Обычное утро в Карахане началось как обычно.
Но это только на первый взгляд. На второй, если присмотреться, то можно было различить огромную, многочисленную толпу, которая двигалась по улицам делового района в направлении здания парламента. Мужчины и женщины, молодые и пожилые — все они шли плотным строем, размахивая плакатами табличками.
Это и был организованный Радзюкевичем митинг против президента.
Надписи на плакатах не отличались разнообразием. Слова «Хватит нам врать!», «Народ хочет знать правду!» и «Убийц предать суду!» пестрели в глазах. Некоторые, правда, еще держали плакаты «Президента — в отставку!», но таких было не много. Видимо, не все понимали, что будут делать, если Замбевич действительно уйдет с поста президента, а просто хотели выразить свое недовольство. Сам глава оппозиционной партии гордо шел впереди… хотя, как шел. Скорее, ковылял, поддерживаемый на ходу помощниками. Еще двое тащили за ним сложенную трибуну, с которой Радзюкевич собирался обратиться к вертикали действующей власти, и выдвинуть требования народа.
Дойдя до парламента, у которого уже суетилась привлеченная шумом служба безопасности, народ растянулся цепочкой, поднял плакаты повыше, и начал оглушительно скандировать: «Протестуем! Протестуем! Протестуем! Протестуем!». Между тем Радзюкевич, чьи помощники быстро собрали и установили трибуну, взобрался на нее, активировал на наручном коммуникаторе громкоговоритель, и обратился к людям:
— Друзья! Послушайте меня внимательно!
Шум и крики постепенно стихли.
— Только что поступило известие о том, что сегодня ночью группой «Ночной Рейд» был убит один из наших сподвижников — член нашей партии господин Зотор. Его отравили, подло отравили запрещенным зельем, и он умер в страшных мучениях. Довольно нам молчать, и сдерживать наш гнев! Мы выбрали президента, мы выбрали власть, но это они наши слуги, а не мы их! Мы не позволим полоскать нам мозги! И мы требуем, что Замбевич лично вышел к нам, и прояснил ситуацию! Ну-ка, все вместе: президента! Президента! Президента!
— Президента! Президента! Президента!
— Выходи, подлый трус! — напоследок взревел Радзюкевич, и, погрозив кулаком окнам здания парламента, слез с трибуны.
Между тем в самом здании тоже происходили не самые оптимистичные события.
— Президент? Где президент? — один и тот же вопрос раздавался в каждом коридоре, в каждом кабинете, на каждом квадратном метре. Но никто не мог толком ответить на него. Пресс-секретарь разводил руками, личный советник Замбевича и глава администрации — тоже. На работу президент, как обычно, утром не явился, его наручный коммуникакор не отвечал. Служба безопасности знала лишь то, что ночью президент собирался посетить какой-то секретный техномагический полигон, но вскоре стало ясно, что оттуда он не вернулся. Между тем быстро выяснилось, что непосредственно перед исчезновением Замбевич предупредил своего помощника, что он взял незапланированный отпуск на несколько дней, и строго настрого запретил пытаться его найти, а еще меньше об этом распространяться. Мол, президент на месте, но очень занят, работает человек, страной руководит.
Ситуация была смешна до безобразия. Народ снаружи требовал президента — и сказать им, что президент уехал, но не сказал, куда именно, было также рискованно, как прикуривать сигарету от турбины реактивного самолета. Но были опасения, что не получив желаемого результата, митинг мог легко перерасти в полномасштабный протест, а там уже и до попытки революции недалеко. Недаром последние несколько месяцев недовольство караханцев, подогреваемое молчанием власти и отсутствием результата, закипало, как котел с водой.
Короче говоря, посовещавшись, парламент решил отрядить на переговоры с минингующими того, кто мог бы уладить ситуацию хотя бы на время. Этим храбрым добровольцем стал военный советник президента — господин Штрафович. Других кандидатур, к сожалению, не нашло — прочие наотрез отказались контактировать напрямую с разъяренным народом. Несмотря на заверения, что политик должен быть ближе к народу, караханские представители власти предпочитали держать значительную дистанцию, и лучше, если эта дистанция еще и будет усилена бронированными автомобилями, личной охраной и армией адвокатов, готовых своих клиентов оправдать хоть перед самим Дьяволом.
