— Ага… А ты чё? А он чё? — стоя в очереди на кассе в супермаркете, белокурый красавчик в обтягивающей его ладную фигуру спортивной футболке разговаривал по телефону. На пальце тускло поблескивало кольцо — артефакт надежно защищал Гвеллина от посторонних взглядов. — Да ладно? Ништяк! Да ты чё! Щас, погодь… Молодой человек, пропустите меня, я быстро и без сдачи.
Мужик с кучей детей, уже приготовившийся вывалить на ленту гору продуктов, удивленно оглянулся через плечо. Он никак не ожидал такой внезапной перемены в стиле общения покупателя за его спиной.
— Свалил, я сказал! — рыкнул гном. Протиснулся вперед, и протянул кассирше банку пива вместе с деньгами. — Там без сдачи, чек не надо. Аллё, Тарриен? Да, щас погодь, из магаза выйду, а то тут слышно хреново.
На улице светило солнышко, бабье лето доживало последние дни. Следующая неделя, по прогнозам синоптиков, должна была принести холод и дожди. Гвеллин синоптикам не сильно верил, считая их шарлатанами, но все равно догадывался, что так тепло будет уже не скоро. Поэтому наслаждался погодой в частности и жизнью в целом.
Прихлебывая холодное пиво из банки, гном встал чуть в стороне от магазина, провожая взглядом проезжающие мимо машины. Лепота, как говорилось в одном старом, советском фильме. Сам фильм Гвеллин не видел, но слышал о нем от Алисы. Слово "лепота" Безумная обычно говорила, когда на кусок хлеба намазывала одновременно мед и горчицу. Чтобы одно не было слишком сладким, а другое не сильно горчило. Гном запомнил значение этого слова, которое, видимо, означало высшую степень удовольствия, и употреблял его при случае.
Слева пронеслась черная, затонированная наглухо «БМВ», и встала на магазинной парковке. Привычно контролируя краем глаза окружающую обстановку, Гвеллин стал ждать, что оттуда появятся какие-нибудь здоровые лбы с лицами, не отягощенными высоким интеллектом. Однако из машины никто не вышел. Зато из служебного помещения магазина на подгибающихся ногах вышел продавец, какой-то парень. Воровато оглядываясь, он приблизился к машине, и замер. Тонированные стекла со стороны водителя опустились. Начался диалог, наверняка касающийся денег.
Гвеллин отвернулся, и снова принялся за пиво, однако буквально через пару минут не удержался, и глянул опять. На лице продавца был написан смертельный страх, он заламывал руки, и с мольбой обращался к пассажирам "БМВ". Судя по всему, ответы изнутри парень получал неутешительные. Гному стало любопытно, как представитель дружеской расы, он не упускал случая подцепить интересных знаний из жизни людей. Между тем ситуация кардинально изменилась. Хлопнули дверцы машины, и возле "БМВ" возникли четыре угрожающе сопящих фигуры. Парень-продавец попятился.
А потом началось то, к чему только в России относятся, как к совершенно обыденной вещи — избиение.
Парень не смог договориться с бандитами, и те решили его проучить. Один из них без размаха врезал должнику в живот, а когда тот скрючился, сделал ему грубую подножку. Парень упал, получил ногой под ребра от кого-то из бандитов, и скрючился, пытаясь защитить лицо ладонями. Но ему это не помогло. Другой бандит врезал ему по почкам носком кроссовка, а третий взмахнул деревянной битой, которую все это время сжимал в руке. До Гвеллина отчетливо донесся хруст ломающейся кости, а брызнувшая во все стороны кровь подсказала ему, что ранение избиваемый получил серьезное. И все это — среди бела дня, на парковке супермаркета, на глазах у десятка людей.
Но, как это тоже бывает только в России, на помощь несчастному никто не пришел. Гном ждал, что кто-то из проходивших мимо людей кинется на бандитов если не с кулаками, так с криками или угрозами вызвать полицию. Но ничего не произошло. Разве что в дверях служебного выхода супермаркета появились двое охранников. Но и они не стали рисковать, а спокойно дожидались, пока все закончится, и избитого можно будет забрать, чтобы оказать ему первую медицинскую помощь. Хотя бы вполне могли хотя бы вызвать ту же самую полицию.
