Холодные Небеса - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 10

Глава 10. Viva La Guerra

Огненные реки стекали по окрестным улицам, отрезая площадь перед клубом от остального города. Люди в панике бросались в разные стороны, спеша вырваться, пока кольцо не замкнулось. Абигор, Бальтазар и Натаниэль вместе с десятком завсегдатаев клуба «Семëрка» выскочили на улицу.

— Что это? Что происходит? — перешëптывались ангелы и демоны.

— Готовы? — крикнул им Абигор, — пути назад нет. Бьëмся до победы, иначе никак!

— Великолепная пламенная речь! Под стать моменту! — послышалось сверху, — жаль, что голубокровый сброд не способен ни на что, кроме речей.

На краю крыши напротив клуба стоял человек в песочном костюме и, сжимая в руке короткий двойной топор, смотрел прямо на Демона В Красном. На матово-сером визоре, скрывавшем глаза Красноокого, горели две багровых искры. Четыре тени приземлились на асфальт и, выхватив оружие, приготовились к бою. Битва началась.

Натаниэль первым бросился вперëд, чтобы оттеснить от Гвардейцев девушку с длинным хвостом волос на макушке. Это была Лючия, его любимая Лючия, и ангел верил, что сможет образумить еë. Однако она, видимо, не разделяла его чувств, так как, перехватив свою нагинату, встала в стойку и изо всех сил нанесла ему удар рукоятью в живот.

Прогремело три выстрела, и самый высокий из Гвардейцев, пошатнувшись, приложил руку к животу. Бальтазар, торжествующе ухмыляясь и сжимая в руке дымящийся пистолет, обернулся к Абигору.

— Выходит, не так страшен ангел, как его…

Сильный удар в висок помешал ему закончить. Раненный ангел отшвырнул своего противника резкой оплеухой и медленно двинулся к сжавшимся под стенами клуба посетителям. Однако на пути громилы стоял Абигор. Конец его трости упëрся ангелу в грудь, заставив остановиться.

— Ты знаешь, кто я такой? Думаю, да. Тогда ты понимаешь, что с тобой будет, если ты сейчас же не отойдëшь от них, — нахмурился демон.

Его противник молча наклонился вперëд, давя на трость всем своим весом, и в его пустых глазах не читалось ничего, кроме жажды разрушения. Вздохнув, Абигор перехватил своë оружие, и огромный молот со свистом устремился прямо в голову ангелу. Однако тот лишь поднял правую руку, словно пытаясь заслониться. Послышалось чавканье и хруст костей, но изуродованная рука действительно сдержала молот, а Гвардеец, размахнувшись, нанëс Абигору удар в шею.

— Будь осторожен, Эйб, — крикнул, поднимаясь на ноги, Бальтазар, — эти Гвардейцы ведут себя, как…

— Зомби, — ответил за него демон, и только сейчас они начали осознавать ужасающую силу Красноокого.

А ангел тем временем присел, свесив ноги с края крыши, и взмахивал руками, будто дирижируя невидимым оркестром. Ещё один Гвардеец бросился на Бальтазара, а последний стал медленно обходить Демона В Красном слева, чтобы напасть на сгрудившихся позади посетителей клуба.

Натаниэль тоже находился в отчаянном положении. Лючия молча бросалась на него снова и снова, и каждый еë удар мог оказаться смертельным. Парируя одни выпады мечом и уклоняясь от других, ангел отступал и загонял себя в ловушку. Позади бушевало пламя. Впереди свистело лезвие нагинаты. У Нейта был только один выход: контратаковать и ранить ту, что была ему дороже жизни. И, разумеется, он бы скорее согласился умереть. Треск пламени оглушал, жар сдавливал горло. Почувствовав, как на глазах выступают слëзы, ангел отбил последний удар и закрыл глаза. Если это был конец…

Внезапно раздался вскрик, а в нос ему ударил едкий запах смолы и горелой плоти. Открыв глаза, Натаниэль опешил: Лючия лежала на земле, царапая ногтями чëрную корку, покрывшую еë правую руку. Нагинату она выронила, и оружие сейчас лежало прямо перед ним.

