– Нет, не ферштейн, по-русски говори, – раздраженно бросила Алиса.
– Короче, я не считаю твое право собственности на этот участок лагеря легитимным, – я старался разъясняться максимально спокойно. – К тому же я тоже планировал побыть здесь в одиночестве и не особо хотел, чтобы всякие рыжие стервозные дамочки мне тут мешали. Посему, либо…
– Кто я? – мгновенно закипела рыжая.
– Ты все прекрасно слышала, Двачевская, – повторил я. – И не надо мне тут строить злобные моськи. Так вот, повторяю, либо ты…
– Ой, знаешь что, пошел ты! Сиди тут хоть до усраной матери! – рявкнула Алиса и бодрым шагом направилась куда подальше.
Наблюдавшая за всей этой сценой Жулька заскулила и стала тыкать меня лапой.
– Да перестань, ей полезно, – буркнул я.
Поняв, что первый прием не удался, собачья морда пролезла мне под руку, как бы случайно при этом вытягивая ее в сторону уходящей Двачевской.
– Слушай, ты вообще на чьей стороне? – удивленно обратился я к Жульке, но та смотрела на меня таким грустным взглядом, что не сдаться было невозможно. – Ой, ладно… Алис, постой! Как бы я тебя не прогонял, если что. Так что можешь сесть тут и побренчать, ты ведь этого хотела?
Думал, что проигнорирует, но нет, остановилась. И после пары секунд размышлений, круто повернулась и зашагала назад. Жулька при этом довольно завиляла хвостом.
– И что ты только в нем нашла? Козлина ведь редкостная, – бросила она на лету четвероногому. Та заворчала и улеглась, положив голову мне на колени. Ладно, это было мило.
Всем своим видом намеренно пытаясь обратить на себя внимание, Алиса уселась от меня максимально далеко, на противоположном краю сцены, и заиграла тихую мелодию, в которой я без труда узнал «Взвейтесь кострами». Пусть Алиса играла не так виртуозно, как Мику, но талант также был виден налицо. Хмурое лицо девушки во мгновение ока приняло беззаботное выражение, она полностью отдалась инструменту, ловко перебирая пальцами по струнам. При этом она легонько качала головой, отчего ее рыжие хвостики забавно дергались. Сыграв переход, Алиса принялась за медленную, грустную мелодию. И я уже даже начал сомневаться в том, а действительно ли Мику играет лучше. Сейчас Алиса ничем не уступала ей. Я неожиданно для себя заметил, что уже даже слежу не столько за игрой Алисы, как за ее мимикой, ее чуть прикрытым янтарным глазам, слегка курносым носиком и небольшими ямочками на щеках.
Так, Остапа чего-то понесло. Я отвернулся, возвращаясь к Жульке, но та внезапно вскочила, сладенько потянулась и постучала коготочками по направлению к рыжей гитаристке.
– И ты, Брут, – хмыкнул я.
Делать было нечего, так что я послушно встал и проследовал за Жулькой. Но к Алисе, в отличие от нее, приближаться не решился. Получить гитарой по балде в этот томный вечер в мои планы точно не входило.
Закончив партию, Алиса принялась почесывать собачку за ухом. А я все сидел чуть в отдалении и смотрел на нее. А ведь свет луны украшал не только листья, хочу заметить. Он придавал ее коже почти что аристократическую бледность, заметно выделяющуюся на фоне ярких волос.
– Понравилось? – наконец прервала Алиса тишину. Вопрос был задан даже с какой-то необъяснимой толикой надежды.
– Очень, – живо кивнул я. – Даже мурашки пошли, зацени.
Я с улыбкой протянул ей руку, прекрасно отдавая себе отчет в том, что она ничего не увидит. Но я сделал это и не с таким расчетом. Алиса улыбнулась. Мне просто захотелось, чтоб она улыбнулась.
– Ну, оно и неудивительно, – хмыкнула рыжая, возвращаясь в привычный режим непробиваемой надменности. – Сам-то играть умеешь?
– Нет, – честно ответил я.
– Пф, я почему-то даже не удивлена, – покровительственно махнула рукой Алиса. – В карты не умеешь, на гитаре не умеешь, спортом не занимаешься никаким… Только балаболишь мастерски.
– Ну, знаешь ли, вообще-то… – я уже захотел с изяществом заткнуть хамку за пояс, подробно ей расписав все мои успехи в ветеринарии, но вовремя сообразил, что в моей ситуации это будет выглядеть не особо правдоподобно. Да и вряд ли Алиса прям понимала что-то в этом, чтобы по достоинству оценить мои знания. – Вообще-то я, не считая русского, два с половиной языка знаю.
