Наутро мы с Лавронсо дождались, пока все перекусят, и рассказали про новое дело. Бейлир встряхнулся, оглядел компанию загоревшимся взглядом и хищно улыбнулся. Секирд удовлетворенно кивнула — ей деньги для переезда на острова тоже не помешают. Хитра вздрогнула, но мы успокоили девочку, что от нее ничего не требуется.
В новых нарядах мы настолько не напоминали себя прежних, что без опаски остановились пообедать в таверне. Разнообразные блюда и ужин за большим столом подняли дух команде, и даже мне стало казаться, что будущее не такое уж беспросветное, даже если я стану настоящей чопорной старой девой при пансионе.
Несмотря на неровности дороги, Хитра прыгала и дурачилась как мальчишка. Лавронсо изображал, что он ведет мобиль, а я двигала рычагами в новом темно-синем глухом платье с белым воротничком, который только оттенял мое лицо "сушеной рыбы", в темно-сером капоре, с седыми прядями, на этот раз настоящими, купленными в лавке для театральных поставновок. "Берлиэль" перебирал струны мандолины. Секирд сидела неподвижно, привыкая к новой себе — наряд обеспеченной орчанки-горожанки был необычным, но Секирд очень шел.
Когда первые орки просочились в эти земли из южных равнин, степей и лесов, когда только начали расселяться в городах и оседать в селах, они сменили набедренные повязки из шкур и миниатюрные кожаные жилеты на человеческую одежду — даже на юге Вавлионда погода более требовательна, в холод или ветер полуголым не побегаешь. К тому же, в города полуодетых орков не пускали, а в селениях смотрели косо и принимать в общину отказывались. Поэтому мужчины переоделись в штаны и рубахи, с той лишь разницей, что по теплому времени предпочитают обходиться без рукавов, а орчанки стали носить человеческие юбки, подтыкая их с боков, чтоб не мешали, или мужские штаны — ног орчанки не стесняются, а обвинять в бесстыдстве обладательниц мощных зеленых кулаков и заметных клыков никто не решится.
Последние полсотни лет немало городских орков выросло от низовых ремесленников до владельцев мастерских, от чернорабочих до мастеров мануфактур, от землекопов до строителей. Орчанки и раньше не отставали от мужчин, благо, крепость мышц позволяла выполнять тяжелые работы, а теперь тем более. Никто не здравом уме не заявит орчанке, что, дескать, управлять цехом — мужское дело. Несмотря на то, что первые поколения орков на земле Вавлионда считали учебу делом дурным и ненужным, нынче даже орки-механики попадаются. Немало мелких лавочек превратилось в добротные магазины.
Я заказывала брюки в швейной мастерской, которую держала орчанка. Тонкие работы вроде шитья орчанкам давались плохо, но человеческие женщины и смески охотно шли трудиться под начало орчанок-модисток — орки еще не обзавелись человеческой привычкой гнобить подчиненных. Мастерская была маленькая, и примерку устроили тут же. Орчанки кроили и гладили, человечки шили, и все болтали без умолку друг с другом про детей, мужчин, кулинарные рецепты, способы чистки меди и шитье одеял — вечные общие женские темы. Только в одежде у человечек и орчанок вкусы разные.
Получив новый статус, орчанки примерили городские наряды человеческих женщин, но сочли их неподходящими для своих мощных статей, и придумали собственную моду: брюки с большими карманами, укороченные спереди юбки и кожаньеты.
Кожаньет по конструкции похож на корсет, но шьется из кожи и надевается поверх рубашки или блузы — дань орочьему прошлому с их неизменными короткими кожаными жилетами. Столичные орчанки придумали украшать кожаньеты металлическими кольцами, клепками, петлями, нарочито большими и блестящими застежками — чем богата фантазия. Их соплеменницы в провинции быстро подхватили хорошую идею. Парадные кожаньеты блестят золотом, повседневные — железом или сплавами меди. Орчанские модницы подбирают цвет металлической фурнитуры под оттенок своей кожи, а кожа у орков бывает всех видов зеленого.
Человеческие женщины посчитали кожаньеты слишком грубыми, но на орчанках эти одежды хороши.
Городские орчанки при деньгах по-прежнему показывают, что стеснение им чуждо, но они на свой лад отдают дань красоте. Брюки современных орчанок короткие, до середины голени, украшенные цепочками, шнуровками и непременно с большими карманами. Если орчанка носит юбку, то присобирает ее спереди до колен — и удобнее, и не как у людей.
Секирд сегодня была в бордовых брюках с карманами на бедрах, кремовой рубашке и в коричневом кожаньете поверх нее. Дварфо выбрало модель, которая облегала талию под грудью и с боков поднималась к плечам. Сейчас Лавронсо поглядывало на девушку с интересом художника, который впервые выставил произведение в галерее. Кажется, даже дыхание затаило, когда она вышла из омовейной, переодевшись.
Вчера в модном салоне "Дикий лук" я успела заскучать, пока Лавронсо бродило между манекенами, придирчиво рассматривало каждый и что-то бормотало себе под нос. Наконец, оно решилось на покупку. К нам вышла сама хозяйка, орчанка во всем орочьем великолепии: красная многослойная юбка, поднятая спереди над мощными коленями, черный кожаньет с золотистыми вставками и белая блуза. В сочетании с ее собственной кожей цвета лесного мха смотрелось оглушительно.