В своей гномьей жизни Гвеллин видел немало насилия — и дома, в родных поселениях, и здесь, в Боевой Академии, и во многих мирах, куда его отправляли на практику. Чего только стоили приключения в Лонтарии, где на улицах лились реки крови, и оставались горы трупов. И всегда спокойно принимал мысль, что насилие, в принципе, вещь такая же необходимая обществу, как воздух. Но сейчас, глядя, как четверо здоровых рыл избивают одного парня, а всем вокруг пофигу… Нет, такого Гвеллин стерпеть не мог. Одно дело — насилие в бою, когда для тебя все вокруг враги, а другое дело здесь. Сплюнув, гном вразвалочку пошел к месту драки.
Несчастный продавец уже потерял сознание, и бандиты просто методично избивали бесчувственное тело. Они вошли во вкус, почувствовали жажду крови, их глаза горели огнем, ноздри жадно раздувались, кулаки мелькали. От людей в них уже ничего не осталось, проснулись древние инстинкты, когда человеку нужно было быть жестоким, чтобы выжить. Кто-то врезал парню по голове, кто-то плюнул ему в лицо. А кто-то сломал ему носком ботинка два ребра, и добавил ногой по паху. Вожак, который нанес первый удар в живот, стоял чуть позади, наблюдая за работой помощников. Он не хотел убийства, но не мог отказать себе в удовольствии насладиться садистким чувством причинения боли другому человеку. В тот самый момент когда он открыл рот, чтобы дать команду прекратить избиение, ему в голову прилетела пустая банка из-под пива. Пущенный с невероятной силой снаряд ударил бандита в висок, и он, даже не успев удивиться, повалился на крыло машины.
Остальные оглянулись через плечо, и замерли. Не потому, что испугались, а потому что перед ними теперь стоял низкорослый, обросший буграми мышц коротыш, поигрывающий огромными кулаками.
— Ну чё, уроды? — сказал Гвеллин.
И тут же пошел в атаку, решив этой фразой общением с бандитами и ограничиться.
Первый враг получил такой сильный удар в бок, что был буквально отброшен в сторону, врезался головой в дверцу "БМВ", и сполз на землю. Второй замахнулся битой, но та была тут же перехвачена, и вырвана из его рук с невероятной легкостью. Врезав битой по коленям ее хозяину, Гвеллин вторым ударом раскрошил ему подбородок, и отшвырнул назад. Третий, не понимающий, что происходит, потянулся к подмышечной кобуре за пистолетом. Гном ткнул его битой в живот, а когда тот согнулся, обрушил ее на бритый затылок.
— А-а-а! — очнувшийся вожак кинулся на коротышку, сжимая в руке выкидной нож. Легко отбив удар, Гвеллин схватил его за горло и за пояс, поднял над собой, и швырнул прямо в лобовое стекло "БМВ". Бандит головой вперед вошел внутрь салона немецкой иномарки, и так и застрял, являя собой комическое зрелище.
Остальные желание продолжить бой пока не показывали.
Оглянувшись вокруг, и удостоверившись, что победа осталась за ним, гном осторожно приблизился к избитому. Тот глухо стонал, не подавая признаков жизни. Сейчас лучшим решением было надеть кольцо на палец, и тихо свалить, дабы потом не получить выговор от Даэррина за нарушение конспирации. И любой боевой гном на месте Гвеллина поступил бы также. Ну, или по крайней мере, сначала забрал бы биту или нож — в качестве трофея, а уже потом бы свалил.
Но за год общения с Димой, Алисой, и другими ребятами, Гвеллин научился мыслить совсем не так, как подобает гномам, котором плевать на проблемы людей, пусть даже они друг друга полностью перестреляют.
— Да, браток, сильно же тебе вмазали, — надев на палец кольцо-артефакт, Гвеллин достал из кармана продавца потрепанный телефон, и жестом подозвал охранника. — Чё встали, как бараны, и смотрите? "Скорую" вызывайте. А я щас попробую кому-нибудь из его родных позвонить. Пусть, блин, в полицию заявляют. Развели тут паскудник, уже и пива спокойно попить нельзя.
