Проснулась я от того, что дварфо трясло меня за плечо. Лавронсо сделало мне знак выйти. Лежанка эльфа была пуста — он ночью пошел к особняку и должен был переночевать в перелеске, закончив с сюрпризами.
Светлеющее небо предвещало скорый восход. Не позже, чем через четверть часа нам всем вставать, но Лавронсо решило поговорить со мной наедине. Чего хочет от меня этот сводник?
— Донно Лавронсо, мы ведь уже все выяснили. Лучше бы вы поговорили с Алариком, чтобы не лез сегодня меня защищать, а дал сделать мою часть работы.
— О чем я с ним говорил, тебе знать не надо. Ты вот о чем подумай. Говоришь, разными вы стали? Когда вы слюбились, ты была после своего "Шиповника", а он где учился?
— В гимназиуме для сыновей аристократов. Там и науки, и начала военного дела, мечу и кинжалу тоже учат. Но все же у меня опыта больше, поэтому если он начнет меня к себе за спину задвигать…
— Тьфу ты. Не о том я. Ты после того, как от него сбежала, на охранницу училась, руки и ноги приставалам ломала, потом полуэльф тебя, небось, тренировал. Так? — Я кивнула. — И дальше учила жизнь. А у него гимназиум в юности, и все, после он разве что с такими же лордами до первой крови по молодости махался, а теперь и этого нет, только земли объезжает, жалобы разбирает, торговля, селянские дела… Не поняла?
Я пожала плечами, все еще не понимая, к чему ведет Лавронсо. Аларику понадобилась наша помощь не только потому, что в одиночку не справится. Совершенно очевидно, что у Аларика нет такого опыта стычек, выслеживания и охраны, как у меня. Скорее всего, он берет уроки фехтования, как всякий аристократ, чтоб не терять форму, но это всего-лишь уроки. "Наемник Дерик" пришел к нашей команде вовсе не ради моих красивых глаз, а скорее, вопреки.
— Значит, не поняла, — жестко сказало Лавронсо. — Твой барон встал с мягкого кресла и рванулся спасать дочь, хоть и не смыслит ничего в таком деле! А наняв нас, не засел в городе, принимая донесения, а идет своей шкурой рисковать! Если барона опознают, его убьют и похоронят как неизвестного наемника в безымянной могиле. Когда барон Боулес исчезнет, опекуном его детей станет кто?
— О… Отец Мирианы. И все баронство к их услугам.
— Он знает об этом. Помнишь, он говорил, что Меркаты мстительны, хотел высказать еще какое-то соображение и осекся? — кивнуло дварфо. — Он сильно рискует, но все равно рвется сам, потому что это его дочь. И потому что трое — больше, чем двое. И потому что отсиживаться за твоей спиной он не станет. Поняла хоть что-нибудь про своего мужика, неразумная?
Я, и правда, не задумывалась, чего все это стоило Аларику, что он чувствует… Я понимала, что он переживает за дочь. Я считала, что его потянуло ко мне, как к напоминанию о давних счастливых днях… Но я не осознавала, чем он рискует, и почему рискует.
Но что это меняет? Ничего!
— Спасибо за разговор, донно Лавронсо. Пора поднимать остальных.
Дварфо глянуло на меня, но ничего не сказало. Мы вернулись к Стрекозе.
Нет, я ничего не буду менять. Аларик слишком хороший человек для женщины, которой снятся бандитские ножи.
Остальные быстро встали, мы свернули стоянку, не особенно заботясь о том, чтобы прикрыть следы. Если все будет хорошо, через несколько часов мы будем далеко.
Проехав стороной мимо селений мы встали за лесом, совсем рядом с особняком Меркатов. Я собрала команду.
— Давайте повторим все еще раз. Секирд?
— Подъезжаю с вами на повозке к черному ходу. Стучусь с корзиной капусты. Укладываю спать всех, кто находится около двери. Кричу журавлем. Впускаю вас с Дериком внутрь и стреляю вверх дротиком с лентами. Остаюсь охранять выход. Если вдруг что не так, скидываю с повозки сено и поджигаю.
