Открыв глаза утром следующего дня Шинобу, которая ощущала некоторую сонливость и подавленность духа, решила приоткрыть окно. Она увидела, что по улице несли несколько тел, было достаточно рано, детей на улице быть ещё не могло, солнце едва-едва взошло. Тела были покрыты гнойными кистами и нарывами, из них сочился гной, а убили их свои же, о чем говорили кровоточащие дыры в их телах. Девочка вздрогнула, болезнь, как видно, разгоралась все сильнее, а потому жители были очень обеспокоены таким положением дел, их было сложно в чем-то обвинять, так что девочка нервно выдохнула, закрыв окно обратно, она решила чуть позже приготовить несколько зелий для укрепления иммунитета.
Сома тихо храпел… Он опять сполз на пол, видимо действительно не нравятся ему кровати, он выглядел очень молодо, а такое место сна, как говорят, хорошо влияет на осанку. И всё-таки не стоило бы ему забывать, что он отнюдь не юноша, по годам своим он застал вестрииского зверя.
Она накрыла его одеялом, тот благодарно что-то промычал, укутавшись плотнее, Джека не было в номере, но он наверняка был где-то неподалеку, это выдавала магия ветра, что иногда проносились за окном, невидимая ни для кого. Тогда девочка зажгла огнем старую свечку, после чего, дабы не мешать отцу, поставила ее к изголовью кровати, погрузившись в чтение.
Ведь умеют некоторые люди хорошо писать, Ши и сама мечтала однажды написать книгу, не шедевр, чтобы о нем все в мире знали, а такую же историю, как ту, что читала сейчас, историю только для своих, впрочем теперь с этой мечтой приходилось проститься, ибо она не уверена в том, что доживёт до завтра, в том смысле, что можно утратить всю человечность разом. Тихое перелистывание страниц, где-то через два часа разбудило Сому, тот приподнялся, и, довольно потянувшись, произнес:
— Утречка, чего не спишь?
— Да вот, проснулась почему-то…
— А Джек где?
— На улице наверное, вон, потоки летают.
— Хорошо, просто чудесно.
— Ты так улыбался, что-то хорошее приснилось?
— Ага, твоя мама… — произнес мужчина. Забавно, жалости к матери у Ши не было, хоть вроде и не чужой был ей человек.
— Папа, не спи на полу, тут по городу болезнь какая-то гуляет, вон, с утра парочку тел понесли, при том погибли они явно не от самой болезни.
— Да, суровые тут санитарные нормы… Ладно, извини, не буду пока на полу дрыхнуть.
И мужчина отправился в ванную, сама Ши почему-то совсем не горела желанием, так, умыла немного лицо под холодной водой, да ничего больше.
Через пару минут пришел Джек, он выглядел устало, более того, видимо ему вчера передали новую форму, красивый костюм черного цвета, что выделялся золотыми вставками, выгодно подчёркивая его фигуру, облегая красивые мышцы с уплотнениями на локтях и коленях.
— Ты стал сильнее, — улыбнулась Шинобу.
— Спасибо… Может ещё раз проверим… Мое лезвие?
— Нет, извини, теперь я не совсем уверена, что все пройдет гладко, маловероятно, что сейчас оно меня ранит, но все же…
— Значит я стал… Лучше?
— Однозначно, ты же тренируешься каждый день. Терпение и труд, как известно, до добра не доведут.
— Смешно…
— Ой, ну и ладно, сиди тогда с лицом человека, который съел с утра несвежий гриб.
Вскоре Сома вернулся, после чего порешили, что надо спуститься и позавтракать, а после отправляться к проливу. Город сегодня расцвел ароматами свежей выпечки, которую вынимали из раскаленных докрасна печей, и, ещё горячую и мягкую, такую нежную, подавали с чашечкой чая и капелькой горячего, тягучего меда… Молодая мессия лишь уныло посмотрела на это дело, в конце концов теперь ей это не особо нужно, но, судя по довольным отзывам Джека и Сомы, выпечка удалась на славу. Теперь и мужчины заметили, что к Ши тут было особое, в плохом смысле слова, отношения, все наровили грубить, или же старались поддеть, а уж про шепот и тому подобное и говорить даже не стоило…
Наконец, после завтрака, когда все сытые и довольные вышли на улицу, то было принято решение немедленно отправляться на источник зла.
— Госпожа мессия! — К ней внезапно подбежал тот самый парень, при этом он снова был с цветами, но на сей раз то была прелестная роза, которую он, лёгким движением, впутал ей в волосы.
— Ой…
— Вам так к лицу!
— Алан, куда ты пропал?! — Раздался недовольный женский крик. Ши едва успела смутиться, как он произнёс:
— Ну, всего хорошего!
После чего скрылся из виду между домами, девочка вздрогнула, когда поняла, что старухи снова принялись обсуждать ее.
— Цветы тебе он же подарил? — Спросил Сома.
— Ага.