******************
Для группы "БМ-17-3" утро началось вполне обычно, и ничего не предвещало беды. Даже тот факт, что сегодня им надо было сдавать зачет по боевым заклинаниям у Казимира.
— Я первая! — взмахнув своим крылом, Алиса, как ураган, ворвалась в ванную, и тут же закрылась изнутри.
— Вот же! — Луиза, опоздавшая всего на пару секунд, стукнула по двери ладонью. — Только быстро, ладно?
— Вряд ли получится, — прокомментировала Катя, раскладывая на столе завтрак — бутерброды.
— Почему?
— У них с Димой сейчас как раз та стадия отношений, когда хочется пробовать все новое в новых местах. Например, вчера, я видела, как они вместе выходили из ванной. И оба были очень недовольные. Наверное, Дима слишком быстро хотел все закончить, а вот Алиса, наоборот, хотела подольше растянуть удовольствие.
— Кхм! Ты вообще про что?
— Про чистку зубов, а ты про что подумала?
Луиза махнула рукой, и села за стол.
— А сладенького ничего нет?
— Сестренка, для тебя — самое лучшее, — Ледяная Королева протянула ей сосульку, сделанную из клубничного йогурта. — Обнимашки?
— Давай потом, сейчас чего-то не хочется.
Появились парни, судя по помятым лицам, вчера так и не осилившие за один вечер материал, который нужно было учить в течение недели.
— Все хорошо, все будет хорошо, — Ваня успокаивал себя, как мог. — Мы все сдадим, все будет хорошо, не волнуйся.
— Я где-то слышал, что кофе стимулирует работу мозга, — сказал Валера. И тут же сыпанул себе в чашку сразу две чайные ложечки кофейного напитка. — Только его без сахара надо пить, иначе не сработает.
— Тогда так, — Дима высыпал во вскипевший чайник полбанки "Нескафе", размешал поварешкой, и разлил это все в три огромных кружки. — Так мы точно будем умными-преумными.
— Вы с ума сошли? — ужаснулась Луиза. — Да у вас же от такой дозы сердце откажет!
— Да пусть откажет, всяко лучше, чем Казимиру зачет провалить, — пробурчал Ваня.
— А еще от такой дозы болт может загнуться, — добавила Катя. — А это не есть хорошо, тем более для вас, самцов в самом соку.
— Это у кого там что загнется? — из ванны вышла Алиса, вытирая волосы полотенцем с изображением двух спаривающихся хомячков. — Дим, о чем это она?
— Понятия не имею, — ответил староста, садясь за стол. Остальные расположились рядом, только Луиза, обнаружив, что ванна свободна, упорхнула приводить себя в порядок.
Завтрак проходил в непривычном молчании, даже включать ракушку, чтобы послушать новости на "Ху из ху", не хотелось. Парни с трудом заставили себя прожевать бутерброды, Алиса забрала сосульку, и теперь задумчиво грызла ее, как морковку, Катя пила кофе, косясь одним глазом в телефон.
— А где Гвеллин? — спросил Валера, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.
— А оно тебе надо? — спросила Безумная, и на этом разговор оборвался.
Наконец, бутерброды закончились. Ледяная Королева вымыла посуду, вышла из ванны Луиза. Дима решил сделать последнюю попытку.
— Девчонки, ну может, хватит? Честное слово, мы больше так не будем.
— Конечно, не будете, — сказала Алиса, укладывая в сумку тетради с конспектами. — Когда вас из БАМа исключат, вы точно больше не будете бухать целый месяц, и забивать на учебу.
— Так нечестно! — воззвал Ваня к вселенской справедливости. — Ну, войдите вы в положение!
— Дурачок, мы же для вас стараемся, — Катя ласково потрепала его по голове. — Без наказания не будет внушения, это всем известно. Вот получите выговор, будете месяц в библиотеке архивы разбирать, и поймете, что учиться надо, милые мои, учиться, а не с гномом по общаге куролесить.
— А еще друзья называются! — в сердцах сказал Валера.
— Ты не путай, — Луиза подкрашивала губы, смотрясь в зеркальце. Во время экзамена в ней всегда неожиданно просыпалась женщина, и требовала следить за своим внешним видом. — Дружба дружбой, мы вас всегда прикроем, всегда поможем, всегда выручим. Но учеба есть учеба. Пока вы сами не поймете, что это вы должны нам пример показывать и каменной стеной стоять, а не наоборот, никакая дружба тут не вписывается.