Довольная произведенным эффектом модистка обернулась ко мне, но я кивнула на дварфо. Она расплылась в умиленной улыбке и развернула перед Лавронсо целую палитру зеленых оттенков — выбрать цвет кожи Секирд. Дварфо долго рассматривало квадратики от оливкового через травяной к морской волне, и наконец, с широкой улыбкой остановилось на хризолитовом. Модистка задумалась, что-то прикинула и предложила на выбор три кожаньета с латунной фурнитурой. К счастью, Лавронсо не стало капризничать, и вскоре хозяйка заворачивала покупки. Мы и так провели в этом модном салоне не меньше времени, чем у оружейников.
Но оно стоило того — выбранные Лавронсо вещи сидели на Секирд великолепно. Хоть не было в ней орчанской мощности, но угловатость в этом наряде выглядела строгостью, субтильность — гибкостью. Одевшись, полуорк-полуэльфийка долго смотрелась в зеркало на двери омовейной, и что-то в ней изменилось. Может быть, убавилось презрения к себе?
* * *
Южный тракт, который идет с запада на восток по, как можно догадаться, южной части Вавлионда, был проложен сравнительно недавно, когда уже появлялись мобили, поэтому сделали его широким, чтоб три мобиля могли встать в ряд. Если справа тащится повозка, а навстречу ползет обоз, все равно между ними можно пронестись на дом-мобиле, оставляя позади чихающих от пыли селян.
По Южному тракту мы долетели до Боулесина, объехали город и свернули на север. Эта, с позволения сказать, дорога была намного уже нового тракта, а повозок и дилижансов по ней ехало немало. Когда-нибудь местные власти поймут, что магтехника не стоит на месте, и здесь нужен настоящий широкий тракт. Но сейчас даже на мобиле не разогнаться. Мы то трюхали вслед за селянскими повозками, пропуская встречные обозы, то притормаживали, одним колесом съезжая на обочину, чтобы разъехаться с таким же широким дом-мобилем.
Я повернула рычаги, снова сбавляя скорость перед группой всадников. Был бы здесь тракт, мы бы часа за четыре долетели до поворота к артефакторам. А с нынешней скоростью нам еще и ночевать по дороге придется.
Обсудив на ходу планы, компания решила остановиться в городке по пути. Оглядев друзей я решила, что мы достаточно неузнаваемы, чтобы в кои-то веки снять комнаты в приличной и недешевой таверне. Мы с Секирд и Хитрой поселились вместе. После избавления от чужака лисица предпочитала спать в обороте — соскучилась по ипостаси. Кровати заняли мы с эльфо-орчанкой. Бейлир и Лавронсо сняли вторую комнату. Дварфо ворчало, что ему не пристало ночевать вместе с мужчиной, но я проигнорировала все намеки. Мы с девочками твердо были намерены выпить отваров вечером в одних ночных сорочках и обсудить мужской пол. Секирд явно собиралась задать какие-то женские вопросы, Хитра предвкушала возможность узнать то, о чем юной княжне никто не рассказывал, и поступаться этим веселым времяпревропождением ради неопределившегося дварфо никто не стал.
Отмокнув в настоящей ванной, мокрые и довольные мы пили чай с булочками и болтали. Я поняла, что недооценивала самоотверженность наших преподавательниц в "Шиповнике". Давать наставления юным девицам — это такая огромная ответственность, что я бы от нее с радостью отказалась, но две пары глаз смотрели на меня с ожиданием, и отступать было некуда. Хоть Секирд и ненамного моложе меня, но ее опыт не дал ей ничего, кроме отвращения к своему облику, а в некоторых вопросах она была даже хуже осведомлена, чем Хитра. Ту хоть не успели напичкать "мудростями", которыми несчастливые дамы любят поучать молодежь с высоты своих неудач.
Хитра еще только примерялась ко взрослой жизни, и я старалась убедить ее отложить главу "Мужчины: заведение и обращение" на несколько лет. Уловив огонек недоверия в ее глазах, я спросила:
— Хитра, ты хочешь, чтоб твое будущее зависело от мужчины?
— Нет! — вскинулась бывшая княжна.
Я удовлетворенно кивнула.
— Тогда мой тебе совет: устройся для начала, встань твердо на ноги, и тогда мужчина не сможет уронить тебя в грязь.
— Я даже не знаю, чем я могу заработать на жизнь. Не в подавальщицы же идти.
— Ни в коем случае! — хором крикнули мы с Секирд.
— Меня учили многому и… ничему, — княжна уткнулась носом в колени. — Жене князя нужно услаждать его взор и… — он скривилась, — и не только, но даже об этом толком не говорили! Князь решает, кто из жен занимается приемами, кто — нанимает учителей, гувернанток и нянь, и следит, чтоб дети были здоровы, правильно одеты и обучены. Кто присматривает за экономкой и слугами, кто за кухней и поварами… А если дела для тебя не найдет, будешь сидеть целыми днями в Женской башне, гобелен ткать, вышивать и строить козни другим женам. Бр-р-р. Как хорошо, что я убежала! Была б моя воля, я бы вообще не росла в Княжеском дворе! Я бы выбрала селение. Я травы люблю, когда деревья цветут, люблю, я к яблоне каждый день бегала, смотрела, как яблоки растут!
Я задумалась. В посещениях книжных лавок я не обращала внимания на те разделы, где стояли книги по домоводству. Дома у меня давно не было, а хозяйство ограничивалось стиркой вещей и готовкой на нагревательном артефакте или на костре, и возиться с деликатесами никогда не было возможности. Но кажется, книги для садоводов там продавались. Не всем повезло перенять науку от родителей, а в городах, особенно небольших, бывало, что мать семейства разбивала цветник или устраивала маленький сад.
— Завтра с утра поищем книжную лавку. Здесь должны быть книги для тех, кто хочет растить сады.
Хитра захлопала в ладоши, а когда успокоилась, спросила:
— Но все-таки, как понять, парень серьезно ко мне или так?
О-ох…