Увидев, что из здания парламента к ним выходит какой-то человек, толпа на площади притихла. То, что это был не президент, видно было даже издалека (вряд ли кто-то мог спутать внушительную, облаченную в кричащие цвета фигуру Замбевича с чьей-то другой). Но интерес к тому, что же будет дальше, на время заглушил массовое недовольство.
— Граждане-товарищи! — тоже активировав на наручном коммуникаторе громкоговоритель, Штрафович обратился к людям. — В чем дело, друзья мои? Ради чего вы оторвались от своих дел, и пришли сюда? Неужели в Карахане все настолько плохо, что надо было организовывать этот никому не нужный митинг?
— Мы требуем президента! — крикнул Радзюкевич, который, увидев военного советника, слегка струсил, и на всякий случай спрятался за спинами товарищей по партии. — Президента! Президента!
Внезапно слева между зданиями показалась армия длинных, черных фургонов, запряженных лошадьми — это силовики из федеральной службы прибыли на место событий, чтобы обеспечить защиту, если народ от угроз перейдет к действиям. Увидев их, люди замолчали, чем Штрафович немедленно и воспользовался.
— Граждане, я отлично понимаю ваше негодование, — сказал он как можно примирительнее. — Но скажите мне, по какому праву вы требуете, чтобы глава государства оторвался от своих дел, и вышел сюда? Что вас так сильно беспокоит, что вы хотите его прямо немедленно видеть?
— Мы хотим знать… — раздалось несколько голосов одновременно. — Мы хотим знать, сколько нам еще бояться неуловимых убийц, которые разгуливают по стране, и режут глотки нашим собратьям?
— Президент обещал, что их скоро поймают!
— А ночью было еще одно убийство!
— Мы устали ото лжи, мы хотим знать правду!
— Вот оно, в чем дело, — сказал Штрафович. — Ну, что же, ради этого вовсе необязательно требовать самого президента. Тем более, что он сейчас в деловой поездке, и временно отсутствует на рабочем месте….
Услышав это, Радзюкевич навострил уши.
— Но, хочу вам сказать, что продвижения по делу убийц у нас уже есть. Не далее, как на днях, мы задержали, и арестовали ключевую фигуру, от которой тянутся ниточки к организации «Ночной Рейд». Сейчас ведутся следственные и оперативные мероприятия. Обещаю, что вскоре мы обнаружим их логово, и проведем специальную военную операцию по их нейтрализации. Это займет некоторое время — сами понимаете, какими возможностями техномагического оружия располагают киллеры. Мы должны подготовиться так, чтобы абсолютно точно исключить ненужные жертвы, разрушения и риски для гражданского населения. Как военный советник президента, я лично гарантирую, что не допущу обстановки в стране, когда убийцы, гуляя на свободе, перейдут от единоличных убийств к массовому геноциду. Мы отлично понимаем, что их действия несут опасность для Карахана, и сделаем все возможное, чтобы устранить эту опасность, и вернуть мир нашему родному краю. Надеюсь, это понятно?
— И все равно, мы требуем президента! — не унимался главный оппозиционер. — Пусть он выйдет, и скажет свое слово! Хватит ему врать по телевизору, пусть посмотрит людям в глаза!
— Повторяю, что президент сейчас находится в деловой поездке, — слегка повысил голос Штрафович. — Но обещаю, что как только произойдет то, о чем я говорил — вы сразу узнаете об этом лично от него. Мы не сидим сложа руки, мы работаем, заботимся о вас, думаем о вас, а вы нам мешаете. Пожалуйста, успокойтесь, и отправляйтесь по домам.
— Хорошо, мы уйдем! — крикнул Радзюкевич, внутренне ликуя. Разумеется, он не поверил словам советника насчет поездки, и расценил все это так, как будто Замбевич в очередной раз струсил, и послал помощника прикрывать свою президентскую задницу от народного гнева. При правильном умении это можно было повернуть в выгодном для себя свете. — Но мы вернемся! И если президент все также будет прятаться — мы сделаем все, чтобы заставить его ответить за свои слова!
******************
Оказалось, что в новой Академии у театрального кружка было свое собственное помещение. Причем очень похоже на актовый зал, только поменьше, зато с настоящей сценой, тяжелым занавесом из красного бархата, и громадной хрустальной, утыканной светильниками, люстрой на потолке. Правда, сиденья для зрителей почему-то отсутствовали — наверное, появлялись при необходимости.
