Есть множество различий между верой и религией.
И одно из важнейших — вера, в первую очередь, это бог. С большой буквы, с маленькой, единый, многоголосый, в образе пантеона, в образе идолов, в образе креста… Выбирай — не хочу. За историю человечества сколько всего только не было — от всем знакомых Зевсов с Одинами до Перунов и богов древних африканских племён. Нельзя однозначно утверждать, верна ли чья-либо вера — просто исходя от самого слова. Мы вольны верить в то, во что хотим. Молиться, кому или чему желаем.
Но религия, о, здесь всё становится сложнее. Потому что религия — это в первую очередь люди. Пророки, священнослужители, названий много — суть одна. Кто-то трактует своих богов, кто-то говорит от их имени, а кто-то и вовсе выступает их заменителем. Религия основана на вере, но не одной ей она кормится. Люди, приближенные, как им или кому-то ещё кажется, к богу или богам, получают в руки власть и возможность контроля тех, кто стоит возле них. Будь то власть, основанная на статусе, на деньгах или авторитете… Всё одно. Такая огромная власть развращает даже самых стойких. А уж когда кроме богатств ты владеешь ещё и силой, что исходит от твоего бога… Тут и дураку ясно, что произойдёт.
Даже на Земле высшие церковные чины стоят на одном уровне с главами государств. Что уж говорить о Крэйне, где в их руках находятся ещё и высшие заклинания, способные стирать с лица земли целые цивилизации. Правда, здесь вступает в силу другой фактор — все так привыкли к наличию в мире Бога, что перестали уделять ему необходимое внимание. И когда Бог предупредил Крэйн о катастрофе через жрецов, церковь решила, что Он таким образом даровал им возможность. Какую? Ха-а…
Возможность подчинить себе всё и вся.
Ведь вопрос веры в Крэйне не стоял. Стоял другой — вопрос религии. Эльфы поклонялись Иггдрасилю и духам природы, гномы — духам железа и камня, орки вообще не имели собственной конфессии, прибиваясь то к людям, то к остальным. Конечно, все знали, что Бог есть. Но то, что было ближе, роднее, имело куда больший вес, чем незримое и нейтральное существо. Поэтому-то церковь не могла поставить на колени Крэйн — мир давал отпор, пусть и не намеренно.
Теперь же всё поменялось. Реальна ли катастрофа — об этом церковники подумают в другой раз. Всё, что им интересно сейчас — это уничтожение старых устоев и полная интеграция собственной религии во все уголки континента. Более никто не сможет и слова сказать против них, ибо у церкви появился мотив. Под покровом защиты и спасения жителей Крэйна они разрушат, растерзают государства, долгие столетия противостоявшие их контролю. Глупые, глупые люди. Впрочем, сил им не занимать.
За всю историю существования церкви Единого Бога в ней установились чёткие иерархические рамки. Будем сравнивать их с системой баллов Фолла — так будет проще. Уберём также мелочь, вроде храмовых священников или рядовых, только прошедших посвящение верующих.
К пяти баллам приравнивались старшие жрецы, отвечавшие за поддержание и распространение религии в регионе. Они также занимались вопросами подчинения преступного мира, отчитываясь напрямую Его Святейшеству.
К семи, и почти к восьми баллам приравнивались епископы Круглого Стола. Так назывался высший исполнительный и законодательный орган церкви. Епископов было семеро, каждый со своим спектром задач и полномочий.
Наконец, к восьми баллам по оценке Фолла приравнивались два архиепископа, отвечавшие лично перед Его Святейшеством.
Патриарх… О нём мало что известно. Фолл с ним не пересекался, но учитывая влияние церкви и тех, кто служил в ней на старших должностях, вполне вероятно, что он был на одном уровне с Мирой и Сангвином. Даже в сравнении с императором Золотой Империи Его Святейшество являло собой образец харизмы, холодного расчёта и крайне острого ума. Наблюдая за успехами первого героя, Патриарх быстро понял, что церкви Единого Бога не удастся ни одолеть, ни привлечь того на свою сторону. То, что Фолл не трогал их во время своих странствий, послужило причиной отстранённости Патриарха и выдачи первому герою статуса неприкосновенности, чего-то вроде дипломатического иммунитета.
И сейчас Арт, перепрыгнувший энное количество баллов благодаря связи с драконом, встал перед человеком, посвятившим себя и свою жизнь всего одному занятию.
Как не сложно догадаться, этим занятием было убийство. Мясник Церкви, третий епископ, он же…
— Самсон, епископ церкви Единого Бога, приветствует вас! — с широкой улыбкой, сверкая большими светло-зелёными глазами, поприветствовала Арта фигура, вышедшая из портала. Его роба источала яркий белый свет, похожий на свет магических фонарей, мигавших на площади вокруг.
— Ты… — в голосе Фолла была ненависть, чёткая и неприкрытая. — Арт… Ты должен его убить. Во что бы то ни стало, ты обязан перерезать ему глотку. Отрубить голову, повесить на пику и выставить напоказ, чтобы все видели…
— Ох, Боже, Боже мой, какая отвратительная энергия исходит от твоего меча, — показушно скривился Самсон, следом поднимая руки к тёмным небесам. — Но возрадуйся, заблудшая душа, ибо я — твоё спасение! Как от греха неверия, так и от греха плоти…
— Что от меня нужно церкви? — вставая в боевую стойку, выпалил Арт. Фолл замолчал, но аура жажды крови, поднимавшаяся от его тусклого силуэта, с каждым мгновением становилась всё сильнее.
— "И сказал он — молитесь, и да не тронет вас тьма", — процитировал вместо адекватного ответа епископ, сохраняя пафосный и высокопарный тон. — Я молился, дитя, каждый день, с тех самых пор, когда услышал, какой чёрный путь ты избрал… Я молился, чтобы тебя не тронула тьма. Но мои молитвы не были услышаны… Это значит, что Господь выбрал меня, дабы я очистил тебя!
— Этот мир полон дерьма разного рода, Арт, — тихо процедил Фолл, впившись взглядом в качавшуюся, будто в трансе, фигуру. — Зла, подлости, отчаяния… Чаще всего это дерьмо не скрывается. Не прячется — чего ему, к нему и так все в Крэйне привыкли. Тёмное фэнтези же… Вот только самое отборное и мерзотное дерьмо прячется на самом светлом месте. Мужчина перед тобой известен перед простым людом как добрый дядя, спонсирующий приюты с домами престарелых, да носящий на руках детей и раздающий золото беднякам. Как и бывает в жизни, у любого действия, места или личности есть обратная сторона.
Зло. Этот человек чистое зло. Нет более ужасного зрелища, нежели видеть, как срастается маска добра с кожей зла.
Уже знакомый женский голос раздался в голове Арта сам собой, словно он там давно уже был. Парень кивнул, готовясь к бою. Правда, епископ нападать не спешил. Опустив руки, он, слегка наклонив голову, стал разглядывать Арта, будто прицениваясь.
— Хм… Такой молодой возраст и такая сила. Слухи не врали — ты действительно уникальная душа. Тем печальней, что ты выбрал путь тьмы, дитя… Я подарю тебе очищение плоти и духа. Обещаю, будет больно.