— И вообще, разговор закончен, — подытожила Алиса. — На экзамене можете в нашу сторону даже не смотреть. Сами выкручивайтесь, как хотите. Пошли, девчонки.
— Только не опаздывайте, — добавила Катя. — Казнь должна быть легкой и быстрой, ожидание только усиливает мучение.
— Во, сказанула! Обожаю твои крутые фразочки.
— Мальчики, если вы не экзамен не придете, то в магазин сходите, хлеба нет.
— А вот сейчас звучало уже не круто. Луиза, вот надо было тебе такой момент испортить!
Дверь закрылась, голоса постепенно затихли в коридоре. Дима погрозил кулаком девушкам вслед, и выставил локти на стол.
— Ладно, я и не ожидал, что получится. Раз так, то сами справимся. Вы статью, которую я вам показывал, прочитали?
— Так точно, командир! — отрапортовал Ваня. — Аж целых полтора раза.
— Почему полтора?
— Перечитывая второй раз, заснул на середине.
— А я еще вначале.
— Не суть. Шпаргалки приготовили?
— А как же.
— И у меня все готово.
— Отлично, — Дима выставил сжатый кулак, и к нему с двух сторон приткнулись еще два. — Тогда сделаем их вместе.
— Однозначно.
— Вообще без проблем. А девчонки пусть потом извиняются за то, что в нас сомневались.
— Люблю, когда Катя извиняется, — мечтательно сказал Ваня. — Она всегда что-нибудь такое вкусное готовит…
— Значит, будем ждать вечером сладостей, — закончил Дима. — Вы от Кати, я от Алисы. Вперед, бойцы. Покажем им кузькину мать!
"Два часа спустя"
— Итак, Дмитрий, что вы можете рассказать мне о пятом правиле техники безопасности при сплетении боевых заклятий? — спросил Казимир.
— Э-э-э-э… — протянул Дима.
"Да вашу же мать! Как же так вышло? Совсем не по плану!"
Хотя начиналось вроде хорошо.
В виду малочисленности студентов куратор и преподаватель не упустил возможности рассадить их по одному. Никто не тянул билеты, Казимир поступил проще — просто дал каждому по три вопроса из темы экзамена. После того, как вопросы были записаны, каждый должен был дать на них либо письменный ответ, либо устный перед преподавателем — на свое усмотрение. Если же рассказывали устно, то получали дополнительный вопрос за дополнительный бал. Если же письменно, то Казимир просто читал ответы, ставил оценку, и отпускал с миром.
Естественно, что выгоднее было сдавать устно, получить тройку — по одному баллу за каждый вопрос — не хотелось. На этом и строился расчет куратора.
После того, как начался экзамен, самое время было воспользоваться приготовленными шпорами. Но Казимир предусмотрел даже это.
— Иван, будьте так добры, уберите еду с парты. В любой момент может зайти директор.
Ваня, который приклеил свою шпору к внутренней стороне этикетки бутылки минералки, чуть не упал замертво. Выдавив из себя вымученную улыбку, он спрятал бутылку в сумку, и послал друзьям взгляд человека, которому вот-вот начнут вырывать зубы без наркоза.
— Один-ноль, — тихо прошептала Алиса себе под нос.
Казимир оглядел аудиторию цепким взглядом.
— Ребята, наверное, уберите с парт вообще все лишнее. А то мы сегодня еще и Комиссию ждем, мало ли, вдруг тоже зайдут, экзамен все-таки.
Теперь пришла очередь падать замертво Валере — согласно советам из статьи, он свою шпору спрятал внутри пенала. Конечно, это был не самый лучший вариант, но зато более-менее безопасный.
Как оказалось, безопасный, но отнюдь не надежный.
— Два-ноль, — донеслось справа. — А между тем раунд продолжается. Сможет ли командир помочь своим хлюпикам в такой важный момент, или его тоже ждет неудача?
Диме было очень трудно, но он не подавал вида. Только подмигнул близнецам — мол, не бойтесь, справимся. И все трое сделали вид, что вопросы им понятны, и они тут же начали писать. А точнее — водить ручками над листками с бумагой, делая паузы, как будто обдумывая ответ.
