Если бы Дима, или Алиса, или Катя с Гвеллином узнали, чем на самом деле занимаются близнецы Банных в свободное от учебы время, то реакция у них всех была бы примерно аналогичная. Как минимум, от каждого Ваня с Валерой схлопотали бы нехилых пилюлей.
А все потому, что никаких "серьезных отношений" с девушками у одинаковых не было. Они продолжали оставаться активными полигамными самцами, заводящими быстротечные любовные романы без обязательств, по схеме "познакомились-перепихнулись-разбежались, ловить новые ощущения". Вранье насчет девушек было прикрытием для другого, даже более увлекательного и полезного занятия.
Полезного в плане улучшения материального благосостояния.
Деревня "Глухие Улики" полностью оправдывала свое название. Уликов там, правда, не было, единственный пасечник, намучившись с местными алкашами, которые регулярно тырили у него мед для приготовления медовой самогонки, уехал работать за границу по европейским стандартам и за европейские деньги, послав родной колхоз в то место, где народ, живущий в колхозах, пребывает уже очень давно. Но место было реально глухое — до ближайшего города не меньше полутораста километров, вокруг одни поля да соседние села с не менее дебильными названиями и полной деградацией населения в плане умственного развития.
Вопросы деградации не очень заботили Матвея Касьяныча Воробьева, хотя он и занимался каждый день изучением этого вопроса по долгу службы "зеленому змию", с девяти вечера до часу ночи, каждый день без выходных. После работы, приползая домой из гаража, где чинил трактора и комбайны местной агрофирмы, Матвей Касьяныч доставал морозную, с жилкой, стопку, осторожно выставлял на стол заманчиво звякающий пакет, включал в телевизоре единственный канал с новостями, и отправлялся в путешествие по волнам своего разлагающегося разума, и озвучивая тосты: две стопки — за хорошую новость по новостям, одну — за плохую. Если же где-то упоминалась фамилия великого и могучего В.В.П, то Матвей Касьяныч выпивал сразу три. Чтобы царь знал, что на него еще надеются, и ждут чудес.
Набравшись, таким образом, впечатлений, Матвей Касьяныч выключал телевизор, и доставал ему на смену старый, уже порядком потрепанный музыкальный проигрыватель. И вот тогда-то и начиналась Варлофомеевская ночь. Соседи, жившие рядом в домах, частенько рассказывали, как у них кровь стыла в жилах от блатных песен, сочных ругательств и шокирующих подробностей из жизни фраеров и вертухаев. В музыку часто вкрадывался рев хозяина дома, отдаленно напоминающий подпевание, и утробные крики в адрес всех, кто имел хоть какое-то отношение к этому бренному миру. Доходило и до стрельбы — на чердаке лежал охотничий карабин, оставшийся с лучших времен, и Матвей Касьяныч частенько развлекался, паля в стены, и пытаясь дырками от пуль изобразить серп и молот. Видимо, не удачно, поскольку новые попытки продолжались с завидной регулярностью. Каждому было ясно, что в недалеком будущем настанет день, когда тракторист-механик захочет попробовать свои художественные силы на живом существе, однако никто ничего не мог против этого поделать. Участковый в деревне был древним стариком, не способным даже утихомирить пьяную молодежь, а соседи, как и всегда, больше молчали, чем возражали.
Своя хата с краю.
И зря, потому что именно сегодня такой день и наступил. Вдоволь отругав правительство, родной колхоз, родную страну, чужую Америку, бывшую жену и развал "совка", Матвей Касьяныч решил выйти, подышать свежим воздухом. В тот момент, когда он, стоя на крыльце, покачивался, как дерево на ветру, возле забора робко скользнула чья-то тень — это местная беспризорная шавка, бегающая по деревне, решила разжиться чем-нибудь съестным на беспризорном огороде. Одержимые зеленым змием мозги тракториста среагировали мгновенно.
— И эта еще тут… На, и тебе тоже, получи, паскуда!
Бухнул тяжелый выстрел, в ночи прозвучал короткий, жалобный, предсмертный скулеж. Тотчас в соседних домах включился свет, захлопали двери.
— А ну, отошли от калитки! — заорал Матвей Касьяныч, и послал новую пулю поверх головы, высунувшей над забором. Голова тут же исчезла. — Всех урою, падлы!
Еще один выстрел проделал пулю в стволе давно засохшей яблони. Соседи быстро ретировались в конец улицы, подальше от психа. Обнаружив, что интерес к нему пропал, Матвей Касьяныч сел на крыльцо, и положил карабин на колени, тупо рассматривая изуродованное тело беспризорной шавки.
