Девушка достала из кармана свисток и дунула в него. Почти сразу откуда-то из-за дома донесся лай. Мы прошли по тропинке немного дальше, и в поле зрения появились два здоровенных косматых пса, смахивавших на жутковатый гибрид волка и медведя. Псы неслись нам навстречу: языки вывалились от радости, уши от быстрого бега мельтешили на ветру.
— Собаки? — я шарахнулась назад, — Я б-б…
— Не бойся, они послушны и никогда не укусят кого бы то ни было… без разрешения.
— Меня в детстве собака соседки укусила, — я поджала губы, — И ей никто никакого разрешения не давал.
Я вцепилась вспотевшими пальцами в ткань джинсов и постаралась не выдать паники. Говорят, животные хорошо чувствуют запах страха, а его у меня сейчас хоть отбавляй.
Собаки уже добежали до нас и теперь прыгали у ног хозяйки, бросаясь на нее и облизывая лицо. Девушка жестом потребовала у Мара бутерброды с завтрака и предложила питомцам. Те с энтузиазмом съели все до последнего кусочка, а потом еще долго лизали руки Лианы.
— Как их зовут? — я постаралась придать голосу спокойствие. — Барбос? Шарик? Или лучше Страх и Ужас?
— Их никак не зовут, — девочка улыбнулась, — Если бы я дала им имя, их могли бы позвать другие. А так они откликаются не на свое имя — лишь на мой голос.
— Давайте пройдемся до холма? — Мар махнул рукой куда-то в лес, — Оттуда открывается отличный вид на особняк.
Сопровождаемые псами, мы прогулялись по тенистой аллеи вдоль небольшого пруда с неизбежными лебедями и утками (я подумала, что птицы тут как на работе), вышли на поросший клевером холм и, забравшись по крутым каменным ступеням на вершину, сели в уютной беседке на вершине. Псы устроились у ног хозяйки, шумно сопя.
— Я их забрала из родного мира, — сообщила Лиана, помолчав, — Единственное напоминание о нем.
Мы посидели в тишине. Я вдруг поняла, что рада тому, что сбежала с завтрака.
— Лиана, Мар? Извините за бестактность, я забыла представиться: меня зовут Алекс, полное — Александра.
— Странное имя, но красивое, — Мар окинул меня взглядом, словно примерял его на мне, — Подходит.
— Я читала, оно на Земле входит в перечень самых распространенных, — заметила Лиана. — Сокращенно Саша, да?
— Са-ша? — Мар попробовал имя на вкус, — Можно звать тебя Саша?
— Ну, да, наверное… — я тотчас же пожалела о сказанном, ведь так меня звали в семейном кругу, и имя это было для меня особенно дорого, а я взяла, да и отдала его в руки незнакомцев. Хотя семьи у меня больше нет, меня это волновать не должно. А эти «незнакомцы» теперь мои друзья, и я не должна закрываться от них.
— Заметано! — Мар просветлел лицом, — Уверяю, Лиане, как и мне, очень приятно, что ты находишь в себе силы идти нам навстречу. Знаю не понаслышке, как это тяжело — заводить друзей, — он положил свою руку на мою, но тут же убрал. — Хочешь о чём-то расспросить нас?
— Хочу, — обрадовалась я. — Кто мы такие?
Мар нахмурился, сбитый с толку.
— Она имеет в виду анкеров, — пробормотала Лиана. Сбросила с ног туфли, положила ступни на собак. Псы, похоже, не были против — одна даже принялась покусывать ей пальцы. — Саша, тебе будут говорить множество красивых слов, но ответ прост — мы всё и ничто одновременно.
— Как это?
— В каждом мире Декады есть человек, особым образом связанный с лимфой. Когда-то их исследовали, изучали, но так и не пришли к пониманию. Эта связь… похожа на магию, но магия как таковая есть только на Элиоре.
— Анкер — это как цвет волос или родинка на коже, — рассмеялся Мар. — Знаешь, наверное, сказки и легенды, как пропавшего наследника трона находят по родинке в форме короны? Так вот, признаки анкера в человеке заметить гораздо труднее: на это способны лишь элиорские маги. Анкер живёт самой обычной жизнью, рождается в любой семье… Лиана вот родилась в богатой, я — в нищей…
— Я в самой обычной, наверное, — сказала я. — Средней такой.