— Хороший парень, не то что инвалиды чёртовы, которых смерть на горшок отпустила, а они сплетничают! — Громко произнес Сома, заставив старух смолкнуть.
— Может мне их…
— Не надо Джек, я всё-таки мессия, — от смерти этих, конечно, Ши не то что жалости не испытала, она бы наверное только рада была, но стиль спасителя мира надо было выдерживать. Хотя, вспоминая вестрииского зверя…
Они вышли за город, после чего все втроём неспешно направились в сторону, где виднелся огромный столб черного пламени. Им конечно не кидали камни в спину, но уж взгляды ненависти отчётливо ощущали все.
Дело принимало скверный оборот, источник зла был расположен в таком отвратительном месте, что представить себе более неудачное место очень сложно. А все дело было в том, что место это было у выхода к океану, но то был маленький островок в центре пролива, где горел огромный столб черного пламени, пролетая над которым птицы заражались и падали в море, единственная причина, почему небо не наводнили стаи заражённых птиц, скрывалась под толщей солёной, очень темной воды. О нет, опасность тут была отнюдь не в том, что много острых камней могут потопить корабль, а птички при падении ломали крылья, нет, была тут беда похуже.
А суть всея проблемы была в двух ужасающих монстрах по обе стороны пролива. Тоесть монстров нельзя было просто взять и обойти, но иного подхода к острову, кроме как морского, совсем не было. Больше того, те самые пороги на путях кораблей тоже были серьезной опасностью, ведь пролив был очень глубоким. Но обо всем по порядку.
За городом их ожидал страшный пейзаж, огромная гора, которая частично было разрушена, при этом она была покрыта чем-то черным, в чем Ши безошибочно опознала зло, при том не такое, как оно было в источниках… Гораздо глубже… Хуже… Темнее… При том у Шинобу не было сил очистить даже небольшой части этого черного океана, что растворял под собой скалу и землю, что поглощал камень, но, слава богу, не выпускал миазмов. То зло, что оставил он… простиралось на огромную, длиною почти в пять десятков километров воронку.
— Вот какова была его сила… — Удивлённо выдохнула девушка.
— Можешь очистить?
— Нет, мне и за сотни лет это не убрать.
— И долго он это…
— Это был один единственный удар, — произнес Сома, — вы же знаете, что битва с ним длилась больше месяца? Так вот, за весь месяц он никого не ударил, и более того, если вы думаете, что он не разу не был убит, это тоже ошибка. Мне самому довелось отрезать ему голову… Но кошмар никогда не умирает слишком надолго… Он уничтожил всех, при том в день он убивал только одного человека, когда пели цикады все понимали, что и сегодня чья жена останется вдовой… Даже в тот день, когда я сам его убил, уже тем же вечером они пели снова… А потом, в один день, когда наши уже почти сошли с ума, зная, что даже бегство не спасет, тогда он вышел перед нами, его рука почернела, а дальше последовал короткий взмах… — Сома слегка шевельнул кистью, будто комара отогнал.
— И вот это случилось…
— Ужасно… Как можно быть таким сильным?
— Не знаю дочка, не знаю.
— Пойдёмте… Мне не по себе…
— Конечно, я просто счёл, что вы должны были это увидеть
Просто пустая воронка, а ведь некогда тут был процветающий город, от которого не осталось никакого напоминания. Жители построили новый город, но больше он никогда не будет так процветать, потому что все металлы, ценные руды, все это он стер в одно мгновение.
Теперь понятно, откуда столько косых взоров, откуда весь этот страх… Тут и ведьмы в свое время бед устроили, но это… Это было воистину зрелище достойное вестрииской чумы. Вокруг царила какая-то зловещая тишина, не было ветра, не пели птицы, не жужжали насекомые, только лишь звук часов возвращал в реальность.
И все же не за этим они шли, путь их продолжился до пролива, дорога была относительно недолгой, полчаса пешком, с остановкой для того, чтобы посмотреть на блестящий золотым светом океан. Они были на высокой скале, потому видимость была очень хорошей, вдали резвились рыбки, но они избегали черноты, и к берегу старались не приближаться. Ветер, который неожиданно налетел через пару минут, трепал волосы девушки, трубил об опасности, а вдали виднелся огромный, черный океан, что становился намного темнее, когда приближался к проливу. Вероятно это влияние источника зла, вдобавок стояла жуткая вонь, как от серы, хотя черная скала запаха не имела. Спуск в зловещий пролив, а вернее скалы, что разделяли его и океан, возвышался поодаль от берега.
Море было пугающе спокойно, но все ощущали, что толща воды скрывает в своей тьме жуткие вещи.
Корабли здесь не ходят которую сотню лет, сциллы и харибды боялись многие герои, даже Сома, что за время своих корабельных странствий повидал много всякого, и он признавал, что худшее, что могло ожидать моряка, после раагхов-поморника, это Харибда и Сцилла, что жили на расстоянии полета стрелы.
