— Где они? — Тройка бежал вместе со мной и группой протекторов по коридору, — Небеса, почему в этом крыле все лестницы так далеко друг от друга?
Мы спустились на этаж ниже западного коридора, где произошла стычка, и направились в библиотеку. Из-за угла донесся рев, после чего осколки чего-то, бывшего, возможно, шкафом, пронеслись прямо перед нами и брызнули в стену. Следом пронёсся обрывок хвоста: темно-зеленый и чешуйчатый. Следом пролетели ошметки мяса и брызги крови.
— Какого черта? — регент выругался. — Это и впрямь серпант! Орт нас предал!
Мы обошли дёргающийся хвост и нам открылось поле брани — в коридоре и смежных библиотеке комнатах словно бомба взорвалась, стены кое-где были пробиты, потолок в двух местах обвалился, паркет вздыбился деревянной чешуей. Посреди этого побоища лежала змеиная туша. Ромбовидные зрачки серпанта смотрели в пустоту. Мне казалось, что я даже увидела последнюю красную искорку в них, прежде чем глаза окончательно помутнели.
— Опоздали, — Тройка покачал головой, восстанавливая дыхание, — Некого теперь допрашивать!
— Что? — я перепрыгнула с одного островка паркета на другой, — Я думала, вы спешите помочь Лиане!
— Алекс, она ведь арахна, — Тройка усмехнулся, — Ей не нужна помощь, как видишь. Я надеялся успеть оттащить ее прежде, чем она прикончит серпанта, но мы опоздали… Как он вообще рискнул напасть на неё напасть, на что рассчитывал?
Регент огляделся, проследил за кровавыми следами в библиотеку, изучил обломки мебели, царапины на полу:
— Я уже отправил Морó и Стеллу прочесать сад, — бросил он, — Они найдут Марибо и окажут ей необходимую помощь.
— Вы полагаете…
— Протекторы очень живучи, — регент повернулся ко мне и улыбнулся. — Это их благословение и проклятие.
Оставив меня размышлять над сказанным, он завернул за угол и медленно, вслушиваясь в каждый шорох, вошел в библиотеку. Решив, что думать над оксюморонами — не мое, я поспешила за ним.
— Подождите! — я осторожно заглянула в помещение и, встав за спиной Тройки, увидела черную не то лапу, не то руку, скользнувшую между стеллажами в глубь зала.
— Что здесь… — в коридор вбежал Мар. Увидев погром, он схватился за голову и взвыл, — Не говорите, что Лиана обратилась!
— Боюсь, что так, — регент поджал губы, — К счастью, анкер Орта разобралась с предателем, и сама вне непосредственной опасности, но повторно созвать заседание в Сердце лишним не будет! Нам есть что обсудить!
Мальчишка протиснулся в библиотеку, оттолкнул регента и бросился в библиотеку, заглядывая за каждый стеллаж.
— Эй, Мар!
Я невольно дёрнулась следом. Способна ли сейчас Лиана разобрать, кто здесь друг, а кто враг?
— Все нормально, анкер, — регент достал из кармана пиджака сигару и закурил, — Она его не тронет. Насколько мне известно, анкер Орта даже обратилась при анкере Риххора однажды.
В Сердце, в связи с последними событиями, по просьбе моего регента и регента Орта было проведено второе заседание. На сей раз меня не просто пустили, а настоятельно позвали участвовать. Обсуждались многие вещи, начиная с вопроса о том, все ли знающие Орта предатели, и как долго они таковыми были.
Также был повторно вынесен на обсуждение вопрос об анкерах. В бланках, розданных каждому, напротив «Стоит ли перевезти анкеров в Декаду?» стоили «Да», «Нет» и «Воздерживаюсь». Пару регентов и поверенных воздержались, оставшиеся голоса разделились поровну. Мой голос, как нечетный, стал решающим.
Я поставила галочку напротив «Да, стоит».
Так было решено перевезти всех анкеров в Декаду. Правильное это было решение это или нет — никто не знал, но, если нападения случаются и в материнских мирах, и в Декаде, то какая, собственно, разница?
Я вышла из Сердца и прошла в западный коридор, где и встретила полчаса назад поверенного Орта. Все здесь было оцеплено желтой лентой, рядом стояли знаки «Осторожно!», «Прохода нет!», чтобы особо любопытные не лезли и не свалились ненароком через дыру в полу.
