– Мартынов, ты уже на третий налег, – отчеканила Ольга. – Доешь по дороге. Все, хлопцы, арбайтен, вперед!
Почему-то не отпускало такое чувство, что нас где-то крепко надули. Только бы еще понять, где именно.
– Дайте жалобную книгу и верните деньги за дефектную вожатую, не обладающую и каплей сострадания, – проворчал Дэнчик, когда мы уже отошли от треугольного здания на достаточное расстояние.
– Я определенно считаю, что Панамка должна понести заслуженное наказание за такой непросительный поступок в отношении голодающего, – многозначительно заметил я.
– Эм, Макс, ты ведь знаешь, что калечить людей без острой необходимости плохо?
– Да, – соврал я.
– Хорошо, просто проверил, что ты в курсе, – сказал Дэнчик. – С мамкой незадолго до всего этого детектив смотрели с Джонни Деппом… Короче, есть идеи, как заманить ее на поезд?
Обдумывание планов мести, пусть и максимально доведенных до абсурда, оказалось довольно забавным занятием. И я искренне радовался тому, что нас никто не мог сейчас услышать. Наивная пионерия явно бы не так поняла наш небольшой черный юморок. Увы, вскоре нам пришлось разойтись. Под напоминания друга, чтобы я не забыл разузнать о природе иероглифов на банной дверце, я свернул в сторону музыкалки, в то время как Дэнчик попрыгал в сторону ворот.
К сожалению, никакой музыки в этот раз я не услышал. Оно-то и понятно, не будет же Мику играть на своих инструментах двадцать четыре на семь, но очень ж хотелось снова услышать ее игру. Подойдя ко входу, предварительно постучался и тут же услышал стук каблучков по деревянному настилу.
– Ой, Максимушка, привет! – обрадовалась моему появлению Мику. – Тебя Ольга Дмитриевна ко мне прислала или ты так, в гости зашел?
– Пятьдесят на пятьдесят, – честно ответил я. – Я хотел к тебе зайти в любом случае, не сегодня, так завтра, но вожатая меня сейчас сама к тебе отправила. Так что получился такой вот экспромт совмещения приятного с полезным.
– Ну, что ж, я рада тебя видеть, – заулыбалась девушка. – А помощь мне правда нужна. Но ты не переживай, ничего такого. Я уже везде у себя порядок навела, пыль протерла, занавески поменяла… Эммм… Я только сейчас поняла, что что-то забыла…
Наполненное грязной водой ведро около рояля как бы намекало, но я решил, что Мику в задумчивости на первое время намного лучше, чем Мику в штатном режиме.
– Ничего страшного, Микуль, вспомнишь, куда денешься, – улыбнулся я. – Я пройду?
– Да, конечно, проходи, – мгновенно ответила та. – Чаечку, может?
Ой, нет, все, хватит с меня чая на сегодня. А то так ближе к обеду из туалета, миль пардон, не вылезу.
– В другой раз с удовольствием, – ответил я.
– Хорошо, – неожиданно немногословно ответила Мику. – Так вот… Ой, ведро!
Полуяпонка хлопнула себя по лбу и уже дернулась в сторону ведра, но я, неожиданно для самого себя, мягко ее остановил:
– Давай я вынесу? Куда его вылить?
Лицо Мику расплылось в улыбке благодарности:
– Можешь, в принципе, за клубом, только чуть ближе к лесочку, хорошо? Потом принеси, я его сполосую, как возможность будет.
– Ты, наверное, имела в виду «сполосну»? – уточнил я.
– Да, именно так, сполосну, – радостно кивнула Мику.
Быстро сделав все дела, я вернулся к девушке. Та уже сидела за роялем и перебирала нотные тетради.
– Я просто вспомнила, ты говорил, что играл когда-то на фортепиано, – обронила та, не оборачиваясь. Видимо, я сейчас действительно единственный, кто мог бы зайти в музклуб. Ну и «играл» – это очень сильно сказано. – Я так понимаю, ты решил повспоминать что-нибудь? Я тут уже кое-что приготовила…
– Не-е, я уже давно прочно сроднился с другим музыкальным инструментом – нервы собеседника, – отшутился я. Мику шутку оценила, весело хихикнув. – Еще нужно что-нибудь сделать?