Стоял жуткий штиль, вокруг царила какая-то тишина…
— Вот оно… — шепнул Сома, едва заметив шевеление водной глади. Постепенно вода начинала кружиться и пениться, шуметь, завывать, вызывая дрожь, страх перед величие морской стихии, а поодаль образовался маленький водоворот, который с каждой сеундрй увеличивался, вода с огромной скоростью вращалась в колесе смерти, убывала от берега, кружась зловещая тьма воды производила очень громкий шум, каменные образования скорее всего ничем иным, как зубами. Каждый человек, даже самый могучий невольно вздрагивал перед этим ужасом. При этом было отчётливо видно, как уменьшался ее уровень, настолько быстро и стремительно все происходило. Ши не смела даже вздохнуть, наблюдая за тем, как крупного дельфина, рыбок, что резвились вдали и даже небольшую акулу увлекала бездна… Вот неосторожная птица спланировала, пытаясь, видимо, поймать свою добычу, но с жуткими воплями и она погрязла в водовороте, видно, что она не могла преодолеть воздушное сопротивление…
Вода продолжала убывать, а после все закончилось также внезапно, как и началось, и никакого больше следа от того, что только что произошло, водная гладь снова затихла, снова став похожей на идеальное зеркало, вот только рыбок вокруг совсем не осталось…
— И как нам туда попасть? Я летать не умею. И то побоялась бы…
— Я не знаю. — Честно признался Сома. Джек просто молчал.
— Может… Попробовать ядом их?
— Не поможет, сцилла родилась от яда, а вот харибда просто ест, у нее нет желудка, это, по сути огромный рот…
— Плохо… Я спрошу совета… У своего клана…
— Может спросить Хан Бея или Леонарда?
— Я напишу Нико, может что подскажет… — В трактир троица возвращалась испытывая самое настоящее отчаяние, никак им не попасть туда. Ши решила всё-таки написать Хан Бею, потому что гением стратегии его, скорее всего, прозвали не за красивые глаза.
Отписавшись всем, кому планировали, трое остались в трактире, сидели в мрачной тишине, каждый думал о своем. Они перекусили, пока горожане перенесли несколько трупов, а вскоре под окнами потихоньку стал собираться народ… Раздался стук, после чего вошёл солдат.
— Госпожа мессия, — внезапно окликнул девушку он.
— Да?
— Неудобно говорить… Но вам лучше покинуть город. Недавно произошла вспышка неизвестной болезни, и местные винят в этом ваше прибытие, ваша энергия ещё и харибду потревожила… Толпа под окном, чего доброго, просто сожжёт это место.
— Мы уедем, как только я допью свое пиво, — произнес Сома и одним взглядом велел парнишке убираться. Тот, извиняясь, ушел. Горожане действительно с опаской косились на Ши, но камней пока не кидали. Без сомнения они выдохнули, когда телега выехала за территорию города.
— Будем ждать ответа от тех, кому писали, лагерь разобьём за горой, чтобы местных ее тревожить, и чтобы была возможность смотреть на пролив, так мы сможем понять поведение монстров, — велел Сома. Палатки разбили пока было светло.
— Папа, может тебе лучше в город? Выгнали только меня.
— Конечно я тебя не брошу, да и честно, я бы очень хотел снова увидеть Харибду, зрелище внушает животный страх, но завораживает ничуть не меньше.
— Вы ведь… Моряк…?
— Да. Моряк. — с грустью произнес Сома, соленый ветер, что стал ему таким родным, теперь вызывал лишь тревогу, трепая синие волосы. Он прижал к себе дочку, после чего решил развлечь всех старыми морскими историями, что с упоением слушал даже Джек.
***
По истечении пары дней никаких лазеек или потайных ходов обнаружено не было, победить их тоже возможности не было, потому было принято решение отправляться в порт до Вестрии, потому как нужно было стать намного сильнее. По-крайней мере Ши должна была освоить полеты на метле, а этого не будет раньше следующей вальпургиевой ночи.
Ранним утром Сома проснулся, после чего присел, соображая, что происходит, а после он шокировано осмотрелся, Ши в округе не было. Джека тоже не видать, отцовское сердце болело, ощущая какую-то тревогу. Он, прямо так, бросив лагерь, осмотрелся, нигде ни единого следа Ши, палатка пустая, пойти помыться она тоже не могла, банально не где, у берега слишком опасно. А Джек куда запропастился? Отец мессии нервно озирался, и тут ему пришло в голову одно единственное место, куда отсюда могла исчезнуть Ши.