— Десятки тысяч… Нет, миллионы… — шептал, чтобы не закричать, Фолл. — Он и его сподвижники под предлогом этого же "очищения" довели до смерти в своих подземельях неисчислимое количество людей, эльфов, орков и гномов. Пытки огнём, водой, кислотой, выворачивание наизнанку… Ты знал, Арт, что после снятия всей кожи при нужном наборе чар человек может прожить ещё несколько часов? А орк, например, и вовсе несколько дней?
— Будет больно — ибо только через боль мы приближаемся к истинному лику Господа! — закончил тираду епископ, а его роба ослепительно вспыхнула, заставляя Арта зажмуриться на мгновение.
— Мне неприятно это говорить, — повернулся Фолл к парню, качая головой. — Но если дело дойдёт до ручки — смерть будет куда приятней, чем попадание в руки к нему. Я видел тех, кто оставался в живых после пыток третьего епископа. Каждый, Арт, абсолютно каждый из них закончил свою жизнь своими руками. Ужас, пережитый в подземельях церкви, не смыть простым освобождением.
— Я иду, дитя! — рванул вперёд Самсон, замахиваясь… Голыми руками. Конечно, его пальцы были согнуты, образуя подобие крючьев, но тем не менее… Столь очевидный промах в сражении с мечником был недопустим даже с учётом разницы в силе.
Арт шагнул навстречу, резанув воздух перед собой. Без техники, без вкладывания эфира — меч всё сделал сам. Пульсирующая алым и синим сталь столкнулась с белой робой и сероватой плотью, разрубая их без какого-либо сопротивления. Епископ взвыл, отпрыгивая на несколько метров. Вместо правой руки он обнимал левой ладонью обрубок, из которого била фонтанчиком кровь, забрызгивая серый камень площади Ливиграда.
— А-а-а… — перестал он вопить, начиная качать головой из стороны в сторону. — Ох, эта боль… Моя сладкая, тёплая кровь… Как больно… Как чисто! Как свято!
— Он поехавший? — осторожно уточнил у Фолла Арт.
— Мягко сказано, — криво усмехнулся тот. — Не теряйся. Это восемь баллов — таких простая потеря конечности не остановит. В его случае — наоборот, ты дал ему необходимый катализатор.
— Катализатор? Для чего?! — вздрагивая от разошедшегося во все стороны от фигуры епископа ветра и эфира, прокричал парень.
— Господь, будь моим свидетелем! Я желал очистить заблудшую душу, но моего желания было недостаточно… Я прошу тебя, о мой Бог! Даруй мне силу, дабы я остановил тьму! Даруй мне крупицу своей силы, дабы очистил я плоть агнца, сошедшего с пути добра!
Белый эфир начал концентрироваться в теле епископа. Энергия наполняла каждую его клетку, становилась плотнее, как при исполнении техники эфирного ускорения. Секунда за секундой устрашающее давление от фигуры в белой робе росло, поэтому Арт, не теряя времени зря, сам пошёл в атаку.
— Стой! — только и успел закричать Фолл, но было поздно. Арт ушёл в пустоту, выходя прямо за спиной епископа с уже занесённым для удара клинком. Его дар позволял как сокращать дистанцию, так и разрывать её — с одинаково огромной эффективностью.
Однако вместо разрубания плоти случилось иное. Сталь, стоило ей столкнуться с одеждой священника, получила ответный удар, будто ударив в нечто упругое. Арта унесло назад на огромной скорости — так, что парень пробурил собой каменные плиты аж на пять метров. Он и так не мог использовать свои козыри из-за слабости после образования связи с клинком, а это простое действие уже выбило из него всё дыхание.
Епископ обернулся, покрывая площадь восторженным смехом, полным гордости и благоговения. И медленно, раскачивая верхнюю часть туловища, направился в завесу каменной крошки, поднятой Артом. Парень кашлял, пытаясь двинуться с места. Фолл сел рядом, напряжённо глядя вперёд, туда, где шёл Самсон. Ударив рукоятью клинка о землю, парень обрёл опору, кое-как принимая сидячее положение вместо лежачего. Глупо было бить по наполненному эфиром телу простой сталью. Но не слишком ли поздно об этом было думать?
Сияющая фигура встала перед Артом, соединив ладони в молитвенном жесте. Стоп, ладони? Не прошло и минуты после ранения, а епископ уже полностью восстановился. Его роба источала такой свет, что разглядеть лицо Самсона не представлялось возможным. Арт не мог даже вдохнуть — настолько подавляющей была аура вблизи. Фолл скрежетнул зубами, поднимаясь со своим серым клинком в руках. Епископ не видел первого героя — но это не означало, что удар смог бы его прикончить. Всё просто — если б мог, Фолл бы уже убил его собственными руками.
— Запомни, дитя — тебя поставил на колени не я, а Господь, — всё ещё держа ладони вместе, произнёс Мясник Церкви. — Та боль, что ты испытываешь — это воля Его, твои страдания — это очищение, это дар Его…
— Ублю… док… — выплёвывая кровь, прокашлял Арт, изо всех сил сжимая рукоять меча.
— Я заберу тебя, дабы очищение достигло своей полноты… — протянул хищно изогнутую пятерню епископ, намереваясь схватить парня за волосы.
Короткая очередь с грохотом прошила грудь епископа, вынужденного отступить на пару шагов от импульса. Арт повернул голову, разглядев на другом конце площади Ирис с автоматом в руках. Рядом с ней, ощетинившись самыми разными видами вооружения, стояли бойцы в бело-сером городском камуфляже. Епископ получил ещё несколько пуль, стоило ему двинуться вперёд. Арт, сплюнув, попытался подняться.
— Как смеете вы прерывать очищение Его?! — пронёсся эхом голос епископа по площади, однако он был подавлен слаженным и непрерывным автоматным огнём. Ирис вытянула вперёд руку, жестами отдавая солдатам приказы. Четверо бросились к Арту, остальные принялись расходиться по периметру, беря Самсона в окружение.
Сама девушка тоже побежала к брату, пока епископ продолжал глотать свинец. Пули заставляли его затыкаться, но не наносили вреда даже робе, не говоря о плоти. Достигнув Арта, Ирис сама положила его руку на плечо, силой ведя за собой. Слева встал ещё один боец, и уже вдвоём они повели парня в сторону. Епископ кричал, пытался взывать к Господу, но небеса оставались безмолвны. Хорошо иметь дело с сумасшедшими — они порой тупят, вместо того, чтобы действовать. Так, доведя Арт до края площади, Ирис осторожно убрала с себя его руку, заглядывая младшему брату в глаза.
— Жив?
— Жив, — с благодарной улыбкой ответил тот. — Ты вовремя… Сестра.
— Тебе стоит сказать спасибо не мне, — с непонятным раздражением в голосе протянула Ирис. — Кое-кто предупредил нас о грядущем нападении церкви на Ливиград. Но об этом — потом.
Самсон наконец-то понял, что в этом граде из свинца и грохота выстрелов упустил главное — свою цель. Его руки разошлись в стороны, и вместе с движением с ладоней сорвались широкие белоснежные лезвия, всего пара ударов которых разрубала големов Ирис на несколько частей вместе со снаряжением и оружием. Девушка поморщилась, качая головой.
