Нам связали руки и ноги, сняли кошель с моего пояса, а у мэтра вынули деньги из кармана сюртука. К счастью, артефактор взял с собой только немного монет. Опасаясь воров в таверне, документы и кошель он оставил в Стрекозе. Нас посадили в повозку и повезли по тракту. Судя по голосам, сопровождал нас тот же отряд, и бритый лейтенант был с ними. Это неудивительно, он славу поимки "разбойников" никому не отдаст.
— Госпожа Цинтия, мне кажется, я несколько… м… возможно у меня в голове все смешалось, — неуверенно проговорил Лигатрик.
— Вы что-то заметили? — насторожилась я.
— Голос лейтенанта. Я будто слышал его раньше, но в таких обстоятельствах…
Если б у меня не были связаны руки, я бы хлопнула себя по лбу.
— Представьте его с волосами и, думаю, с бородой.
Я услышала облегченный вздох, а затем стон:
— О-о… это тот самый бандит, что уехал с хутора до вашего появления!
— Тише! — зашипела я. — Ни слова больше. Я случайная попутчица, а вы сбежали от бандитов, и ни звука, что вы его узнали. Ключ по-прежнему у вас на шее?
— Да.
Артефактор носил рубаху с высоким воротником и повязывал шейный платок, как положено у аристократов и тех, кто пытается доказать, что ничем не хуже. Значит, пока его не будут полностью обыскивать, ключ не найдут.
— Теперь слушайте меня внимательно. Выдумайте что угодно, но не называйтесь ни артефактором, ни настоящим именем. Давайте назовем вас владельцем механической мастерской.
Лигатрик ответил мне стоном. Больше мы не разговаривали, зато стражи решили скоротать дорогу болтовней. Ехать им приходилось медленно, и я слышала, как они ворчат, что в Лусмеин привезли уже три карет-мобиля для стражей, но водят их пока только избранные, а рядовым стражам не дают, вот и приходится тащиться рядом с селянской повозкой. Но ничего, ничего, скоро лошадей на мобили будут менять, точно-точно. Вон курьеры некоторые уже на дуо-мобилях рассекают, им даже в города заезжать можно, если по делу.
То, что магтехника завоевывает свое место в Вавлионде, меня, конечно, радовало, но я очень надеялась, что нам удастся выпутаться из неприятностей до окончательной победы магроторов над лошадиной силой. Сейчас мобиль был нашим преимуществом.
Мы пару раз останавливались по дороге, чтоб стражи размяли ноги, и нас сводили в кустики. Воплями и возмущением я заставляла стражей отвернуться, но за это мне накидывали веревку на шею, мол, никуда не денешься. Без Лигатрика я и правда никуда не денусь.
До Лусмеина нас довезли, когда стемнело. Вытолкав из повозки у городской тюрьмы, нам распутали ноги, и под любопытными взглядами зевак провели внутрь. Я старалась идти, опустив голову и заслоняя лицо выбивающимися прядями. Лигатрик, напротив, шел с гордо поднятой головой, поглядывая на окружающих свысока.
Стражи записали наши имена. По счастью, Лигатрик внял моим увещеваниям, и назвался фальшивым. Не желая возиться, нас кинули в одну небольшую камеру и ушли, пообещав разбираться с нами утром. Освободиться от веревок было делом четверти часа — грубая металлическая скамья хорошо для этого подходила. Веревки я снимала осторожно, чтоб можно было накинуть их назад и сделать вид, что мы все еще связаны.
— Если я что-то понимаю в этой жизни, лысый офицер придет выбивать из вас ключ. Надеюсь, он терпелив и даст нам выспаться.
— Спать? Здесь?!
Я устроилась на скамье и откинулась на стену.
— Предпочитаете у мусорной кучи рядом с бездомными или в злачном месте среди городского отребья?
Артефактор, потеряв самообладание, сполз по стене, стукнулся пару раз затылком о неровный камень, и следующие четверть часа я слышала вопли вперемешку со стонами о его ужасной судьбе, пока голос артефактора не стал взвиваться свыше всякой меры. Из соседней камеры заорали, пообещав засунуть ему неприличные части тела в глотку, если он не заткнется, и мэтр перестал страдать вслух, лишь тихо всхлипывал. Тишина позволила мне вовремя расслышать шаги по коридору.
Я быстро накинула веревку нам на руки. Терпением бандит не отличался, а возможно, над ним нависли ужасные кары, если не привезет работающий артефакт.
