Последующие за этими огорчающими событиями дни проходили не слишком весело. Хорошему настроению не способствовали ни тревожные ночи, лишённые света благословенного пламени (из осторожности мы перестали разжигать костры в темноте, боясь стать лёгкой мишенью), ни неспешащая заживать рука Элати и моё всё ещё изрядно ноющее колено, ни предвкушение новой встречи с Мастерами Теней.
Да уж, дожил, — мои мысли в точности отражали тянущиеся ленивой змеёй дни. Столько лет, столько войн и схваток, столько знаний и возможностей. И вот всё кончилось тем, что меня банально заказали. Теперь, особенно, после того как почувствовали оскорбление неудачей, тени уже не отстанут от меня. Отныне даже при удачном исходе нашего, на мой взгляд, чересчур насыщенного паломничества мне придётся либо всю жизнь прятаться как затихающему угольку, либо найти заказчика и любыми средствами добиться отмены заказа, ну или на край заняться тотальным уничтожением Ордена Теней. Каждый из этих вариантов был связан с огромным количеством неудобств, но больше я ничего придумать не мог.
Занятый мыслями о моём печальном будущем я, вероятно, чрезмерно отдалился от мало чем отличающимся от него настоящего. Бескомпромиссно вернул меня в него испуганно-удивлённый возглас Элати, которая, явно не по собственной воле, отправилась немного полетать.
Мгновенно войдя в готовность отразить (или хотя бы попытаться отразить) любой удар, на пределе зрения я увидел то, что заставило моё изголодавшееся по праздникам сердце пуститься в бешеный пляс, а губы изогнуться в хищной улыбке. Передо мной с еле заметными очертаниями и ясным, дразнящим Путём начинал свою игру демон дорог. И, что важно это был демон дорог, которого я вполне мог убить.
Демоны дорог были единственными, помимо Мастеров Дорог, существами, которые могли видеть Пути, являясь соответственно единственными нашими соперниками на этом поприще. Всю свою историю Орден вёл с демонами негласную войну, уничтожая их при любой возможности. Та иррациональная ненависть, которую мы испытывали по отношению к демонам, была сродни вечной ненависти между ангелами и дьяволами. Особой борьбы, правда, не вышло, Орден был гораздо сильней, и постепенно демоны дорог превратились в вымирающий вид.
Демоны не обладали конкретной формой, постоянно трансформируясь в одни лишь им понятные конструкции. Они были почти прозрачны, и увидеть их обычным взглядом можно было лишь по лёгкому подрагиванию пейзажа. А вот Пути их были наоборот всегда яркие и словно бы искрящиеся. Они были как путеводные маяки для Мастеров Дорог.
Обладая непонятным и загадочным разумом, демоны наоборот не испытывали ни к кому ни ненависти, ни любви. Главной особенностью демонов было то, что им всегда было скучно, а развлечь себя они могли исключительно игрой с Путями, и чем сильнее был Путь, тем интересней была игра. Конец у игр был различный, иногда он оканчивался смертью объекта игры, иногда уже и нежданным спасением. В этот раз, похоже, демон выбрал своей игрушкой Элати. Но в этот раз, он ошибся.
Не слишком беспокоясь за так нежданно воспарившего ангела, я яростно ударил по решившему поразвлечься демону. Демон оправдал мои ожидания, — когда он, подброшенный мной, как сам недавно подбросил ангела, затормозил свой Путь у земли, я вновь с ещё большей силой дёрнул его вверх, а через мгновение вниз. И ещё раз, и ещё. Демон не успевал за моими ударами, он даже не мог ударить по мне в ответ, у него просто не хватало времени. Выбрав удачный момент, я со всей силы в последний раз бросил демона вниз.
Убить демона, с силой ударив его о ровную поверхность, было практически невозможно, если только он не был крайне слаб. Учитывая переменчивую структуру их тел, демонов, как правило, предпочитали резать, и чем на большее количество частей, тем лучше. Отдельные помешанные на охоте за демонами мастера придавались этой процедуре поистине с фанатическим усердием. Ещё лучше бы было придать демона огню, но вот огня под рукой, увы, не было, зато мечи были, и они были готовы.