***
Толпа шумела, вздымала кулаки и вилы, факелы, Ши была прибита гвоздями к кругу, по белым кистям стекала кровь, ее переодело в белоснежное, тонкое одеяние, что даже немного просвечивало, бедняжка была без сознания, потеряла его, когда ладони пробили раскалёнными докрасна гвоздями. Покрытое ранами, синяками и ссадинами тело висело, между ее ног также стекала кровь, опускаясь вниз, стекая с кончиков тонких пальцев, рубаха вся была перепачкана, но особенно сильно пострадал живот и участок чуть пониже живота… Ее пальцы были сломаны, зубы выбиты, частично сточены напильником, часть уха была отрезана. Также то огромное кровавое пятно, что расплывалось на животе, было вызвано ударом меча…
Но людям все было мало. В воздухе витал аромат дыма, масла, стояла атмосфера давящая на разум, люди скандировали одно и тоже, их голоса слились в единый, неразборчивый гром, словно внемля толстому проповеднику церкви драконов, что вещал со сцены, где подвесили виновную, от богов тут давно отреклись, им предпочли драконов, не мудрено, лионийцев тут почти не было.
— Сжечь! Сжечь! Сжечь! — Скандировала толпа так, что могла оглушить неподготовленного, люди были готовы разорвать ведьму на куски. Перед людьми активно размахивал руками святой отец, который топтался по букету цветов и новой книге, которая так и не была дочитана, у крепления круга была прибита расколотая надвое волшебная палочка, камень из нее был разбит.
— Люди, вы что, с ума сошли? — Глупца, что выкрикнул эти слова казнили на месте, это был тот самый юноша, что подарил ведьме букет цветов. Теперь его тело, истыканное вилами лежало под ногами грешницы, заливая доски кровью, в которой топтался толстый, седой мужчина с заметными залысинами. Жители стояли тут не первый десяток минут, при этом активно рукоплеская всякому слову мужика в рясе.
— Таким образом я признаю ее виновной в напускании порчи на город! Приговор-сожжение! Мы спасём эту блудную душу священным огнем! — Взрыв аплодисментов, крики, свист, вздымались вилы и факелы. Один из них коснулся масла, что мгновенно вспыхнуло, постепенно подбираясь к тонким ножкам, залитым прозрачной кровью…
— Эй ты, *бище лысое… — Раздался тихий шепот. Старик обернулся, собираясь снова устроить показательную казнь, как вдруг святой отец завопил от боли. Его живот пронзило лезвие клинка, черная кровь стекала по нему, при этом его медленно протянули вниз, обнажая черные кости, вывалив и обрезав кишки, рассеченый желудок обливался своим же соком, только сердце слабо трепеталось, и то не слишком долго… Маленькое, чёрное сердце… Святой отец упал, и Сома наступил на его голову, было видно, что в его глазах пылает ярость, все сделали несколько шагов назад, потому что испугались, испугались мрачного отблеска покрытого черной кровью клинка.
Он без зазрения совести, наплевав и на детей и на стариков, что были на площади, взмахнул рукой, подняв фонтан крови, окатив глупцов с головы до ног, в толпу покатилась голова. Она приобрела жёлтый оттенок, гнилые зубы, красные, теперь закрытые уже навсегда глаза, кровь этого существа не была человеческой. Не сказав более ни слова, оставив шокированных людей, которых обмануло непонятное существо, Сома снял девочку с круга, с каким трудом далось ему вытаскивание гвоздей, по щекам текли слёзы, огонь обжигал, он держался, чтобы не начать убивать всех подряд, только лишь потому, что простых людей было слишком много, они бы его, в конце-концов, убили. Подняв на руки девочку, чья белая одежда была обильно покрыта кровью, чье лицо и тело покрывали синяки, чьи пальцы были сломлены, ю, он не мог сдержать слез, что катились по его щекам.
— Но она же наслала чуму! — Крикнул кто-то. Сома вздрогнул от страха, другие священники медленно шли вперёд, а если он что и знал при вестрийцев, так это то, что они никогда не поставят под сомнения слова земляков. Священники указывали на него:
— Еретик! Предатель! Идиот не понимающий священных процедур и поправший память отца Густаво!
Толпа взревела, после чего рванула вперёд, кто-то продолжал:
— Мы отомстим им, эта болезнь их рук дело!
Сома не успел сделать ничего, как раздался тихий голос:
— Ошибаешься, ведьма ее таланта могла придумать кое-что получше. — Непонятно откуда, по площади, раздвигая толпу шла женщина, в ее волосах была курительная трубка, которую она неспешно вытащила, волосы цвета спелой пшеницы трепал зловещий ветер, бледную кожу освещал свет, ее лицо не выражало ни одной эмоции, все довольно красочно обрисовывали широко раскрытые от гнева глаза…
Руки ее скрывали тонкие перчатки, они тряслись от ярости, одну из перчаток она стянула на ходу, показывая шрам на ладони.
— А ведь десять лет назад я вас пощадила… Что ж… Сегодня мое терпение подошло к концу…
— Нас больше, всех не победишь!
— Я нет, но думаю ваш старый знакомый, которого некоторые возвели в статус бога, он сможет… Так смотрите же, смотрите кому поклоняетесь!