Прошло пять минут.
— Участкового вызвали? — спросил кто-то в конце улицы, когда коллективная беседа на тему "все зло от алкоголя" плавно подошла к тому, что теперь делать.
— А что он может сделать? — вздохнул другой. — Сам, небось, также нажирается.
Дорогу внезапно осветили автомобильные фары. К толпе плавно подкатил большой, черный джип, похожий на огромного бегемота. Не привыкшие к таким автомобилям, деревенские замолчали.
— Здрасьте, — сказал Ваня, опуская тонированное стекло со своей стороны. — А не подскажете, Матвей Касьяныч Воробьев здесь проживает?
Глухое молчание.
— Там, — наконец, подал кто-то робкий голос, и махнул рукой в конец улицы. — Только к нему сейчас нельзя, он… гостей не ждет.
Стекло опустилось, и джип мягко зашуршал шинами, направляясь в указанном направление. Среди толпы пробежался изумленный вздох.
— Дожились, — вздохнули деревенские, и осторожно начали передислоцироваться — узнать, что же надо ребятам из джипа от психа с ружьем хотелось каждому.
Когда калитка распахнулась, Матвей Касьяныч приподнял голову, и тяжело заорал:
— Кто там? Нахрен идите, суки! Щас всех перестреляю!
— Матвей Касьяныч? — сурово спросил Валера, и близнецы нависли над опустившимся алкоголиком, как две монументальные статуи.
— Да…
— Слышь, мужик, — Ваня не стал ходить вокруг, да около, а сразу перешел к делу. — Ты нам денег должен.
Почему-то тракториста возмутило именно обращение "ты", поэтому он начал подниматься, направляя ружье куда-то в пространство между визитерами.
— Слышь, шпана….
Остаток фазы не прозвучал — Валера переплел пальцы, и левая рука психа обвисла, как плеть. Ружье упало на пол, Матвея Касьяныч тихо выматерился, сразу же получил короткий, но сильный удар под дых, и сел обратно. За забором тихо зааплодировали.
— Ты нам пятьдесят тысяч должен, — сказал Ваня, возвращаясь к цели визита. — Деньги в долг брал? Расписку оставлял? Срок прошел, теперь возвращай.
— Какие деньги? — тракторист потянулся к ружье второй, здоровой рукой, и тотчас кусок льда размером с куриное яйцо ударил его по пальцам, заставив руку отдернуть в сторону. — Я ни у кого ничего не брал!
— Месяц назад, — напомнил Валера, и ткнул ему под нос бумажки. — Фотография твоя? Ксерокопии твоего паспорта? Подпись твоя?
— Моя…
— Ну вот, а говоришь, не брал. Что, в запой ушел? Не помнишь, как в городе в "Быстрозайм" заходил?
На самом деле, память Матвея Касьяныча уже была, как у рыбы — если сегодняшний день он еще вспоминал с трудом, то от вчерашнего остался только какой-то темный провал. И, конечно же, псих с ружьем абсолютно не помнил, как, будучи в городе, решил нажиться деньгами на халяву, взяв кредит, и указав в адресе проживания соседнее село. Думал, что пока искать будут, он уже на эти деньги из родного колхоза куда-нибудь в столицу умотает. Идея была хорошая, но не сбылась — случился грандиозный запой с кумом, и все планы на светлое будущее тихо выветрились из головы уже после второй рюмки. А деньги, кстати, забрал все тот же кум — ему они были нужнее, вторая корова и новая "шестерка" сами себя не купят. Да и на Турцию хотелось хоть одним глазком взглянуть…
— Не брал я ничего! — рассвирепел Матвей Касьяныч. Ему начало казаться, что это какие-то бандиты пришли к нему за вымогательством. — И денег у меня никаких нет!
И решительно бросился в дом, но споткнулся об порог, и загремел где-то в глубине прихожей. За забором с интересом ожидали, чем же закончится дело. Близнецы устало переглянулись, и вошли следом, плотно прикрыв входные двери.
Появились обратно они не скоро, когда уже начало светать. Соседи, с упорством охотников ожидающие развязки, встретили народных героев расспросами.
— Ну, что там?
— Разобрались?
— Больше шуметь не будет?
— Не будет, — хмыкнул Валера, усаживаясь за руль джипа. — Он вообще тут больше жить не будет. Дом теперь не его.