Загремели ключи, дверь распахнулась, и лысый "офицер" вразвалочку вошел в камеру, поигрывая кинжалом. Чтоб не привлекать внимание других заключенных, а может, для пущей острастки, он прикрыл за собой дверь, хитро сощурился и зашипел:
— Ты, тля заумная, что со своей штуковиной сделал? Ща топаешь за мной ровненько. Бабу им оставим, пускай допрашивают. — Он поиграл кинжалом, — давай, подымайся.
В бытность мою порученцем не одного и не двух бандитов я поймала на мнении, что в паре из человечки-женщины и эльфа-мужчины опасным может быть только второй. Вот и лысый бандит не обращал на меня никакого внимания, неосторожно повернувшись боком.
Его беспамятное тело я мягко опустила на пол и быстро обшарила карманы. В одном из них нашелся некий странный предмет из кристаллов и шестеренок, прикрытый пластинами с двух боков и завернутый в тряпицу. Увидев, что мэтр сейчас закричит в восторге, я быстро зажала ему рот.
— Тот самый артефакт?
— Ум… умгум!
— Ни звука.
Чесались руки свернуть бандиту шею, но я понимала неразумность такого убийства. Для стражей он сейчас свой. За убийство стража, случись нам снова попасться, арестовывать нас не будут, нас прикончат на месте. А мы непременно попадемся, потому что за своего стражи город перевернут, благо, он не такой большой. Поэтому я проверила пульс бандита и придушила еще чуть-чуть, но не до конца. Я подобрала веревку, прихватила ключи с кинжалом и сделала мэтру знак выходить. Закрыв дверь, я прокралась в конец коридора. Дежурный дремал за столом. На всякий случай его я тоже уложила "спать", но мягко и ненадолго, и кинула ключи ему в карман.
Конечно, если бы я выпустила из камер прочих обитателей, завтра стражам стало бы не до нас, но… этот город не сделал нам ничего плохого. Я все еще не собиралась переступать грань.
Наружу мы выбрались через черный ход, благо, запирался он изнутри на засов.
— Похоже, ваша мечта исполнится, ночевать вы будете не в участке, а где-нибудь на свежем воздухе.
По звуку за плечом я поняла, что у артефактора снова начинается истерика, и угрожающе шикнула. Стараясь двигаться по теням я утащила его на другую сторону улицы, и мы спрятались в подворотне.
Обычно в центре районы почище, а где почище, там и стражи. Нам нужно убираться ближе к окраинам, провести ночь где-нибудь на задворках мелкой улочки, завтра найти, как сменить внешность, и к шести часам вечера вернуться к ратуше.
Раздался стук копыт, и я затолкала артефактора поглубже в тень. Света от луны и от редких фонарей было не очень много, но нас заметили бы. Здесь фонари были масляные. Управление стражей располагалось не в самых лучших районах, но и не в бедных. Стражи удалились, и я выглянула на широкую мощеную улицу. Судя по расположению звезд, она идет вдоль города, с севера на юг, как и тракт. Я глянула направо. Чем дальше, тем чаще стояли фонари, их блеск становился холоднее — в богатых районах предпочитали не масло, а заряженные кристаллы. Я посмотрела налево — масляные фонари удалялись, их ряд редел, и там, куда еще мог дотянуться взгляд, пропадал совсем. Значит, нам налево, на юг.
Мы двигались темными улицами прочь от центра Лисмеина. Стоило отойти туда, где не было никаких фонарей, ни масляных, ни на светляк-кристаллах, как на нас попытались напасть. С первого грабителя я сняла потрепанный плащ и прикрыла им слишком хороший сюртук мэтра. Я решила пройти еще немного — не прятаться же рядом с бесчувственным бандитом. Через пяток кварталов с нами соизволил познакомился второй, и был столь добр, что приберег для нас чей-то кошель с несколькими монетами.
Пришлось пройти еще немного. Больше любителей чужих гольденов не нашлось, и забравшись в проулок между рядами лавок, магазинчиков и доходных домов, я нашла груду барахла, которое отдавало пыльными тряпками, а не помоями, постелила плащ и предложила Лигатрику располагаться на ночь. Выслушав очередную песню про "невозможно для порядочного человека" ответила, что он может считать меня весьма непорядочной женщиной, но завтра нам придется прятаться в городе, а если не дождемся эльфа, мне предстоит вытаскивать нас с досточтимым мэтром из Лисмеина по единственному тракту среди болот, и для этого понадобятся все силы, поэтому я буду спать.
О том, каких размеров везение нам понадобится, я упоминать не стала.