Ведьма сплетала нити с чудовищной скоростью, планеты меняли свое положение в пространстве, Сома смотрел с ужасом, Корра читала заклинание, это точно не предвещало ничего хорошего, толпа в страхе расступилась, они ее вспомнили… Смотрели с суеверным ужасом, точно помня, что ее сожгли. И тут раздались последние слова:
— Даруй силу моим словам, ибо имя мое Корра, ведьма космоса… — Внезапно все ощутили нечто странное воцарилась гробовая тишина…
Корра быстро очертила круг огня, используя свою трубку, так, что внутри оказались Сома и она.
Старый солдат закричал от ужаса, осознав, что его сердце заболело, потому что тишину разрезали вдруг громко запевшие вестрииские цикады, мучительно громко, до самых ужасных головных болей. Они стрекотали похожими на плач голосами, черными тучами закрывая небо, скрывая солнце, раздался жуткий женственный смех, что, однако, принадлежал не ведьме, а после один из крестьян завопил, его ногу схватило нечто чёрное, что торчало из земли, то была рука, настоящая рука, она двигалась, хватала за ноги, пыталась утопить тело в собственной тени, затягивая вниз любого до кого дотягивалась, вмиг площадь заполнили плач и вопли, женщины кричали, ноги обвивали эти руки, от которых на коже оставались ужасные черные следы. Затягивали руки отнюдь не полностью, нет, налетевший рой цикад покрытых черной слизью облепливал тело того, кто оказался пойман в ловушку собственной тенью, вопли ужаса сменялись агонией…
— Мамочка! — Завопил кто-то из детей. Старики не выдерживали и падали замертво от сердечного приступа, вмиг город наполнился плачем, люди топтали, забивали друг-друга в страшной давке, но их не выпускали те же ворота, что они сами заперли, дабы не пустить в город чудаков, которые не должны были увидеть праздник…
Солнце, что до этого ярко освещало небо, теперь было скрыто жутким роем насекомых, что обгладывал тела людей до костей. В этот момент палача, что вбивал гвозди, кто-то схватил за пояс, за его спиной показались чёрно-белые волосы, а после он начал уходить в собственную тень, ветер жутко завывал, падали на землю вилы и факелы, от которых загорелось небольшое деревянное строение, что являло собой пекарню,
Кто-то сумел вырваться из хватки рук, бросившись на Корру. Он упал не дойдя, цикады сжирали его. Сома с ужасом смотрел на это, человек упал выронил оружие, солдаты тоже были совсем бессильны, казалось эти руки и насекомые вытаскивают саму жизнь из тела… И тут, совершенно неожиданно, в центре площади появилось нечто странное, черная точка, что притягивала горожан, руки тянули их туда, цикады плотным кольцом окружили город, и постепенно начали сужать это самое кольцо, также приводя всех к этой точке, люди продолжали вопить, молится, некоторые откусывали себе языки, надеясь умереть быстро. Синеволосого пробила крупная дрожь, он не впервые в жизни был испуган, однако так сильно ощущал это чувство животного ужаса только сейчас, но теплое тело на его руках напоминало ему о том, что этим идиотам дорога только одна, в самый темный закуток ада, гнев пылал по его телу с радостным наслаждением и суеверным ужасом. Люди умирали, их кости ломались от сильной гравитации, сгорали из-за сильного трения воздуха, поглощались ордами насекомых, утопали в тенях, они вопили от боли, внутренние органы разрывались, крошились кости, их тошнило кровью. Какие-то матери пытались спасти детей, вопли слышала наверное вся округа, кровь заливала центр площади, стекая вниз жуткой рекой, а тех же, кто бежал поодаль, хватали руки, после чего те взрывались кровавыми фонтанами, разбрасывая внутренние органы на несколько метров от себя. Ветер гулко завывал, мужчина дрожал от ужаса и удовольствия. По его лицу текли слёзы, но и играла страшная улыбка.
Раздалась жуткая музыка, звучал рояль, тихие, аккуратные удары по ксилофону. Эта музыка звучала тихо, но почему-то заглушала крики и вопли ужаса. Наконец все было кончено. Тела обвили руки, а после утащили в пустоту.
Внезапно из всех теней вырос черный силуэт, белым был только рот, растянутый в улыбке, а ещё часть его длинных волос была белой. Свет на нем играл неправильно, там где лицо простого человека было светлым, его темнело, и наоборот, природа света исказилась.
— Выходите, я уведу вас под пение цикад и в вашей жизни более не будет проблем…
— Нет, — пискнула Корра
— Вот как… Хорошо, сделаем вид, что твой кружок может вас спасти. Да и потом, сейчас я сильно ограничен и все-равно не смогу нанести вам вреда.
— Ты же… — Неподдельным страхом пронзенный Сома нервно выдохнул. Корра тоже явно не ждала такого эффекта, трубка выпала из ее рук.
— А ты забыл? Я так не думаю, вон как коленочки дрожат, — Существо низко поклонилось.
