Облокотившись на резную металлическую решëтку балкона, он осматривал город, расползшийся внизу грязным пятном. Обитель гнили, смешения светлого с порочным, выгребная яма, которую очистит только огонь.
— Никогда не пойму, что Михаэль нашëл в этих людях. Они слепы и глупы. Копошатся там, внизу, никогда не смотря наверх. Даже странно, что они смогли выжить. Хотя, пожалуй, ещё забавнее то, что немногих внимательных собратьев, докопавшихся до правды, они поднимают на смех и выталкивают из своего круга.
— Мы все порой бываем слепы, повелитель. Однако у ученицы господина Михаэля правда был потенциал… по человеческим меркам, конечно. По-своему она была ему важна. Когда она исчезла, в нëм что-то изменилось.
— Ты снова наделяешь других своими мыслями и чувствами, Лючия. Не думаю, что девчонка была Михаэлю дороже хотя бы самого паршивого ангела из его легиона.
— Как знать, повелитель. Нам не дано войти в чужие мысли и мечты.
— Верно. Но есть в них то, на что мы можем повлиять. Страх.
Роджер старался как можно более непринуждённо оглядываться, хотя зал клуба был почти пуст, как и его бокал. Пальцами парень отбивал дробь по хрустящей фольге обëртки шоколадки. Лерайя говорила, что еë всегда можно будет найти здесь, в «Семëрке». Так где же она сейчас?
В который раз он поправил воротник и рукава своей любимой рубашки, взглянул на себя через фронтальную камеру телефона, чтобы понять, рне растрепались ли волосы, и снова обвëл глазами зал. Пятьдесят долгих минут назад он подошёл к одному из официантов и попросил позвать Лерайю, но тот, кивнув, лишь принëс ему какой-то коктейль. В голове у Роджера кружились самые разные мысли.
Может, она не хочет его видеть? Вдруг он что-то сказал или сделал не так? Он ведь понятия не имеет о правилах демонического этикета! Надо бы расспросить Абигора или Бальтазара при случае.
— Заждался? Надеюсь, простишь меня ради такого?
Роджер почувствовал, как пальцы Лерайи едва ощутимо коснулись его плеча, и, обернувшись, не смог подавить вздоха восхищения. Завитые каштановые волосы Лерайи обрамляли счастливое лицо с минимумом макияжа. Серебристо-голубое длинное платье украшала маленькая брошь-бабочка с топазом. Левую руку девушка положила на талию, подражая моделям из глянцевых журналов, но у неë эта поза выглядела до смешного невинно, по-детски.
— Боже мой… Великолепно. Тебе очень идëт.
— Как тебе кудряшки? — Лерайя наклонилась так, что еë лицо оказалось вровень с лицом Роджера, взяла его руку и провела ей по своим волосам.
— Очень красиво, — покраснев, Роджер отвëл взгляд, — а какой повод?
— А мне нужен повод? — улыбнулась она, — может, я просто хотела тебе понравиться…
— Райя, — парень решительно посмотрел ей в глаза, — скажи, только честно: кем я могу быть для тебя? Просто… Я очень боюсь неверно истолковать твои поступки.
— Чувствую, ты очень больно обжëгся в прошлых своих отношениях, — мягко заметила девушка, — мои слова и поступки значат именно то, о чëм ты думаешь. А уж кем ты можешь быть, решать только тебе.
— Верно, — вздохнул он, — но ты не такая, как она. Совсем не такая. Потому рядом с тобой мне хочется быть совсем другим, а получаюсь из раза в раз лишь старый я…
Перед Роджером промчались воспоминания: чëрно-красное открытое платье Лилитты, еë пьянящий запах, лукавый голос и вкус поцелуев… а ещё чувство сдавивших его горло пальцев. Лерайя была совершенством, но какой-то иной его гранью: чистой, нежной, невинной. Порой Роджер даже забывал, что она демон.
— Но это не значит, что со мной тебе будет лучше, — внезапно улыбка исчезла с лица Райи, и она сама отвела глаза, — наверное, нужно было сказать сразу. Если после этого ты не сможешь видеть меня такой, как раньше, я пойму.