Проснулась я, когда улица наполнилась утренними шорохами. Лигатрик спал, и это хорошо. Я посыпала его сюртук пылью и чуть распорола по плечевому шву. Шейный платок я сняла и положила артефактору в карман, а верхнюю пуговицу рубахи срезала. Вот теперь он не будет бросаться в глаза в тех местах, где мы собираемся провести этот день. Протерев грязными руками лицо мэтра, я придала завершающие штрихи его личине, а заодно помогла моему подопечному проснуться.
Артефактор по достоинству оценил мои труды неистовым воплем. Я решила заняться собой, пока он прокричится, а то слишком чистая я для чужачки в этих кварталах. Подоткнув юбку, я протерла боты влажной землей и накидала немного грязи на рубаху, которая после повозки и так выглядела не ахти, но это к лучшему. Волосы я оставила растрепанными, лицо потрогала грязными руками, надорвала подол юбки — должна быть хороша.
Тем временем артефактор выдохся.
— Мэтр Лигатрик, — проговорила я, накидывая ему на одно плечо изъятый у ночного грабителя плащ. — Или я оставляю вас с вашим артефактом здесь сию же минуту, и выпутывайтесь, как знаете, или это последнее ваше неповиновение. Решайте.
О том, где и когда мы встречаемся с эльфом, я ему благоразумно не говорила. Если он сейчас откажется и пойдет к стражам, мне это ничуть не повредит.
Но Лигатрик все же был умным человеком, только слишком изнеженным и истеричным, поэтому, помолчав, он извинился:
— Госпожа… Цинтия, верно? Госпожа Цинтия, я вел себя несколько несдержанно, и прошу меня простить. До недавнего времени я не выезжал за пределы Киртауна. Там я родился, там же получил образование в гимназии, закончил университет и затем работал у мэтров артефактного дела. Самым большим моим приключением был выезд на пикник рядом с городской чертой. Поездка в оникс-мобиле стала для меня серьезным шагом, и я уже сомневаюсь, что это было правильным решением. Если бы не желание посетить секретную лабораторию артефакторов, я бы попросил заказчика нанять надежных курьеров. Но увы, меня подвело тщеславие, и последующие события оказались выше моих сил. Еще раз прошу у вас прощения.
Я кивнула, принимая извинения.
— Мэтр Лигатрик, я понимаю, что на вас свалилось слишком много несчастий для неподготовленного к тяготам существа, но вы все еще способны ходить, разговаривать и принимать решения в отличие от многих других, кто в тяжелых обстоятельствах быстро сломался. Если вы будете следовать моим указаниям, я сделаю все, чтобы доставить вас в безопасное место. Не стоит корить себя за решение выбраться в большой мир из стен мастерской. Только через испытания мы имеем возможности познать самое себя.
Лигатрик приложил руку к сердцу и отвесил мне короткий поклон.
— Что мы будем делать теперь, госпожа Цинтия?
— Благодаря одному из ночных воришек у нас есть деньги на хлеб. Увы, пить нам придется сырую воду из того сосуда, что хозяевам будет не жаль, но большего я обещать не могу.
Мы были в той части города, где стражи появляются редко, а на новости из "чистых" кварталов мало обращают внимания. В том, что нам удастся скрываться здесь весь день, я не сомневалась, но чтоб добраться до ратушной площади и не попасться на глаза ни стражам, ни бдительным горожанам, придется немало исхитриться.
Можно дойти пешком до тех мест, где ездят пролетки, найти возницу, который не будет драть втридорога, и высадиться у ратуши. Но чтоб нас не сцапали тут же, мы должны выглядеть пристойно и отличаться от нас вчерашних. Но пристойные мужчина и женщина не пройдут по этим кварталам. Допустим, с артефактора можно снять веревку на штанах, отряхнуть сюртук, вернуть шейный платок, который удержит края рубахи. Рукав бы еще чем-то заколоть. Но что делать со мной? Одним грязным плащом я не обойдусь.
Я повела Лигатрика вдоль по улице, куда уже вылезли обитальцы окрестных домов. Кто-то готовил на открытом огне, кто-то выплескивал помои, кто-то грелся на утреннем солнце. Сбившись в кучки возились дети, провожая нас настороженными взглядами. Мы нашли пекарню, купили вчерашний хлеб, а хозяйка вынесла нам воду в кружке с щербиной.
— Нет ли работы, госпожа? Мне б на день только, за пару монет.
Полная булочница с нежно-оливковой кожей окинула нас сочувствующим взглядом и покачала головой:
— Ограбили вас, что ль?
Я шмыгнула носом и кивнула.
— Через две улицы лавка старьевщика. Ему то тряпье разобрать, то чайник начистить, то постирать что. Может, заработаете монету-другую.
Поблагодарив добрую женщину, мы пошли в указанное место.