— Вот! Никаких волшебных способностей. Никаких чудесных сил. Анкеры рождаются, живут и умирают. Как только анкер уходит из жизни, в его мире рождается новый младенец с этой меткой.
— Ходят, конечно, всякие слухи… — протянула Лиана. — Если анкер болеет или страдает — его мир тоже начинает болеть и страдать. Чем хуже живётся анкеру, тем больше проблем в мире.
— Не доказано, — вздохнул Мар. — Детские сказки. Тут обратная зависимость: если в мире плохо, то и анкеру несладко, понятно же.
— Мне больше нравится первая версия, — усмехнулась Лиана. — Благодаря ей анкеров берегут, охраняют, содержат за счёт декады. Если бы я дотянула в своём мире до двадцати одного года, мне бы рассказали правду, устроили выгодный брак, богатое наследство, выигрыш на скачках. Может и за принца замуж выдали!
— А мой папаша, — мрачно сказал Мар, — стал бы, наверное, старшим ремесленником и отправил меня на учёбу к хорошему мастеру. Счастье — оно такое, относительное.
Лиана примирительно похлопала его по плечу.
— Ты прав. Мы всё и ничто одновременно. Но ведь это лучше, чем быть просто ничем?
— Анкеров стараются оставлять в родном мире, — продолжал Мар. — Вроде как связь слоев тогда лучше, да и безопаснее… мало кто, даже в Фокусе, знает наши личности. Но если ситуация совсем уж аховая, то привозят сюда. Семья Лианы погибла при мятеже, её вытащили протекторы. Меня спасли во время эпидемии чёрной язвы. На тебя напали, верно?
Я вдруг поняла, что не давало мне покоя.
— А все анкеры нашего возраста?
Лиана и Мар переглянулись.
— Я же говорил, она умнее, чем кажется, — сказал Мар. Я не успела толком обидеться, как он продолжил: — Нет, конечно. Но два десятка лет назад начались массовые выступления в Декаде. Долой власть Фокуса, сбросим тиранов-регентов… всё такое. Было предательство среди элиорцев, мятежники выяснили личности четырех анкеров. Их убили.
— И родились мы, — кивнула Лиана. — Есть ещё парень с Устоны, но мы не знаем его личность. Остальные анкеры гораздо старше.
— А регенты и впрямь тираны? — спросила я. Тройка мне нравился, не хотелось думать, что он на самом деле злодей.
— Да обычные люди, — отмахнулся Мар. — Пойми, Декада — это только бизнес. Вся эта мишура с титулами, памятниками, древними законами — не более чем красивая обёртка. На самом деле в каждом мире есть знающие, пользующиеся благами всех миров.
— Торговля, — усмехнулась Лиана. — Ваши кинофильмы смотрят короли Геммы, ваши правители лечат смертельные болезни эликсирами из Райт-Райна, изобретения из Керсария покупают учёные всех миров. У каждого мира Декады есть что-то уникальное.
— И все мятежники — всего лишь знающие, которые недовольны своим положением и хотят большего, — сказала Мар. — Как всегда и бывает с мятежниками! Вот, сейчас новая волна недовольных. Увы, это время от времени бывает.
— А зачем скрывать Декаду? — поразилась я.
— Во-первых, ты представь себе панику населения в своём мире, — снисходительно объяснила Лиана. — Когда узнают про другие миры, нелюдей, магию… Во-вторых, торговля идёт через артерии, товары носят на своих плечах негоцианты. Много товаров не доставишь, на всех не хватит.
— Негоцианты — те ребята, кто не прошёл в протекторы, — пояснил Мар. — Они умеют путешествовать по лимфе, но с большим трудом и опасностями. Протекторы не взрослеют, негоцианты просто стареют медленнее. Все мечтают заработать побольше и жить в каком-нибудь симпатичном месте. Самая большая мечта у всех, конечно, остаться в Фокусе, но уже начальником, а не рядовым торговцем.
— Потому что здесь живут анкеры и их регенты?
— Ты поняла ход мыслей этих чванливых зануд, — Мар одобрительно кивнул и указал на белоснежный непроницаемой туман, окутывающий лес в нескольких сотнях метров от особняка. — Они мечтают жить в центре всего. Видишь пелену? Это не туман, там в принципе ничего нет и никогда не было, точнее, всегда было ничего. Это, Саша, лимфа.