— Что случилось? — взволнованно спросил Роджер.
— Это связано, скажем так, с моей природой, — девушка выглядела смущëнной и виноватой, словно запоздало извинялась за то, что уже сделала, — в общем, я безупречно считываю сигналы тела: мимику, жесты, взгляд, позу, гормональную, мышечную и даже нейронную активность… Проще говоря, я читаю мысли, Роджер.
Парень опешил. Сомнений не было: Лерайя говорила абсолютно серьëзно. И вдруг Роджеру самому стало невыносимо стыдно. Как давно она видела его насквозь? Его чувства, сомнения, мысли о ней… Поëжившись, он вдруг заметил, как Лерайя поникла.
— Знаю. Это очень неприятно, и я должна была сказать тебе сразу, но… Это сложно объяснить. Ты совсем не похож на других, Роджер. Натыкаясь на их мысли, я как будто окуналась с головой в болото. В невыносимо липкое и пачкающее. А твоими чувствами и невысказанными словами хочется наслаждаться. И мне правда было очень приятно, что ты считаешь меня привлекательной. Скажу честно: этот час я провела не за завивкой кудрей. Я думала, как сказать тебе, и готовилась к тому, что это, возможно, окажется нашим первым и последним свиданием…
И тут Роджер осознал, как же он ошибался! Это не ему надо было страдать, стыдясь своих мыслей. Это Лерайя жила в вечном кошмаре, не в силах никому доверять, потому что знала о них слишком многое. Это она чувствовала несмываемую грязь на коже, остававшуюся после чьих-то взглядов или нескромных мыслей. Это она боролась с чувством вины за то, что невольно влезает в головы другим.
— Прости меня, пожалуйста, — сказал он как можно нежнее, — я постараюсь следить за тем, что говорю и думаю.
— Нет-нет-нет, — взмолилась Райя, хватая его за руку, — этого я и боюсь. Пожалуйста, пообещай мне, что продолжишь общаться со мной так же, как раньше! Я постараюсь не касаться твоих мыслей без предупреждения, только не пытайся изменить их или закрыть для меня. Если тебе будет слишком тяжело, лучше откажись сейчас, я пойму.
— А если я готов? — спросил он, вставая, чтобы их глаза были на одном уровне, — если я хочу быть с тобой несмотря ни на что?
— Тогда я буду действительно счастлива, — она сделала шаг навстречу и обняла Роджера, — спасибо тебе большое.
Клятва. Снова клятва, но в этот раз он готов был сдержать слово несмотря ни на что!
Через несколько часов прогулок и разговоров Роджер внезапно вспомнил о том, что его тревожило, и решил спросить прямо:
— Райя, а ты случаем не знаешь демоницу по имени Лилитта?
— Так вот чей образ застрял у тебя в голове, — хихикнула девушка, — лично мы не знакомы, но, думаю, мы бы подружились… Хотя для неë я всë равно мелкая девчонка.
— Вряд ли вы бы поладили, — отозвался Роджер.
— Почему это?
— Вы совсем разные. Она иногда просто невыносима, а иногда чересчур… Не знаю, как сказать. Она будет льстить, подмазываться, опутывать тебя, как будто паук. А потом получит то, что ей нужно, и предаст.
— Как-то мрачно, — поморщилась Райя, — но я-то распознаю ложь! К тому же, я из Мечтателей…
— Мечтателей?
— Мечтатели Эдема, — пояснила она, — это идеология, распространённая среди демонов. В основе еë — идея о мире между нашими народами. Наивно, наверное, но я верю в то, что мы друг другу не враги. Правда, они меня никогда не понимали… Абигор и Бальтазар. Но я их не виню. Каждый из них слишком многое потерял в этой войне.
— Тогда давай я буду верить вместе с тобой, — с готовностью отозвался Роджер, — потому что такие светлые мечты должны жить и сбываться.