— Успеешь ещё героически умереть, Ангел Огней, — раздался раздражëнный голос слева.

Приняв боевую стойку, Накир уже формировал новый шар тлеющей смолы. Натаниэль чувствовал исходившее от голубоглазого ангела презрение, но, кажется, сейчас они были на одной стороне.

— Накир! Но… Как? Откуда ты?

— Обсудим позже. Просто дай мне помочь.

— Спасибо. Только, прошу, не делай ей больно! Я остановлю еë!

— Конечно, остановишь… — метнув снаряд, Накир отбросил Лючию на землю и закатил глаза.

Девушка жалобно закричала: вязкая обжигающая смола приклеила еë руку и тело к асфальту, причиняя невыносимую боль. Вторая еë рука шарила по земле, ища оружие, но Нейт придавил нагинату ногой.

— Пожалуйста… Ей же больно… — едва ли не плакал он.

— Чëрт возьми, будь благодарен за то, что она не сможет убить нас или угробить себя, — прорычал, сосредоточившись, Накир: его смоляная ловушка еле сдерживала метавшуюся девушку.

— Лючия! — обезумев от очередного еë вскрика, Натаниэль бросился к любимой, и в этот момент нагината, дрожа, медленно оторвалась от земли.

Накрыв девушку своим телом и придавив еë к земле, ангел закусил губу: горячая смола невыносимо обжигала. Схватив еë за запястье, он склонился к самому еë уху:

— Лючия! Очнись, умоляю тебя, очнись! Я никогда не причиню тебе вреда, слышишь? Ты не должна этого делать! Пожалуйста, не надо, Лючия! Слышишь?

Однако нагината, медленно поднявшись в воздух, уже выбрала себе цель, и Накир, в отличие от Натаниэля, успел это заметить. Оставалось только одно мгновение и только один выход, и, выругавшись, ангел бросился вперëд. Почувствовав на затылке брызги крови, Нейт обернулся. Накир стоял, разведя руки в стороны, и лезвие нагинаты торчало из его груди. Широко открытые глаза смотрели на спасëнного ангела, но в этом взгляде не было ни упрëка, ни презрения.

— Спасай то… Что тебе дорого… И скажи спасибо ему…

С этими словами Накир повалился набок, в бушующее пламя. Прерывисто дыша, Натаниэль ещё крепче сжал запястья Лючии, тем самым разрушая засохшую смоляную корку. Окровавленная нагината поднялась в воздух ещё раз и медленно повернулась, целясь ангелу в спину. Это был конец, и это Нейт знал наверняка: больше его никто не спасëт.

— Прости, Накир… И ты, Лючия, прости. Я люблю тебя.

Оружие стремительно рванулось вперëд и вдруг замерло, едва коснувшись испачканной в крови толстовки. Натаниэль задержал дыхание, но смертоносное лезвие не двигалось, лишь мелко дрожа, словно от холода. Точно так же дрожала напряжëнная до предела ладонь Лючии, а из еë нижней прокушенной губы сочились серые капельки. Опомнившись, ангел схватил нагинату за рукоять и прижал еë к земле, вернув в ладонь еë хозяйки.

— Спасибо, Лючия. Спасибо. Я знал, что ты справишься.

* * *

Роджер лежал на крыше, глядя за разгорающимися звëздами. Странное дело: с момента первого знакомства с ангелами и демонами его необъяснимо тянуло наверх. Улочки и кирпичные ракушки Смиттауна внезапно стали для него слишком тесными. Однако здесь вместе с чувством абсолютной свободы куда острее чувствовалась и собственная уязвимость.

— Тебе бывает страшно?

— Конечно. Как и всем в этом мире, — тихо ответила Лерайя, подложив руки под голову.

— И как с этим справиться?

— Зависит от того, чего ты боишься, Роджер, — серьёзно ответила она, хотя прекрасно знала ответ.