— Сражаться можешь?
— Да, — уверенно кивнул Арт, заслужив щелбан от старшей сестры. — Ай!
— После такого от меня ни на шаг, — с взрывоопасным блеском в зелёных глазах сказала Ирис. — Понял?
— Понял, — потирая лоб, произнёс Арт. — Этот епископ… Очень опасен.
— Поэтому нам нужно действовать слаженно, — глядя в сторону площади, где падали на камень в виде разрубленных кусков её големы, протянула девушка.
Фолл стоял рядом, не вмешиваясь в их разговор.
— Сад снаружи, пытается вскрыть барьер, — добавила Ирис, бросая на землю автомат и сбрасывая с плеча ремень с посохом. — Выиграем время — а потом эта мразь поплатится за то, что сделала с тобой.
— Ха-а… — усмехнулся парень. Затем повернулся вместе с сестрой к площади, беря в обе руки меч. — Какой план?
— Простой, — оскалилась она. Шрам на щеке чародейки налился чёрно-зелёным, а красный камень в навершии посоха засиял, прогоняя через себя эфир. Её бойцы синхронно сняли винтовки с предохранителей. — Я его отвлекаю, ты его херачишь. Найдёшь ведь, чем?
— Спрашиваешь ещё, — рассмеялся Арт, вливая меч тёмный эфир. Простейшая логика — свет перекрывает тьму, а тьма закрывает свет. Лучше против чистого белого эфира не сыскать. — Вперёд!
Новый этап схватки с епископом начался пышно. Под бесперебойные выстрелы, под ступавших на дрожавшую землю солдат, призываемых Ирис, под издевательских смех Мясника Церкви, словно игравшегося с заблудшими агнцами. Его высокомерие играло брату с сестрой на руку — пока тот ржал, они готовились к решающему удару. Где-то из-за домов просвистели миномёты, обрушивая на Самсона всю мощь современных методов ведения войны. Выстрелы, взрывы и магия утюжили площадь, в центре которой стояла сиявшая даже под градом снарядов фигура. Арт двигался по дуге, постепенно сокращая дистанцию между ним и епископом.
Разумеется, тот быстро всё понял, прекратив реагировать на атаки Ирис. Та била без продыха — огненным ливнем, миниатюрными цунами, лезвиями ветра, оставлявшими в камне глубокие борозды. Всё это разбивалось о робу Самсона, пару раз крайне неприятно облапавшего взглядом девушку. Мясник Церкви уделял особое внимание детям и женщинам — их страдания приносили ему ещё большее удовольствие, чем боль и ужас мужчин и пожилых подопытных. Арт ушёл в пустоту, прячась от взора епископа, медленно но верно приближаясь к тому для применения техники ста мечей. Впрочем, однажды увидев парня, Самсон больше не выпускал того из поля зрения.
— Ты сам идёшь ко мне, о заблудшая душа! — восторженно протянул третий епископ, в очередной раз поворачиваясь аккурат в аккурат туда, куда переместился Арт. — Вха-ха-ха! Похвально! Первая идея Господа — не противься судьбе! Ты понимаешь меня, ведь так?
— Заткнись, — брёл Арт, слегка оглушённый рокотом и взрывами, продолжавшими раздаваться кругом ежесекундно. — Я иду к тебе, чтобы убить. И поверь, ничто меня не остановит.
— Хо-хо! — поаплодировал Самсон. — Какая жажда крови от героя! Я видел такую лишь однажды!
Фолл вздрогнул, со злобой глядя на смеявшуюся фигуру. Никакой кошмар не мог сравниться с тем, что снилось первому герою после встречи с третьим епископом церкви. Вид изувеченных тел, но хуже того — вид искалеченных душ, вот что не давало Фоллу покоя. И вид этой гадкой, наполненной благодатью улыбки. Этот человек был уверен, что каждый его шаг, каждое его слово — всё это принадлежит Господу и исполняется по воле Его. Если бы не обстоятельства, Фолл уже давно бы лишил Самсона головы. Но то — дела прошлых лет. Сейчас сразиться с третьим епископом предстояло Арту и Ирис.
— Ты и впрямь походишь на него, — мечтательно протянул Самсон, облизывая ставшие серыми губы. Вероятно, его тело изменило цвет из-за техники, которую он использовал. Какова её суть? Загадка. — Как жаль, о дитя, что судьба свела меня с тобой, а не с ним. Этот герой… О, я воспевал тот день, когда встретился с ним! Как бы я хотел скрестить с ним клинки, по-настоящему, как полагается двум истинным последователям Его!
— Что? — слегка окосел Арт, переводя взгляд на вновь вздрогнувшего Фолла. Даже Ирис на мгновение прекратила шептать заклятья, инстинктивно посмотрев на парня.
— Не спрашивай, — обратился первый герой к парню через телепатию. — Игнорируй всё, что он говорит. Сосредоточься на сражении.
— Так иди же, дитя! Прими очищение Его! — провозгласил епископ, продолжая улыбаться.
— Раз ты так просишь, — прорычал Арт, бросаясь вперёд.
— Прекратить огонь! — скомандовала Ирис, ударяя посохом в камень.
Выстрелы и свист миномётов стихли. Епископ стоял с распростёртыми объятьями, даже прикрыв глаза от невероятного удовольствия, что испытывал от каждой секунды сражения. Арт ушёл в пустоту, в очередной раз атакуя Самсона из слепой зоны. Правда, теперь его удар не был простым движением относительно опытного мечника — клинок уже был занесён для исполнения нужной техники.
— Двадцать первый меч — меч гор!
Движение таза слилось с ударом, идеально выполняя каждый элемент созданной Фоллом череды поступательных ударов. Земля с ужасом вздрагивала каждый раз, когда Арт опускал свой меч, а епископ, несмотря на улыбку, в одно мгновение лишился сперва левой, а затем и правой руки, отступая на несколько шагов, чтобы не попасть под третий, финальный взмах. Арт остановился, выдыхая. Зелёный эфир слился с тёмным воедино, по частям разрушая и серое тело, и белую робу епископа. Впрочем, падать или хоть как-то показывать боль Мясник Церкви отказывался. Кровь пропитала порванную робу, две конечности валялись рядом, на потрёпанных каменных плитах, но мужчина всё равно стоял, не дрожа.
Арта парализовало от осознания того, насколько фанатично уверен в своих действиях человек. Он не защищался от ударов — он принял их стеной из собственного тела. Он не контратаковал, не отступал, чтобы регенерировать повреждённые руки. Он стоял, глядя Арту, пришедшего его убить, прямо в глаза. А в глазах епископа не было ни капли страха или сомнений. Фолл был прав — он не просто поехавший. Это его собственная шизофрения, переросшая критическую фазу и образовавшая нерушимый щит, который епископ называл "верой".
— Ну почему ты противишься… — с горечью в голосе протянул епископ, встряхивая серыми руками, которые более не покрывали церковные одежды. — О заблудшая душа… Тебе не одолеть слугу Господа, ибо Он со мной. Его идеи — все три священные идеи, они воплощены во мне! Я — его протеже! Я — его отражение в мире смертных! Ничто не одолеет меня, ибо ничто не способно убить Бога!