Зато была длиннющая очередь записать в кружок. Эта живая вереница из студентов протянулась от двери до стоящего у сцены стола, за которым сидела девушка в круглых очках и с длинными волосами, красиво отливающих сиреневым оттенком.
— М-да, — кисло сказала Безумная, прикинув на взгляд количество людей в очереди. — Зря мы, наверное, не пришли сюда позавчера, как собирались. Как же не вовремя я вспомнила, что понятия не имею, что предлагать театральному кружку показывать на их сцене.
— Зато есть и плюсы, — возразила Катя. — При таком количестве желающих вступить в кружок у нас не будет отбоя от зрителей, а значит, и от поклонников тоже.
— Это да. Ну что, пошли?
И Алиса двинулась было к концу очереди, но бдительная рука подруги тут же ухватила ее собственную руку выше локтя.
— Чего?
— Сестренка, ты же помнишь правила приличия? В очереди нужно спрашивать «Кто крайний?», а не «Кто Верхний? Или тут все Нижние?». В прошлый раз, в больнице, мне было очень стыдно за тебя.
— А сама? Кто на просьбу доктора «Скажите «А-а-а-а!»»» издал целую серию громких оргазмических стонов?
— Ну, он же не уточнил, в какой тональности надо было это сказать, вот я и сымпровизировала.
— Ну, вот и нечего начинать. А вообще, про больницу ты вовремя напомнила, — и Алиса храбро пошла вдоль очереди прямо к столу. — Я на минуточку, мне только спросить… Я на минуточку, мне только спросить… Я на минуточку… это самое… короче, вы поняли… — и втиснулась прямо за девушкой, которая стояла у стола самая первая. Незнакомые с таким наглым приемом пройти вне очереди остальные студенты оторопели, но сказать что-либо двум красивым девушкам, к тому же еще и новеньким, видимо, постеснялись. Простили на первый раз.
Между тем та, что сидела за столом, была раздражена до крайности — это было явно написано на ее лице. Она нервно постукивала пальцами по поверхности стола, щурилась, и вздыхала. И громко сказала:
— Следующий!
— Привет, — Безумная протиснулась к столу. — Это ты Шелли, глава театрального кружка?
— Ну, я, — подозрительный взгляд. — А ты кто?
— Я — Алиса, и у меня есть отличная идея для выступления на Весеннем Фестивале! А, ну и я хочу вступить в клуб, и даже привела подругу — мы с ней вместе в другой Академии, в другом мире, учились….
— Короче! Что за идея? Что за жанр?
— Комедия! — с готовностью сказала Безумная. — Смешная такая, чтобы люди со стульев попадали….
— Уже было. Следующий!
— Не-не-не, тогда не комедия, а драма. Любовная драма двух несовершеннолетних подростков, и в конце они оба умерли.
— И это тоже было. Сле…
— Подождите! Сказка! Детская сказка!
Пауза.
— Сказка? — закусив губу, глава студенческого кружка обдумала это слово… и лицо просветлело. — Сказки у нас еще не было…
— И даже не оригинальная сказка, а современная интерпретация, — добавила Безумная. — Ну, там, жили-были, не тужили, пока ипотеку на «двушку» не взяли….
— А что, идея неплохая, — одобрила Шелли. — А что конкретно за сказка? Про волшебника и три метлы? Или про старуху-ведьму, и зеленую капусту?
— Какую капусту, блин? — не поняла Безумная. Зато Ледяная Королева подключилась:
— Мы хотели предложить сказку из земного фольклора нашего мира. Видите ли, в наших сказках распространен образ… прекрасной молодой девушки, которая воспитывается в плохих условиях, и тяжко страдает, но потом влюбляется в прекрасного молодого парня королевских кровей, проходит тяжелые испытания, и обретает свое счастье. В числе испытаний: обувь не по размеру, фрукты с ядовитыми ГМО, и глубокий сладкий сон в позе строго на спине, который еще и обязательно испортит какой-нибудь назойливый альфа-самец.
— Как интересно! А еще что-то есть?
— Пожалуйста! Деревянная говорящая кукла. Точнее, деревянный пацан.
— Самодельный робот с вживленным техномагическим сознанием? И что он делает?
