Глава 27.
На следующее утро.
С рассветом на краю горизонта появилось нечто новое. Посреди бескрайнего льда и снега северной пустоши всплыли мрачные неясные очертания города.
Тёмные каменные стены ограждали жителей Ворхейма, древнего города народа Ульба, от возможных угроз. Ранним утром ворота славного града были уже открыты. Охотники уходили на весь день в поисках добычи.
Север ‒ далеко не благодатная земля. Здесь не вырастишь урожая, а выживание и пропитание зависит от охоты.
Но это не то, о чём следовало беспокоиться членам племени Ульба. Каждый из расы медведей слыл превосходным охотником. Объединившись в группы, они могли дать отпор ужасающим тварям северных пустошей.
Чем опаснее была охота, тем больше радовали последующие трофеи. Когда мастера своего дела приносили домой мясо ледяного змея, весь Ворхейм праздновал их славный подвиг, а имена героев увековечивали в зале охотников.
Также существовал зал воинов, где храбрецы учились у старшего поколения и мерились силой, чтобы показать свою доблесть. Воины составляли основную силу племени Ульба. В случае неожиданных набегов орд диких монстров именно они встречали их лицом к лицу.
Особым почётом пользовался зал шаманов. В зал шаманов мог попасть далеко не каждый, из-за чего сам шаманизм был редким ремеслом. Чтобы быть шаманом, необходимо обладать особой чувствительностью к духовному миру. Шаманы говорят с духами природы и стихий, умерших прошлых поколений, лечат болезни и многое другое. А самое главное… Шаманы могут увидеть пророчества и услышать откровения, оставленные их богом, защитником севера, Фростреем.
Жители Ворхейма глубоко почитают Бога Снежной Бури и Хлада с древних времен. Ещё сам предок племени Ульба, Торфин Ярость Бури, поклялся Фрострею в преданности, тем самым получив частицу его силы. Народ Ульба гордится славой предков и истинно верует в богов, среди которых верховное главенство занимает Фрострей.
Для почитающих силу медведей, местом исключительной чести был последний из четырёх главных залов ‒ зал стражей. Стражи, поклявшиеся защищать Ворхейм совместно с Торфином, предком племени Ульба, были сильнейшими из всех воинов. Они подвергались жестокому отбору, чтобы в роковой момент встать стальной стеной перед неприятелем. Что или кого они должны сторожить, уже забыто в потоке времени. Лишь немногие мифы о запертом бедствии дошли до наших дней.
В общем, Ворхеймцы среди знающих их людей слыли грубыми, прямыми и неотёсанными. Любой спор у них решался в драке, а важные вопросы ‒ путём сражений на арене перед всем городом. Даже Вождь выбирался как самый достойный воин. Он должен был быть не просто сильнейшим, но еще и свято следовать кодексу воина, оставленному Фростреем. Вождь был главным властителем и ограничивался только кодексом воина. Он же вершил суд и нес ответственность перед племенем и богом. И только в самых важных вопросах спрашивал совета у шаманства.
Честь и сила… среди жителей Ворхейма эти качества ценились как золото. Также многого стоили преданность и честность. Коварство и предательство считались главными грехами, за которые строго карали.
Суровый север порождает таких же суровых людей. Но, если смотреть в целом, члены племени Ульба были весьма жизнерадостными существами. Они любили пить, веселиться и бороться. Устраивать праздники и состязания. И что особенно важно ‒ совершать подвиги, чтобы попасть в летописи.
Смерть в бою, от руки противника, была почётной. Каждый, от мала до велика, мечтал встретить такую судьбу, а не прозябать старым и немощным в постели, не будучи способным даже лапу поднять. Встретить своих предков и с гордостью им поведать о своих славных подвигах ‒ таковы были их устремления.
Таким был народ Ульба. Так с древних времён он жил, и так собирался жить до конца своих дней, ничего не меняя. Закоренелые северяне. По-другому и не скажешь.
Тем временем Аксея вместе с Бьёрном, держа Морая в ножнах, подходила к четырёхметровым воротам. Около них стояли двое дозорных, которые ещё издали заприметили двоих неожиданных гостей. Завидев группу, один из них спустился вниз, а второй рванул в город, чтобы доложить об этом вождю.
Подойдя к стоящему под вратами, одетому в лёгкую броню, бурому медведю, девушка остановилась, спокойно ожидая слов стража
Взгляд дозорного остановился на Бьёрне. В его глазах читалось презрение от вида того, как его потрёпанный сородич медленно плетётся за спиной девушки, словно проигравший трус.