— Он верит в то, что является Богом, — проговорил Фолл в голове Арта. — Это как-то ломает ограничения на его разуме, позволяя играючи управляться с белым эфиром. Чтобы прикончить его, нужно нечто, способное, как он и сказал, убить Бога.
— И что мне делать? — также у себя в голове спросил Арт.
— Есть три меча, способных на нужное нам деяние, — ответил Фолл уже вслух, встав рядом с парнем. Епископ продолжал нести чушь, которую пропускали уши Арта. — Первый, сотый и шестьдесят восьмой.
Шестьдесят восьмой меч, меч вечной тьмы. Эта техника относилась к разряду многоступенчатых, то есть сложных. Если с мечом гор у Арта не было никаких проблем, да и остальные изученные были более-менее понятны, то этот меч вызывал у парня крик отчаяния — настолько там всё было до отвратительного трудно. Начиная от подпитки клинка тёмным эфиром и заканчивая исполнением серии ударов. Но это был единственный из трёх мечей, который хоть на сколько-то освоил парень. Пускай это не убьёт епископа — это может хотя бы заставить его заткнуться. Бесперебойный поток словесного поноса, изрыгаемый Самсоном, бил похлеще любой дубинки.
— Арт, назад! — закричала Ирис, снова ударяя посохом о камень. Канонада продолжилась, а парень, исчезнув в пустоте, вышел из неё уже поодаль, в десяти метрах от епископа.
— Вторая идея Господа — не закрывай глаза на зло, творящееся в мире, — тихо, но так, что замолчали автоматы, проговорил Самсон. Ирис упала на колено, сблёвывая кровью. Несколько десятков големов, стоявших вокруг Мясника Церкви, в одно мгновение скончались. С небес ударили яркие лучи света, испепелившие их всего за секунду. Но Ирис была готова — дёрнув с пояса зелье с алой жидкостью, она осушила сосуд, отправляя тот в короткий полёт прочь. Утерев губы, девушка кивнула Арту, с беспокойством взглянувшего на неё.
Как бы говоря, что она научилась на своих ошибках.
— НЕ ОТВЛЕКАЙСЯ! — заорал Фолл над ухом, и Арт рефлекторно выставил меч вперёд, останавливая прыгнувшего на него епископа.
Тело того окончательно посерело, включая лицо. Роба продолжала сиять, а скрюченные пальцы обнимали лезвие, позволяя густой чёрной крови течь по нему, капая на каменные плиты под ногами. Лицо мужчины перекосило, теперь его переполняли злоба и ненависть, но с этими эмоциями он улыбался. Жуткое зрелище. Если бы не крик Фолла, Арт оказался бы в тисках. Почему-то парень был уверен, что эти пальцы легко могли войти в его грудную клетку, вырывая оттуда сердце.
— Зло! Зло течёт в твоих венах, отравляя землю и тех, кто стоит рядом с тобой! Дитя, Господь любит всех… — епископ сжал меч Арта, так, что тот более не смог двинуть его ни на йоту. — Но зло… О, искоренять зло — Его работа!
— Вливай эфир в меч, если не хочешь лишиться вместе с ним и рук, — протянул Фолл, державший свой серый клинок у горла Самсона. — Живее!
Эфир перетёк из тела Арта в сталь, заставив ту почернеть. Как только тьма на металле достигла матового блеска, епископ отступил — на новых ладонях виднелись сильные, пузырившиеся ожоги. Исцеление, которым обладал церковник, действовало мгновенно. Был ли у него лимит? Никто не знал. Арт встал, как вкопанный, боясь сдвинуться с места. Его боевое чутьё подсказывало ему, что одно движение — и он труп. Епископ перешёл в боевой транс — опустив руки, он покачивался из стороны в сторону, нашёптывая слова молитв. Остатки его робы болтались на его иссушённом теле обрывками ткани, однако его это не заботило.
— Призрачный батальон, — провозгласила издали Ирис. — Сапёры!
Вокруг епископа один за другим встали солдаты, сжимавшие в обеих руках по лопате. Остро наточенной сапёрной лопате, в полном боевом сапёрном облачении — прочном и несокрушимом даже в их с Артом родном мире. Синхронно замахнувшись, солдаты начали атаку. И на удивление, епископ начал двигаться — он не подставлялся более под удары, но искусно от них уклонялся, будто танцуя на поле битвы. Его скрюченные пальцы действовали как дубины, отражая лопаты и сметая големов одного за другим. Арт отмер, отходя назад. Сапёры умирали, но на их место вставали новые — епископ не успевал одолевать их достаточно быстро. Фолл мрачно улыбался, глядя, как теснили воины Ирис Самсона.
— Хорошая идея перейти с дальнего боя на ближний, — хмыкнул первый герой, а затем тяжело вздохнул. — Но скоро ему надоест и это. Удовольствия от убийства големов нет — они не испытывают эмоций, а следовательно, не вдохновляют Мясника.
— Значит, потом мой черёд, — выдохнул Арт, встряхнув головой, чтобы придти в себя. Успокоившись, обратился внутрь себя — к эфиру, что тёк по его телу. Объяв его полностью, Арт отдал приказ к ускорению. Пришло время повысить ставки. И пусть Фолл неодобрительно цыкнул, парень уже всё для себя решил.
Он убьёт этого человека здесь и сейчас. Его просто нельзя оставлять в живых. Что неизвестный дракон, что Фолл — все сказали то, что думали о нём. Третий епископ был злом — настолько чёрным, что оно обращалось в свет. И лишь где-то на подкорке сознания Арт задал себе вопрос о том, почему Фолл не убил его раньше, раз они пересеклись во время его странствий по Авроре, континенту. Чтобы Фолл, считавшийся сильнейшим в Крэйне, обошёл вот такого ублюдка стороной? Что-то здесь не чисто. Но пока — пока необходимо было сосредоточиться на схватке.
— Как вы, пользуясь дарами Его, можете восставать против Него?! — обличающе закричал епископ, разрубая очередного голема. — Я вижу это — в ваших душах! Как смеете вы?! Я не потерплю подобной ереси!
Огромный луч белого света ударил в место, где стоял Самсон, а как только луч исчез, Мясник остался в одиночестве. Ирис судорожно глотала очередное зелье исцеления, пытаясь справиться с болью, пронзившей её. Собирать силы воедино для призыва чего-то посерьёзнее простых солдат она не могла, ибо прекрасно понимала, против кого сражается. Ещё больший удар от отдачи после уничтожения призванных отрядов она могла не пережить. Может, танки или артиллерия задержали бы епископа подольше, но отдача от их, вполне вероятно, мгновенной гибели легко была способна вывести Ирис из строя. Как минимум.
Как максимум — убить на месте.
— Следуй идеям Его, — обратился епископ к Арту. — Не противься судьбе, позволь мне уничтожить зло в твоей душе. Позволь мне очистить тебя! — последняя фраза была выкрикнута в прыжке. Быстром, смазанном — Арт едва успел среагировать.
— Шестьдесят восьмой меч — меч вечной тьмы! — наполняя разогнанным чёрным эфиром меч, произнёс парень, следом отводя клинок назад.
