Мы двинулись, едва солнце приподняло край над горизонтом. Хитру не стали будить, Секирд уговорили занять мое место на лежанке и еще поспать. Обеих пристегнули ремнями, чтоб не свалились. Бейлира в виде Берлиэль я усадила рядом на пассажирское сиденье, объяснив ему идею. Лавронсо вытащило складную скамейку и устроилось возле нас в передней части мобиля, подложив свернутое в несколько раз одеяло. Артефактора переложили на подстилку между лежанками, и он снова уснул. Мне Лавронсо разрешило выпить только слабый бодрящий отвар без магии и настояло, что не позже чем через четыре часа мы остановимся.
Ехали мы по тракту никуда не сворачивая. Вокруг тянулось море зеленеющей ржи, кое-где тронутое спелой желтизной. Густые леса остались позади, лишь редкие полоски лип и осин высились строем поперек полей.
Пока я двигала рычагами, перед глазами снова вставала карта, а в голове щелкали шестеренки часов. По моим расчетам завтра около полудня мы должны проскочить Лусмеин, ближе к вечеру выехать из болотного края, и тогда можно возвращаться на селянские дороги. Обгоняя вереницу повозок, я снова и снова прокручивала возможности избежать столкновения. Будь мы вдвоем с Бейлиром, я бы не волновалась — еще и не с таким справлялись. Заманили бы бандитов в ловушку и перерезали тихо. Лавронсо тоже не выглядело новичком в потасовках. Про Секирд у меня было меньше уверенности. Но с Хитрой и артефактором на руках нам и вовсе нельзя ввязываться в бой.
Сейчас бандит, должно быть, уже на пути к лесному хутору. Селяне укажут, в какую сторону мы ушли, и если он не дурак, то найдет следы. Лесная дорога шла с севера на юг, тракт — с северо-запада на юго-восток. Очевидно, что искать нас надо к югу — назад на север нам возвращаться резона нет. Мы бы запутали следы, но северо-западная часть тракта проходит слишком близко к столице. Так что, нам и правда, только на юг.
Теперь главное — оторваться побольше. Дом-мобиль быстрее лошади. На ночь придется вставать не рядом с трактом, а проехав в сторону по дороге, где наши следы не станут приметными. Если ничего не случится, мы проскочим Лусмеин и затеряемся до того, как бандит соберет подельников и доберется до нас.
Около полудня я потянулась к бодрящему зелью, но Лавронсо заорало не хуже госпожи Билоп, преподавательницы “Лазурной волны”, когда я в отместку за опрокинутый мне на юбку клюквенный сок подлила зеленые чернила в баночку с мылом одной мерзкой аристократки. Девица с утра отправилась в лазарет, поскольку показываться на глаза с кожей вида "орчанка без примесей" ни за что не желала, а я два часа выслушивала нравоучения высокой тональности и невыносимой громкости. Возможно, не будь этого опыта, я бы ответила Лавронсо что-нибудь резкое и выпила зелье, но услышав знакомые интонации, я с удивлением обнаружила, что руки сами собой повернули рычаги и направили Стрекозу на обочину.
— Час сна! — постановило Лавронсо учительским голосом. И где только научилось.
— Четверть часа! — я все-таки сделала над собой усилие в противостоянии.
Сошлись на получасе. Лавронсо тем же тоном заставило всех замолчать, я подремала и снова села за рычаги. Здесь, конечно, останутся следы на пустой, незасеянной земле, но мало ли, какая семья на мобиле могла отдыхать.
Едва я отъехала, как встречный отряд стражей замахал нам, сгоняя в сторону. Мы законопослушно прижались к краю дороги. Уже менее послушно мы с Лавронсо быстро поменялись местами. Дварфо за рычагами, рядом с ним в кресле эльфийка, на низкой скамеечке женщина не то из бедных ремесленников, не то из селян — не понять. Но судя по тому, что сидит у ног, явно в услужении. Артефактор углубился в бумаги на сидении, парень-орк и сельский мальчишка-человек напротив него сидят, шушукаются.