Пожилой орк нас и правда приставил к делу. Я разбирала груду дурно пахнущего тряпья, раскладывая одежду в три кучи: одна — еще приличное, вторая — будет приличным, если починить, третья — годится только на ветошь. Когда мне в руки попала накидка из побитого кружева и черный вдовий чепец, я поняла, как мы спрячемся на виду у ратуши. Еще бы платье потемнее найти… а вот и оно, потертое жизнью, но все еще сохраняющее темно-серый цвет.
Я предложила старьевщику заштопать и зашить горку вещей за эти три предмета. Тем временем Лигатрик, сбросив сюртук, зарабатывал нам на пролетку, натирая медные и латунные бока разнообразной утвари. То ли он почувствовал себя лучше, занимаясь металлическими вещами, то ли понял, что это настоящий шанс вырваться из беды, но работал он споро, умело и без жалоб. У артефактора большой опыт обработки металла, а в каком виде металл — пластина-заготовка или гнутый чайник — не так уж и важно.
Я опасалась доверять часам, которые висели в лавке, но старьевщик убедил меня, что если и врут, то на четверть часа, не больше. Поэтому в полпятого мы поблагодарили доброго орка за помощь, я сгребла заработанную одежду и укрывшись за ящиками, скинула селянское платье, надела серое, повязала чепец с большими, выдающимися вперед полями, и накинула шаль. Умыкнув одну из игл с вдетой в нее нитью, я приколола ее внутри ворота.
Не торопясь, чтоб не привлекать внимания, мы шли к улицам, где попадались пролетки. Мой вид был достаточно потертый для этих кварталов, и достаточно пристойный для тех.
Впереди уже шумел цоканьем копыт и криками разносчиков широкий бульвар, как из подворотни к нам выскочил мальчишка лет семи и упал на земь.
— Не дадите монету, закричу, что сироту бьете!
Я уже собиралась поднять мелкого прохвоста за шкирку и убедить, что почтенных вдов трогать не следует, как артефактор присел на корточки и задушевным голосом спросил:
— А хочешь, я предскажу тебе будущее?
Наверное, у его предков был дар искусств, и Лигатрику передалась частица эльфийской магии голоса, потому что мальчишка завороженно сел и уставился на странного дядю.
— Вечером такой же мальчишка, как ты, только старше, отнимет у тебя все деньги, правда? Тебя накормят объедками и устроят спать в подвале. И так изо дня в день, пока ваша банда не подрастет и не начнет воровать. Тебя будут посылать вперед себя, ты станешь лазать в окна и таскать кошельки. Тебя поймают и отправят в работный дом, который как тюрьма. Ты сбежишь оттуда и прибьешься ко взрослой банде. Когда банду арестуют, вас всех отправят на каторгу, где ты и останешься навсегда. Если…
Лигатрик сделал паузу, и мальчишка вскинулся.
— Если что?
— Если ты не пойдешь вот по этой улице, не найдешь лавку старьевщика Отира, не спросишь у него, где и как можно честно заработать. Тебе найдут дело, ты будешь есть чистый хлеб и спать под настоящей крышей. Ты станешь подмастерьем ремесленника, а потом выучишься сам и проживешь долгую хорошую жизнь.
Оставив мальчишку сидеть с открытым ртом, Лигатрик выпрямился, взял меня под локоть и повел по направлению к бульвару.
— Доктор Лигатрик, где вы этому научились?
— Я с рождения жил в большом городе, госпожа Цинтия.
За квартал до бульвара я отвела Лигатрика в тень кустов, быстро прихватила шов на плече и наказала снова повязать шейный платок. Сюртук я отряхнула, лица наши протерла как могла.
На бульвар вышла согнутая болезнями вдова, тяжело опиравшаяся на руку помятого господина. Мы, конечно, не выглядели образцом элегантности, но все же не настолько плохо, чтоб цеплялись стражи. Они проехали мимо, даже не глянув в нашу сторону, но остановились возле молодой пары, которая шла по другой стороне улицы, и о чем-то резко с ними заговорили.
Две пролетки проехали мимо, третья остановилась, хоть возница и косился — брать, не брать… Но заработанные Лигатриком монеты решили дело. Стараясь не высовывать лица из оборок я села внутрь, Лигатрик устроился рядом, и мы покатили по лицам Лусмеина.
Я попросила остановиться в переулке у ратушной площади. До шести оставалось еще двадцать минут. Мы медленно двинулись к углу, откуда можно осмотреть местность и провести рекогносцировку. За столиками кафе у ратуши сидело несколько существ, и один из них напоминал Бейлира, хоть издали я и не могла бы сказать доподлинно.