Едва джип скрылся за поворотом, как на крыльцо выполз Матвей Касьяныч. Выглядел он ужасно — мертвенная бледность, трясущиеся руки, и свежий фингал под глазом. Пройдя сквозь толпу, расступившуюся, как если бы через нее несли гроб с покойником, механик-тракторист, не разбирая дороги, побрел в чистое поле, и вскоре скрылся из виду. Вернуться обратно ему, увы, уже было не суждено….
А между тем джип весело летел по дороге, глотая километры. Пока Валера рулил, Ваня делал подсчеты.
— Итого мы сегодня заработали пятерку, — подвел он итог. — За одну ночь!
— Не кисло.
— Ага. Еще месяц такой работы — и можем себе свой джип купить. А там и про отдельную квартиру думать. Задрала уже эта общага, сил нет.
****************
Закончив с учебой — доучив конспект на завтра и дописав контрольную по зельеварению — Дима решил посвятить остаток вечера тренировке. Идти в спортивный комплекс уже было поздно, поэтому староста ограничился манекеном, стоящим в углу комнаты парней. Сняв рубашку, он отрабатывал удары по жизненно-важным органам, следя за дыханием, и уворачиваясь от воображаемых ответных ударов. За этим занятием его и застала Алиса, тихо проскользнувшая в комнату с ноутбуком под мышкой.
— Сильно занят?
— Очень, — Дима провел двойку "печень-голова", и поставил блок, как будто его атаковали слева. — Чего хотела?
— Ну… Как бы это… Нет в блоке никого, мы сами, одни. Понимаешь намек?
— Не очень.
Безумная нахмурилась.
— А жить хочешь?
— Ну, да.
— А связь чувствуешь?
— И сразу угрозы, — вздохнул Дима, заканчивая тренировку ударом ноги в воображаемый пах противника. — Ладно, пойду я в душ тогда.
— Иди уже.
Когда он вернулся, свет в комнате был выключен, горела только настольная лампа. Сидя на кровати с ноутбком на коленях, Алиса сосредоточенно лазила по сайтам.
— Ты чего это? — удивился Дима.
— Да вот подумала, что у нас как-то все однообразно. Так ведь не интересно, правда? Давай сначала фильм посмотрим.
— Боевик?
— Нет, романтическую комедию.
— Тебя же от романтики тошнит.
— Вот и я думаю, что если меня стошнит, то будет уже не до секса, — вздохнула Алиса. — Ладно, давай тогда комедию, что ли.
Дима пожал плечами. Честно говоря, он не видел особого смысла смотреть фильм, если собрались заниматься совсем другим — тем более, в таком месте, как общага, где в любой момент кто угодно может нагрянуть без предупреждения. И вообще, обычно у них все обходилось без лишних предисловий, и ему это не казалось чем-то скучным. Но спорить не стал, решил посмотреть, что будет.
— Вот, нашла. Вроде что-то очень смешное.
— Может, сразу эротику?
— Я тебе дам, эротику! На чужих голых баб в моем присутствии решил поглазеть? Ложись уже, эроман!
Дима лег… и охнул, когда попал спиной на что-то твердое и стеклянное. Раздался звон, и осколки больно впились в кожу.
— Это еще что такое?
— Ой, забыла, — Алиса вытащила из-под одеяло два бокала — один целый, другой разбитый — и бутылку. — Я ж еще вино притащила. Кстати, осторожнее голову на подушку ложи, там, под ней, свечи спрятаны.
— Вино? — пробурчал Дима, потирая спину. — Свечи? Я не понял, у нас что, какая-то дебильная дата, типа полгода, как мы спим вместе?
— Нет, у нас пять минут, как ты трындишь, вместо того, чтобы лечь, и заткнуться. Забыли про вино и свечи, — Безумная отчего-то нервничала, и все больше с каждой секундой. — Ложись.
Дима лег.
Однако стало ничуть не легче.
Поначалу, правда, было смешно. Комедия оказалась на уровне, но, полежав так полчаса, староста почувствовал, как его начинает клонить в сон. Сначала он держался, но потом не выдержал, и задремал, слегка всхрапнув во сне.
— Мда, — Алиса задумчиво посмотрела на него. — Так и знала, что этот романтик — фигня какая-то. И чего мне, спрашивается, не нравилось так, как было раньше? Дим, проснись! Я, так-то, тоже спать хочу, а нам еще, это самое, картошку сажать!