В тот самый момент, когда едва различимые очертания демона упали в пыль, я жёстким, жаждущим движением меча пригвоздил его к земле. Парализуя болью и не давая ни единого шанса, на него обрушился второй меч. Я резко дёрнул мечи в разные стороны. Разрубленный напополам демон ещё пару раз рефлекторно вздрогнул и затих. Из моего горла вырвалось довольное, горделивое рычание. На несколько восторженных секунд я утратил даже минимальную бдительность.
Молотоподобный удар обрушился на мою грудь, отбросив метров на десять назад. Лишь отработанные рефлексы спасли меня от переломов всего, в последний момент я успел затормозить. Я уже был готов защищаться от любого посягательства на моё уже не безупречное здоровье, но нового удара не последовало. А через мгновение я увидел и исполнителя. К моему огромному удивлению это был ещё один демон. Насколько я знал, демоны дорог всегда были одиночками. Но уже спустя секунду я забыл про всё своё недоумения. Всё моё внимание было направленно на нового противника и посмотреть было на что. Это был самый большой демон, которого я когда-либо видел, но размеры были отнюдь и, увы, не главным. Его Путь, вот что привлекало и пугало одновременно. Он был очень силён, как минимум не слабее моего. А мой Путь, был всё же Путём его названного Хозяина.
Я ударил, — мой удар был мастерски парирован. Ответный выпад не заставил себя ждать, и, чтобы устоять на ногах после него, мне пришлось изрядно постараться. Обменявшись ещё несколькими мощными, но не принёсшими ни одному преимущества ударами, мы снова замерли, врезав взгляды в Пути врага. По крайней мере, так сделал я и не представлял, что ещё может делать сейчас демон. Сейчас в нас обоих просыпался настоящий, отрицающий всё остальное азарт. Давно, наверное, и у него, и у меня не было достойных соперников и теперь, обретя друг друга, мы наслаждались каждой неторопливой секундой этой только начинающейся схватки.
Но что-то я слишком задумался. С диким треском из земли вырвалось высокое одинокое дерево, стоявшее вблизи. Стрелой оно устремилось в сторону демона, набирая по дороге дробящую скорость. Но тот снова не разочаровал с интересом смотрящего на происходящее случай, который свёл нас сегодня на одной дороге. Гудящий древесный гигант отпрыгнул от моего оппонента, словно мячик от стенки и без намёка на сомнения, устремился уже ко мне. Я отправил его полетать и уже был готов наносить новый сокрушающий удар, но вдруг понял, что демон ретировался. Я успел заметить лишь направление, в котором он ушёл, прежде чем его Путь стал для меня недосягаем. Что ж, всё верно, игра только началась. Зачем сводить всё к одной схватке, если можно разбить её на многие? Логика демона была ясна и понятна, вот только мне как раз хотелось всё решить как можно быстрее. Избытка времени для многодневных дуэлей у меня не было.
— А я, похоже, скоро стану знатоком бестиария Ада, — Элати благополучно миновали все пертурбации последних схваток. — Если, конечно, останусь жива после подобных встреч. Это ещё кто, мастер?
Я коротко объяснил.
— Да уж, забавные у вас игры, — мой краткий экскурс не вызвал у ангела особых эмоций. — Хорошо, что он сбежал.
— Он не сбежал, крылатая, — мгновенно разочаровал я свою спутницу, — он просто решил растянуть удовольствие. Но нам нельзя ждать, когда этот демон-переросток ударит первым. Это может быть трагично. Надо бить первым самим, — я усмехнулся, — устроим охоту на демона дорог.
— У нас нет ни времени, ни сил на такие развлечения, мастер, — похоже Элати моя, в общем то правильная идея понравилась мало.
— Значит надо их найти, крылатая, охотиться начинаем сейчас.
— Ты дал слово довести меня до Коцита, дьявол, и не имеешь права пускаться в подобные авантюры, — лицо леди сияло гневом.
Она снова пустила в ход своё любимое словесное оружие о так некстати данном мне слове. Но на этот раз у меня был достойный ответ.
— Я дал и другое слово, — мой холодный взгляд устремился прямо в горящие глаза ангела, — уничтожать демонов дорог везде, всегда и любой ценой. И это слово старше. Я иду с тобой или без тебя.