— Сбегает от бородатого педофила, который гоняется за ним с плеткой, — ответила Безумная. — И очень хочет потрогать «ключик» этого самого деревянного пацана….
— Ого! — Шелли заинтересованно сверкнула глазами за стеклами очков. — И это рассказывают детям на ночь?
— Я вам больше скажу, про это фильмы снимают, и деньги за это гребут. А как вам это? Нищеброд влюбляется в дочку местного представителя власти, и с помощью голубого друга устраивает грандиозный обман во имя любви.
— Ладно, беру вас в кружок, — решила руководитель кружка. — Сделаете мне хорошее представление на основе ваших сказок. На все про все — неделя. Справитесь?
— А то! — задорно ответила Алиса.
— Тогда проходите вон туда, к остальным.
И Шелли повернулась к следующему кандидату на вступление. Между тем лучшие подруги, следуя указанному направлению, поднялись по ступенькам на сцену — там стояли кружком стулья, на которых уже сидело несколько человек, видимо, также прошедших отбор.
— Кстати, забыла спросить: а почему мы Диму с собой не взяли? — поинтересовалась Катя, усаживаясь на стул.
— Просто мужик хорошо поработал в ночную смену, пусть отдыхает, — ответила Алиса, усаживаясь, и вытягивая ноги. — А мы тут и без него справимся.
Ждать пришлось недолго — Шелли отшивала почти каждого, кто подходил к ее столу, и очередь быстро иссякла, а к вступившим так никто и не присоединился. Закончив отбор, глава театрального кружка тоже поднялась на сцену.
— Значит, так, — заложив руки за спину, она прошлась туда-сюда. — Я взяла вас в кружок, но не воображайте, будто это на постоянной основе. Тот, кто на Весеннем Фестивале покажет не хорошее представление, а полный отстой, вылетит отсюда, не моргнув глазом. Декорации, костюмы — все предоставим, с вас оригинальные идеи и авторский сценарий. Как у кого с авторским сценарием, присутствует?
— А можно вопрос? — подняла руку Безумная. — Если мне для представления понадобится много людей, то где их брать? Вы же, извиняюсь, всю толпу разогнали.
— Люди у нас уже есть, — ответила Шелли. — Вас мы взяли исключительно ради свежих идей. Завтра жду подробное описание представления, которое вы собираетесь предложить клубу. Чтобы все было расписано по диалогам. Задача ясна?
Принятые в клуб новички послушно закивали.
— Отлично. Тогда — до завтра.
*****************
— Ладно, что у нас за идеи? — сидя за столом в кухне, Безумная с готовностью занесла над бумагой карандаш. — Какую сказку будем предлагать?
— А у нас большой выбор? — хмыкнул Дима. Фраза «Пусть отдыхает», сказанная Алисой, пропала втуне — по возвращению в коттедж она тут же растолкала парня, чтобы он тоже внес свой вклад в общее дело. — Как по мне, у нас дома что сказки, что классическая литература — все одинаковое. Только в литературе все плохо и в начале, и в конце, а в сказках в конце хотя бы все более-менее хорошо становится.
— Не забывайте, что мы своим представлением хотели поддержать главу студенческого совета Чизуру, — напомнила Катя. — Значит, нужно выбирать соответствующую сказку. Предлагаю «Белоснежку» — типа, аморально жить с семью мужиками, и все такое прочее.
— Нет, не пойдет, — отмела Алиса. — Там из насилия — одно отравление, и одна смерть, да и та потом перерастает в воскрешение. Для боевых магов — слишком скучно. Предлагаю «Спящую красавицу». Злая ведьма предсказала, что принцесса умрет, уколов палец веретеном. Тогда король решил спасти свою дочь, и отрезал ей все пальцы.
— А как она тогда заснула, если у нее пальцев не осталось? — поинтересовался Дима.
— Ну… — Алиса наморщила лоб. — Ладно, признаюсь, без пальцев заснуть трудно — ни почесать себе ничего, ни подушку поправить, ни одеяло натянуть. Нелогично, получается. Тогда «Буратино». Как раз для меня роль есть — я буду лисой. Дима будет кошаком, а Катя — Мальвиной.
— Так там вообще насилия нет, и аморальщины тоже.