— Ты жив… — Нервно сглотнул солдат.
— Ты не хуже меня знаешь, что мертв, но вы сами вытащили меня из ада, куда я вскорости вернусь. Как же славно… Пожалуй я даже готов сделать вам небольшой подарок, в честь прекрасной жертвы.
— Мне ничего не надо… — Корра была напугана, даже она не ждала столь сильного эффекта, тем более просить что-то у того, кто своим именем вытеснил дьявола со страниц священных книг, это дело страшное.
— Можешь спасти мою дочь и очистить источник зла между сциллой и харибдой? — Спросил Сома, более его сейчас ничего не заботило, Ши продолжала истекать кровью.
— Надо же, какие пустяки, с дочкой я тебе не помогу, ей только хуже будет, — тень щёлкнула пальцами, стояла тишина.
— Готово… А ты сильно обмельчал с нашей последней встречи… А всё-таки иронично, ведь когда-то ты защищал эти места, а сейчас с улыбкой хищника наслаждался криками людей, что жили тут.
Улыбнулся он, силуэт жуткой тенью поглощал окружающий свет, только белая улыбка и волосы были видны, но итак было понятно, что Рен торжествует, что ещё надо зверю как не крови? Эдакое торжество тирана.
— Да…
— А поджилки все также трясутся, как в тот день. Ладно, значит твоя дочь стала мессией?
— Да. — Ответил твердым голосом старый солдат.
— Не храбрись, люди боятся монстров, ведь ты даже не можешь посмотреть в мои глаза, они ведь у меня есть, — в тишине был слышен единственный звук, что напоминал работу старых часов, настолько стал пустым этот город, тиканье да далёкий плач миллионов насекомых, живых в нем осталось только трое. Работа шестерёнок казалась очень жутким дополнением к окружающей тишине.
— Вот что случится с этим миром в тот день, когда цикады снова запоют. Я мог бы просто стереть этот город с лица земли, но так совсем скучно, так что пусть это будет памятником человеческой глупости, которая позволила додуматься до того, чтобы призвать из ада владыку бедствий. Буду надеяться, что и в следующий раз вы, госпожа ведьма космоса, составите мне компанию в баньке.
Корра отошла, ее трясло, на глаза навернулись слезы страха и бессилия… Даже после смерти его нельзя победить.
— Ну ладно, теперь мне хоть чуть-чуть веселее стало, а значит пора идти… Но прежде ответь, Сома. Почему было не попросить чего-то нормального? Например силу? — Тихий и холодный голос сейчас звучал крайне насмешливо.
— Твоей силы мне не надо.
— Опять бахвальство, тогда как только моя сила спасла твою дочь. Сам по себе ты бы умер здесь, люди жалкие твари, им следовало умереть давным-давно, и теперь ты понимаешь это также, как когда-то это осознал я. И поверь, если бы я вместо того, что поиграть лично, предложил бы тебе силу спасти ее, за которую тебе надо было бы совершить самое тяжкое из преступлений, и это защитило бы твою дочь… Думаешь, смог бы ты отказать мне? Ты изнасиловал бы всех женщин мира, топил бы детей, убивал людей, грыз им глотки, только потому, что вот это твое… Твоя кровь и плоть… Хотя нет, твоего в ней нет, и все же ты бы сделал именно так, как я сказал. И поверь моим словам, когда придет время, когда вновь запоют цикады, мы снова встанем под одни знамёна, потому что ты никогда не отдашь жизни своей дочери… Кстати, а зовут ее как?
— Ши…
— Ши? Красивое имя.
Он неспешно пошёл, Корра замерла, когда он прошел мимо, игнорируя защитный круг, подошёл к Соме, который, как и сто тридцать лет назад стоял, глядя в лицо самому злу, хотя у этого силуэта не было глаз, вернее были, но посмотреть в них было слишком страшно. Рен погладил руку девочки, как бы Сома не пытался показаться смелым, но двинуть даже пальцем он не мог, тем не менее если бы Рен решил навредить, то он бы это сделал, он вынул бы клинок и встал бы против него, как и тогда. Но предыдущий мессия только тихо произнес:
— Она ведь и вправду очень красива… Как и тогда, когда я видел её сам, те долгие пять тысяч лет назад.
— О чем ты?
— О дочери истинного зла… К слову, просто интересно, Корра, Я помню, ты человек больших талантов, так вот, почему из всего твоего спектра заклинаний ты решила устроить парад планет и призвать меня? Ты и сама знала, что твой круг ничего не сможет защитить, спасает тебя лишь статус призывателя, из-за которого я не могу нанести тебе или этой парочке урон.
— Они должны вспомнить… Культ вестрииского зверя, быть может увидев это… Им хватит мозгов перестать кланяться тебе как богу.