При всех своих достоинствах демоны дорог имели и как минимум один с моей точки зрения существенный недостаток, — они были довольно предсказуемы. За долгие годы победных и изредка неудачных поединков с демонами наш Орден досконально изучил все повадки и приёмы боя наших врагов.
Именно поэтому сейчас я уверенно шёл в ту же сторону, в которую уносился объект моих поисков, когда я чудом заметил его последний, прощающий до поры жест. Как правило, демоны не любили менять направление своего движения при отступлении, стараясь уйти на необходимое им расстояние с максимальной скоростью. А вот после того как демон достигнет, по его мнению, необходимой ему точки, отследить его передвижение будет гораздо сложнее.
Надеясь, что искомый демон проведёт в раздумьях о выборе упомянутых передвижений чуть больше времени, чем ему на это нужно, я изо всех неожиданно обретённых сил старался успеть на этот праздник мысли. Сосредоточиться на предстоящей битве никак не получалось. В голову неумолимо лезли воспоминания о моих предыдущих встречах с демонами дорог. И конечно на вершине этих моментов прошлого стояла моя первая встреча, мой первый бой и моя первая победа над демонами.
Тогда я ещё не был Хозяином Пути, а был вполне рядовым Мастером Ордена. Я совершал небольшое путешествие с крайне мирной миссией. У одного моего не то чтобы друга, но в целом неплохого знакомого была свадьба, на которую он меня любезно пригласил. Не желая огорчить его отказом, который, честно говоря, мне весьма импонировал, в связи с тем, что в то время я был целиком поглощен повышением своего мастерства, я отправился в путь.
Демон напал на меня в первый же день моей дороги. Жёсткий неожиданный удар заставил меня испытать краткий, но буквально парализующий приступ панического страха. В те годы я подсознательно боялся этой, наверное, неизбежной встречи. Боялся столкнуться с этим непонятным мне существом, априори обладающее умением, на которое я тратил все свои сознательные годы, стараясь достичь совершенства. Великий дар, который растрачивался на их, проклятые огнём, игры.
Однако ненависть быстро вытеснила страх. Я пропустил ещё один тяжёлый выпад, но к следующему я был полностью готов. Уже через несколько секунд боя я понял со спокойной уверенностью, что этот демон мне не соперник. Схватка не заняла более пяти минут и, стоя над первым своим подобным трофеем, я громко хохотал в наступающую ночь. Это был один из немногих моментов, когда я был так искренне счастлив. Тогда я обрёл до сих непрошибаемую уверенность в своих силах. Правда, увы, не всегда это шло мне на благо.
Вспомнил я эту веху своей насыщенной жизни, скорее всего, во многом для того, чтобы вновь ощутить эту пьянящую уверенность в собственной непобедимости, когда ты даже не допускаешь возможности поражения. А сейчас я, как это не печально, допускал. Это был абсолютно равный мне соперник, а значит очень сильный, очень хитрый и крайне опасный. Это был я сам в обличии демона. Но отступить я не мог, а потому лишь прибавлял и прибавлял свой и без того уже почти бег, а не шаг.
Это место было похоже на останки какого-то древнего и, возможно, даже в меру могущественного Ордена. И останки эти расходились в радиусе не менее чем на километр. Облезлые осколки когда-то могучих стен, невысокие курганы валунов, открывавшиеся взгляду вместо стоявших здесь ранее устремлённых ввысь гордых башен. В своих скитаниях я не редко встречал подобные развалившиеся памятники былого величия. Из тех же скитаний я вынес, в том числе, и ещё одно полезное знание. Подобные места являлись прекрасной ареной для долгой, умной дуэли, именно то, что было нужно демону. Демон дорог терпеливо ждал меня в этих руинах, и я покорно шёл на это рандеву.
— Дальше я пойду один, крылатая, — я не отрывал взгляда от дразнящих меня руин, — там ты будешь только мешать.
— Как угодно, мастер, — Элати остановилась возле меня, — только скажи мне одну вещь. Что мне делать, если ты не вернёшься со своей битвы?
Вопрос был законный, и ответить на него пришлось. Я посмотрел в надменные золотые глаза ангела. — Умри с честью, — лучшего совета я, пожалуй, дать не мог.
