– Макс, просыпайся! – требовательно прикрикнула дымка, которая раньше была Алисой.
– Нет… – в отчаянии пробормотал я.
– Да просыпайся ты, засоня несчастный! – внезапно на месте рыжеволосой красавицы возник Пионер со сверкающими красными глазами…
***
Из окна внутрь полутемного помещения домика падал яркий свет, и в первую секунду я увидел только темный девчачий силуэт с яркими рыжими волосами. Я еще пару секунд думал, что сплю, прежде чем затуманенный взгляд более-менее сфокусировался.
– Алиса? – промычал я.
– А ты кого ожидал увидеть? Леночку поди? – видел я плохо, но был уверен, что губы рыжей издевательски скривились. Опять Лена, вот чего неймется человеку? То Славя, то Лена, дурдом «Ромашка», а не пионерский лагерь.
– Интуиция тебя подвела. Мультики я сейчас смотрел как раз-таки с твоим участием.
– Хочешь сказать, что я тебе снилась? – переспросила Двачевская, удивившись и заулыбавшись одновременно.
– Да-а, – потянулся я. – Оказия, ни во сне, ни наяву от тебя покоя нет.
Слава всевышнему, что наяву хоть без говорящей Жульки.
Не глядя нащупал на столе очки. Только надев их, я смог видеть все в полной мере и только уже тогда полностью проснулся. Алиса облокотилась на шкаф, все такая же красивая и полная энергии. Только вот глаза были… лихорадочные, что ли. Очевидно, что явилась она явно не пожелать доброго утра.
– Ладно, а теперь скажите мне, пожалуйста, Алиса Викентьевна, зачем изволили пожаловатьс? – спросил я, протяжно зевнув. Блин, чертова постановка, уже заговорил как те умалишенные. Глянул на Дэнчика – тот еще спал мертвым сном.
– Поговорить надо, – ответила Алиса, бесцеремонно плюхнувшись на мою кровать. Я едва ноги успел убрать, чтобы освободить ей место.
– За полчаса до подъема? – переспросил я, сверяясь с будильником. – Да уж, видимо, действительно надо.
– Хорош, блин, язвить, Макс! – всплеснула руками девушка. – Правда нужно. Я бы, может, и сама бы справилась, но чего-то как-то не вышло…
– Давай без всех этих прелюдий, чего у тебя случилось? – опять же, не люблю я, когда затягивают разговор без лишней надобности.
– Да Ульянка… – расстроенно начала Алиса. – Злится чего-то на меня. Я не знаю, почему. Вернулась вчера, а она лежит в кровати чернее тучи, меня в упор не замечает. Пытаюсь с ней заговорить, а она огрызается. Я уже и так, и эдак, даже булочку ей свою отдать была готова, а она… Вот что я сделала, что даже Ульянка так…
Создавалось ощущение, будто Двачевская сейчас расплачется. Маска надменности снова дала трещину, показав, как мне хотелось думать, настоящую Алису. И вот что прикажете делать в такой ситуации? Ясно одно – нужно было ее как-то успокоить, защитить, если угодно. Любыми средствами.
Тут вспомнилась вчерашняя просьба вожатой. Так-так, хотя бы стало ясно, откуда ветер дует.
– Я слышал, что у нее вчера свидание немного не по плану пошло, – сообщил я. – Так что не думаю, что дело тут в тебе.
– А ты откуда знаешь? – удивленно вскинула брови рыжая.
– Панамка сказала, просила вчера нас с Дэном сегодня с ней поговорить. Вместе с тобой, кстати, тоже, – ответил я. – Не переживай, Алис, вернем твое протеже в чувства.
– Вот оно что, значит, – Алису эта новость явно обрадовала. – А я уж думала, что обидела ее чем. Ну, отлично тогда. В смысле, ничего хорошего, конечно, но… Ну, значит, поговорим с ней сегодня всем скопом. Одни от вас проблемы, блин! – фыркнула она под конец.
– От нас? – не понял я.
– Ну а от кого же еще? – хмыкнула рыжая. – Ну, не в плане от вас с Дэном лично, а от мужиков.
– Да что бы вы без нас делали вообще! – возмутился я.
– Жили бы счастливо, – парировала Алиса. Посмотрела на Дэнчика, хитро улыбаясь. – Слушай, Макс, давай его зубной пастой намажем?