Епископ завопил, захлёбываясь в оскорблениях, но атаку не прекратил, замахиваясь пятернёй почти лоб в лоб у последнего героя. Арт закрыл глаза, как и полагалось при исполнении техники. Он до сих пор не понимал, для чего это требовалось — ведь всё те же движения он мог выполнить и с открытыми. Впрочем, полностью пропавшее свечение, бившее в опущенные веки, свидетельствовало о том, что первый этап Арт выполнил правильно.
Он ударил перед собой, буквально выстреливая клинок от груди. Не беспокоясь о поражении противника, отвёл меч, проводя им в воздухе перед собой полный круг. На самом верху, подняв клинок вертикально к небесам, Арт обрушил его вновь, подаваясь вперёд и опускаясь на колено в завершение удара. И уже там, у земли, парень вынес клинок вверх, держа угол в сорок пять градусов. Огромная масса накопленного и разогнанного ещё больше после всех движений чёрного эфира высвободилась, ударяя из острия. Арт встал вслед за движением, замирая на месте. Наконец, как только поток энергии иссяк, парень открыл глаза.
Абсолютная чернота пронзала площадь, затмевая собой звёзды. Тоннель, след от удара, остался на месте даже после исполнения техники. Опустив взгляд, Арт обнаружил слегка подрагивавший таз с двумя ногами, на котором кое-как болталась потускневшая роба. Встряхнув клинок, парень завершил шестьдесят восьмой меч, развеивая вечную тьму. Звёзды вновь зажглись на закрытом ею участке, а проделанный чёрный тоннель растворился, став полностью прозрачным. Остатки третьего епископа каким-то чудом всё ещё стояли, хотя он совершенно точно был мёртв.
Парень рухнул на колени, чувствуя отдачу от техники. Закашлялся, сплёвывая кровью на серые плиты. Всё тело полыхало — эфир, покинувший его с огромной скоростью, оставил внутри ранения, с которыми Арт ещё долго будет соблюдать постельный режим. Тем не менее, дело было сделано. В конце концов, после такого ни одно живое существо не…
Ноги, облепленные остатками белой робы, двинулись, делая первый неловкий шаг.
— Да ладно?! — заорала Ирис, бросаясь вперёд. Арт же с ужасом смотрел, как с треском формируются кости — позвоночник, рёбра и грудная клетка. Затем на то, как нарастает на них плоть — спинной мозг, органы, сосуды, вены, артерии, как сплетаются воедино мышцы, уже начиная сокращаться вслед за новым шагом целой части тела.
Наконец, сформировался череп, тут же обросший сосудами, хрящами и наконец — кожей. Моргнув светло-зелёными глазами, епископ обрёл зрение, тут же впившись взглядом в Арта. Повернул голову вбок, хрустнув шеей, сжал и разжал ладони, любуясь своим новым, всё таким же серым телом. Сделал пару кругов кистями, двинул тазом, обретая равновесие. Никаких сомнений — епископ смог регенерировать, несмотря на чудовищные повреждения его тела. Впрочем, одно в нём изменилось — он более не улыбался.
И это вгоняло Арта в ещё большую панику. Мрачный изгиб сухих тонких губ, уголки которых были опущены, искажая лик Мясника Церкви, сеял ужас в сознании последнего героя. Все звуки вокруг пропали — только сердце громко-громко стучало, словно надеяясь поработать в последний раз.
— Третья идея Господа — не дай злу проникнуть в твою душу, ибо лишь она бессмертна и несокрушима пред ликом времени, — протянул епископ, вытягивая вперёд скрюченную пятерню. Арт захрипел, чувствуя, как сжались его кости, сдвигаясь с исходного положения. Чем больше Мясник Церкви сжимал пальцы, тем сильней было давление. Рёбра повернулись внутрь, пронзая тело, грудная клетка сократилась, обвивая собой лёгкие. Арт не смог даже вдохнуть, судорожно глотая воздух ртом.
Парень рухнул на спину, дёргаясь от боли, переполнявшей его.
— Очистись, падшая душа, — тихо произнёс третий епископ, слегка наклонив голову. Боль заполняла разум Арта, не давая ни секунды на противодействие. Молчал Фолл, молчал дракон. Ирис, добежавшая до них, замерла, не зная, что делать.
— Стой, мразь! — закричала она, целясь в епископа из автомата. — Отпусти моего брата!
— Я отпущу его, — медленно кивнул мужчина, продолжая сжимать пятерню. — Как только очищу его душу от скверны. Обещаю.
Длинная очередь разорвала наступившую тишину. Пули застыли в воздухе, не добравшись до епископа, а затем опали на землю с тихим звоном. Ирис вдавливала спуск, но магазин уже опустел. Её шрам наполнил алый эфир — девушка едва справлялась с эмоциями. Выпустив автомат из рук, она дёрнула с ремня посох, направив тот на полуобнажённую фигуру. Но епископ не обращал на неё внимания — он смотрел только на Арта. Лишь глаза его сияли маниакальным блеском, выдавая эйфорию, что испытывал Мясник Церкви.
Арту было больно. Вернее, это чувство не передать словами, а называть просто болью — не уважать то, что он терпел. Его выворачивало наизнанку — пальцы загибались в обратную сторону как на руках, так и на ногах, локтевые суставы выгибались, грозя вот-вот сломаться. Фолл стоял рядом на коленях. Сквозь кровавую пелену, почти ослепившую Арта, тот увидел спокойное, лишь слегка наполненное печалью лицо. Кажется, Фолл уже привык терять близких — и сейчас готовился к потере ещё одного. Возможно, ему было частично всё равно — ведь он уже умер однажды. Или, быть может, первый герой рассчитывал на то, что Мясник сохранит Арту жизнь?
Неизвестно.
— Отпусти… — протянула Ирис, шагая вперёд. — Прекрати! Возьми меня вместо него!
— В иных обстоятельствах — с радостью, дитя, — пожал плечами епископ, не отрывая взгляда от дёргавшегося в конвульсиях Арта. — Но сейчас я выполняю приказ Его Святейшества. Я возьмусь за твою душу, как только закончу очищение твоего непутёвого братца.
— Сука, — сквозь зубы бросила Ирис, сжимая посох.
— Вернись на путь света, заблудшее дитя, — проговорил епископ, почти полностью сжав ладонь в кулак. — Прими Его идеи, прими Его благодать… О, я чувствую… Я чувствую, как ты очищаешься… Как ты возвращаешься на истинный путь!
— Я могу отключить твоё сознание, — произнёс Фолл. — Но урон, причинённый телу, будет куда серьёзнее. Когда Мясник поймёт, что ты ничего не чувствуешь, он вполне может захотеть покромсать тебя сильнее. Кивни, как сможешь, если согласен.
Расслышав слова Фолла, Арт, прикусив язык, двинул головой. Первый герой щёлкнул пальцами, и парень, в последний раз дёрнувшись от неописуемой боли, сбежал из темницы плоти в темницу собственной головы. Однако события на площади приняли другой оборот — потому что на сцену вышел ещё один персонаж, изо всех сил спешивший на помощь Арту с Ирис.
— Йо-хо-хо, дядя, а ты знаешь, как задирать мелких! — переливчатый, издевающийся женский смех раздался откуда-то с улицы совсем рядом. Епископ повернул голову, ища его источник, однако обнаружил в том месте лишь пустоту.