– Да я не… Кста-а-ати, можешь окошки открыть, пожалуйста? Помещение проветрить нужно, пока еще совсем жара не наступила. А то днем вот это вот, вечером комары, а я вечно забываю, сижу тут как в парилке…
– Сейчас сделаю, – ответил я.
Быстренько прошелся по всей площади музклуба. Мику тем временем начала наигрывать простенькую мелодию. Потом потихоньку начала расходиться, выдавая какие-то немыслимые аккорды. Но под конец все же сбилась.
– Эх… Слушай, Максимушка, а зачем ты тогда хотел зайти-то? – поинтересовалась девушка.
– Ну, я просто… – ох, не уверен я все же, что хороший из меня получится психолог. Я свои-то проблемы решить не могу. А тут чужие. С учетом всей моей нелюбви к homo и неспособности их понять. Ну, или просто отсутствие желания этого. Да и, помимо всего прочего, была какая-то надежда, что если я буду стараться быть добрее к тем, кто действительно этого заслуживает, то эта история закончится хорошо. Так или иначе, но хорошо. Короче, пляшем. – Мне показалось, что тебе было бы не лишним с кем-то поговорить. Ты, просто, не знаю, такая добрая, всем хочешь помочь, рассказываешь вечно что-то… Пусть тебя и не всегда возможно вынести… Но ты почти всегда одна тут… Я как-то подумал, что это неправильно.
Признаться, я ожидал, что Мику понурится или что-то такое, но та лишь равнодушно махнула рукой:
– Ой, Максимушка, да я даже внимания на это не обращаю. Я понимаю, что меня иногда заносит, и что это может оттолкнуть, но я не стремлюсь как-то всем понравиться или что-то в таком духе. Я это я. У меня есть друзья дома и даже здесь, которые принимают меня такой, какая я есть. Та же Алисонька, например, хоть и бурчит на меня иногда. Вчера, вот, согласилась со мной на концерте выступить, представляешь? Кста-а-ати, если уж до меня кто-то докапывается, то обычно я прямо говорю, чтобы этот человечек шел лесом.
Мику слабо улыбнулась, и несколько раз моргнула. А я почувствовал облегчение. Пусть моя беседа, по сути, ничего и не дала, но щемящее чувство внутри прекратилось.
И, стоп, Алиса-таки решила сыграть дуэтом с Мику? Интересно даже стало, на каких неземных условиях?
– Самый оптимальный подход к этой проблеме, – сказал я. – Ведь если очень сильно волноваться касательно мнения других людей и чувствовать себя несчастным всякий раз, когда их представления о тебе не совпадают с твоими собственными, то можно быть обреченным на пожизненное несчастье.
Главное только не перебарщивать. Как это делал я с большим успехом последние пять лет.
– Но все равно, спасибо, что волновался, – Мику забавно покраснела. – Ты правда хороший человек, Максимушка. Хоть и пытаешься быть букой.
– Настолько очевидно, что я только пытаюсь им быть?
Мику лишь коротко кивнула. Хотел что-то сказать в ответ, но голос в последний момент беспомощно затих. Я подошел к фортепиано и, под немой взгляд полуяпонки, наиграл «Twinkle, Twinkle, Little Star». Не звезда рок-н-ролла, но что-то я родил.
– А говорил, что все забыл, – гордо отметила Мику.
– Все врут, Микуль, пусть иногда и неосознанно. Просто бывает так, что ложь не несет в себе негативного посыла. Иногда это просто защита. Особенно, если приходится врать самому себе.
– А разве можно врать самому себе?
– Ты не поверишь… Слушай, Мик, сможешь помочь кое с чем?
– Ой, ну постараюсь по мере сил, – вновь затараторила девушка. – Я вообще стараюсь не отказывать никогда, если кто просит о помощи, но так получается, что я не всегда в итоге оказываюсь способной помочь и начинаю чувствовать себя такой дурой, что начинаю волноваться, а когда я волнуюсь , то начинаю говорить еще быстрее и…
Я просто молча сунул ей под нос телефон с фотографией иероглифов. Та одновременно непонимающе смотрела на фото и с любопытством на смартфон:
– Это… что?
– Это я хочу, чтобы ты перевела, – объяснил я, не став уточнять, о чем она сейчас конкретно. Ибо если речь идет о моем телефоне, то это может вылиться в такое, что я отсюда до следующего дня не выберусь.