Парень не врал: хоть миллионы лет войны ангелов и демонов его не касались, он жил бы куда спокойнее, зная, что не висит между молотом и наковальней. К тому же, ему казалось, что рядом с Лерайей война, боль, страдания и смерть исчезают сами собой. Но, к сожалению, не все были столь же оптимистичны.
На верхнем этаже роскошного ночного клуба «Семëрка» находился кабинет его хозяина, куда никто не смел войти без приглашения. И, разумеется, это правило Бальтазар также решил проигнорировать.
— Ладно уж, входи, — буркнул Абигор, стараясь сохранять статус кво.
— Я не вампир, мог бы и без позволения обойтись, — усмехнулся демон, — у меня к тебе серьëзный разговор. Насколько хорошо ты знаешь этого парня, Роджера?
— Ну, достаточно хорошо, чтобы не видеть в нëм проблему, — уклончиво ответил хозяин клуба и обхватил губами мундштук небольшого кальяна.
— Отлично устроился. Подушки, тяжëлые красные шторы, дым… Скучаешь по родине?
— Отнюдь, — улыбнулся Абигор, — просто жду, когда по моему заказу изготовят рабочий стол и комплект стульев. А ты присаживайся пока на пол. Выпить хочешь?
— Не откажусь.
Потянувшись, Абигор открыл нижнюю дверцу шкафчика, достал оттуда графин и стакан и поставил их на пол.
— А чем Роджер так тревожит тебя? — уточнил он, наливая гостю бренди.
— Именно он — ничем. Но он вроде как с Лерайей… того…
— Верно. И я, как понимающий отец, одобряю еë выбор, — и демон снова затянулся.
— Эйб, хватит кривляться! Ты понял, о чëм я. Малая и так не от мира сего. Она доверчива и наивна, как ребëнок. Она сильная, но понятия не имеет, когда надо побеспокоиться о себе, а не о других. В конце концов… да она просто не видит реальности.
— Ты уже говорил так. И мой ответ остался прежним. Лерайя всегда будет для меня очень важна, но я не имею права диктовать ей что-то или в чëм-то ограничивать. И она видит куда больше нас с тобой. То, как она тянется к Роджеру и Натаниэлю — верный признак того, что и мы можем им доверять.
— Поступай, как знаешь, дружище. Просто имей в виду: несколько ангелов и демонов, обосновавшихся здесь, пропали. Просто сгинули без следа. Я сомневаюсь, что хрупкий человек послужит надëжной охраной для Лерайи. Это… — он принюхался, — это Яд Апофиса?
— Он самый, — блаженно улыбнулся Абигор, выдыхая дым и жестом предлагая Бальтазару попробовать, — знаешь, ты в чëм-то прав. Пригляди за Райей, но без фанатизма. А ещё… Видимо, я правда скучаю по прошлому.
Тем временем Натаниэль явно упивался своей ролью заботливого родителя.
— И куда пойдëте?
— На южный холм, — отозвался Роджер, — хотим посмотреть на закат.
— Чтобы к десяти были дома! — добродушно усмехнулся ангел и погрозил пальцем.
— Нейт! Не начинай, — взмолился Роджер: иногда подколы его друга становились невыносимы.
— Ладно, ребят, бегите, развлекайтесь, — притворно печально вздохнул тот и снова занял своë место у окна.
Хлопнула дверь. В наступившей тишине стал слышен голос, который был для Натаниэля самым прекрасным подарком и сильнейшей мукой. Он действительно помнил всë. Еë тон. Еë смех. Еë шëпот. Чужое счастье отзывалось тянущей болью в обнажëнных нервах собственного одиночества.
Небеса были чисты и безоблачны, но птицы не доверяли этому обманчивому спокойствию. Где-то за лазурной пеленой собиралась новая буря. И вдруг тишину разорвал совсем другой голос. Тот, что мигом вернул ангела к реальности и заставил пожалеть о своей беспечности.
— Они на редкость гармонично смотрятся вместе, правда? Это такое счастье — быть с тем, кого любишь… Ты, должно быть, завидуешь им, Нейт. Ничего, это пройдëт. Скоро ты не будешь чувствовать ничего!