— Знаешь, я ведь всегда ощущал себя таким слабым, незначительным рядом с ними. Ни на что не влиял, ничего не решал…

— Врëшь, — улыбнулась девушка, — причëм врëшь самому себе. Так не бывает, Роджер. Иногда ты просто не можешь сделать так, как хочешь. Но каждое твоë действие влияет на десятки жизней, и каждый раз, когда ты не совершаешь ничего плохого, ты сам так решаешь. Ты хороший, Роджер, и чтобы поступить так, как хочется, тебе нужно больше, чем плохим людям. Но ты сознательно избегаешь неверных поступков, и это твоя воля.

— Знаешь, порой мне кажется, что как раз сознательно-то я допускаю ошибки, а вот когда отпускаю ситуацию и доверяюсь интуиции, выходит гораздо лучше, — вздохнул парень.

— Тогда поступай так. Не все решения стоит обдумывать. Те, кто рассуждает о благе слишком много, разочаровываются в нëм.

— Это как?

— Ну, смотри: ты любишь цветы?

— Да.

— Отлично. Я тоже. А теперь подумай, что есть цветок. Это просто промежуточная форма растения, красивая приманка для насекомых, заставляющая их выполнять роль в процессе размножения. Их аромат — лишь хитроумная комбинация запахов, делающая цветы более привлекательными. Всë это ради их выгоды и выживания. Совсем не так красиво, как раньше, верно?

— Ничуть, — улыбнулся Роджер, — мне всë равно нравятся цветы.

— Мне тоже, — прижавшись к нему, ответила Лерайя, — но я это к чему: некоторые вещи не надо глубоко анализировать. Нужно просто любить их. Помнишь мою мечту?

— Конечно.

— У этой мечты нет врага страшнее разумных доводов. Ни архангелы, ни архидемоны не развязывают и не затягивают войну. А вот долгие рассуждения о том, почему мир невозможен, а война — единственно правильный образ существования, действительно поворачивают историю.

— Хорошо, — согласился Роджер, — тогда я просто буду любить твою мечту… И тебя.

— Спасибо, — она повернулась, и две слегка печальных серых искорки внимательно уставились на парня.

Он хотел бы, чтобы весь мир исчез. Остался где-то далеко внизу. Чтобы не было вражды, страха и смерти. Чтобы осталась только эта крыша, и на ней — они двое. Сердце билось ровно, совсем не так, как пишут в книжках, однако Роджер знал, что чувствует. Его любовь к Лерайе была другой: спокойной и тëплой.

— Хочешь увидеть мой истинный облик? — внезапно спросила она.

— Д-да, наверное… Да. Хочу, — растерялся Роджер: он ведь никогда не задумывался, какая она, настоящая Лерайя.

— Я не стану читать твои мысли, поэтому ты сам скажешь мне, что почувствуешь, увидев меня такой, — немного отодвинувшись, девушка легла на спину, и еë тело начало меняться.

Теперь она была чуть выше двух метров ростом. Еë кожа стала гладкой и блестящей, похожей на покрытый росой цветок. Между ног, словно обутых в высокие сапоги с двумя пальцами, тянулся длинный гибкий хвост с полумесяцем на конце. Из плеч Лерайи росли однотонные длинные лепестки, скрывавшие руки и доходившие до пояса, а сзади на шее был воротник из каплевидных причудливых бутонов. Голова еë была похожа на человеческую, но лишëнную рта, а на макушке под сложенными лепестками мерцала нежно-голубая сердцевина. Роджер затаил дыхание, глядя ей в глаза, которые из серых тоже стали небесно-голубыми. Лерайя сама была прекраснейшим цветком, который ему доводилось видеть…

— Ну, как тебе? Не страшно? — смущëнно спросила она.

— Ты прекрасна, — только и смог выговорить Роджер.

— Спасибо. Я верю тебе. Просто… Для меня это было нелегко. Я так боялась тебя отпугнуть. Всë-таки… Сам понимаешь.

— Я рад, что теперь ты доверилась мне, — повернувшись набок, парень нежно и осторожно коснулся лепестка на лбу у Лерайи, — и ты красива сама по себе, какой бы облик ни приняла.