"Вот же идиоты" — с грустью подумала Луиза, дыша на накладной ноготь, украшающий ее большой палец. На поверхности ногтя тут же проступили слова. "Но им же необязательно знать, что я тоже ничего не учила".
И склонилась над своим листком, старательно перенося текст на бумагу.
— Отвечать устно никто не будет? — спросил Казимир. — Не забудьте, дополнительный вопрос за дополнительный балл.
— А вы его задайте, когда будете письменную работу проверять, — предложила Катя. — И вам меньше слушать, и нам шанс выше оценку получить.
— Хорошая мысль, Гончарова. Пожалуй, так и сделаю.
Это был сокрушительный удар для близнецов — устно они еще могли что-то вытянуть, но теперь предъявить пустые листки для них было равносильно признанию в собственном поражении.
— Ох, вот это был грязный приемчик! — заметила Алиса, все также тихим шепотом. — Похоже, жизнь наших игроков висит буквально на волоске.
— Заткнись, — попросил Дима одними губами. В другое время он бы обиделся, что его девушка так над ним злорадствует, вместо того, чтобы поддержать, но сейчас было не до того. Надо было спасать положение, и неважно, какой ценой.
— Не забывайте, кто провалится — тот будет наказан, — напомнил Казимир, как бы между прочим. — Для студента второкурсника не знать технику безопасности при работе с боевыми заклятиями — недопустимо. Я не имею права учить вас заклинаниям, если буду знать, что вы легко можете покалечить себя или товарища. А это значит, что мы отстанем от программы, хотя вам давалось время перед экзаменом, чтобы все выучить.
"По самому больному бьет, гад" — тоскливо подумал Ваня.
Тем временем Дима решил рискнуть — надо было заглянуть в шпаргалку, которую он прятал прикрепленной изнутри форменной рубашки. И не просто заглянуть, а достать, и каким-то образом передать близнецам. Но для этого нужно для начала отвлечь внимание Казимира. И, похоже, сделать это можно было только одним способом.
— Товарищ преподаватель! — поднятая рука.
— Да, Колесников?
— А можно, я все-таки устно отвечу?
Это было настолько неожиданно, что даже Луиза оторвалась от своей работы, и вместе с Катей и Алисой навострила уши.
— Эй, мы же договорились, что письменно! — возмутилась Безумная.
— Сестренка, не будь такой жестокой, — Катя встала на защиту парней. — Просто Дима хочет показать свои знания, пообщаться с преподавателем, возможно даже ответить больше, чем можно написать. Это даже похвально.
Также подумал и Казимир.
— Как вам будет угодно, Колесников. Подходите к моему столу.
— Предательница, — сообщила Алиса на весь класс свистящим шепотом.
Ледяная Королева пожала плечами. Ее взгляд будто говорил: "Мы договаривались, что не будем помогать. Насчет того, чтобы их подставлять, разговора не было". В то время как Алиса считала, что раз воспитывать парней, то жестко, без поблажек. Луиза оценила расхождение взглядов двух подруг детства, и вернулась к своей работе. Нужно было срочно сдавать экзамен, и получать свободу — опять встреча с Илоной, и опять по тому же делу, что вчера. Даже оценка артефакторшу не сильно волновала.
— А вы можете по журналу посмотреть, какого числа мы технику безопасности проходили? — спросил Дима, продвигаясь между столами. — А то я плохо тот день помню.
Казимир машинально бросил взгляд на журнал. Этой доли секунду хватило, чтобы шпаргалка соскользнула вниз, и оказалась между двумя пальцами ладони, принадлежащей Ивану. Дима облегченно вздохнул, и встал на указанное ему место.
— Пятнадцатого июня. Помогло?
— Не очень.
— Ладно, Колесников, начнем. Прочитайте мне первый вопрос.
— Извольте. "Пятое правило техники безопасности при использовании боевых заклинаний".
— Благодарю, — сказал куратор не без доли сарказма. Все-таки, он был для группы отец родной, и мог позволить себе поддержать минутку юмора. — Рассказывайте.
И с этого момента все пошло не по плану.