— Ты… Еретик! — продекларировал он, разжимая ладонь. Тело Арта, поломанное в нескольких местах, замерло.
— Не меня ищешь? — вновь рассмеявшись, спросила Анко совсем близко, разводя руками в карманах свежего коричневого пальто. Ирис вздрогнула — она не заметила, как и откуда пришла эта женщина. — Давай-ка отойдём в сторонку, дядя. Негоже задирать мелочь. Разборки взрослых дядь и тёть должны решаться между взрослыми дядями и тётями, согласен?
— Ересь! — возмущённо воскликнул третий епископ, поворачиваясь к чародейке. Та, поправив очки, полностью проигнорировала его возглас, успев лишь подмигнуть Ирис, опустившей посох. — Как смеешь ты наруша…
Его тело, вернее, две его равные половинки, рухнули на камень, орошая всё кругом тёмной кровью. Анко пожала плечами, опуская ладонь в чёрной перчатке.
— Не люблю, когда на меня кричат, — хмыкнула она, ожидая, пока епископ не поднимется, вновь регенерировав. — Хочешь ты или нет — разбираться ты будешь со мной. Ирис, забери Арта. Бегите на восток — там смогли пробить портал через Купол Безмолвия.
— Хорошо, — сориентировалась девушка, мигом обогнувшая Мясника Церкви по дуге, чтобы добраться до брата. Она ожидала подвоха, но нет — мужчина стоял, сверля взглядом Комодо Анко. Видимо, чем-то она ему настолько не понравилась, что он решил забить даже на приказ Его Святейшества. Ирис трудно было его за это винить. Подхватив Арта за руки, девушка зашагала прочь, слегка сгибаясь под весом парня.
Так, на площади осталось всего два человека. Один маг и один церковник.
— Давно не виделись, Мясник Церкви. С годами твоя рожа стала ещё более безобразно непорочной. Так и хочется поделить её на ноль, — хоть и сыпала оскорблениями, Анко продолжала посмеиваться. — Сегодня я закончу то, что начал Фолл. И поверь…
Сарказм в её улыбке перетёк в злобу и неприязнь, а сама она — в оскал. Хищный, азартный — азарт охотника, настигшего добычу. Из серых глаз чародейки вспыхнуло пламя того же цвета, а площадь, и без того изувеченная в сражении, пошла широкими и длинным трещинами. Серый эфир, наполнивший пространство вокруг, заставлял саму твердь земную уступать ему место. Но и епископ не дрогнул, только замолчал, собирая белый эфир в ответ. В противовес Анко, он сосредоточил энергию вокруг и внутри своего тела, усиливая и без того жуткую иссушённую плоть. Близилось сражение между двумя восьмёрками — а это уже совсем не шутки.
— …я покажу тебе, как трудно быть Богом, — закончила Анко, взмывая в воздух, чтобы избежать множества белых лучей, ударивших с небес в место, где она только что стояла.
А вдали, на пустых ночных улочках Ливиграда, брела Ирис, с титаническим упорством продолжая нести на себе Арта. Сил на призыв у неё не осталось, а подпитка себя эфиром могла спровоцировать очередной приступ. Энергии и так осталось мало, и вся она тратилась на восстановление выносливости. Её младший брат едва дышал, Ирис даже не была уверена, жив ли он вообще. Её это не волновало — она поставила себе цель и шла к ней с уверенностью тысячи баранов.
Фолл брёл рядом с ней, со смесью печали и отчаяния поглядывая на болтавшегося на спине девушки Арта.
В то время как тот, скрывшийся ото всех и вся в своей голове, очнулся в полностью белом пространстве, уже знакомом после первой встречи с его драконом.
Она стояла там же, в том же сером облачении, на таком же расстоянии. Только не улыбалась, а смотрела на кашлявшего несуществующим телом парня. Наконец, он "поднялся", встряхивая головой.
— Ты достойно сражался, Арт, — с плохо скрываемым волнением в голосе протянула женщина, кланяясь своему хозяину. — Мне жаль. Я не смогла достойно поддержать тебя, ибо наша связь ещё слишком слаба.
— Но… Фолл сказал, что всё прошло идеально? — осторожно спросил парень, собирая мысли в кучку.
— Мы связаны крепко, — кивнула фигура, до сих пор остававшаяся без имени. — Но для использования полного объёма моих сил тебе, как и мне, нужно вырасти над собой.
— Как ты любишь говорить загадками, — неловко улыбнулся парень, выдыхая.
— Мне жаль, — повторила фигура, прикрыв на мгновение глаза. — Однако, заметь — если бы ответы на все вопросы в нашей жизни доставались по одному только желанию, мы бы жили в крайне скучном мире.
— Да уж, — хмыкнул Арт. — Могу я хотя бы узнать твоё имя? Моё ты, кажется, знала сразу.
— Разумеется, — наконец-то посветлело лицо женщины. — Джикая. Это то, как произносится моё имя на вашем языке. Ты можешь звать меня Джей, если пожелаешь.
— Интересное имя, — покрутил его в голове Арт. — Что ж, будем тогда знакомы… — он протянул руку, подмигнув фигуре. — Артём. В этом мире — Арт.
— Это… — женщина уставилась на протянутую ладонь в ступоре. — Ах, да… — она подалась вперёд, пожимая её, и тут же отступая, словно парень поймал её на чём-то постыдном. — Мне жаль. Мои знания в людских обычаях весьма… Противоречивы.
— Ты слишком много извиняешься, — выдохнул парень. — Всё нормально. Ты была со мной во время боя — я это чувствовал. И этого мне вполне сейчас достаточно.
— Я рада, — поклонилась Джикая, а выпрямившись, сделала приглашающий жест. — Если позволишь, мы присядем. Я уверена, у тебя много вопросов.
За её спиной в белом пространстве проявился простой круглый деревянный стол, а рядом — два стула из светлого материала, в котором Арт с удивлением узнал… Пластик. На столе, стоило им подойти, появились две кружки, от чёрной жидкости в которых исходил пар. Присев, парень понюхал содержимое, опознав то как чай. Женщина, поправив волосы, с хитрой улыбкой отсалютовала ему кружкой, первой отпивая ароматный напиток. Вслед за ней пригубил его и Арт, с наслаждением расслабляя несуществующее тело. Как это так — оно и есть, но его и нет? Чудеса, не иначе.
— Скажи, Джей… — поставив кружку на место, начал Арт. — Как ты сохранила свою память? Зородан говорил, что белый эфир должен был очистить её полностью.
— К сожалению, это вопрос, давать ответ на который ещё слишком рано, — склонила голову женщина, и на её лице отразилась искренняя печаль. — Ты сам всё поймёшь, Арт. Быть может, ты бы хотел спросить что-то ещё?
— Э-э… — стушевался парень. — Сколько тебе лет?
Кружка в руках Джей вздрогнула, едва не расплескав горячий чай вокруг.
— Кхм… — поставила она её на стол. — Арт, неужели тебя не учили, что задавать дамам подобный вопрос — моветон?
— Ну… — он почесал затылок, не зная, что на это ответить. — Просто мы так спокойно на "ты" общаемся. Может, ты куда старше меня? А я тут… Без уважения.