Я указала артефактору на скамью и сама пристроилась рядом. Оборки скрывали меня от чужих взглядов, но и обстановку вокруг от меня черные куски ткани тоже прятали. Осторожно поворачиваясь то так, то этак, я поглядывала по сторонам. Все же нужно осмотреться для начала. А осмотревшись, я поняла — за остроухим наблюдают. Делают это не стражи, не тайные агенты, а обычные горожане. Видно, они в чем-то заподозрили эльфа, и стоит нам подойти, как сложат два и два, набросятся, чтоб задержать, и позовут стражей. Впрочем, стражей они и так позовут, когда надоест на эльфа глазеть. Видно, наш побег так взбудоражил город, что теперь будут хватать всех хоть сколько-нибудь подозрительных чужаков.
Мой взгляд наткнулся на листок, белевший на тумбе с афишами. "Госпожа Раенальд и ее напарник эльф…" И правда, меня не узнать. Но эльф — это эльф. Бейлира схватят и потребуют установления личности. На Стрекозу он наводить стражей не станет, а его документ в Стрекозе. Возможно, Бейлиру и удастся вывернуться. А может статься, эльфа препроводят в столицу, а там… кто знает, вдруг покажут кому-то из наших прошлых клиентов. Так, на всякий случай. И этот всякий случай не заставит себя ждать.
Бейлир будет сидеть четверть часа после шести, потом встанет, чтоб уйти. И тут-то добрые горожане проявят бдительность. Что я могу сделать? Я могу спрятать Лигатрика, это раз. Я могу отвлечь на себя хоть часть горожан, это два. А дальше мы с Бейлиром кинемся в разные стороны, и может, затеряемся в городе, пока толпа будет метаться, мешая друг другу и пытаясь понять, за кем бежать. По крайней мере, часть из них. Самых прытких можно сбить на землю.
— Мэтр Лигатрик, слушайте меня внимательно. Нам придется разделиться. Вы помните угол, на котором мы сняли пролетку? — Тот кивнул. — У вас должно хватить монет, чтоб вернуться туда или хотя бы на полпути. Идите назад к старьевщику, наврите ему что-нибудь, что вас подруга бросила, сама удрала с военным, что угодно. Пересидите у него какое-то время, пока все не успокоится, а потом либо я вас найду, либо… — я запнулась, — либо пристанете к обозу или накопите на дилижанс, и возвращайтесь домой, и там обращайтесь к стражам.
План был не очень хорош, но другого у меня не было.
Бейлир нас заметил, но не торопился. Понимал, что раз я к нему не подхожу, для того есть причины. Стрелка двигалась к шести. Я задумала отправить мэтра восвояси в десять минут седьмого. Он достаточно далеко уйдет, когда мы поднимем шум. Почему я тянула? Я надеялась, что мне в голову придет что-то еще.
Но ничего не приходило.
За минуту до шести эльф глянул в мою сторону, но я сидела на скамье неподвижно.
Начали бить часы. Бом!
От улицы, которая подходила к площади, послышались крики. Бом!
Рокот мобиля? Странно, их же не пускают в города, а дуо стрекочат иначе. Я бы решила… Бом!
… что это Стрекоза, но ее… Бом!
…некому вести? Черный мобиль с посеребренным хламом на боках ворвался на площадь. Бом!
Из его распахнутой двери высовывалась Секирд и отчаянно размахивала топором.
Я схватила Лигатрика за руку и потянула к мобилю. Бейлир помчался туда же.
Бом!
С дюжину горожан кинулись нам наперерез, но Секирд посторонилась, пропуская нас внутрь, не переставая грозить топором у нас над головами, и завопила: "Порешу-у-у!!!" Горожане опешили, дав нам драгоценные секунды.
Лигатрика я внутрь едва ли не забросила, сама вскочила следом, за мной Бейлир. Из водительского кресла вывалилось бледное измученное Лавронсо. Перескочив через дварфо — прости, друг! — я села за рычаги. Секирд ткнула топорищем в чьи-то пальцы и закрыла дверь, по которой тут же посыпался град ударов подоспевших горожан.
Но я уже уводила Стрекозу к улице.
— Сейчас два квартала, потом налево, и прямо до тракта, — прохрипело с пола дварфо.
Под визг рессор Стрекоза заложила крутой вираж, а я молила Небесные сады, чтоб экипажи, конные и прохожие убрались с дороги. Но по скрежету все и так поняли, что лучше нам уступить. Мне пришлось пару раз вильнуть, объезжая кэбрио, и через несколько минут я выскочила на тракт, выжимая из мобиля всю возможную скорость.