Дима рассчитывал, что близнецы, завладев шпаргалкой, начнут ему подсказывать. Однако не учел, что в "крокодила" ни Ваня, ни Валера, играть не умели. Тем более что у них явно не было столько времени, чтобы внимательно изучить шпору и найти там нужное пятое правило.
Между тем Луиза уже закончила писать ответы, и теперь нетерпеливо ждала, пока староста отстреляется, чтобы пойти следующей. Алиса, подперев подбородок ладонью, с выражением крайнего интереса на лице предвкушала начало представления. Только Катя усердно заполняла свой листок, лишь прислушиваясь к происходящему.
— Пятое правило, — начал Дима, чтобы сказать хоть что-то. — Техника безопасности, да. Знаете, все правила важны, но, на мой взгляд, пятое — особенно важно. Без него вообще никуда при работе с заклятиям, тем более, боевыми. В смысле, что можно и человека невинного покалечить. Вместо того, кого надо было.
"Господи, что я несу?" — пронеслась в голове мысль. "Фигня какая-то!"
— И в чем же оно заключается, это пятое правило? — сказал Казимир, слегка удивившись. Он бы никогда не подумал, что староста группы не знает элементарного ответа, и решил, что Дима просто зарабатывает себе дополнительный балл лишней болтовней.
Под партой Ваня толкнул брата ногой.
"Во, нашел! Пятое правило" — и показал ему шпору. Валера кивнул, и показал Диме большой палец. Казимир всего этого не видел, полностью поглощенный созерцанием отвечающего ученика.
На самом деле, пятое правило звучало очень просто — при сплетении боевого заклятия ни в коем случае не направлять магический узор в самого себя. Это было настолько просто, что запомнить мог даже ребенок.
Ваня начал с того, что ткнул в себя пальцем.
— Я, — сказал Дима с дежурной готовностью. И тут же замолчал.
Валера зашевелил пальцами, изображая магическое плетение. Дима поднял брови.
"Кручу-верчу?"
Ваня изобразил выброс энергии в пространство, и отрицательно покачал головой. Мол, категорически нельзя.
— Что вы? — спросил Казимир. Вежливо, но уже с оттенками раздражения.
— Не знаю, что сказать, — сказал Дима.
Алиса согнулась над партой, держась за живот в приступе беззвучного истерического смеха. Луиза поморщилась, и посмотрела на часы. Катя закончила писать, и теперь три пары глаз сверлили старосту своими взглядами.
— Вы не знаете пятое правило? — уточнил куратор.
— Я знаю, но не знаю, как его правильно сформулировать, — Дима чувствовал себя абсолютно несчастным.
Казимир кивнул.
— Допустим. Какой второй вопрос?
Ухватившись за эти слова, как утопающий за соломинку, Дима бодро посмотрел в свой листок. И тут же сник.
— Ну?
— Шестое правило.
Алиса зажала рот руками, и сползла под парту. Близнецы дружно вздохнули. Луиза тихо выругалась, и подышала на свой накладной ноготь. Но тут же осознала, что с такого расстояния Дима вряд ли разберет мелкий шрифт.
Чтобы помочь одногруппнику, Катя показала ему два пальца. Совершенно не понимая, что это означает, Дима посмотрел на Казимира.
— А может, сразу третий?
— А смысл есть? — тихо спросил куратор.
Теперь в его голосе звучала угроза. По взгляду ученика и поведению группы Казимир понял, что происходит. Дима оказался совершенно не готов к экзамену. Он не знает ответа ни на один вопрос. Ему можно было только влепить двойку, и отпустить с чистой совестью, дав возможность ответить другим, более ответственным.
И где-то в сердце преподавателя что-то резко кольнуло. Это была боль отца за позор своего сына, и боль учителя за позор своего ученика.
Дима опустил голову, полностью признавая свою вину. Он был раздавлен, как физически, так и морально. И сейчас был готов ко всему, что угодно — даже к крикам и оскорблениям, которыми так любил угощать своих подопечных Богданов. Но Казимир никогда не кричал, никогда никого не оскорблял. Один только его взгляд мог заставить провалиться под землю от стыда.
Уже топор был занесен над шеей провинившегося. Уже геенна огненная готова была открыться под очередным грешником. Уже был почти конец.