— Почему это? По-твоему, когда два профессиональных разводилы разводя пацана на золотые монеты, а дура с голубыми волосами прививает ему матриархат, заставляя делать то, что ей хочется, а не ему — это не аморально? Еще и склонность к доминированию присутствует — она же его в чулан запирает, когда он не слушается. Наверное, хотела, чтобы он ее Госпожой называл, туфли целовал, и все такое. Вот, это и покажем.
— Ты вроде говорила, что без насилия скучно, — напомнила Катерина.
— Ну, ладно, пусть Пьеро грохнут…. Ах, блин, он же стихи сочиняет! Прямо, как Чизуру! Не пойдет!
— Тогда пусть грохнут Карабаса, — предложил Дима. — Он же злодей.
— А кто его грохнет? Папа Карло, которому уже седьмой десяток, и нет денег даже на пожрать, не то, что на оружие? Или Артемон загрызет, который даже не овчарка, а вшивый пудель? — Безумная раздраженно сломала карандаш пополам. — Блин, как же сложно!
— Тогда нам нужна сказка, в которой уже есть все, что нужно, — рассудила Ледяная Королева. — Чтобы ее лишь чуть-чуть переделать.
— Дело говоришь. Вот только какая? Про Алладина? Так там одна магия, и никаких технологий — для Карахана неприемлимо. Про крокодила Гену и Чебурашку? Так там любовной линии нет. Про Золушку? А как объяснить, что принц, как дебил, поперся мерить эту долбанную туфлю, вместо того, чтобы подключить имеющиеся у его папаши-короля ресурсы, и просто разыскать свою любимую по приметам? Или он во время танца на ее буфера таращился, а не на лицо? Хотя нет, на буфера обычно спускают, а не таращатся, чего это я.
— А что насчет Красной Шапочки? — внесла предложения Катя. — Опять же, насилие — волк сожрал двух людей, а потом его зарубили топором — есть.
— А любовная линия?
— Ну, скажем, Красная Шапочка влюбилась в одного из дровосеков…
— Сюжетная линия короткая. На любовь времени вообще нет — дошла до дома, там ее сожрали, вот и вся сказка. Нужно что-то более обширное.
— Слушай, тебе не угодишь, — разозлился Дима. — Только и делаешь, что критикуешь. Предлагай сама, раз не нравится.
— И предложу! И предложу! — Алиса закусила огрызок карандаша. — Нужно что-то такое, чтобы и дружба, и любовь, и насилие, и счастливый конец, и магия, и технологии, и…
И вдруг замерла, уставившись в одну точку, и опустив руки.
— Эй, ты что, связь со спутником потеряла? — Катя легонько толкнула ее в плечо. — Сестренка, ау!
— Идея… — медленно сказала Безумная. — Мама дорогая! Какая идея!
— Ну, и какая?
— Сказка про волшебника Изумрудного Города!
— Не понял… — обалдел Дима. — И что там такого особенного?
— Сам посмотри! — вскочив, Алиса заходила вокруг стола. — Девочку ураганом закидывает в чужую страну, и она, собрав отряд самоубийц, идет е**шить злую волшебницу… Аморальщина — злая волшебница берет девочку в плен, и там ее соблазняет один нехороший человек. Но девочка, влюбленная в одного из тех, кто состоит в отряде самоубийц, отказывается. И когда она все-таки грохнула волшебницу, а великий Оз оказался натуральным разводилой — сама стала мэром Изумрудного Города, вместе со своим суженым, выйдя за него замуж.
— А домой, что ли, не вернулась? — удивилась Катя.
— А зачем? Если у нее уже все тут есть. И оригинальный сюжет, и своя импровизация. Железный Дровосек — техномагический голем. Вот только кто будет суженым…
— Страшила, — предложил Дима.
— С хера ли?
— Ну, типа, любовь такая штука, что красота — не главное…
— Пойдет! — одобрила Алиса. — Тогда я буду Элли… или Дороти… или как там ее зовут, а ты будешь Страшилой. А Катя будет доброй волшебницей Юга…
— Лучше Севера. Мне это больше подходит.
— Кхм! — Дима кашлянул. — Я не особо помню, что там происходило у этой долбанутой компашки, но зато точно помню, что Страшила был тупым. Мне что, тупого играть?