— Между хозяином и драконом нет граней приличия, — сохраняя невозмутимое выражение лица, протянула Джей. — Но так и быть, я отвечу. Нельзя же постоянно извиняться… — последние слова она сказала со вздохом. — В переводе на ваше исчисление я сейчас примерно одного возраста с тобой. Если поточнее — чуть старше, на год или два.
— Да? — с недоверием проговорил Арт, отпивая чай. — А выглядишь как минимум на двадцать семь…
— Это облик, который я приняла, дабы свободно общаться с тобой, — правый глаз женщины задёргался, но ни её лицо, ни её тон не выдали лёгкого раздражения. Впрочем, Арту хватило и этих знаков.
— Тогда закрыли тему, — примиряюще сказал он, грея руки о горячую керамику. — Давай, чтобы мне было проще. Почему я не должен доверять Фоллу? Какой ты дракон? Что за выбор, о котором ты отзывалась с такой печалью? Почему ты так хорошо ко мне относишься, хотя мы буквально недавно встретились? Вот эти вопросы — на них ты ответить не можешь, верно?
— Твоё понимание превосходит мои ожидания, — коротко кивнула Джей, а затем в один глоток осушила весь чай, оставшийся в кружке. Впрочем, та тут же наполнилась вновь.
— Я задам другой, — поднял взгляд на собеседницу Арт. — Расскажи мне о Боге. Я только что бился с фанатиком, вовсю плевавшимся его именем направо и налево, но конкретики так и не услышал. Может, ты, я, Фолл, катастрофа — это всё ещё впереди, но вот его историю я бы хотел услышать уже сейчас.
— Что ты желаешь услышать о Нём? — слегка наклонив голову, уточнила она.
— Зачем он всё-таки похищал нас, превращая в героев? Зачем решил потом избавиться, если мы старались, как могли, выполнить его указания? Не все, конечно — но ведь Фолл сделал больше, чем все герои, вместе взятые.
— Это… История о глупце, — тяжело вздохнула Джей, глядя в чай, дрожавший в её кружке. — Я расскажу, Арт. Пожалуйста, не перебивай — я отвечу на все попутные вопросы в конце. Хорошо?
— Да, конечно, — кивнул парень, обратившись в слух.
— Трудно быть Богом, Арт, — начала фигура, и её голубые глаза потускнели. — Когда ты можешь всё, легко потерять связь с реальностью. Творить, разрушать, убивать и воскрешать — всё рано или поздно надоедает. Когда в твоих руках бесконечная сила и бесконечный запас времени, волей-неволей думаешь о том, как бы себя развлечь. Так, Богом был сотворён Крэйн. Не по щелчку пальцев, конечно, медленно, шаг за шагом. Земли холодные, земли тёплые, земли пустые, земли полные. Горы, реки, озёра, океаны, материк, острова, природа — как художник, Бог нарисовал огромное полотно, в котором не хватало только одного — действия. И так появились первые люди, орки, гномы и эльфы.
Одних он наделил невероятной адаптацией — люди могли жить в любых условиях, плодясь, как тараканы. Какие бы невзгоды не сопровождали их, они всегда умудрялись выходить сухими из воды.
Другие получили талант к воинскому делу — так, орки воевали на заре времён, потеряв возможность развить собственную культуру. Лишь спустя многие тысячелетия они встали на один уровень с человечеством.
Третьих Он наделил выносливым телом и талантом к добыче руды и строительству. Первые гномы были легендарными инженерами, способными из куска камня и частички эфира сотворить осадное орудие с подавляющей разрушительной мощью.
Наконец, эльфы, которых поселил Господь в дикой природе, получили неразрывную связь со свободными духами. Дабы они могли спокойно жить в уединении, Он сотворил Иггдрасиль — великое древо, становившееся всё сильнее с духами погибших эльфов, обретавших покой возле его корней.
Кроме разумных существ, Бог сотворил много неразумных и полуразумных тварей, ныне называемых животными и чудовищами. Последние — дальние родственники первородных полуразумных монстров, которых Он сотворил из художественного интереса.
Шло время. Долго, Арт, шло. Столетия бежали за столетием, тысячи лет сменяли другие, и мир, сотворённый им, потихоньку начинал жить собственной жизнью. Разумеется, при каждом Его появлении каждая раса падала ниц, нагло раболепствуя. Богу это не нравилось, поэтому он перестал навещать Крэйн, наблюдая за ним издали. Наконец, началась новая эпоха — когда каждая цивилизация продвинулась настолько, что начала соперничать с другими. Войны прогремели по Крэйну, но Господь не вмешивался, позволив событиям течь, как текут. Он ждал мира во всём мире, ждал, пока цивилизации помирятся и начнут договариваться друг с другом. В Его голове это было чем-то вроде сюрприз-вечеринки — как только сотворённые им народы прекратят вражду, он хотел появиться, предстать перед ними во всём своём величии, подарить каждому народу благословение и поблагодарить за правильное стремление к добру, которым так гордился Он сам, как творец.
В конце концов, не так интересно разрушать, сколько творить. Так и Господь, которому не были знакомы ваши концепции добра и зла, выдумал себе свою собственную. Всё, что стремится к покою и миру, называется добром. Противоположные действия — злом. Но давай оставим его психологию на потом — сейчас не время для подобных глупостей.
Так, Господь прождал много тысяч лет. Но так и не дождался. Войны продолжали идти — уже и внутри народов, разделившихся на отдельные части. Изучая изменившийся Крэйн, Бог узнал о вашем представлении добра и зла. Узнал — и понял его превратно. Он решил, что как только вы уничтожите всё зло, наступит желаемое для него — мир во всём мире. Разумеется, мы с тобой понимаем, что сводить такое к простой поляризации "добро — зло" не выход. Вражда, предательство, кровь и боль — это не столь просто, как кажется. Мир начал загнивать, а Господь — паниковать. Чудовища досаждали даже самым продвинутым среди цивилизаций — гномам и людям.
А войны всё не прекращались. Вмешиваться самому было нельзя — ведь тогда исчезнет весь эффект самостоятельного достижения покоя и мира. Господь хотел, чтобы народы Крэйна сами пришли к тому, чему он хотел их научить. Он обратился за помощью в иные миры — и так набрёл на Землю. Отыскав там подходящую кандидатуру, он снабдил человека оттуда минимумом информации и частичкой своей силы, выпустив в Крэйн. Бог не мог изменить всё сам, но мог направить посланника.
Так, появился первый герой, с которым ты хорошо знаком. Первый выбор Господа был верен — этот человек влюбился в Крэйн, поставив себе цель исполнить волю Бога. Кроме того, у него была воля, чтобы добиться её. Однако терпение Его было на исходе — поэтому, спустя какое-то время, он не выдержал и вновь обратился к Земле, призвав ещё одного героя. Потом ещё и ещё — Он сам не заметил, как перешёл с качества на количество. К счастью, его старания были оплачены сполна — один только первый герой, набравшись сил, перевернул Крэйн с ног на голову.