Но случился переломный момент.
Дверь в кабинет вдруг открылась. Без предупреждения. Казимир вздрогнул, сразу подумав, что это Комиссия. Но это оказался Даэррин.
— Казимир, можно тебя на минутку? — тихо спросил он.
В другое время Казимир бы ответил, что у него экзамен. Но что-то в голосе гнома заставило его насторожиться. Какой-то тихий это был голос, не такой, как обычно. Поэтому преподаватель по заклинаниям встал, и вышел в коридор, прикрыв за собой дверь.
Дима чуть не упал, чувствуя себя совершенно без сил.
— Не, ну ты красавчик! — Безумная вылезла из-под парты. — Спас одинаковых, чтобы самому погореть. Прям акт самопожертвования, одобряю.
— Молчала бы, дура! — не выдержал староста. — Помогла бы лучше!
— Да, действительно, — Катя бросила в подругу неодобрительный взгляд. — Твой парень стоит и тонет, а ты смеешься.
— Действительно, чего это я? — Алиса запустила руку в волосы…. и вытащила оттуда крошечный бумажный самолетик. — Держи.
Дима рефлекторно подставил руки, ловя самолетик в воздухе. Развернул бумагу, и уставился на текст.
— Ты тоже приготовила шпору?!
— Не могла же я оставить любимого без поддержки, — Безумная послала ему воздушный поцелуй. — Тем более что я тоже вообще ничего не учила.
— Да? — удивилась Луиза. — Получается, из нас всех одна Катя подготовилась?
— Подготовилась, — Ледяная Королева приподняла футболку — листок бумаги был прикреплен к ее животу, а видела она его в отражении кусочка льда. — Только немного не так, как надо.
По классу прокатился тихий смех. Группа "БМ-17-3" в очередной раз доказала, что она ничем не хуже других групп Боевой Академии. Хотя и не лучше тоже.
*****************
— Что случилось? — спросил Казимир.
— Неудочко, — ответил Даэррин. — Только что звонил, срочно требует твоих орлов к себе на внеочередную практику. Орал по телефону, я думал, что оглохну.
— Начало месяца, какая практика? Они учиться должны!
— Я ему тоже самое сказал.
— А он?
— Кричит, его это еб… то есть, волновать не должно, он сказал, мы сделали.
Казимир помрачнел.
— Думаешь, опять какие-то его нечистые схемы?
— Не похоже. Судя по голосу, он не то в ярости, не то в панике. На обычное весеннее обострение коррумпированного заболевания не тянет. Мне кажется, данный феномен как-то связан с магистром Чайкой.
— Ну, это уже слишком! Я немедленно отправляюсь к новому директору…
— Я только что с ним разговаривал.
— Ого! И что?
— Сказал, что отпустить студентов может не позже, чем через три-четыре дня, и просил тебя об этом уведомить.
— Хорошо, — Казимир глубоко вдохнул, и так же глубоко выдохнул, успокаивая сам себя. — Тогда перезвони Недоучко, и все это ему передай.
— Может, лучше, ты сам? — предложил Даэррин. — Честное слово, я бы с удовольствием, но ты же меня знаешь, я же ему отвечу, не сдержусь.
— А мне казалось, что это ты должен обучать меня хладнокровию, ты же у нас преподаватель по обращению с холодным оружием… Ладно, я позвоню ему, но после экзамена. Если же он начнет названивать тебе раньше — просто не бери трубку.
— Договорились, — козырнув на прощание, гном побрел прочь, насвистывая под нос что-то из своего гномьего языка. Казимир провожал его взглядом, пока он не скрылся, после чего одним вздохом выразил свое отношение к случившемуся, и вернулся в класс.
— Ну что, Колесников?
— Я готов отвечать, — Дима, чудом спасшийся от самой смерти, снова был во всеоружии. — Пятое правило, шестое правило. Спрашивайте, что хотите.
Любой человек сразу бы догадался, что студент просто воспользовался шпорами в отсутствии учителя. Конечно, Казимир тоже это прекрасно понял. Но не стал ничего говорить.
— Кто-нибудь еще готов? — подняли руки все остальные. — Прекрасно. Я вас слушаю, Колесников.