— Давай завтра, — пробормотал Дима сквозь сон. — Чего-то я устал сегодня…
— Да какое завтра? — Алиса начала его тормошить. — Я сегодня хочу! Проснись, гад, ты же не можешь девушку вот так бросить.
Куда там! Дима уже усвистал в страну сновидений, причем так далеко, что возвращаться обратно уже не совсем не хотелось. Грустно посмотрев на него, Безумная выключила ноутбук, выскочила из-под одеяла, и направилась на кухню — за стаканом воды.
— Получилось?
— А! — Алиса отскочила в сторону. — Катя, блин! Ты чего это под дверью притаилась?
— Контролирую процесс, — невозмутимо ответила Ледяная Королева. — Ну, так что, получилось?
— Он заснул.
— И в чем проблема?
— В смысле?
— Разбуди его, — видя на лице подруги непонимание, Катя улыбнулась. — Ох, сестренка, тебе еще столько всему надо научиться!
— Сама знаю, — проворчала Безумная. — Скажи лучше, что делать теперь.
— В общем, запоминай: берешь банку варенья…
В комнату Алиса вернулась через пять минут, в состоянии глубокой задумчивости. Присела на край кровати, посидела, разглядывая спящего парня, и несмело потянула руку к краю одеяла. Но тут же одернула. Посидела еще, облизала губы, повторила в голове, что надо сделать, представила… и ее передернуло.
— Да ну его! Дима, проснись!
Получив жесткую пощечину, староста сразу вынырнул из глубокого сна, и подскочил на кровати.
— Ай! Ты чего?
— Чего-чего, ты тут храпишь, а мне скучно, — Алиса решительно навалилась на него сверху, затыкая рот поцелуем, и натягивая одеяло сверху.
— Погоди! А романтик?
— К черту его, — прозвучал ответ. — Нам и так неплохо.
— Согласен, — слегка раздраженный, что его разбудили таким жестким образом, но уже понявший, что сопротивляться бесполезно, Дима расслабился, отдавшись во власть жаркой, всепоглощающей страсти. Так ему тоже нравилось больше, без лишних заморочек. Зачем нужны романтика, вино и свечи, если ты молод, и есть желание? Пусть те пары, у которых "посадка картошки" раз в неделю, такой дурью маются, если им больше ничего не остается. Аналогично утвердившись в этом мнении, Алиса оседлала его, и начала ерзать, возбуждая трением, поцелуями, и жадными ласками.
Но тут опять случился облом.
Причем почти такой же, как в первый раз. Ну, почти. Отличие состояло лишь в том, что все уже началось, и очень успешно шло к финалу, даже поза поменялась. Вот только, когда Дима встал на колени, а Алиса опустилась на локти, сзади вдруг снова возникла призрачно-жемчужная фигура.
— Внимание студентам, боевая тревога. Группе "БМ-17-3" срочно прибыть в комнату с порталами. С собой взять вещи первой необходимости, и боевое вооружение. На сборы дается пятнадцать минут.
— Бахни его чем-нибудь, — попросила Безумная, втягивая воздух сквозь крепко сжатые зубы, и двигаясь навстречу в погоне за кайфом. Дима хотел так и сделать, но сплетенный наспех "Огненный меч" прошел сквозь призрака, и тот, как ни в чем не бывало, снова затараторил:
— Внимание студентам, боевая тревога…
Остаток сообщения ни он, ни она, уже не услышали — их накрыло общей волной абсолютного удовольствия, причем особенно сильно, не так, как вчера. Вот, что значит разогреться, как следует. Только потом, слегка отдышавшись, Алиса спросила:
— У нас что, опять учебная проверка?
— Не похоже, — возразил Дима, которому уже не хотелось спать, а хотелось продолжения. — В тот раз вызывали всех, а не конкретно нас.
— Ладно, давай собираться, что ли, — Безумная сладко потянулась, и нехотя приподнялась. — Может, мы останемся? Не маленькие, сами справятся.
Предложение было заманчивым, и поначалу Дима не купился на зов плоти, прекрасно зная, что долг перед Академией — превыше всего. Однако он не мог оторвать взгляда от обнаженного, прекрасного тела Алисы. Из-за постоянных тренировок оно было стройным, гибким, и очень соблазнительным — особенно в тех местах, куда мужики смотрят чаще всего. Словно уловив его мысли, Безумная снова потянулась, постаравшись, чтобы именно на эти места попал свет от лампы.
