Эстер жила у Марьи Ильиничны, и каждый день удивлялась этому странному миру. Тут ездили повозки без лошадей, по небу летали железные птицы, из картины, что висит на стене, девушка вещает, картинки показывают. В одном месте люди воюют, в другом поют, сказки по вечерам рассказывают, мир чудной и непонятный.
Эстер так хотелось разобраться в этом чудном мире, но время пребывания ее здесь было ограничено, ведь ее задача как можно быстрее найти маму. Но как искать? Да и здесь ли она? Может, стоило поездить по миру…
В один из вечеров на пороге их квартирки появился молодой человек.
Он был так высок, что ему пришлось наклониться, чтобы пройти в низенькую дверь, а когда он выпрямился и оглянулся по сторонам, девушка не смогла оторвать от него глаз, так он был красив. И это было не удивительно, ведь Эстер была заперта своим отцом в четырех стенах и почти не видела молодых людей.
Сейчас перед ней стоял эталон мужской красоты. Высокий рост, широкие плечи, такие рубленные чисто мужские черты лица, жесткие темные волосы и серые, как сталь, глаза.
— Здравствуйте, — запинаясь, сказала она.
— Ой, Максимушка, знакомься это Эстер, мы так рады тебя видеть, давно тебя не было.
— Здравствуйте, Эстер, — Максим назвал ее имя, словно смакуя каждую букву на языке, при этом пристально всматриваясь ей в лицо, затем протянул огромную корзинку со всякой снедью и букет роз Марьи Ильиничне. — Простите, не знал, что у вас гостья, а то бы два букета купил.
— Ну что ты, Максимушка, и так меня балуешь, — засуетилась Марья Ильинична. — Да ты проходи, проходи.
Максим разулся и прошествовал на кухню, при его появлении кот важно поднялся с табуретки, сладко потянулся, и подошел поздороваться. Макс пару раз погладил его по спине, почесал за ухом, на этом взаимное приветствие было окончено. Кот, задрав пышный хвост, удалился, важно шагая. А Максим сел на табурет.
От присутствия высокого мужчины на кухне сразу стало как-то тесно, Макс словно почувствовал это, и отодвинул свой табурет в уголок, откуда продолжал рассматривать Эстер. От его внимательного, испытывающего взгляда она покраснела и засуетилась, помогая бабушке раскладывать снедь из корзинки и накрывать на стол.
— Давно ты у меня не был, — Марья Ильинична уже разливала запашистый чай по кружкам, раскладывала румяную выпечку, на столе появились вазочки с зефиром и пастилой.
— Все дела, Марь Ильинична, дела.
— Вот и я думаю, что дела, наверное, тебя задержали, а так каждый год приезжал, внученьку мою вспоминал.
— Три года прошло, — Макс замялся, затем продолжил, — как исчезла Этель.
Он говорил так, словно боялся произносить это имя, словно каждая буква имени заставляла кровоточить его сердце. Марья Ильинична смахнула осторожно слезу с уголка глаза и печально посмотрела в свою чашку.
— Да, уже три года прошло, быстро время бежит, я все одна да одна, вот родственница у меня дальняя ко мне приехала, — при этом она махнула головой в сторону Эстер. Та закивала головой, не понимая, зачем надо было врать и называть ее родственницей, но спрашивать об этом при госте не стала.
И они продолжили разговор, вспоминая прошлое, внучку Марьи Ильиничны, детские годы, школу, рассматривали, наверное, по сотому разу фотографии, разные безделушки, что коллекционировала в детстве Этель, и смеялись, вспоминая проделки Этель в школе.
Эстер сидела рядом, но в разговор не вникала, это были не ее воспоминания, случайно ее рука скользнула в кармашек платья, там лежал мешочек с волшебным песком, что оставила в наследство ей мама. Мешочек был сделан из куска шелковой ткани, что приятно холодило руки. Но вот сейчас мешочек был странно горяч. Эстер пальчиками раздвинула завязки и взяла несколько крупинок. Те просто обжигали руку, от неожиданности Эстер уронила крупинки на пол, а они по-змеиному извиваясь, пробежали по полу, испугав кота, и приклеились к штанине Макса.
«Мама, мама дает мне подсказку…»
Надо не упустить этого Максима, значит мама где-то рядом.
Этель откашлялась, приосанилась, про себя решив, что так ей дадут больше лет, и спросила: Максим, а на работу в вашу организацию устроиться можно?
— Да, ты бы помог моей родственнице на работу к себе взял, а то девчонка молодая еще, профессии нет, — поддакнула Марья Ильинична, с удивлением посмотрев на Эстер.
— Школу окончила? — спросил ее Макс, смотря ей прямо в глаза.
Эстер не любила врать, но уж коли Марья Ильинична для нее солгала, то отступать ей было некуда.
— Да.
— Ну, давай попробуем взять тебя помощницей секретаря, приходи завтра в офис, возьми с собой паспорт, посмотрим, что из тебя получится.
Эстер чуть не запрыгала от радости. Но потом в голове всплыло странное слово «паспорт», что бы это значило. Спроси она сейчас у своей хозяйки про паспорт и как он выглядит, наверное, это бы вызвало подозрение, поэтому Эстер тихонечко выскользнула из кухни, пока хозяйка с гостем наслаждались воспоминаниями, и пошла в гостиную, где у бабушки хранилась коробка с надписью «документы».
Перерыв все бумажки, она наткнулась на книжицу с золотыми буквами и надписью «паспорт». Открыв его и пролистав, она решила, что может такой сделать сама. Всего то и надо щепотка песочка, что захватила с собой при побеге.
После трех неудачных попыток и нескольких щепоток песка, документ, наконец, получился. И Эстер с радостью засунула его в холщевую сумочку, и начала выбирать одежду для завтрашнего дня.
Гость сидел недолго и, распрощавшись с хозяйкой, пожелав Эстер удачи, ушел.
— Бабушка, а почему вы ему соврали, я ведь не ваша родственница, — спросила она Марью Ильиничну, когда за гостем захлопнулась дверь.
— Так он чужому человеку вряд ли бы помог, а моей родственнице обязательно, видишь, он в Этель еще со школы влюблен был, но она выбрала шебутного и непутевого Ваську, тот Васька и уволок ее в горы, — Марья Ильинична тяжело вздохнула, словно в голове перелистовала воспоминания, затем продолжила. — Васька и привил ей любовь по горам лазить, и в последний раз они вместе уехали, вместе и пропали. А ты на нее чем-то похожа, вот я и сказала, что ты родственница, теперь он точно не откажет.
Теперь Эстер точно знала в какую сторону нужно идти, чтобы найти маму!