— Декада — самый-самый центр мироздания, оазис между десятью мирами, — кивнула Лиана. — За ее пределами лишь лимфа и другие миры. Декада создана из лоскутков всех десяти миров, каждый найдёт здесь место по вкусу. Это и делает ее уникальной. Плюс, ее можно обойти по периметру за несколько часов.
— Десять миров, — повторила я задумчиво. — Всё время слышу, что миров десять. Можешь рассказать, что это за миры?
— Если угодно, — кивнула девушка. — Перечислю по порядку, с первого по десятый:
Есть Гемма, мир развитого средневековья, сохранивший феодальные отношения в начальную индустриальную эпоху. Крайне редкая ветвь истории.
— Я там побывала, — кивнула я, вспоминая приёмного отца Рейн.
— Второй слой — Лирия, территория вечных войн. Дело не в каких-то идейных конфликтах, для них это нормальный жизненный цикл: на отведенных полигонах идёт война, рядом — мирная жизнь. Все конфликты решаются на поле брани.
— Ужас! — воскликнула я.
— Думаешь? Как по мне — довольно честно. Гражданские там не страдают, их убийство считается позором…. Твоя Земля, третий слой, по праву является торговой и промышленной столицей мироздания. Ну и ещё очень популярен ваш кинематограф.
— А вот литература так себе, — вставил Мар. — На любителя.
— Дальше идет четвертый слой, Райт-Райн — конура полулюдей и ядро мутагенной алхимии. Он не всегда таким был, но… — Лиана пожала плечами. — Затем Устона — пятый мир. Это земля сломанной физики, также известная как Земля Безумца. Говорят, там всё очень необычно, но их устройства не работают в иных мирах. Шестой слой — Риххор, паровое сердце мироздания. Они принципиально отказались от электричества, но то, что они делают с простыми механизмами и паром — невероятно.
Мар при этих словах заулыбался и с гордостью кивнул. Лиана продолжала:
— Элиор — единственное средоточие магических эманаций, родные пенаты магов, седьмой мир. Там обучают регентов и негоциантов. Восьмой мир — Орт, обитель нелюдей, изгоев и вечного мороза. Девятый мир Керсарий — лидер в технологии и науке, к сожалению, неохотно делящийся своими знаниями. И, конечно, Мийр — замкнувшаяся в себе обитель фанатичных детей природы. Он будто застрял в прошлом, и хорошо еще, что Декаде удалось наладить с ним хоть какие-то торговые связи.
Пока она говорила, я между делом изучала особняк. Издалека он казался гораздо больше. Может быть, из-за того, что всей громады, всех крыльев, всех сводов и ответвлений с близкого расстояния видно не было. Крыша, с этой стороны напоминающая своды японских пагод, заслоняла восходящее солнце, из-за чего ее очертания горели красным.
Я поняла, что первое впечатление от Декады было обманчиво. Дома, на Земле, таких особняков не было.
Стоило Лиане завершить свой рассказ, как что-то из только что сказанного аукнулось в моей памяти. Я мысленно вспомнила все, что мне говорил регент и пришла к тревожному выводу. Точнее, вопросу.
— Лиана, подожди-ка. А ты? Ты ведь с Орта, верно?
Лиана рассеянно улыбнулась. Кивнула.
— Значит, ты изгой? — с надеждой спросила я.
Девочка бросила на меня взгляд холодных глаз, натянуто улыбнулась и отрицательно мотнула головой.
— Я родилась на Орте, моя семья и предки — арахны, люди, мутировавшие когда-то давно в огромных пауков.
Оставив меня таращиться ей в спину с открытым ртом, Лиана обернулась к Мару и спросила:
— А давай-ка покажем ей самый Край? У Врат сейчас столпотворение, а вот к Краю…
— Время есть, можно и показать, — юноша бодро поднялся. — Пойдем, Саша, оно того реально стоит!
Я поплелась следом, хотя с Лианой теперь держала дистанцию. Если она нелюдь, то мне потребуется время, чтобы привыкнуть к ней. Как-никак, я не могла забыть того монстра в поезде, который чуть не убил Эдварда, и вся вздрагивала при мысли, что обычная на вид девчонка может превратиться в подобное чудовище.