– И что? – непонимающе уставилась на меня рыжая.
– В смысле «И что?»? – поперхнулся я. Я был уверен, что это засчитается за аргумент.
– Ну, знаешь ты языки, молодец, как это тебе в данный момент пригодится? – Алиса отложила гитару и, почуяв победу, смотрела на меня уже с неподдельным интересом и привычным огоньком в глазах. – Человек должен уметь хоть что-то руками делать. А ты лишь подтверждаешь мои слова, что умеешь только языком трепать. Но, отдаю тебе должное, ты достиг в этом совершенства.
– Я умею работать руками, – парировал я, снисходительно улыбаясь.
– Ну, например? – продолжала наседать Алиса.
– Например я… – етижи-пассатижи, а я ведь реально не знаю, что ответить. – Дрова колоть умею… Наверное… Слушай, ты чего пытаешься добиться?
Алиса звонко рассмеялась, а я начал чувствовать себя предельно уязвленным. Искренне считал себя пупом Земли, а вот забери у меня, оказывается, ветеринарию, и что? А вот что – Максим Жеглов, путем нехитрых вычислений, оказывается нулем без палочки. Страдалец Гомерический, мать твою. Ох-ре-неть.
– Я ничего не пытаюсь добиться, я просто констатирую факты, а ты почему-то злишься, – улыбалась рыжая во все тридцать два. – Что довольно любопытно, ведь на правду не обижаются.
Я достал электронку и, насупившись, сделал пару тяг. Фиаско? Нет уж, не дождетесь.
– Я всегда придерживался мнения, что человек каждый день должен узнавать что-то новое, – философски заявил я. – Только так можно в полной мере понять вкус жизни. С учетом того, что мне еще всего-то каких-то семнадцать лет, то я не считаю мои недостатки серьезными.
– Великий Максим Жеглов признал, что у него есть недостатки? Я не ослышалась? – Алиса аж привстала. – Это тот самый Максим Жеглов, который вчера, как последний баран, заставлял меня писать расписку за уголь? Ой, с сердцем что-то, врача, позовите врача!
Двачевская так заразительно смеялась, что я сам забыл об этом небольшом казусе и поддался улыбке.
– Так это все из-за этого угля? – будто я и так не понимал.
– Не только, – сверкнула глазами рыжая. – У меня к тебе много претензий. А у тебя передо мной много должков.
– Понеслись черти по ухабам, – я со вздохом приложил ладонь ко лбу. – Давай, накрути меня полностью, чего уж мелочиться.
– Да я еще не начинала, – промурлыкала Алиса, все еще почесывая блаженно валяющуюся Жульку за ушком. – Ой… – Внезапно девушка переменилась в лице и обеспокоенно принялась рыться в шерсти собаки. – Что за… Ой-ой-ой! Клещ! Господи, у нее клещ!
Ну нашла из-за чего панику разводить. Дворовая собака подцепила клеща, эка невидаль.
– Дай я вытащу, – я уже было встал, как увидел, что рыжая старательно загораживает от меня Жульку.
– Ага, чтоб я такому криворукому собаку еще доверила, – ругнулась Алиса.
Так, ну все, терпение лопнуло. Свой профессионализм в этой области я никому не позволю ставить под сомнение.
– Угомонись, а? – нетерпеливо прикрикнул я. – Чтоб ты понимала, я ветеринарный врач. Будущий. По крайней мере, у меня уже есть некоторый опыт работы в ветеринарных клиниках. Уж с клещом управлюсь.
– Ты ветеринарный врач? – округлила глаза Алиса. – А чего ж ты, блин, молчал-то? Я над тобой тут, значит, издеваюсь, а ты…
– Забей, – отмахнулся я. – Ну так что, теперь-то уж доверишь мне собаку?
Янтарные глаза Алисы, поблескивавшие от небольших слезинок, как драгоценные камни, смотрели на меня в упор, вынуждая первым отвести взгляд. Но я справился. За что и был вознагражден молчаливым кивком.
Я подобрался к ничего не подозревающей Жульке и аккуратно прижал ее мордашку к себе. Клеща я нащупал у левого уха. Повезло, что Алиса его обнаружила. А то все же с клещами шутки бывают плохи. Обычно я в таких случаях использовал специальный крючок-зацеп, но сейчас пришлось по старинке, пальцами. Подцепив членистоногое ногтями у самого основания головки я легким выкручивающим движением вытащил заразу. Убедившись, что под кожей Жульки не осталось ничего инородного, безжалостно раздавил кровососа. А пациент, кажется, даже и не понял, что, собственно, случилось и продолжил сидеть, степенно высунув язык.
– Делов-то, – потер руки я.