меня там не достанет.
– Только если ей снова не приспичит удовлетворить свое либидо, – заржал Дэнчик.
Ну да. Ладно, я готов. Трепещите.
Стоило нам выйти, как мой друг приметил клумбу и, воровато оглянувшись, аккуратно сорвал оттуда одну розу, прежде чем я успел его предупредить о том, что эти самые клумбы заслуга его ненаглядной активистки.
– Ай, – неловко выдавил я.
– Ну а что? – развел руками тот. – Цветочный магазин тут отсутствует как данность, уж извините.
– Да нет, я просто… Хех, – сказать, не сказать? – Короче, эти клумбы Славя делала.
Дэнчик замер на месте, переводя взгляд то на меня, то на розу.
– Ай, – повторил он. – Твою-то мать, надо было заранее озаботиться и полевых нарвать.
– Его пример другим наука, – процитировал я «Евгения Онегина».
– Ой, да завали, – выдохнул тот. – Блин, и выкинуть рука не поднимается… Пофиг, чего-нибудь придумаю. Пошли. Нам же по пути?
– Наверное, – прищурился я. – Не знаю. Мне седьмой домик нужен. А я, честно говоря, без понятия, где он территориально.
– Так, ну, Славя в двенадцатом живет, – призадумался Дэнчик. – Так-так… Ага, это, вроде как та же улочка, только тебе в другую сторону надо будет повернуть.
– Ладно, Сусанин, доверюсь тебе, – безразлично протянул я.
Мы прогулочным шагом двинулись в сторону площади. Около домика рыжих я заметил нервно переступающего с ноги на ногу паренька примерно возраста Ульянки, который сжимал в руках что-то похожее на наспех сделанную бутоньерку. Видимо, тоже цветы с клумбы нарвал. Вовремя, однако, Славя решила с ними затеяться. Бедная девочка. Дэнчик тем временем нервно перекидывал свою многострадальную розу из руки в руку, явно усиленно соображая, как объяснить Славе ее появление.
– Можешь в зубы ее вставить, – посоветовал я. – Подобное эффектное появление всяко заставит Славю временно забыть о своем труде, которому она, вне всякого сомнения, посвятила добрую половину дня…
– Да хорош, блин, издеваться, – огрызнулся тот. – Тоже мне, праведник нашелся. Сейчас все твои грешки перечислять буду.
– Ой, слушай, вот оно тебе надо? Мы ведь так опоздаем, до утра стоять будем, пока ты закончишь, – хмыкнул я. Не нашедший, что на это ответить Дэнчик сострил гримасу, но потом дружески хмыкнул и мы в уже куда более разряженной обстановке двинулись дальше.
Площадь уже наполнялась участниками дискотеки. На всех вместо обычной пионерской формы красовались либо платья, либо обычная повседневная одежда. Шурик возился с аппаратурой и что-то усиленно объяснял Мику. Та энергично и, что удивительно, молча кивала. Дела.
– Ну что, я могу тебя со спокойной душой отпустить с девочкой? – захлопал глазами я, когда мы вышли на нужную улочку.
– Можешь, дружище, можешь. Ты сам, главное, дел там не натвори, – не остался в долгу Дэнчик. – А то я тебя, язву, знаю. Доведешь барышню до слез еще до подхода к площади.
– Ты меня слишком демонизируешь, – ухмыльнулся я. – При всей моей не шибко большой любви к homo, я все же стараюсь быть милым и приветливым. По большей части.
– Ну да, я вижу. Приличная рубашечка, волосы почти не похожи на воронье гнездо… Да, дружище, ты определенно сейчас самый милый человек во всем «Совенке», – похлопал меня по плечу Дэнчик. Причем сказал он это настолько как само собой разумеющееся, что я на автомате кивнул, даже особо не вдумываясь в наполняющую фразу очевидную иронию. Сообразил только, когда улыбающаяся физиономия друга повернулась к лесу передом и максимально довольная полетела к двенадцатому домику. Ну, что ж, мне тоже пора. Не думаю, что стоит бежать впереди паровоза. Я выудил наушники. Под музыку идти навстречу неизбежности всяко приятнее.
«Everywhere I go, bitches always know, that Charlie Scene has got a weenie that he loves to show…»
Тем более под такую зажигательную.