Девушки доверили мне выбор развлечений, и за два дня мы выполнили все задуманное. Секирд впервые была в музее, и выглядела изумленной и оглушенной новым, неизведанным миром. Я купила ей книгу про основы искусств. Хитре, напротив, искусства преподавали как благовоспитанной девице из княжеской семьи, но музеи и картинные галереи оборотней довольно однобоки, и Хитре многое было в новинку, хотя смотрела она на картины и статуи более понимающим взглядом, чем подруга. В книжной лавке при музее она выбрала альбом “Сцены охоты в современном искусстве”.
Я позволила воспоминаниям течь сквозь меня, как вода тихой речушки в оглаженном солнцем лесу. Порой мне чудилось, что юная пара, Аларик и Лори, идут со мной рядом. Я смотрела на них, таких счастливых, у статуи духа весеннего дождя, где Аларик тихо произнес Лори на ухо: “она так похожа на тебя”, и Лори смущенно покраснела — дух обладал формами юной девушки, прикрытыми искусно выполненной тонкой накидкой. Верней, ничем не прикрытыми, лишь кое-где резец скульптора обозначил складки на белом мраморе. Через две недели в лесном домике Аларик скользил губами по розовеющей коже, будто повторяя узор мраморных изгибов, и шептал “невероятно похожа”.
Влюбленные стояли перед картиной, где сердитый океан, казалось, был готов захлестнуть золотистые завитки рамы, и кораблик на гребне волны отчаянно боролся с разгневанными духами бури. Аларик будто невзначай провел пальцами по ладони Лори, и как ни в чем не бывало принялся рассуждать о приемах, которыми художник передавал прозрачность изумрудной воды и контраст с кружевами белой пены.
Из музея я вышла вслед за подругами, будто меня вынесло той самой волной, осторожно опустило на берег и отпустило.
Девушки о чем-то догадались, верней, догадалась Секирд — когда Хитра заговорила о набережной, полуорчанка отвлекла ее, а потом что-то зашептала на ухо. Я сделала вид, что ничего не заметила. В моменты моей задумчивости подруги старались меня не трогать.
Назавтра я шла по парку и будто слышала шелест закрывающихся страниц. Мы выходим с аллеи к фонтану, в нашу сторону дует ветер, и долетают радужные брызги… Шорх… Дети катаются на карусели, и Аларик с намеком слегка сжимает мои пальцы… Шорх… Карусель для взрослых, у меня едва не слетает шляпка, Аларик успевает придержать ее и невзначай роняет руку мне на талию… Шорх… Трио музыкантов наигрывает простенькую мелодию, и хоть флейтист очень старается, я знаю — Аларик играет намного лучше… шорх…
Я отпустила Хитру с Секирд покататься, села на скамейку и подняла лицо к шелестящей, словно исписанные страницы, листве. Шорх… шорх… шорх…
К вечеру я устала так, будто год за годом шла прочь от этого города, не останавливаясь ни на минуту, не оглядываясь, опасаясь, что стоит обернуться, как окажется, что я бреду по тем же улицам, тому же парку, той же галерее.
Заказав кувшин отвара для лучшего сна, я отправилась в кровать пораньше, оставив девушек листать альбомы и шушукаться за десертами.
* * *
Утром мы не стали долго разлеживаться. Быстро собрались, забежали в кафе позавтракать и наняли кэбрио, сложив на свободное сиденье свертки с покупками. Щедро заплатив, я попросила подождать нас у хозяйственной лавки. Секирд осталась ждать — хоть она и производила впечатление совсем молоденькой орчанки, но клычки и суровый взгляд отбивали охоту у любителей легкой наживы.
Долго мы не задерживались, вернулись с набором посуды на шесть персон и кухонной утварью. Хитра настояла взять фарфор, по стенкам которого вились буколические узоры с травками, цветами, бабочками и, главное, стрекозами. Рассмеявшись, я согласилась. К набору давали корзину для пикника, куда чашки, тарелки и плошки укладывались в отдельные ячейки. Для тряского мобиля — лучше не бывает.
— Шесть персон, а нас пятеро, — задумчиво проговорила Хитра. — Не появится ли у нас шестое существо в команде?
— Нам его на ночь класть негде, — мрачно отозвалась Секирд.
— Как-нибудь устроится, — махнула рукой девочка.
Да, жажда новых впечатлений в этом возрасте — жуткое дело. Нет, шестого существа нам не нужно. Надеюсь, Стрекоза готова, все в сборе, и можно выезжать. По южному тракту, прямому, широкому, покрытому отличной серой массой многослойного слежавшегося гравия, до Иркатуна всего два дня — если, конечно, меня не будут гнать из-за рычагов. А там до порта рукой подать.