— Культ в мою честь? Интересно…
— Отвратительно, — произнес Сома,
— Почему? Если я им так нравлюсь, то получается, что призвав меня своей цели они достигли? Впрочем ладно, все-равно мне не нужны никакие культы. К слову… Сома, сила моя тебе не нужна, а вот почему не попросить было вернуть тебе руку? Здоровое сердце? Может быть вернуть тебе молодость.
— А ты…
— Я все могу, я само воплощение зла и порока… Зверь Вестрии, но увы, я давал вам лишь одно желание… Забавно, мне даже после смерти удалось снова побесноваться в этом городе… И да, запомни эти слова, Сома… — Теперь затихли даже часы, цикады замолчали, замерло сердце:
— Кошмар никогда не умирает слишком надолго…
Тень просто растворились, исчезли цикады. Оба молча осели на залитую кровью землю. Корра шокировано глядела на ставший пустым и холодным город, затихший всего лишь в один миг, при том до того затихший, что слышалась работа часов. А ведь ему было добрых триста лет, жили здесь одни люди. Корра усмехнулась.
— Такова кончина глупцов, что ничему не учатся.
— Это было…
— Да, я сильная ведьма, многое мне подвластно…
— А что за адская музыка?
— Наверное все его проделки, он просто резвился. Ладно, теперь… — Она подошла, Сома отпрянул в ужасе, но та мягко взяла руку Ши, после чего залечила раны, прирастила ухо и вернула ей зубы, все стало как было, только кровь между ног никуда не исчезла…
— Шрам, как напоминание, убрать его не в моей власти, он сделан чтобы клеймить таких как мы.
— Спасибо… Но почему ты пришла?
— Ши, когда ей начали вбивать гвозди она прочла старое заклинание связи, которое действительно было ещё при ее обучении на ведьму, обычно о нем забывают после выпуска, но она вспомнила, и потому позвала на помощь единственного, кого могла. Телепортация заняла время, и вот попала я сюда. Как ты сам наверное догадался, прежде на месте Ши была я, но меня сжечь они не могли, так как на тот момент их гвозди не имели способности блокировать ману. Это же чудовище, — Она указала трубкой, из которой уже валил дым, на труп священника, единственное тело, что не исчезло.
— Вернее того, что претворялись им, иронично, что монстра забирать не стали, хотя тела людей исчезли…Так вот он дал им настоящие антимагические гвозди времен инквизиции. — Сома обнял девочку и прижал ее к себе покрепче. И тут до него дошло ещё одно странное обстоятельство.
— А куда девался Джек? Среди всех его не было, и в лагере тоже…
— Это мне неизвестно. Ладно, когда Ши проснется передавай ей привет, а сейчас извини, мне надо напиться в ноль.
Ведьма исчезла. Сома стоял шокировано глядя на туманную дымку, что осталась на месте ведьмы. Он неспешно зашёл в пустой трактир, отворил пустую комнату, что жутко заскрипела, а после положил девочку на кровать. Посидев так с пару минут, он понял, что от давящей на уши тишины они казались вечностью, мужчина не выдержал и поднял девочку обратно на руки, после чего направился к лагерю, совсем не хотелось оставаться в этом пустом городе мертвых дураков. Получается, что монстры начинают становиться умнее, раз они уже решили использовать народ для победы над мессией, и болезни наверное они распространили. Трава жутко шелестела, ветер вздымал большие волны в океане, вдали, за проливом, виднелся женский силуэт, то была сцилла, харибда тихо спала, но столба чёрного пламени на островке более не было. В ушах всё-также тихо звучала адская музыка.
Девочка тихо плакала во сне, пыльная тропа шла мимо черной воронки, и если прежде даже она смотрелась несколько преувеличенно, то сейчас, увидев его жуткую силу снова Сома нервно выдохнул, он и забыл, как когда-то точно также говорил с ним лицом к лицу, в этом самом месте, и тогда он… Пощадил его только потому, что настала пора пить чай.
Впервые они с вервольфом Вестрии встретились, когда молодой моряк только заступил на службу, и тогда он произвел на него сильное впечатление, они плавали на одном корабле неделю, но за это время личность тогда ещё молодого мессии показалась Соме приятной. То был мальчишка, что любил свободу, любил сочинять стихи, любил жить. Его шоколадная кожа и его глаза сводили с ума многих, но никто не мог получить даже одной минуты внимания. А вот в глазах и таилась вся суть. Они были полны какого-то одиночества, и скорее всего это и объясняло его болтливость. В один миг в нем что-то изменилось, будто вторая личность.
А во вторую их встречу он стёр город с лица земли, теперь Сома отчётливо вспомнил о том, как он тогда вот также, как те жители, вопил от страха, увидев, как город в один миг окутало черным куполом, а солдаты покрылись злом и начали убивать друг друга, разум за сто лет отодвинул этот ужас в самые темные глубины и теперь, спустя столько лет, суеверное дрожание коленок вернулось, на этом самом месте они встретились дважды. Он снова пощадил Сому. Одним лишь голосом внушал первозданный ужас, теперь навсегда Сома запомнил, какова разница простого человека и настоящего монстра.