Посреди обломков сидел поверенный Элиора. Пройдя под желтой лентой, я подошла к нему, чтобы посмотреть, чем маг занят. И была немного сбита с толку: элиорец водил пальцем по лужам крови, после каждого «мазка» рассматривая жидкость и иногда нюхая. Увидев меня, он приветливо улыбнулся и облизнул окровавленный палец.
— Что вы делаете? — поморщилась я. — Есть же всякие приборы… наверное.
— Нет ничего чувствительнее человеческих рецепторов, — элиорец улыбнулся. — Если улучшить их магией, конечно.
Мне сама мысль о том, чтобы пробовать на вкус чужую кровь, тем более кровь монстра, казалась отвратительной. Но я смолчала.
— Кирпично-черная — кровь арахны, — продолжал элиорец, протирая рот платком, — Но по вкусу, цвету и соотношению гормонов повышено количество не успевших мутировать клеток, — он поморщился и сплюнул в сторону. — Еще здесь есть кортизол — он вбрасывается в кровь вместе с адреналином. Значит, перевертыш вынуждена была обратиться быстро либо не привыкла обращаться вовсе. Плохо, ей может не хватить сил на возвращение… А вот это… — он указал на багрово-коричневые разводы, уже засохшие, — другая кровь! Здесь клетки здоровы и однородны, адреналина мало, девяносто семь процентов клеток изменились, что свидетельствует о природной склонности к мутациям, — он искоса посмотрел на меня, — нашего серпанта.
— Спасибо за урок биологии, — я отвернулась от поверенного, — Но зачем вы все это делаете? Хотите похвастаться знаниями, так найдите кого-нибудь другого, я в медицине круглый ноль.
— Погоди, анкер! — маг замахал выпачканной в крови ладонью, — Вы, земляне, такие нелюбопытные, что прямо диву даешься, как умудрились эволюционировать! — он указал в ту сторону, где было выбито окно и куда поверенный Орта отбросил Рейн, — Видишь кровавые подтеки на подоконнике, оставленные нелюдем?
— Это кровь Рейн, идиот! Это ее гребаная кровь! — я неожиданно разозлилась не на шутку. — Кровь нелюдя, этого змея, здесь на полу!
— Позволь не согласиться, — элиорец отвернулся, — На подоконнике — тоже кровь нелюдя. С точки зрения биологии, «монстрами» можно назвать только арахну, так как ее вид не был исконным звеном экосистемы Орта — их вид породила мутация, вызванная выбросом лимфы, — он внимательно изучал меня, от чего мне стало не по себе, — Серпант не был мутантом, он был перевертышем или нелюдем изначально. Существом, для которого обе формы существования нерасторжимы и естественны. Редкое, очень редкое даже для Орта существо! Таким же перевертышем была и владелица этой крови, — поверенный подошел к красным разводам на остатках оконной рамы и с наслаждением провел по ним пальцем, — Биологически натуральна, но, в отличии от крови серпанта, находится не в красной книге, а в черной… — он поднес кровь к носу и понюхал, — Как оказалось, ошибочно.
— Что… — я нахмурилась, — Что ты имеешь в виду? Рейн нелюдь?
— И не простой. Видишь вон те следы ног на стене? — маг указал в сторону поваленного шкафа, — Это довольно высоко даже для акробата.
— Она протектор!
— Впервые слышу, чтобы протекторы ходили по стенам, — сказал маг насмешливо.
— А кто ходит? — выкрикнула я. Но он не ответил.
Спустившись по лестнице на этаж ниже, я поразилась тому количеству зевак, что столпились в коридорах. Негоцианты и протекторы галдели, перекрикивая друг друга (они явно видели друг в друге две конкурирующих фирмы).
— Какой кошмар! — кричали негоцианты, — Сколько расходов! Сколько издержек!
— Все раскурочено! — восхищались протекторы. — Движуха!
— Придется переделывать реестры! — плакались негоцианты.
— Даже кровища есть! — балдели протекторы.
Не знаю уж, сколько им на самом деле было лет, но вели они себя хуже подростков.
Я отстранилась от галдящей массы, но в библиотеку не пошла, решив посетить Лиану позже, когда шумиха утихнет, и я не буду мешаться врачам.
— Алекс, Алекс! — из толпы ко мне подскочили Эдвард и Стелла, — Мы не можем найти Рейн! Ее нет ни в саду, ни в лесу!
Выйдя из главных дверей Декады, я посмотрела по сторонам, ища следы падения. По моим расчетам, Рейн должна была упасть где-то рядом. Вскоре я даже нашла те кусты белых цветов, но ни Рейн, ни ее меча там не было.