Умереть в бою было почётно, в то время как сбежать с поля боя или, что хуже, молить о пощаде ‒ величайшим унижением. К таким относилось с презрением всё племя. Их больше не записывали ни в воины, ни в охотники. Им доверяли лишь самую грязную и неблагодарную работу.
Для юного дозорного начать разговор с таким жалким собратом было ударом по его гордости. Но он был на службе и был обязан выполнять свой долг.
‒ И кого, скажите на милость, такая ничтожная падаль притащила на нашу землю? Девчонку?! Насколько низко же ты пал, раз не только проиграл мелкому человечьему отродью, но и молил его же о пощаде? Тебе, слабаку, духа не хватило уйти подобно воину!? — в грубом голосе дозорного слышались нескрываемые презрение и цинизм. Весь его вид говорил о том, что он был бы не против, чтобы Бьёрн провалился сквозь землю и исчез с его глаз.
Услышав подобные слова, Бьёрн ещё ниже опустил голову. Ему было обидно, но он ничего не мог сделать. Да, хоть он и проиграл, но эта девушка была отнюдь не слабой. И пощады он не просил, а лишь смиренно дожидался своей смерти, это она его не убила! Но сейчас это было не важно. От одного его жалкого внешнего вида все слова потеряли свой вес. Все объяснения звучали бы как оправдания собственной слабости, чего жители севера не любили ещё больше.
Видя эту сцену, и Аксея и Морай могли определить корень проблемы. Но в то время, как Мораю было абсолютно плевать на судьбу неудачливого медведя, девушка считала, что со своими проблемами он должен разобраться самостоятельно. Они были не так долго и хорошо знакомы, чтобы она ощущала необходимость посодействовать ему.
Чувствуя, что нужно хоть как-то сохранить лицо, Бьёрн огрызнулся:
‒ Не тебе судить меня! Лишь вождь вправе решать, запятнал я честь своих предков или нет! Как победитель, этот человек пожелал прийти в Ворхейм, что, следуя кодексу чести, я и исполнил!
Дозорному сначала не понравился агрессивный тон Бьёрна, но не заметив в его словах чувства вины или трусости, не стал вступать с ним в перепалку. В конце концов Бьёрн был прав. Действительно, решать его судьбу дальше будет вождь, а не какой-то начинающий воин.
Услышав слова своего недавнего ездового животного, Аксея улыбнулась в душе. После их небольшой стычки казалось, что неудачливый воин потерял всякую веру и надежду. В тот миг жизнь для него должна была закончиться, лишь об этом он думал. А сейчас слабый огонёк разгорающегося пламени воинского духа мог воспылать намного ярче, чем в прошлом.
Стоит сказать, что для самого Бьёрна эта неудачливая встреча оказалась неожиданным толчком вперед, а поведение и спокойствие девушки ‒ ярким примером для подражания. Видя во время их совместного путешествия непрекращающиеся тренировки этой маленькой человечки, он заключил, что суть его поражения в недостатке усердия. А значит, хорошо постаравшись в будущем, он однажды сможет взять реванш. И уж тогда он сам прикопает эту малявку во льдах северной пустоши.
«Если уж эта мелочь смогла себя так натренировать, то что мешает мне?» ‒ так он думал, подкрепляя новоприобретённую решимость.
Поняв по выражениям лиц, что разговор двух медведей был закончен, Аксея передала Бьёрну:
‒ Я прибыла с поручением, к Асбранду, ‒ слова, сказанные вскользь на общем языке, не были понятны дозорному, но имя «Асбранд» заставило его удивиться. Это имя считалось сильным, и потому не встречалось часто. Сейчас во всём Ворхейме был лишь один Асбранд, и это был вождь племени Ульба, ‒ в её же голосе не было волнения, а руки были безразлично сложены спереди, будто названный ей был почти не важен.
Слова Аксеи также шокировали и Бьёрна. До этого он не осмеливался спрашивать о цели этой небольшой группы. Но даже так, медведь и подумать не мог, что они будут направляться прямо к вождю.
Но слишком много об этом думать он не стал. Бог знает, какие могут быть дела у вождя с людьми. Это точно не то, во что он должен совать свой нос. Помня правила дозорных постов, Бьёрн предполагал, что кто-то уже отправился за вождём, пока другие встречали пришедших. Значит, тот уже должен направляться сюда.