Оглядев эту картину я удовлетворенно кивнула и сделала знак Секирд. Она приподнялась и толкнула дверь. Дварфо с Бейлиром развернули кресла внутрь мобиля, чтоб встретить опасность лицом к лицу. Спешившийся страж заглянул внутрь.
— Кто такие? Куда едете? Бумаги есть?
— В приморские края едем. Там, говорят, заработать можно, — солидно ответило дварфо. — Попутчиков прихватили, кристаллы дешевле выйдут. А баба, — дварфо кивнуло на меня, — за прислугу сойдет.
Лавронсо от стражей скрывать было нечего, и оно достало документ. Мэтр и Секирд сделали то же самое. Увидев по бумагам, что орк на самом деле полуорчанка, страж удивился, но, к счастью, вслух ничего не произнес.
— У пацана, конечно, бумаг нет?
— Откуда? — пожала плечами Секирд. — Подобрали сироту, будет на подхвате, потом пристроим куда.
— А ты, тетка?
— Селянские мы, бумаг не справили. Сын помер, невестка выгнала, так я в услужение подалась, — состроила я жалостливое лицо.
Среди стражей много парней из сел, таких историй они знают пруд пруди. По мне лишь мазнули взглядом с долей сочувствия и обернулись к Бейлиру. И тут было слабое место нашего плана. Документ Бейлира показывать было нельзя, чтоб не возбуждать подозрений. Эльф, мобиль, человеческая женщина… не стоит наводить стражей на ненужные мысли.
"Берлиэль" поддернула вверх бровь и приправив возмущение нотами начинающегося скандала осведомилась:
— С каких это пор от высокородных детей лесов ожидаются свидетельства беспорочности?
— Э… — лейтенант задумался. — Откуда мы вообще знаем, может, вы и не эльфийка вовсе, а притворяетесь.
Я закаменела. Небеса, прошу вас, не дайте лейтенанту сказать что-нибудь про эльфийские уши или тем паче потребовать проверить их натуральность. Надеюсь, мой напарник все же сможет удержать себя в руках, даже если этот безголовый вояка тронет его гордость. То есть, схватит за кончик уха.
Но Бейлир поступил иначе. "Эльфийка" приняла томную позу и пропела гамму от низких нот драматического контральто, заставивших вибрировать пол под ногами, до верхних звуков сопрано, от которых стражей вынесло из мобиля. Не рискуя приближаться к голосистой эльфийке лейтенант махнул рукой, мол, езжайте, и Секирд поторопилась закрыть дверь. Мы с Лавронсо быстро поменялись местами, и я повела Стрекозу дальше по тракту.
— Друг мой, — начала я, ехидно улыбаясь. — Чего еще я о тебе не знаю?
"Бейлиэль" дернула ртом и осведомилась у потолка:
— Полагаю, достопочтенная публика не осмелится возражать, если я продолжу певческие экзерсисы?
— Бейлир, это низко, — зашипела я.
— А впрочем… прошу прощения, но нет вдохновения, — осклабившись, закончил мой негодный напарник и откинулся на спинку кресла.
Похоже, он и впрямь начал впадать в лирическое настроение, и судя по помахиванию руки и шевелению губ, что-то сочинял.
Что ж, пожалуй, пока мы можем оставаться на тракте и дальше.
Вечером мы переехали по мосту через речку и свернули на дорогу, которая вела между полей к гряде леса на горизонте. Тракт уже начал пустеть, за последние четверть часа мы только пару конных обогнали, да две селянские повозки ехали навстречу. Возница проводил нас взглядом на повороте, видимо, раздумывал, а не заночевать ли рядом с нами, но проехал дальше — и хорошо.
До Лусмеина оставалось два часа.