Я ещё плохо разбиралась в поместье, поэтому решила обойти здание кругом, так или иначе надеясь наткнуться на следы. Тропинка, по которой я шла, змеилась через сад и впадала, как ручей — в реку, в одну из грунтовых дорожек, опоясывающих здание. По пути мне встретилась группа протекторов, прочесывающих полу-лес, полу-сад, окружающий Декаду.
— Нет, так я ее не найду, — вынужденно признала я, — Куда может пойти истекающий кровью нелюдь?
И тут меня осенило!
Я вернулась в дом и, не став слоняться по комнатам, заглядывая в каждую щель, направилась прямиком в медпункт. Спросила у встречного негоцианта дорогу и поспешила в указанном направлении.
Как таковой поликлиники в крыле протекторов не было, что меня немного удивило, ведь количество защитников Декады шло на сотни, но медпункт был. Как только я притронулась к ручке двери, я поняла, что не ошиблась: рука нащупала что-то липкое и присохшее. Открыв мутно-белые двери, я осторожно оглядела помещение. На меня из-за рабочего стола уставилась женщина в белом халате, по-видимому врач. Выглядела она совершенно спокойной, что меня смутило.
— Хочу сдать кровь, — соврала я, — Можно ведь?
Женщина уставилась на меня не то удивленно, не то недоверчиво, и буркнула:
— Нам не нужно столько доноров, да и награды за это не будет, — не признав во мне анкера, врач вернулась к работе.
— Вы часто встречаете доноров? — скептически спросила я, — А вдруг понадобится, а взять неоткуда будет?
— Какая группа? — уточнила женщина.
— Четвертая! — уверенно ляпнула я, не колеблясь. Я не помнила свою группу, но смутно знала по урокам биологии, что людей с четвертой группой меньше всего.
— Может, и резус отрицательный? — хмыкнула врач, — Проходите во второй кабинет, — она бросила на меня быстрый взгляд, — Вам восемнадцать-то есть?
— А вам? Выглядите вы молодо.
— Врунишка, — врачиха, которой вот-вот должно было перевалить за тридцать, покачала головой, — Во второй кабинет, скажите сестре, что я вас прислала. Только придётся подождать.
— Спасибо, — я прошла по коридору и юркнула в указанную дверь.
И остолбенела: мои смутные подозрения оправдались.
В нос ударил тяжелый солоноватый запах.
Я услышала чавкающие звуки. Большую часть комнаты загораживала ширма, из-за чего видно было лишь умывальник, два мусорных ведра и медицинский шкаф. Но было кое-что еще: из-за ширмы, словно два спички, торчали две ноги в каблуках. Это была медсестра, которая должна была взять у меня кровь. Как, судя по всему, и у хитроумной Рейн, заявившейся сюда раньше меня.
Медленно продвигаясь вглубь комнаты, я увидела туловище женщины и, наконец, побледневшее лицо с закрытыми глазами. Воротник ее халата был разорван, на шее красовалось два маленьких пятнышка. Хотя нет, даже не два, а четыре, первые два были кривые и поверхностные, словно тот, кто кусал, не был уверен, что нацелился правильно, но вторые два… аккуратные и глубокие, судя по посиневшей под ними коже. В кулаке у медсестры была зажата гибкая прозрачная трубка с иглой на конце.
Маленький холодильник у стены был открыт, содержимое — выставлено наружу и явно тщательно изучено. Между пузырьков и ампул лежал металлический контейнер, в котором, штука за штукой, как печенья — в коробке, лежали пакеты со сданной кровью. Большей частью красной, но был и пакет с голубой, и с тёмно-зелёной.
На моих глазах к контейнеру из-за второй ширмы, скрывающей лежанку, протянулась человеческая рука с длинными ногтями и сцапала один из пакетов.
— Не думала, что однажды снова дам себе волю, — голос, без сомнения, принадлежал Рейн, но тон его отличался: он был глубоким и слегка глухим.
Я сделала еще шаг вперед и увидела ее: в синяках и кровоподтеках, с проломленными ребрами, кое-где торчащими наружу, с разбитым в кровь лицом. Глаза и рот, к счастью, остались целыми, и в них по-прежнему играла легкая наглость.
А еще в них появился огонек — не тот огонек, который в глазах ученого может разжечь гениальная идея или у романтика — долгожданная встреча с любимой, а жадное хищное пламя, готовое разгореться и поглотить всё вокруг.
Рейн поднесла ко рту пакетик и прокусила его. Затем подцепила пакетик ногтем за уголок и залпом всосала содержимое, словно это была вода или яблочный сок.