И действительно, стоило побитому жизнью медведю закончить про себя мысль, как где-то позади стены послышались тяжёлые шаги. Словно небольшая гора решила выйти на прогулку, сотрясая всю округу.
Хоть дозорный с Бьёрном сейчас находились в очень разном положении, у обоих от ощущения приближения вождя сжалось сердце. Глядя на Асбранда, почти каждый в Ворхейме чувствовал страх и восхищение. Этот бывалый воин прошёл далеко не через одно сражение, чтобы заслужить место вождя.
Ещё с молодости, с горячей жаждой побед Асбранд всегда рвался в самое пекло, не думая о рисках. Лишь пыл битвы заставлял его сердце неистово биться, пока разум пребывал в хаосе войны.
Он был сам себе на уме и не слушал других. Таким он был до того, как стал вождём. Поначалу Асбранд не хотел взваливать на себя такую огромную ответственность. Его интересовали лишь сражения с самыми лучшими воинами Ворхейма.
Момент, когда он победил последнего противника, и все трибуны завопили в его честь, стал самым сложным в его жизни. Мысль о последствиях и ответственности озарила его в самом конце.
Он тогда испугался, не знал, что делать и как быть. Казалось, что вся прошлая жизнь была лишь шуткой, не больше. Потерянный и неуверенный в себе, Асбранд предстал на следующий день перед старым вождём. Та встреча будто изменила саму его суть. На место бездумных порывов пришла расчётливость, вместо горячей крови — холодная голова.
В тот день яростный воин начал путь мудрого вождя, уважаемого всем народом.
И сейчас сильно постаревший глава клана медведей предстал перед глазами Аксеи.
Ростом чуть выше Бьёрна, но значительно шире в плечах. Морда и открытая на всеобщее обозрение шкура были украшены группами шрамов. Один, особенно большой, тянулся от плеча по диагонали вниз до самого бедра, словно его пытались разрезать надвое одним ударом.
Хоть он и не казался каким-то свирепым, но его нескрываемая тяжелая аура окутала собой девушку, заставляя ту застыть и лишив возможности пошевелиться на несколько мгновений.
«Он не слабее Бардука…» ‒ была ее первая мысль.
Чувствуя себя в опасном положении, она неосознанно потянула руку к рукояти меча. Ощутив внезапные изменения, Морай было собирался что-то сказать, как вдруг рука девушки остановилась и вернулась на место. Лишь несколько капель пота на её лбу показывали напряжённость недавнего момента.
Девушка вовремя взяла себя в руки. Сейчас она выполняла поручение Мистера Зет, а значит не могла действовать необдуманно. Малейшее недоразумение может сказаться на репутации того таинственного существа.
Смотря на спокойное лицо и слыша успокоившееся сердцебиение девушки, Асбранд внутренне кивнул, что-то себе подмечая.
«Это юное дитя превосходно подготовлено.» ‒ думал он про себя.
Увидев вышедшего вождя, Бьёрн передал тому всё, что случилось за последние несколько дней. От того, как он вышел из Ворхейма, и до нынешнего момента.
Слушая его рассказ, Асбранд никак не меня своего холодного выражения лица. Как раз до того момента, пока тот не упомянул о встрече с Фростреем.
Глаза вождя широко раскрылись от удивления, а двое стоящих за его спиной дозорных не могли поверить собственным ушам.
Встреча с богом, даже мимолётная, была сродни легенде.
Придя в себя, Асбранд странным взглядом посмотрел на Аксею и на висящего на ее поясе Морая. Если верить словам Бьёрна, и девушка и меч далеко не так просты, как кажутся. Меч был демоном, и совместно с девчушкой они пережили встречу с двумя богами. Это можно считать значительным достижением, достойным уважения.
Заинтригованный делом, с которым они могли прибыть в такую даль, Асбранд обратился к Аксее:
‒ Вождь Ульба и Глава Ворхейма приветствует странников издалека. Какая же причина заставила вас зайти так далеко в эти северные земли?
Выслушав его приветствие, Аксея немного склонила голову, говоря:
‒ Я, Аксея, Дочь Кайроса, прибыла исполнить поручение и передать эту вещь лично в ваши руки, ‒ в голосе не слышалось и капли беспокойства, пока девушка вынимала старую шкатулку из дорожной сумки.
Имя Кайроса показалось Асбранду знакомым, но показанная затем шкатулка заставила старого медведя широко раскрыть рот от удивления. Такого он совсем не ожидал.