В ответ леди лишь презрительно усмехнулась и направилась к плеяде стоявших неподалёку деревьев, а я вновь перевёл взгляд на манящие развалины.
Я знал, что демон не будет бить издалека, оттягивая удовольствие, и в связи с этим начало моего пути до места битвы было почти медитативным, однако уже за несколько десятков метров до цели, я приготовился к отражению любой атаки.
К облегчению, смешанному с лёгким разочарованием, её не последовало, и я беспрепятственно вошёл на нашу импровизированную арену. Удара не последовало и тут, меня встретила лишь нервно звенящая тишина. Обрывок случайного ветра скользнул по моей крепко сжатой руке, невольно расслабив давление на стиснутый до боли эфес. Под ногу попался небольшой камешек, заставив меня чуть пошатнуться и беспокойно оглядеться по сторонам. Я сделал несколько коротких, тихих шагов в глубь каменного пейзажа и прижался плечом к останкам бывшей стены. Осколок прошлого ответил на моё прикосновение тревогой и прохладой. И ещё ни одного востребованного мною звука не нарушило печальное молчание этих мест.
Я решил аккуратно пройти всё наше вероятное поле битвы по кругу, осмотреть местность, познакомиться с ландшафтом и, возможно, увидеть какие-либо следы врага. В процессе осуществления данного мероприятия, я пришёл к логичному заключению о том, что увиденная мной местность навевает тоску, ландшафт в целом однообразен, а следов врага обнаружить, увы, не удалось. Не могу сказать, что все эти открытия сильно меня опечалили, но определенный, не самый лучезарный осадок остался.
Демон всё ещё не подтверждал своего вероятного присутствия, что накидывало в мою душу ворох некоторых сомнений, связанных с самой возможностью этого присутствия. Эти сомнения яростным ветром разметал лёгкий шорох сбоку от меня. Ударил я ещё раньше, чем повернулся и увидел в кого бил. Когда мой взор всё же снизошел до объекта приложения моих немалых сил, то я обнаружил, что на одном из равнодушных камней появилось индивидуализирующее его среди других пятно, состоящее из кровавых лоскутков мяса и серой шерсти. Вся картина свидетельствовала о том, что какой-то местный зверёк явно не вовремя вышел на запланированную послеобеденную прогулку.
Что и говорить, нервы мои были на пределе. В любой проклятый момент я мог превратиться из условного охотника во вполне реальную жертву. Позади раздался ещё один шорох, и ещё одно красно-серое пятно дополнило действующий пейзаж. Рисковать я не собирался, и, если для собственного спокойствия придётся превратить в желе всю местную фауну, я это сделаю без раздумий.
Постепенно я начал углубляться в молчаливую чехарду заросших руин, тщетно пока стараясь отыскать моего приятеля-игрока. Неожиданно, я увидел перед собой, волей огня, практически целое строение. Оно, как и всё вокруг, заросло и немилосердно потрескалось, но всё же замысел архитектора был вполне заметен в отличие от наблюдаемой мной до сих пор кучи обломков. Здание было низким, чуть выше меня, без острых углов и с парой узких прорезей вместо полноценных окон. Несколько заинтригованный я подошёл к нему вплотную в поисках входа.
Вход обнаружился довольно быстро, он представлял собой небольшую дыру в основании и для того, чтобы пролезть в неё, пришлось изрядно согнуться. С честью справившись с этой преградой, я очутился в маленькой, абсолютно пустой комнате с низким, заставляющим пригнуть голову потолком и замысловатой игрой, прорывающегося из прорезей в стене света.
Эти несколько отрядов света, отчаянно борющиеся с армадой тьмы, дарили случайному зрителю возможность увидеть на одной из стен проскальзывающую в их атаках надпись. Я подошёл ближе и прищурился, — это оказались грубо и небрежно вычерченные стихи.
Забытые сны развлекаются ложью,
Печалит костры ожиданье войны.
Сменяется ласка неузнанной дрожью,
Играют дороги — пусты и пьяны.