И, что больше всего понравилось Господу, не столько силой меча, сколько силой слова. Созидание, не разрушение — первый герой был правильным, с точки зрения Его, человеком. Прекратилась резня внутри народов — люди обрели единство, кланы гномов разобрались со своим устройством, эльфы обрели возможность путешествовать без оглядки на традиции, орки получили собственную письменность и развитие культуры, перестав резать друг другу глотки. Однако многолетняя вражда между отдельными цивилизациями не позволила достичь желаемого, и тот мир, который хотел увидеть Господь, не наступил. Наступило шаткое затишье, нарушаемое теми самыми героями, что расползлись по Авроре, огромному континенту, сотворённому Богом.
Не выдержав, Он обратился за помощью к единственному, кто, как казалось, его понимал — к первому герою. Тот давно перерос человеческие пределы, ибо его сотворил не Он. Но к своему ужасу Бог получил осознание реальности через грубые, колючие слова героя. Тот обличал его в высокомерии, в полном игнорировании собственного творения. Первый герой высказал Ему всё, что думал и что понял, странствуя по Крэйну. Если бы Господь хотел, он бы давно сделал этот мир комфортным и приятным глазу. Не без изьянов, не утопичным, не идеальным, но всё же. Он мог — но не сделал. Потому что хотел, чтобы этого добились те, кого он сотворил? Глупости.
Первый герой полыхал пламенем справедливой злобы. Где был Господь, когда люди убивали друг друга? Когда ели детей, когда им нечего было есть? Где был Он, когда эльфы убивали случайно забредших в их леса жителей деревень, вне зависимости от пола и возраста? Где прятался Он, когда гномы травили друг друга, сражаясь до отрубленных голов за каждый клочок гор? Все знали, что Он здесь есть. Все знали, что Он может это остановить. Но его бездействие только подстёгивало народы, осознавшие, что они остались в одиночестве.
Поняв свои ошибки, Он обратился к избранным — к тем, через кого раньше помогал цивилизациям развиваться. Через пророков и провидцев. Всё, о чём просил Господь, это верить в него. Верить в то, что он всё исправит. Так, началась золотая эпоха для людской церкви Единого Бога. Именно после этого откровения появились такие ярые фанатики, как тот, с которым ты бился сейчас, Арт.
Что ж, мой рассказ ещё не окончен. Господь желал всё исправить, это факт. Однако ему нужно было избавиться от тех, кого он сам когда-то призвал сюда. Я, возможно, открою тебе тайну, Арт, но однажды попав в Крэйн, отсюда никак не выбраться. Силы Господа хватает, чтобы переместить человека с Земли — сюда, но обратно — слишком энергозатратный процесс даже для Него. Поэтому Крэйн потребовалось очистить — и Господь снова обратился за помощью в иные миры. Правда, перед этим был его финальный конфликт с первым героем — тот стал куда сильнее Его, а потому требовал особого внимания.
Хм… Ты уже слышал об оковах, наложенных Богов на первого героя взамен на сохранение его существования в Крэйне. Это противоречит моим словам о том, что вернуться из Крэйна на Землю нельзя. Это так. На Землю — нет. Слишком далеко. В другие миры — легко. Пусть это потратит всю мощь Господа, ради устранения угрозы он был готов пойти даже на такой риск. И разница в их силах не была столь огромна, чтобы Фолл мог хоть как-то изгнанию противиться. Потому он согласился на условия Бога, на их небольшую игру.
Ты главная фигура на стороне первого героя, Арт. Точнее, должен был быть ею, если бы ложь не вскрылась. Если бы мир не узнал, что катастрофа, вызванная Богом, предназначалась только для уничтожения героев. Но увы, беда не приходит одна. Понадеявшись на авось, Бог призвал сюда существо, в разы превосходящее что его, что первого героя по уровню влияния на мироздание. Это… Нанесло критический удар по его психике. Окончательно разочаровавшись в себе и во всём, что делал, Бог закрылся от мира, оставшись наблюдателем, которым и был, по сути, всё это время.
Более того — он озлобился, отказавшись снимать оковы с первого героя, способного хоть что-то сделать. Что до самих оков… Я не могу рассказать тебе всего, но могу дать подсказку. Ментальная магия куда сильнее, чем ты думаешь, Арт.
Так, я завершаю свой рассказ. Надеюсь, он пришёлся тебе по вкусу.
— Не то слово, — тихо протянул Арт, отхлёбывая из кружки. — История… Вот уж точное олицетворение фразы про благие намерения и дорогу в ад.
— Да, — согласно кивнула Джей. — Этого не было в рассказе, но я думаю, что лучше поведать об этом сейчас. Драконы, которых сотворил Господь самыми первыми, были прототипами народов и полуразумных существ Крэйна. Мы были Его советниками, пока нас не осталось совсем мало, и Он не закрылся от всего мира.
— Отвечаешь на ещё не заданный вопрос, — рассмеялся парень, удовлетворённо покачав головой. — Спасибо, Джей. Мне было важно это услышать. Теперь всё стало чуточку понятней.
— Ответь и ты на мой, пожалуйста, — подняла взгляд женщина, с ожиданием посмотрев на Арта. — Ненавидишь ли ты Его? После всего, что услышал? Он не считается с вашими чувствами, он счёл вас ненужными — и решил выбросить, как отработанный материал…
— Что я чувствую по отношению к Нему? — задумчиво переспросил Арт. — Не знаю. Даже Фолл, вроде как, Его не ненавидит. А у него, судя по твоему рассказу, есть свои счёты с Богом. Так что не уверен, стоит ли мне презирать Его.
— Я поняла, — кажется, на лице Джей промелькнуло облегчение, которое она постаралась скрыть. — Этого достаточно.
— Спасибо за твой рассказ, — мягко улыбнулся Арт. — Как думаешь, сколько времени прошло снаружи?
— Примерно пара дней, — не делая паузы, ответила женщина. — Твоё тело должно быть в порядке — я чувствовала сильную ауру белого эфира, много раз покрывавшего его.
— Тогда нам пора прощаться, — поднялся парень, в десятый раз опустошая кружку. Джей встала вслед за ним, отвешивая церемонный поклон в пояс. — И… Перестань мне постоянно кланяться. Чувствую себя… Странно. Не очень хорошо.
— Как пожелаешь, — кивнула Джей, а стол и стулья с кружками возле них исчезли, слившись с белым пространством. — Я бы хотела спросить тебя ещё… О твоих воспоминаниях до того, как ты попал в Крэйн…
— Нет, — вдруг спала улыбка с лица Арта. В его голосе прорезалась непривычная ему сталь — острая, бившая прямо в сердце того, кто её слышал. — Если ты их видишь — хорошо. Но говорить об этом я не буду. Никогда. Ни с кем. Даже с Ирис. Даже с Фоллом. И с тобой тоже.
— Я поняла, — подавила желание вновь поклониться Джей. — Тогда на этом мы прощаемся, Арт. Береги себя. Я постараюсь быть рядом — теперь, когда наша связь окрепла.
— Благодарю, — коротко кивнул ей Арт, исчезая из белого пространства. Женщина осталась в одиночестве, и тяжёлый вздох сорвался с её уст. Чёрные волосы встрепенулись, когда она резко повернулась, сжимая кулаки.
Прошептала голосом, полным отчаяния:
— Это всё, что я могу, Арт… Это невыносимо больно — видеть, как ты мучаешься… Но так… Так, быть может…
Ты спасёшь нас всех.