Мелко дрожа, бутон доверчиво приоткрылся, а девушка, подняв руку, накрыла ей ладонь Роджера. Вторую она положила на его плечо и притянула к себе. Хоть у неë и не было привычных человеческих губ, но этот поцелуй показался Роджеру самым нежным и самым желанным. Зажмурившись, он всем телом прижался к Лерайе и умолял, чтобы это длилось как можно дольше…

Вздрогнув, девушка медленно отстранилась и провела по его щеке, с грустью глядя ему в глаза. Затем Лерайя встала и подошла к краю крыши. Вдалеке мелькали отблески пламени, и в небо поднимались клубы дыма.

— Мне пора.

— Куда? — вскочил опешивший Роджер, — я что-то сделал не так?

— Нет, дело не в этом, — извиняясь, улыбнулась Лерайя, снова принявшая свой человеческий облик, — просто я всë поняла с самого начала. Не важно, твоя идея это была или Абигора: вы не можете просто отвлечь меня от битвы моих близких за выживание. Я отправляюсь туда, Роджер, и буду рядом с ними. Но помни, что больше всего в своей жизни я полюбила именно тебя.

— Лерайя, стой! — только и успел вскрикнуть парень, когда она одним прыжком перемахнула на соседнюю крышу.

* * *

А на площади перед клубом «Семëрка» в кольце огня гремел неравный бой. Ангелы и демоны нападали на троих Гвардейцев, имея численное преимущество, но лишëнные чувств марионетки Красноокого могли сражаться вечно, тогда как их враги начинали уставать… Абигор сжал трость в руках и стиснул зубы: этот бой можно было окончить лишь одним способом.

— Эй, Красноокий! Ты пришëл посмотреть шоу или бросить мне вызов? — с издëвкой крикнул демон, глядя наверх— спускайся, давай проверим, чего стоишь ты сам! Или боишься попортить костюмчик?

Оскалившись в безумной улыбке, Изекиэль взял в руку свой топор и спрыгнул вниз. Их разделяла площадь, на которой кипела битва. Один из ангелов, выхватив оружие, бросился на Красноокого, но Абигор не успел и вскрикнуть, как безжизненное тело рухуло на землю, а отрубленная голова покатилась в огонь. Напавшего сзади демона ждала та же судьба. Конический шип на обратном конце рукояти топора вошëл ему в висок. Брызнула голубая кровь, и Изекиэль ударом ноги презрительно отшвырнул врага от себя. Ещё один ангел, упав с отсечëнной рукой прямо под ноги Красноокому, удостоился только пинка каблуком.

Абигор перехватил трость двумя руками: он прекрасно умел определять силу противника, и Изекиэль был смертельно опасен! Их могло спасти только чудо, и для этого чуда нужно было отойти ещё дальше от сражавшегося с Лючией Натаниэля. Только сила вероятности могла перевернуть бой в пользу Демона В Красном.

— Что, уже отступаешь? — язвительно подметил ангел, — вы, голубокровая дрянь, только на дешëвые трюки и способны, но я с радостью покажу тебе, чего я на самом деле стою!

Тяжëлое лезвие свистнуло в воздухе, но удар слева был заблокирован тростью. Выпад, — и атака сверху! Абигор едва успел отскочить.

— Ты превратил своих верных бойцов в безвольных кукол, и кто из нас ещё прячется за трюками?! — парировал он.

— Они всегда были куклами, — отозвался Красноокий, — ими управлял страх. Я же освободил их. Только теперь они могут сражаться в полную силу.

— Без души?

— Без сомнений! — ещё удар.

— Но зачем, чëрт возьми?! Они же и так преданы тебе без остатка!

— Верно. И я просто хочу убедиться в этом, — хищно улыбнулся Изекиэль.

Абигор торжествовал: ещё пара шагов, и они окажутся достаточно далеко, чтобы оксалис на толстовке Натаниэля не сдерживал его силы! Будет достаточно мелкого вмешательства: пусть Красноокий споткнëтся, пусть его ранит случайная атака кого-то из Гвардейцев, пусть он не услышит нападения со спины… Демон едва заметно повëл пальцами и побледнел.