От Лианы, разумеется, мое поведение не скрылось. Сначала она будто бы расстроилась, беседу не поддерживала, досадливо пинала по пути мелкие камушки, потом ее словно подменили: она начала смеяться шуткам Мара и шутить сама, играла с псами.
— Не обижай её, пожалуйста, — шепнул мне Мар, когда Лиана с питомцами убежали вперед, — И не сторонись. Она хороший и верный друг.
— Это не ее облик? — требовательно спросила я, — Я уже видела ортианца, и он выглядел по-иному, как…
— Паук? — хмыкнул парень — Они называют себя арахнами, и на моей памяти Лиана всего раз принимала такую форму. Пожалуйста, перестань шарахаться при ее приближении, проникнись к ней сочувствием! Человеческого в ней не меньше, чем в нас с тобой, — юноша посмотрел куда-то вдаль и хмыкнул, — а то и больше.
Я пристыженно замолчала. Лиана с безымянными псами уже скрылась за поворотом тропы, но мы с Маром шли следом не спеша.
— Хорошо, я постараюсь, — выдавила я, — Один мудрый человек в нашем мире сказал, что все страхи — это просто боязнь неизвестного.
Мар согласно кивнул.
— Слушай, Мар, можешь рассказать об Устоне?
— Заинтересовалась? — понимающе кивнул Мар. — Честно говоря, ничего особого не скажу. Все странности их мира остаются в их мире. Здесь устонцы выглядят самыми обычными людьми. Довольно весёлые и дружелюбные… О, вспомнил! Их веселит, что у нас вода всегда течёт вниз!
— А о Мийре и его обитателях? Кто они? Судя по всему, их побаиваются, но если они такие отсталые…
— Есть теория, что когда-то давно они достигли научного пика, изменили свой мир, а потом уничтожили все технологии. Не знаю, так ли это. Как такие мийрицы? С виду обычные люди, все поголовно веганы, — хмыкнул парень. — Даже не просто веганы, а ультравеганы! Едят лишь несколько сортов травы, орехов и корешков, грибы считают животными, многие виды плодов тоже под запретом. Государства там вроде высокоразвитых общин. Молятся всяким лесным и озерным святилищам.
Анкер Риххора поежился и продолжил:
— Считается, что наемные убийцы Мийра — лучшие среди десяти миров. Никогда не видел их в действии, но знаю, что работают они быстро, чисто и дорого. Не знаю, с чем это связано — быть может и впрямь существует древняя магия или технология, или их пища не так уж проста и раскрывает глубинные возможности человека… На Мийре всего несколько кланов, с которыми Декада наладила бартерную торговлю. Её усложняет частая сменяемость власти в этих общинах: с приходом нового вождя следует заключать новый торговый договор. Их слой считается «модным» в наши дни. Возможно, из-за того, что они вегетарианцы.
— Слоями принято хвастаться. И точка, — с ветки дерева, как чертик из табакерки, спрыгнула Лиана. Это было столь неожиданно, что я шарахнулась в сторону, едва не сбив с ног Мара, но по-настоящему бросило меня в дрожь тогда, когда при приземлении ее рука неестественно свободно вывернулась из сустава, чтобы погасить скорость. Я посмотрела на Мара, но взгляд того был спокоен.
Лиана, встав и отряхнувшись, как ни в чем не бывало подошла к нам и протянула три больших желтовато-красных плода, отдаленно напоминающих манго.
— Ямса, отдалённый аналог ваших груш, — сообщил Лиана, раздавая фрукты, — Сейчас самый сезон, они еще не успели взорваться, а вот через неделю ходить тут будет опасно. Ешь-ешь не пожалеешь. Мы же не мийрийцы, нам можно.
Я взяла из рук Лианы плод, потерла о футболку и откусила. Я не ожидала ощутить ничего приятного — все-таки, это инопланетная еда — но вкус был мягким и очень приятным.
— Очень вкусно, — я откусила еще кусок и, наконец, распробовала, — Реально вкусно!
Лиана хмыкнула. Подозвала собак и, разделяя с ними фрукт, сказала:
— Чем больше их ешь, тем они преснее. Я в детстве вечно таскала ямса из-под носа кухарок, и так в итоге объелась, что теперь не чувствую их вкуса.