Вояка тяжело и часто дышал, в тенях ему мерещился он… Тогда Сома сел в телегу и покрепче обнял, сейчас это было нужно им обоим, ему хотелось согреть ледяную от ужаса душу родным теплом, а вот Ши перестала плакать.
Он долго сидел прижавшись к ней, просто плача, плача от осознания того, что было бы, не имей он этой чертовой телепортации, точно бы не успел, он никогда не верил в некое чувство, что могут испытывать матери, но сегодня, пусть он и отец, он ощутил эту боль на сердце. Понимал он также и то, что Ши давно проснулась, теплая рука гладила его волосы. Сома никогда не хотел, чтобы его дочь видела его таким, но сегодня он просто не мог себя сдержать.
— Папа… Почему так тихо…? — дрожащим, плачущим, надломленным голосом спросила девочка.
— Я видел… Я говорил с…
— С кем, папа? — Сома побоялся сказать это имя вслух, он указал на огромную черную воронку. Ши тихо выдохнула.
При упоминании этого Сома задрожал всем телом.
— Прости… Если бы я… Ты молодец… Молодец… Что позвала Корру… — Ши с ужасом посмотрела на собственные руки, после чего тоже чуть не расплакалась, но понимала, что если это сделает, то отцу станет намного хуже. В ее теле ещё были те ужасающие фантомные боли от того, как раскаленные докрасна гвозди с адской болью вонзились в ее кожу, как ее били, как сорвали с нее одежду… Ноги болели до сих пор…
— А где Джек?
— Не знаю… Не смог его найти. — Произнес мужчина. Сома продолжал тихо плакать.
— Если бы я тебя потерял… Я… Я… — Нет, это был не просто плач, то была настоящая истерика полная ужаса, синие волосы, казалось, поседели. Кожа стала очень бледной, ее отец, всегда бывший бравым солдатом, теперь был седым, бледным стариком, она поняла это в один миг, увидев трясущиеся руки, увидев бледность… Он осунулся и похудел в один миг.
Сегодня же они уехали из этого проклятого города. Ночевали в старенькой таверне, Джек так и не появился, юный трактирщик пустил их бесплатно, он подал Соме бутыль вина, Ши не слишком любила привычку отца выпивать, но сегодня они напились вместе. Один Сома спать отказался, так что и спали они в обнимку, да Ши сама и не уснула бы. Над свечкой, что одиноко горела в уголке, пархал мотылек, что был освещен зеленоватым светом луны, Сома никогда не думал, что будет как ребенок, бояться тени небольшой бабочки, но сегодня он понял, что тени скрывают за собой чудовищ. Перед его глазами стояла жуткая тень с белой улыбкой. Когда он моргал он видел его… Он слышал цикад…
Руки Ши ещё сильно болели, антимагические раны можно вылечить, но боль не уходит сразу, от нее катились слёзы, нижняя губа предательски дрожала, но теплая рука отца, что тоже не спал согревала сердце. Однако теперь Ши поняла ещё кое-что. Отец не сможет спасти ее от всего, до того в путешествиях она почти не пострадала, но теперь была так близка к смерти, что осознала слабость и человечность своего отца. За драконом севера скрывался лишь человек, что любит жизнь и не хочет умирать, а потому встаёт, встаёт раз за разом, и все же, пусть у силы духа предела нет, но он есть у позвоночника, и предел этот небольшой. Ши внезапно поняла, что именно она должна будет сделать, и теперь только мысленно готовила себя к этому, пока она ещё могла это осознать… Глубокой ночью Сома таки уснул, поглаживания руки дочери его успокоило, и теперь он спал, а Ши смотрела на старое лицо, такое родное. Он уже достаточно сделал для нее, и теперь в девочке навсегда укрепилась решимость в ее походе, не ради кого-то другого, ради отца, который должен прожить счастливую старость. Она должна будет отправить Корре письмо с благодарностью. Также ее сильно печалило то, что такой дорогой подарок ее отца, ее палочка, была отнята священником и куда-то делась, но ничего страшного, отец ещё жив, она тоже, а вот остальное приходит и уходит. Почему-то она теперь ощущала что-то странное, сегодня в ней что-то сломалось, при том навсегда, и теперь она всегда будет ходить по тонкой верёвочке, падение с которой ведёт ее в пучину тьмы, к тому, чьи чёрно-белые волосы вселили в бесстрашного некогда солдата мальчишеский, детский страх темноты. Вскоре дверь скрипнула совсем беззвучно, в нее прокралась одинокая тень, что привела на кровать напротив опустив голову, золотые глаза тихонько сверкали в темноте, но сегодня Ши не хотела и не могла заговорить больше ни с кем, а потому, успокоив свою душу, она тихонько засопела рядом со своим отцом, пьяная и совсем маленькая, но вскоре, в порту, она навсегда должна будет проститься с этой девочкой.