— Чего же ещё ждать от легендарного Демона В Красном? Его любимого подлого приëма с изменением вероятности! — усмехнулся ангел, — однако, как говорят люди, предупреждëн — значит вооружëн.

Сделав шаг назад, он распахнул полу песочного пиджака и показал вышитый на подкладке узор в виде цветка оксалиса. Абигор почувствовал, как побежали по спине непрошенные мурашки. Как это могло произойти? Откуда Красноокий узнал об этом символе? Кто мог рассказать ему, если из всех ангелов знал об этом лишь… Натаниэль?

— Ну, что, ты всë ещё готов со мной сражаться? — Изекиэль помахал топором, как тростинкой, — если хотя бы ранишь меня, я подарю тебе и твоим близким быструю смерть… Возможно.

Это уже было слишком. Бросившись в атаку, Абигор нанëс несколько ударов и заставил ангела отступить на пару шагов, но вскоре тот снова перешëл в атаку. Топор свистел в воздухе и звенел, сталкиваясь с тростью, но демон уже понимал: битва проиграна. Его оружие вот-вот треснет пополам, и тогда смертоносный шип вонзится ему в грудь. Удар! Ещё один! Абигор старался уклоняться, когда это было возможно, но его движения не укрылись и от Изекиэля.

— Жаль, что великий Демон В Красном оказался таким ничтожеством! — он занëс топор для последнего удара, и две багровых искры ярко сверкнули сквозь визор.

— Нет! — оглушительный крик рассëк пропитанный дымом воздух вместе с пурпурной энергетической стрелой, вонзившейся в плечо Красноокого.

На той самой крыше, где немногим раньше сидел ангел, стояла сжимавшая лук Лерайя. Волосы еë растрепались, платье развевалось, как плащ, а в глазах сияла железная воля. Она приняла решение.

— Райя, беги! — крикнул Абигор, видя, как Изекиэль, дрожа от плохо скрываемого гнева, поворачивается к девушке.

— Возможно, я вас недооценил, — прошипел ангел, — посмотрим, на что ещё способна голубая кровь.

Резким движением он вырвал засевшую в плече стрелу и, словно обратившись в живую извивающуюся тень, бросился к Лерайе. Снова натянув лук, она попыталась прицелиться. Бесполезно. Сейчас Изекиэль был неуловим. Двигаясь рывками из стороны в сторону, он был похож на подбиравшегося к добыче хищника. Тень устремилась вверх по стене здания, и девушка потеряла врага из виду… Пока его рука, возникшая сзади, не сдавило ей горло.

— Попалась! Теперь видишь? Вы, демоны — просто пустое место, когда у вас не остаëтся никаких трюков и уловок. Жалкое зрелище… — шепнул он, прижимая Лерайю к себе.

— Тогда как тебе такой трюк? — перехватив невыпущенную стрелу, девушка всадила еë в ногу стоявшему позади ангелу, и тот снова зашипел от боли, — не надо запугивать меня. Я знаю всë о твоей силе и никогда не стану твоей марионеткой!

— Отлично! — злобно ухмыльнулся Изекиэль, — потому что я не собираюсь оставлять в живых грязную голубокровую девку!

Вырвав из ноги пурпурную стрелу, он с силой вонзил еë Лерайе в горло.

— Не-е-ет! — в один голос вскричали Абигор и слишком поздно подоспевший на площадь Роджер, но каждый из них понимал, что всë было кончено: рана, нанесëнная Лерайе демоническим оружием, была смертельна.

Грубо схватив девушку за волосы, Изекиэль повернул еë лицом к себе. Вспыхнули багровые огоньки, но Райя и не думала отворачиваться. Она смотрела своему убийце прямо в глаза, пока у неë ещë хватало сил. Притянув голову девушки к себе за подбородок, Красноокий со странной смесью брезгливости и вожделения поцеловал еë в губы, а затем резко оттолкнул, сбрасывая с крыши.

— Запретный плод сладок, — констатировал он, облизывая губы и сплëвывая попавшую в рот кровь Лерайи.