— Ну, я даже не знаю…
— Скажем, что заболели, — жарко прошептала Алиса, придвигаясь к нему поближе. — Плохо себя чувствуем. Попросим Луизу и Катю, чтобы подтвердили. А потом, в следующий раз, пусть они остаются, а мы пойдем на задание.
— А если кто проверит?
— Изобразим больных. Не знаю, как у тебя, а у меня страшно зудит в одном месте. Может, посмотришь?
Дима сглотнул, не в силах оторвать взгляд от изгиба гладких бедер… Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы посреди комнаты вдруг не появился белый прямоугольник, а из него не выскочила ракушка, откуда бодро донесся знакомый голос:
— "Ху из ху? А ху его знает!" А у нас продолжается передача про правильные варианты известных детских стихотворений, и теперь на очереди Корней Чуковский. "Вдруг из маминой из спальни, весь в крови, с одной ногой, выбегает мамин хахаль… и отец с бензопилой".
— Намек понятен, — вздохнула Безумная, и накрылась одеялом. — Одеваемся.
На выходе их встретили Катя и Луиза — последняя уже нагрузилась рюкзаком, где был сложен их личный арсенал трофейных артефактов. Помимо "Ока Совы", "Клыка Василиска" и "Перебежчика", к ним добавился еще и "Целитель В класса" — мгновенная медицинская помощь, затягивающая раны прямо во время боя, его Дима получил в подарок от эльфиек на свой день рождения.
— Сестренка, сестренка! — Ледяная Королева с притворной суровостью покачала головой. — Разве можно променять благополучие человечества на грязный, животный, и очень непродолжительный, с учетом первого раза, секс с любимым человеком? Кстати, как там варенье, помогло?
— Захлопнись, — буркнула Алиса, оглядываясь. — Нас опять мало!
— Близнецы не появлялись, — доложила мрачная Луиза. Она уже догадывалась, куда их собираются отправить, и очень не хотела туда. Хотелось в свой маленький, уютный магазин, где можно в тишине и покое заняться любимым делом — придумывать и собирать новые смертоносные боевые игрушки. — На звонки не отвечают, а потом вообще телефоны выключили.
— Получат по мордам, — пообещал Дима. — Пошли, что ли.
Дверь в блок внезапно открылась, без стука и предупреждения. На пороге стоял Казимир.
— Готовы? — спросил он, не тратя время на приветствия. — Отлично. Вперед, вам надо попасть в Карахан как можно скорее.
Студенты так и замерли на месте.
— Минуточку, вы сказали Карахан? — переспросила Безумная. — А разве не в Овербах, где идет война?
— В последний момент магистр Недоучко пересмотрел вашу практику, и выдернул вас к себе в Карахан. Туда и отправитесь, прямо сейчас.
"Кто бы сомневался!" — подумала Луиза, и, украдкой вздохнув, заняла свое место за спинами друзей. Дима ждал, что куратор спросит их насчет Вани и Валеры, но Казимир сказал совсем другое:
— Банных я пошлю вам вдогонку, как только они появятся.
— А что там, в Карахане? — спросила Алиса. — Надо кого-то похитить? Обезвредить? Стырить ценный артефакт? Нам просто, почему-то, ничего другого не поручают.
— Вы отправитесь на строительство новой Боевой Академии, — они вышли из общежития, и зашагали к учебному корпусу. — Будете обеспечивать личную охрану магистра Недоучко, пока он там находится.
— Вот же попали, — тихо сказала Катя, ни к кому конкретно не обращаясь. Дима поднял руку:
— А можно вопрос?
— Нет, Колесников, в этот раз Гвеллина с вами не будет. Гному там делать нечего, он будет полезен в другом месте. И еще… — Казимир ненадолго замолчал. — Из доклада магистра Чайки стало известно, что в Карахане действует тайная группа наемных убийц под названием "Ночной рейд". Уже несколько боевых магов были ранены, один погиб, пытаясь выследить убийц после их исчезновения. Не исключено, что они объявятся там, где будете вы. Будьте осторожны, и смотрите в оба.
— А можно еще один, ну прямо последний вопрос? Командует нами только один Недоучко, или там еще кто-нибудь есть, более адекватный? — Алиса замолчала под пристальным взглядом куратора. — Все, поняла, можете не отвечать.
— За оскорбление магистра, кстати говоря, можно и выговор получить, — шепнула Катя за ее спиной.
— Да, но если этот магистр — тупая, коррумпированная сволочь, то не считается.
— Что вы сказали, Стрельцова?
— Ничего, я просто сама с собой разговариваю, привычка такая.