— Страшила думал, что он тупой, — ответила Ледяная Королева. — На самом деле он был умным, и наглядно это демонстрировал. Поэтому Оз его натурально и развел — сделал вид, будто дал то, что уже и так есть.
— А как же он его развел, если Страшила был умным?
— А как обычно умных разводят? Звонят на мобильник, и говорят: «Здравствуйте, на связи служба безопасности банка»…
— Я в таких случаях вежливо посылаю нахер, — заметила Алиса. — Но это только потому, что всякую мразь на своем веку повидала. Зато другие «умные», которые настоящих мошенников в глаза не видели — ведутся, как миленькие.
— Короче, я понял. Так мы решили это представление предлагать?
— Эту, эту. Осталось только сценарий набросать, диалоги и шутки. Я беру первое, Катя второе…
— Я могу и шутки.
— Не надо! Лучше диалоги! А Дима пару анекдотов набросает, не зря же с гномом по пьяным гулянкам куролесит, по любасику где-то что-то слышал. Полчаса поработаем, потом посмотрим, что у кого получится. Поехали!
***************
— Ну, и что у нас получилось? — спросила Безумная, когда полчаса прошло. Кать, что у тебя?
— Я решила начать прямо с любовной сцены. Вот, пожалуйста: ночь, Дороти и Страшила в спальне нового мэра Изумрудного города… Она в обтягивающем нижнем белье, а он весь худой, соломенный, с глупым, но милым выражением лица…
— А-а-а-а… А где диалоги?
— Ну… — смутилась Катя. — Я немного увлеклась, полет фантазии, всякое такое… и, в общем, немного другое написала. Но диалоги там есть.
— Ну, так читай!
— Хорошо, но там есть парочка грубоватых слов.
— А ты вместо них говори «Тра-ля-ля».
— Ну, ладно. Тра-ля-ля, зимнее солнце, тра-ля-ля, утреннее небо, тра-ля-ля, тра-ля-ля, тра-ля-ля-ля-ля…
— Твою же! — Алиса возвела глаза к потолку. — Дим, что у тебя?
— Я набросал несколько анекдотов. Пошли в бар…
— Пошли!
— Нет, ты дослушай сначала. Значит, пошли в бар Штирлиц, Лунтик и моряк Папай…
— Вообще супер. Вот только местные не знают, кто какой Штирлиц, Лунтик или моряк Папай.
— А раньше не могла сказать? — возмутился будущий боевой маг. — Теперь придется все заново переделывать.
— У меня есть вариант, — включилась Ледяная Королева. — Сестренка, вот ты можешь составить предложение, в котором два раза повторяется слово «прекрасно»?
— Вряд ли.
— А я могу. Вот, послушай: «Моя мама вчера пришла домой, и сказала, что залетела от своего любовника. А отец сказал: «Прекрасно, бл**ь, просто прекрасно!»»
Алиса тряхнула головой, и приоткрыла рот…
Услышав, как внизу, на кухне, с оглушительным шумом включилась автоматическая мясорубка, Ханна с любопытством выглянула из комнаты. До этого она уже несколько раз спускалась туда, и по отрывкам из разговоров поняла, чем конкретно занимаются новые соседи. Несколько раз до ее слуха долетали отдаленные крики, и рыжеволосая зельеварша начала понемногу беспокоиться — не случилось бы чего. Но теперь она окончательно решила спуститься, и посмотреть, что там происходит, и почему творческий процесс внезапно перешел к приготовлению еды.
Под грохот мясорубки Алиса выплясывала посреди комнаты, изображая что-то руками, и шевеля губами. Ханна с интересом посмотрела на Безумную — она решила, что та к выступлению репетирует какой-то народный танец из своего мира. Но тут мясорубка выключилась, ее шум стих, и на весь дом прозвучали последние слова:
— … сама все сделаю, понятно?! — после чего Алиса, прихватив листки с записями, поднялась наверх, и скрылась в своей комнате, громко хлопнув дверью. Понурившие головы Дима и Катя дружно вздохнули.
— Что случилось? — поинтересовалась Ханна.
— Сестренка расстроилась, — коротко ответила Ледяная Королева. — Обычное состояние для гениев, когда они требуют от окружающих такого же мышления, как у них, но обнаруживают, что окружающие просто тупые, и больше с них нечего взять.
— А?
— Короче, я спать, — подытожил Дима, поднимаясь с места.