Вероятно, прошлый обитатель позабытой временем кельи, выбивший из камня этот крик души, был неисправимым и непонятым среди своих романтиком. А может ещё и гуманистом, что в те далёкие времена тотальных войн практически равнялось предательству. Хотя, надо признать, что каждое его слово было правдой. Вся эта жизнь была наполнена обманом, изменой, нескончаемой войной. И мы окунаемся в них, не зная и не ища чего-то лучшего, и нам это нравится. Нравится, не думать о том, что мы можем быть не правы, о том, что всё могло бы быть немного иначе, немного честнее, немного справедливее. Что можно разбить, давно уверенно стоящие за нами тотемы золота, славы, власти. Всёго того, что несгибаемо влечёт за собой, и от обладания чего ты уже априори становишься правым. А потом тебе уже наплевать и на правду, и на сомнения, ты просто идёшь, берёшь и хохочешь, не замечая грязь, покрывшую твою душу. Не замечаешь ни на себе, ни на других. А другие не видят её на тебе, они видят лишь тебя — сильного и правого и хотят, чтобы ты стал отражением в их покрытом рубинами зеркале.
И каждый из нас несёт над своей гордо поднятой головой ореол личной истины, истины единственно верной и убивает, если кто-то позволит себе сомнений в этом. Хотя убивает редко, но хочет убить всегда. А потом мы умираем, и наша смерть, смерть нашей, такой чудесной, такой важной правды не меняет абсолютно ничего. Просто появляются другие, и отныне они становятся теми, кто прав.
Я сел на низкий плоский камень, неожиданно одаривший меня успокаивающей теплотой. Мне стало пронзительно скучно. Скучно оттого, что я такой же, как и все и, не смотря на то, что могу идти по любой дороге, иду туда же, куда и каждый. И конец моей дороги будет такой же, как и у всех, такой же грустный, глупый и в чём-то неуловимо смешной. Смешной оттого, что в него не верят до последней минуты. Смешной оттого, что все считают, что уж они то достойны чего-то лучшего, чем земля и забвение. И в этот последний решающий раз они всегда неправы.
И я был таким же, как все, я тоже не верил, несмотря ни на что я не верил, что вся моя жизнь в последнем итоге абсолютна бессмысленна. И я готов был цепляться за любой шанс, чтобы доказать эту обречённую ложь. Затем я и отправился в этот странный поход, затем и вытребовал у Трёхрогого тайну дороги к Предвечному Пламени, дороги, которая если верить древним, наполовину забытым легендам, прямым курсом вела в саму вечность, в вечность из которой не будет возврата. Мне собственно было абсолютно наплевать на дальнейшую судьбу всех дьяволов и уж тем более ангелов. Я пошёл именно из-за этой дороги, из-за этой манящей сказки. Пошёл, потому что как широко раскрывший глаза ребёнок, упрямо верил в эту старую, недобрую сказку. Пошёл, потому что больше, увы, мне верить было уже не во что.
Но вместо того, чтобы встать, идти к своей цели, я сидел и тупо смотрел в эти обрекающие строки, строки, которые не были нужны никому в этом, как было верно подмечено, пустом и пьяном мире. Вряд ли они были нужны и мне, единственное, что они принесли так это тоску и нежелание двигаться. Нежелание выходить и сражаться с этим жаждущим жестокой игры существом, особенно сейчас, когда победа над ним не принесёт той эйфории, какую могла принести ещё несколько минут назад. Я хотел просто сидеть и больше никогда не видеть этот дарящий боль и разочарования мир. И лишь на краю своего уже уплывающего в туман печали сознания я всё ещё помнил, что у меня есть мечта, мечта, до которой я обязан дотянуться. Она крепким острым крюком впилась мне в душу, вытаскивая на раздирающий берег реальности.
Я встал, немного покачиваясь и всё ещё находясь в некоторой отрешённости от всех внешних проявлений.
— Ублюдок, — пробормотал я в адрес безымянного поэта, опершись предварительно о стену. Что и говорить, этот страдалец доставил мне несколько не самых приятных минут и выбросить из сознания все эти гибельные мысли было куда как не просто.
С силой бросив в нанёсшую жестокую рану надпись умеренно тяжёлый камень, я начал пробираться к выходу. Вскоре я вновь рассеянно созерцал унылый пейзаж, довольно флегматично воспринявший моё возвращение. Не слишком спеша, но и отнюдь не тормозя собственные желания, я по самой короткой траектории направился прочь от этого проклятого места, приносящего грусть и безверие.