Я не удержался от смешка, представляя, как тот просыпается с мятными усами под стать Эркюлю Пуаро. Проще говоря, я не особо возражал против этой затеи. Но для приличия стоило посомневаться:
– А ты уверена, что эта хорошая мысль?
– Конечно! – подорвавшись с кровати, ответила воодушевленная Алиса, уже держа наготове тюбик. Отвечаю, заранее планировала. – Это же хулиганская классика! Я вообще думала пасту на королевскую ночь оставить, но упускать такую возможность – форменное преступление! Или ты хочешь сказать, что тебя так никогда не разыгрывали?
По правде говоря, нет, не разыгрывали. Хотя, врать не буду, был прецедент, когда я был в опасной близости от такого подарочка. В больницу тогда с сотрясением умудрился попасть, в школе еще. В целом, была довольно веселая пара недель. Детская-то больница, считай, тот же лагерь, правда в четырех стенах и со злющими медсестрами.
– Было дело, – подыграл я Алисе. – Ладно, верши свое злодейство.
Алиса аж поперхнулась и заинтересованно, не скрывая некоторого подозрения, покосилась в мою сторону:
– Ты, очевидно, не так меня понял, раз так быстро согласился. В чем подвох?
– Да все я так понял, нет подвоха, – ответил я. – Я действительно думаю, что это будет забавно. А откуда у тебя паста, кстати? Пионерам же, как я понимаю, порошок зубной полагается.
– Да, у Ленки одолжила еще в начале смены, – не глядя на меня отозвалась Алиса, уже постепенно начиная выводить штрихи на лице спящего Дэнчика. Первыми подверглись атаке брови.
– Одолжила или стащила? – не мог не поинтересоваться я.
– Да какая разница? Тихо там вообще, – шикнула рыжая.
Закончив с бровями, Алиса нанесла моему другу посреди лба жирную точку на индусский манер, и приступила к усам. В этот раз, как только холодная паста коснулась физиономии Дэнчика, тот засопел и рефлекторно отмахнулся. Алиса ловко избежала столкновения своего прелестного личика с ладонью и, захихикав, продолжила свои художества.
– Чшш, – произнесла она вслух.
Я прислонился к спинке кровати и замер, поймав себя на мысли, что даже не смотрю на работу Алисы, а любуюсь именно ею. А любоваться определенно было чем, с учетом того, что она по своему обыкновению подвязала рубашку. Но я почему-то не смотрел на нее с точки зрения какого-то вожделения. Это было нечто другое, то, как смотришь на дорогого человека. Своего, как сказал бы мой спящий друг. Я наслаждался каждым ее движением, в которых была такая естественная и притягательная грация. А эти нахальные и озорные глазки, зрачки которых стремительно бегали туда-сюда, когда она выводила последний штрих под носом Дэнчика, они заставляли искренне улыбаться и, сами того не осознавая, могли втянуть в каждую ее авантюру.
Да, а я, помнится, надеялся, что по утру вчерашнее наваждение меня отпустит. А все стало еще хуже.
– Идеально, как по мне, – довольно заулыбалась Алиса, оценивая свое творчество.
Солнечные лучи набирали силу, прочерчивая широко расставленные янтарные глаза бунтарки и четко обрисованную линию ее губ. Я физически ощущал дрожь, когда задерживал взгляд на них. Все мое существо до смерти хотело ее поцеловать.
«Другого шанса может и не быть», – вспомнил я свой сон. Я ведь почти всегда их запоминаю.
Черт, я же не собираюсь правда сейчас постараться это сделать? Сумасшествие ведь. Ошибка системы. Но сейчас это казалось буквально жизненно необходимым.
А если от ворот поворот? Позору ведь не оберешься. Мы так-то едва знакомы, а я уже тут надумал невесть что. С другой стороны, наглость ведь второе счастье. Вырисовываются две возможные развязки – я сделаю глупость, и кто-то будет страдать, или я не сделаю глупость, и кто-то будет страдать. Исход в любом случае не радужный, а вот начало весьма и весьма интригует.
«Иисусе, Макс, у тебя еще двенадцать дней в запасе. Куда ты летишь впереди паровоза? Угомонись. И младшого тоже угомони, его сейчас вообще не спрашивают!».