Идея остановиться недалеко от реки пришлась по душе всем. Меня снова отправили отдыхать, и я постелила одеяло на траву, вытянув затекшие ноги. Мои спутники тем временем развели костер и занялись ужином. Артефактора приставили к чистке овощей. Пока костер разгорался, Бейлир с Лавронсо решили размяться на ножах, Секирд с Хитрой быстро окунулись в реку, принесли воды и запросились искупаться подольше.
— Уже темнеет, утром сходите, — не открывая глаз решила я и заснула.
Меня разбудили, когда была готова похлебка. Приняв из рук Секирд полную плошку я прислушалась к разговору артефактора и Хитры. Бывшая княжна задавала вопросы, которые странно звучали из уст сельского мальчишки. Мэтр это заметил:
— Хитр, у меня возникают сомнения, что вас воспитывали обыкновенные селяне.
Пока Хитра не ухудшила положение, я вмешалась:
— Мэтр Лигатрик, надеюсь, вы понимаете, что в такой компании, как наша, у каждого есть тайны, и мы привыкли уважать секреты друг друга.
Артефактор понял намек и продолжил рассказывать Хитре про свойства разных видов кварца в сочетании с благородными металлами. У меня закралось нехорошее подозрение, что Хитре не так интересен рассказ, как рассказчик.
Ночное дежурство снова распределили между Секирд, Бейлиром и Лавронсо — именно в таком порядке. Я знала, что могу положиться на этих троих, поэтому отправилась спать одной из первых. Завтра мне придется вести много часов подряд, чтоб проскочить Лусмеин и выехать из болотного края не останавливаясь.
* * *
Я знала, что ребенок где-то здесь. При пожаре дети прячутся под кровать или под стол, но в комнате не было ни кровати, ни стола. В комнате совсем ничего не было. Глубоко вдохнув я ринулась в клубы дыма и стала шарить по полу, надеясь наткнуться на маленькое тельце. Наверняка ребенок уже наглотался дыма и потерял сознание, но это ничего, недалеко живет лекарь, обладающий хорошим даром, он приведет ребенка в чувство и избавит от проникших внутрь ядов. Но где же мальчишка, где? Над головой раздался треск, и я посмотрела наверх как раз, чтобы увидеть, как рушится горящий потолок.
Из кошмара я вынырнула резко, хватая воздух ртом, все еще не осознавая, где я. Сбившаяся простынь, одеяло на полу, подушка… потом найду. Все как обычно.
Я старалась унять колотящееся сердце, подставляя разгоряченное лицо под ветерок из окна.
На самом деле всё прошло не так. Да, узнав заказ, мы допустили слабину. Обычно мы не работаем с незнакомыми. Нужно очень хорошо знать существо, чтоб быть уверенными — не подведет. В тот раз заказчик настоял, чтобы с нами пошел его охранник. Мы бы отказались от заказа, но письмо похитителей не оставляло толкований: или продаешь фабрику и переводишь нам все деньги, или пришлем ребенка по частям. У несчастного отца достало сил сообразить: если бы у него потребовали только сбережения, то дитя могли бы вернуть живым — зачем портить хорошую кормушку? Через годик можно еще раз наведаться и уже не похищать ребенка, а всего-лишь намекнуть, и новую порцию гольденов отдадут без промедлений. Но шантажистам нужно всё. Это значит, что заложника живым не вернут. Незачем рисковать.
Мы согласились взять заказ и согласились на условия. Бейлир позже стенал о недогадливости: могли бы уложить охранника “поспать” по дороге и сделать всё сами. Увы, до такой простой вещи мы не додумались. Разумеется, охранник нашумел и встревожил шантажистов. Разумеется, те попытались сначала подраться с нами, а потом сбежать, уничтожив все следы. Бейлир вогнал стрелу в огневой артефакт, но в доме был второй. Здание загорелось лишь с одной стороны, и это дало нам время. Бейлир проверял первый этаж, я побежала наверх, вытащила мальчика из-под кровати, привязала к себе какой-то тряпкой и вылезла в окно — путь к лестнице был отрезан огнем. Все закончилось благополучно, но иногда мне снится сон про комнату, полную дыма, и рухнувший потолок.