— Ты вампир?
Рейн, выжимая из пакетика последние капли, пожала плечами. Бросила на меня равнодушный взгляд, задумчиво слизнула с когтей кровь и причмокнула:
— Первая группа, любимая!
Я почему-то не испытывала страха. Закрыла дверь, чтобы не привлекать внимания второй медсестры, но Рейн бросила:
— Она в трансе, — она потянулась за еще одним пакетом, — Не будет замечать ничего подозрительного, пока я не закончу… Что тут у нас? Вторая группа? Сгодится.
— Тебе не противно? — я боролась со своим желудком, который от одного вида кровавой трапезы выворачивался наизнанку.
Не удостоив меня ответом, Рейн встала с пола и уселась на больничную кушетку, отбросила одноразовую простыню и поёрзала, устраиваясь с максимальным комфортом.
— Ты ее убила? — я посмотрела на лежащую без движения медсестру.
Девочка поморщилась:
— На кой черт?
Я подобрала контейнер, сложив туда выпавшие донорские пакетики, и села рядом с бывшим протектором, голодным вампиром и когда-то почти подругой. Положила контейнер на койку.
— И как тебя пропустили сдавать кровь? — спросила я, покосившись на окровавленную и порванную рубашку Рейн, из которой только что торчал белый осколок ребра.
Теперь его не было, словно он втянулся внутрь, на положенное от природы место.
— Глаза отвела, — сообщила Рейн. — Мы умеем.
— Удобно, — признала я.
— Ты не боишься меня? — протектор выбрала еще один пакетик и раскусила его.
— Немного.
— Немного можно, — Рейн кивнула и неожиданно поежилась, — Ух! Холодная!
— Кровь, что ты сейчас пьешь, — я взяла пакетик с зелёной кровью и скептически изучила бирку на нем, — Она тебе помогает?
— Ускоряет регенерацию, — Рейн выжала пакетик в рот и протерла алые губы. Икнула. Медленно улеглась на кушетке, положив под голову еще пару пакетиков, и уставилась в потолок, — Хороший способ быстро восстановить силы и восполнить потерю собственной крови. Сама я бы пару дней восстанавливалась. В моей крови сильный уровень пассивного мутагена, что делает ее целебной, — девушка зажала всасываемый пакетик в зубах и показала пальцами рук кавычки, — Она не мутирует клетки, но помогает залечивать раны, адаптироваться к окружающей среде… и смене слоя.
Повисла тишина. Рейн с любопытством изучала мое выражение лица, на котором вырисовывалось меленное осознание.
— Когда мы были на Гемме, — я побледнела, — Ты же мне дала…
— Маленькая доза моей крови позволила твоим клеткам адаптироваться к смене слоя быстрее, чем был способен твой организм. Я спасла тебе жизнь уже трижды, лошара.
— Спасибо за очередное спасение, в таком случае, — я взяла из коробки ещё один пакетик и скептически встряхнула его голубое содержимое.
— Устонская, — вампирша отмахнулась, — Брось эту дрянь, в ней вместо железа медь. Никогда не пей и не ешь существ с другой биохимией!
— Как у тебя всё сложно с едой. Группа крови, биохимия…
— Про группу крови — шутка. Никакой разницы, — Рейн криво улыбнулась.
— Шутки у тебя…
— И мне вовсе не надо постоянно пить кровь, — добавила Рейн.
Я отложила пакетик в глубь коробки.
— Скажи, а как ты выжила? На моих глазах тебя сначала прокусили, затем ударили о стену, а потом сбросили с шестого этажа!
— Во-первых, я вампир, а во-вторых, протектор, — Рейн пожала плечами, — Без эола я бы такую боль не вытерпела — ни ходить, ни стоять не смогла бы, — она оторвала зубами угол пакетика, словно вскрывала чипсы. — Когда оклемалась, то поняла, что потеряла много крови. Сначала негоциантов в соседнем крыле хотела покусать, уж больно некоторые из этих хитрожопых торгашей мне поперек горло стояли, но передумала.
Запрокинув пакет, она направила густую струю себе в рот.
— Почему передумала? — отведя взгляд спросила я.
— Не только кусать отбивающуюся жертву отвыкла, но и как клыки выпускать — не сразу вспомнила.
— А как же она? — я указала на женщину.
— Подумаешь, отпила капельку! — фыркнула девочка, — Лишь для того, чтобы она потеряла сознание! Вампиром она не станет, мои руки чисты как снег.