Мы еще заехали за снедью и, наконец, добрались до мастерских, где увидели серую, совсем непохожую на себя Стрекозу.
Я оставила девушек раскладывать и развешивать покупки, осмотрела новую омовейную — над ней хорошо поработали, превратив в обитую медью комнату с поливным раструбом, и расплатилась с механиками. Поливной раструб они назвали душем, значит, комната теперь — душевая.
Ни Бейлира, ни Лавронсо еще не было. Дварфы попросили меня перегнать мобиль на другую сторону луга, который простирался за мастерской. Там, у рощицы, есть удобное место для стоянки. Площадка у ворот мастерской небольшая, скоро другие клиенты приедут. Я выполнила просьбу и разрешила Хитре побегать вокруг в ипостаси. Секирд переоделась в простые рубаху и штаны, чтоб поваляться на траве среди лугового разноцветья.
Сама я устроилась полулежа на подушках и задремала, пока меня не разбудил звучный голос Бейлира:
— Подъем, подруга, мы клиента нашли.
— А? Где, кого?
Я с трудом разлепила глаза и уставилась на радостного эльфа.
— Рассказывай, что за клиент, как нашли, уверены ли, что не ловушка.
— Строго говоря, он не сам по себе клиент, он наемник, но понял, что в одиночку с заданием не справится. Вышел на нас через трактирщика в "Больших делах".
Я кивнула. Трактир был известен среди порученцев тем, что одни искали, другие находили, и лишних вопросов никто не задавал.
— Он предложил разделить гонорар на всех? Негусто получится.
— По его словам, денег ему дадут, сколько нужно. Но главное… Гарни, вчера похитили ребенка, девочку пяти лет.
Я медленно поставила кружку на стол.
— Продолжай.
— Ее отец какая-то владетельная шишка. Мать девочки погибла год назад. У отца с родней жены были отношения не очень хорошие, а после ее гибели на него пытались давить.
— Может, не зря? Может, руку к ее смерти приложил?
— Лавронсо припомнило этот случай, оно как раз было в Боулесине. Среди улицы взбесилась лошадь, опрокинулись телеги, бочки, несколько прохожих подавило — слишком сложно для убийства, слишком много свидетелей вокруг, пара стражей на посту стояла. Если было бы неслучайно, кто-то бы заметил.
— Хорошо. Дальше. Родня и похитила?
— Скорее всего. У них стародавние идеи на счет браков для укрепления семейных связей, и наемник подозревает, что семья матери решила убить одной стрелой двух зайцев — воспитать девочку как невесту для нужного человека и держать как заложницу для управления отцом.
— Почему отец не обратился к стражам?
— Он обратился, но сдуру ляпнул, что подозревает родню, а старший брат его тестя из высшей аристократии. — Бейлир скривился, поскольку к человеческим титулам относился с легким презрением. — Для дел такого рода нужен королевский отдел из столицы, а пока туда, пока обратно, девочку запрячут так, что не найти, следы подчистят и сделают вид, что ничего не знают. Дознаватели, дай боги, через неделю-две займутся, а наемник идет по горячим следам. Всегда кто-то что-то видел и пока еще помнит. По его сведениям, девочку повезли в направлении Иркатуна.
— Понятно. Девочку нужно вернуть, спору нет, но его родня не остановится.
— В этом и стоит вторая часть задачи: найти, как их остановить.
— Можем ли мы поговорить с отцом? Как его имя? И как зовут наемника?
— Наемник — Дерик, человек с примесью орков или гоблинов, или всех сразу. Про отца девочки пока ничего не говорит. Сама понимаешь, дело для него рискованное. Но Дерик сказал, что у него есть все нужные сведения. Если возьмемся, на все вопросы ответит.
— Беремся, конечно, если все дело обстоит так, как он сказал. Но если соврал…
Бейлир кивнул:
— Я ему объясню, что врать опасно не только для жизни. Они с Лавронсо придут через полчаса.
— Хорошо, подождем. Притащи, пожалуйста, пару бревен. Сядем, поговорим снаружи.
Если это настоящий наниматель, то мне нужно показаться полным сил опытным наемником. Если ловушка, то лучше бы сохранить инкогнито под личиной сушеной старой девы. Но засушенные старые девы в глухих платьях не командуют отрядами порученцев, так что, моя маска все равно даст трещину. Вздохнув, я смыла камуфляж из морщин и мешков под глазами, переоделась в свой обычный наряд — и будто вернулась в саму себя, порученца Гарниетту, то есть, теперь Цинтию, которая готова к приключениям, а прошлое… оставила в прошлом.