И что самое неприятное, этот сон с пожаром всегда означает: что-то пошло не так, но мы об этом еще не знаем.
Бейлир всегда крепко спал. Вот и сейчас он тихо сопел напротив меня. Ни Хитры, ни Секирд не было. Натянув штаны я выглянула из мобиля. Небо серело перед рассветом, и я сумела разглядеть Лавронсо на бревне у еле тлеющего костра.
— Где девочки? — шепотом спросила я.
— Пошли на речку. Не боись, они вдвоем, а Секирд девка неслабая.
На что мог указывать сон? Пожалуй, мне лучше присоединиться к купальщицам.
— Лавронсо, я прогуляюсь к ним, посижу рядом. В какую сторону они пошли?
— Туда, — махнуло рукой дварфо наискосок через лес. — Но ты не кипиши, пусть девки побрызгаются без твоего занудства. Иди поспи еще.
Я неуверенно потопталась. С одной стороны, я привыкла доверять чутью, а беспокойство не отпускало. Но с другой, может, и правда, я дергаюсь на пустом месте.
Вернувшись внутрь я не стала раздеваться, легла как есть. Утром тоже схожу на реку, тогда и сменю одежду на чистую. Это будет последняя перемена, надо бы постирать грязное. С этой мыслью я снова провалилась в дрему, откуда меня выдернул сигнал тревоги от охранного контура.
Приоткрыв дверцу мобиля я обнаружила Лавронсо с расплывающимся пятном крови на тунике. Он удивленно смотрел на метательный клинок в своей руке, и выронив его на траву, потерял сознание. Судя по положению, рана не должна быть смертельной, но требует внимания.
На фоне светлеющего неба четко прорисовались три фигуры. Они стояли за пределами охранного контура, который ударил бы нарушителя магией, но ножу контур не помеха. Над моей головой высунулся конец стрелы, но выстрелить Бейлир не успел — в нашу сторону полетела одежда: рубаха Хитры и жилет Секирд. Бандит заговорил:
— Девки у нас, так шта, не дурите. — Он присмотрелся. — Дварф, баба какая-то и остроух. Это вы на хуторе наших порешили? — и сам себе ответил: — Вы, вы. Железячника сюда, и можете валить, даж девок отдадим.
Нужно быть очень наивным человеком, чтоб в это поверить. С эльфом они, может, и не станут связываться, но Хитру и Секирд нам никто не вернет. Но странно, бандит ни словом не обмолвился о том, что Хитра — оборотень, а первое, что сделала бы наша лисичка, попав в их руки — отрастила бы хвост и попыталась удрать. И Секирд бы не далась так просто. Меня взяли сомнения, что девушки у них, но наши подруги явно во что-то влипли.
— Как вы нас нашли?
— Мужик на селянской таратайке видел, как мобиль сюда свернул, — бандит явно наслаждался превосходством, мол, такую компанию обставить смог. — А мы все мобили прощупываем.
— И как успели… — я голосом передала растерянность.
Бандит купился:
— Не у вас одних мобили имеются. Хватит языком трепать, ведите железячника.
В дуо они не поместились бы, на дом-мобиле не догнали бы. Значит, где-то тут карет-мобиль. Вот что меня насторожило, когда ушли девушки! Сквозь сон я расслышала стрекот магротора, но не распознала вовремя! Ладно, некогда убиваться. Есть более важные дела.
— Наискосок вперед через лес. В шесть вечера у ратуши Лусмеина, — проговорила я так, чтоб услышал только Бейлир.
Стрела сорвалась, и не успело тело бандита осесть, как Бейлир уже летел в сторону второго. Оставив недругов на напарника, я бросилась к Лавронсо. В дверном проеме мелькнуло бледное лицо артефактора, но я рыкнула:
— Назад! Не высовываться! — и он исчез.