Она падала. Падала беспомощной, но непобеждëнной. Она единственная нанесла красноокому монстру удар, от которого тот не мог оправиться. Роджер бессильно смотрел, как тело его любимой глухо ударилось об асфальт, и стена пламени не позволяла ему даже разделить с Райей эти последние мгновения. Абигор бросился к ней, но один из Гвардейцев снова оттеснил его назад, и тут сверху, будто с неба, послышался издевательский хохот Изекиэля.

Все, кроме Красноокого, внезапно застыли: казалось, воздух вокруг натянулся до предела сотнями нитей, которые вот-вот лопнут. Волна совершенно иной, чуждой энергии окутала площадь. Опустив голову, Роджер сжал в кулаке ангельское боевое кольцо, и его губы будто отдельно от него произнесли:

— Стигмато…

Сотни нитей разом разорвались, одновременно оглушительно и беззвучно, а Натаниэль, оказавшийся к Роджеру ближе всех, замер с открытым ртом. Серебряный металл кольца стремительно чернел, будто поглощая весь накопленный свет и превращая его в непроглядную тьму, а на тонкой кромке, одно за другим, выросли восемь стреловидных лезвий. Когда парень поднял голову, кроме искажëнного яростью лица, кое-что ещё заставило ангела похолодеть: глаза его ученика стали полностью чëрными.

Почувствовав всеобщее замешательство, Изекиэль взглянул на Роджера и, указав на него лезвием топора, спросил:

— Я так понимаю, ты тоже хочешь развлечь меня? Ну же, давай: сегодня я намерен полностью очистить этот городишко от всякой дряни.

Внезапно парень оторвался от земли и мгновенно оказался прямо перед ангелом. Взгляды чëрных и красных глаз пересеклись, как лезвия мечей.

— Тогда первым делом надо избавить город от тебя.

— И кто же сможет это сделать?

Не дожидаясь ответа, ангел нанëс удар топором, собираясь снести наглому человеку голову с плеч, но тот спокойно поднял руку с кольцом… И оружие Изекиэля с оглушительным грохотом разлетелось на осколки. Не успев осознать, что произошло, Красноокий получил удар в челюсть, подбросивший его в воздух. Однако вместо того, чтобы упасть, он завис у всех на виду, беспомощно дëргаясь, будто застрял в невидимой паутине.

Отлетев от своего врага на десяток метров, Роджер размахнулся и с воплем метнул в него кольцо. Абигор, услышав это, вздрогнул, ведь в этот крик была вложена их общая боль, скорбь и жажда мести. А боевое кольцо уже мчалось к цели. Восемь чëрных лезвий, вращаясь, сплелись в сплошной антрацитовый диск, ударивший ангела в грудь. И тут раздался ещё один крик. Брызнула серая кровь, и все, кто это видел, ахнули: тело Красноокого пересекала ужасная тлеющая рана. А кольцо тем временем само легло на обратный курс, вернувшись к Роджеру в руку, и тот снова отправил его в полëт. С каждым новым вскриком и стоном боли он всë больше и больше ненавидел Изекиэля, и когда тело ангела превратилось в жалкие обрывки плоти, он приблизился и, схватив того за волосы, заставил его поднять голову.

— Ну, и что ты теперь скажешь, тварь?

— Т-то же… Что и раньше… — сплëвывая собственную кровь, прохрипел Красноокий, — ты просто… Ничтожество… Вы все… Грязные убогие животные у н-нас… под ногами… Там вы останетесь и сдох… сдохнете. Viva… La Guerra…

— Гори в аду. Ты и твой хозяин.

И, смерив ангела полным презрения взглядом, Роджер сорвал с его глаз серый визор, отшвырнул его и одним ударом рассëк Изекиэлю горло.

Он спускался на землю, сопровождаемый гробовым молчанием, и тишину нарушали только стоны раненных и умирающих. Подойдя к Абигору, Роджер стëр с лица серую кровь и, взглянув демону в глаза, сказал:

— Теперь всë кончено.

И для каждого это было по-своему верно. Кончилась кровавая битва за Смиттаун, кончилась чья-то жизнь, кончилась эпоха страха перед Гвардией Михаэля… Но впереди маячила ещё большая тьма.