Лавронсо было тяжелое, но отчаяние придало мне силы. Я подхватила дварфо за подмышки и поволокла внутрь. Бандиты валялись на траве без признаков жизни, а Бейлир уже исчез в лесу в том направлении, которое я обозначила. Ждать, чем закончится его вылазка, было нельзя. Погоня могла затянуться надолго, а дварфо нужна помощь немедленно.
Я поручила Лавронсо артефактору, наказав прижать чистую тряпицу из лекарского короба к ране, а сама села за рычаги. Я могу гнать изо всех сил до Лусмеина, выжимая больше магии из кристаллов, но лучше бы найти лекаря поближе. Есть ли по пути крупные селения, я не помнила, иначе назначила бы встречу с Бейлиром там. Но быстро и коротко можно было указать только на Лусмеин, и на то, что есть в любом городе такого размера — ратушу. Если не доберемся к этому вечеру, то к следующему точно.
Через четверть часа показалась россыпь домов по обе стороны тракта. Я остановилась у ближайшего постоялого двора, быстро напялила платье и скинула штаны. Спрятав растрепанную косу под чепец, я выскочила наружу, дотронулась до запирающего артефакта, прошептала ключ-слова и побежала к воротам. Разумеется, они были заперты, я забарабанила по доскам, и уже примерялась перелезть, как услышала голос:
— Кого там с утра принесло?
— Мой хозяин помирает, бандиты его ножом пырнули! Лекарь очень нужен! — запричитала я.
Со двора послышались крики и стук. Понятно, что при упоминании бандитов держатели двора соберут кого покрепче, прежде чем открывать ворота. Наконец, створка приоткрылась, явив мне помятого мужика непонятных кровей с огромным ножом. Оглядев меня и стрельнув глазами по сторонам, он открыл ворота пошире:
— Какой это хозяин?
— Да в мобиле! Он мобиль водит! Доехал и сомлел! — Я махнула рукой в сторону Стрекозы. — Где у вас тут лекарь?
Если нас в чем-то заподозрят, выяснять будем потом. Сейчас главное спасти Лавронсо. Дварфы крепче людей, но с такой раной и они не могут ждать долго.
Мужик оглядел меня с ног до головы, поскреб в затылке и, наконец, махнул рукой вдоль улицы.
— Как дойдешь до дома с синим окном, беги направо. Там будет лечебница, у нее вывеска зеленая с красной каплей.
Я кивнула в знак благодарности и побежала по улице.
Давно я так быстро не бегала. Эх, мало тренируюсь, надо больше разминаться по утрам. Вскоре я колотила в нужную дверь. У лечебницы была своя подвода, и лекарь отослал двух помощников привезти раненого.
Побоявшись оставлять артефактора надолго одного в Стрекозе, про которую уже знают бандиты, я приказала мэтру завернуться в плащ и ехать вместе с нами. Пусть не в привычках Бейлира упускать бандитов, но рисковать не хотелось.
Лекарь тут же перенес Лавронсо в операционную, и меня выставили вон, наказав приходить через час.
Мы вернулись в Стрекозу, я привела себя в порядок, переплела волосы и уложила под чепец, который на этот раз завязала на аккуратный бантик.
Артефактору я посоветовала скинуть сюртук — здесь и в рубахе можно ходить, но тот скривился. Ладно, пусть выделяется в придорожной таверне, если жить не хочет. Я не собиралась показывать его публике, все-таки Лигатрика ищут, но после утренней поездки к лекарю он решил, что выходить вполне безопасно, и пожелал поесть, как он выразился, хоть и за селянским, но настоящим столом.
Понадеявшись, что в этом селении отыщется маг, который может заряжать кристаллы, я кинула в мешок пустой комплект. У Стрекозы еще был запас хода, и полные кристаллы у меня имелись, но раз уж мы тут застряли, нужно пользоваться случаем.
Мы устроились в таверне на постоялом дворе, возле которого я остановила Стрекозу. Там мы узнали, что селение называется Боргезин, что до Лусмеина других больших селений нет, и в сторону лучше не съезжать, кругом болота.
Я старалась спокойно дышать, обводя взглядом зал. За парой столиков сидели сонные местные ремесленники. Сверху по лестнице спустились просыпающиеся постояльцы. Мутное окно ловило лучи солнца и пропускало внутрь рассеянный свет. Вид размеренной жизни селения подействовал на меня противоположным образом, будто всё вокруг кричало "ты не наша, уходи отсюда!" Я чувствовала себя чужой в мире, где не нужно спешить, прятаться, чутко следить за тем, что меня окружает, опасаться стрелы, ножа и меча, чужих ушей и недобрых глаз.
Мои невеселые размышления прервал стук плошки о столешницу.
Отдав должное каше с яблоками и грушами, я дождалась, пока мэтр расправится с начиненным грибами и сыром омлетом. Мы вместе зашли к магу, я забросила в Стрекозу заряженные кристаллы, и мы вновь двинулись к лечебнице.
Дварфо спало. Нам продемонстрировали зашитого и перебинтованного пациента, убедили, что его жизнь вне опасности, и лечебница у них приличная, пациентов не обворуют. Лавронсо придется остаться тут на три или четыре дня. Я заплатила лекарю за самое лучшее лечение и поняла, что придется снимать комнату над таверной.
Мы начали сговариваться с хозяином, когда дверь распахнулась, и в таверну ввалилось четверо стражей. Один из них, лысый и гладко выбритый лейтенант с яростным взглядом, ткнул пальцем в нашу сторону:
— Вот они, попались, голубчики. Это он, это тот, кто бандитов на оникс-мобиль навел, а потом уехал вместе награбленное делить! И баба с ним, небось, заодно. Тоже из тех, кого с мобиля сняли? Подружку продала, а сама переоделась, думала, не узнает никто? Взять их.
Мэтр пытался сопротивляться, но его пихнули кулаком в бок, и он присмирел. Я возмущалась, что я честная женщина, никаких бандитов не знаю, но на стражей это не произвело впечатления. Артефактор вышел с достоинством, я же продолжала верещать и обсыпать стражей простонародными ругательствами.
— Чтоб тебе повылазило! Чтоб тебя чирьи заели!
Лейтенант грубо схватил меня за плечо:
— Открывай мобиль, обыскивать будем.
— Так не мой мобиль, мобиль не мой, хозяина моего, а нету его тут, заболел он!
— Врешь небось. Открывай!
— Да откуда ж мне знать, как его открывать? Я баба простая.
— Хозяин, не хозяин, а мобиль ей и правда не открыть, — усмехнулся другой страж. — Вы, господин офицер, из городских, небось, из столичных? У вас там, говорят, бабы мобили водят, а у нас тут никто этим курицам такую штуку не доверит. Ничего, потом за хозяином его вернемся. Эй, баба, кто твой хозяин?
Я промолчала, пытаясь сообразить, что ему ответить.
— Да дварф какой-то приехал и тут же — оп! упал! — отозвался один из зевак.
— Дварфов среди бандитов не было, — сказал тот страж, что рассуждал про "куриц". — Пусть лечится, а этих в Лусмеин свезти надо.
Лейтенанту это не понравилось. Если он столичный, он бы нас сразу в столицу отвез, а это плохо. Там могут сообразить и показать меня клиентам госпожи Раеналд, гильдейцам или конторам типа той, где работает Фасталк. Или нарисовать настоящий портрет и разослать его по городам, где я бывала. И тогда я закончу жизнь в пыточном подвале. Хорошо, если Хитра успеет сбежать, пока меня ломать будут. Ломать в подвалах тайной службы умеют.
Но лейтенант посмотрел на стражей и махнул рукой:
— Лады, в Лусмеин, а там разберемся.
Это хорошо. Из Лусмеина есть шансы сбежать. И очень хорошо, что наш разговор слышат зеваки. Бейлир уже научился вызнавать сведения у разговорчивых существ.