Составляя план, я долго обдумывала первый шаг и в конце концов признала — только безобидного орочьего подростка подпустят достаточно близко. Аларик-Дерик как взрослый мужчина “диких кровей” вызывает опаску. Кроме того его могут узнать в лицо. Я пойду на дело в штанах, и женщина в таком виде настораживает даже больше полугоблина. Так что идти первой придется Секирд.
— Дерик?
— Подъезжаю с Секирд и с тобой вместе к черному ходу, ждем ее знака. Если кто-то еще останется на ногах, укладываем их спать. Входим внутрь, поднимаемся на второй этаж, ищем детскую. Всех, кто встречается на пути, усыпляем зельем или дротиками из миниарбалетов. В крайнем случае, вырубаем вручную. Забираем Фелисию, возвращаемся к выходу.
— Ты помнишь, что в детскую я вхожу первая? Гувернантка не должна видеть тебя в лицо.
— Помню, — кивнул Аларик. — Сажаем Фелисию в повозку, грузим туда же слугу, а лучше охранника, и вместе с Секирд гоним через лесок к Стрекозе.
— Меня не ждете, я побегу напрямик через лес, чтоб встретить вас в Стрекозе. — Я поймала взгляд Аларика. — Дерик! Мы договаривались, что мои приказы не обсуждаются, и так все на волоске висит! — Я обвела команду взглядом. — Друзья, я выверяла этот план до минуты, а кое-где и до секунды. Это единственный способ закрыть все долги и решить все вопросы. Я доберусь до Стрекозы, обещаю, иначе кто же мобиль поведет?
Аларик нехотя кивнул.
— Бейлир ночью подложил к ограде мешки с сюрпризами. Он занял место на холме. Когда увидит стрелу с лентами, устроит фейерверк у северо-западного угла и всадит по стреле в ноги охранников. Если повезет, еще и дуо-мобиль подстрелит. Когда мы управимся, Бейлир как раз должен добраться до Стрекозы. Лавронсо?
— Жду вас с лошадьми в перелеске за рекой, — проворчало Лавронсо, недовольное своей ролью. Но что поделать, оно слишком неуклюже и приметно для роли лазутчика. А с лошадьми и правда кто-то должен ждать.
— Хитра?
— Я сижу внутри мобиля. Если вдруг подойдут чужие, я включу пищалку в контуре. Когда подъедет повозка, я обернусь в зверя, чтоб успокоить Фелисию.
Бывшая княжна пыталась изобразить недовольство, но было видно, что она не против оставаться в тылу. И правильно. Не ее это занятие — по бандитским засадам бегать. Пусть хоть эта девочка убережется.
* * *
Секирд ушла с мешком капусты, и сейчас самый страшный в моем плане момент — мы с Алариком остались вдвоем.
— Лори, — начал он, и я хотела его остановить, но он покачал головой. — Я понимаю все, что ты можешь сказать. Но я хочу, чтобы и ты знала: я люблю тебя такую, какая ты есть. Просто знай об этом.
Я хотела ответить, что он ни демона не знает, какая я есть, но не успела. Раздалось курлыканье Секирд, мы слезли с повозки и вошли во двор.
Усыплять никого не пришлось — Секирд выстрелила дротиками в двоих охранников снаружи, а внутри ткнула в слугу и в кухарку. Теперь она наставила арбалет с приметной стрелой в небо. Кивнув ей, мы вбежали в кухню.
Снаружи грохнуло. Где-то в доме закричали, но далеко от нас. Если кто-то и есть в этой части дома, отвлечется на шум в другой стороне. Мы прошли через кухню и быстро поднялись вверх по черной лестнице.
Коридор был пуст, и за третьей дверью я обнаружила едва проснувшуюся девочку в кроватке и сонно хлопающую глазами женщину, в которую с удовольствием всадила дротик. Махнула Аларику, он подхватил Фелисию и вышел.
Расставив руки, в одной из которых поблескивал клинок, на нашем пути стоял охранник.
— Дерик, я его задерживаю, ты уходишь. Это приказ! — шикнула я, когда он дернулся, чтоб что-то сказать.
Сделав ложный выпад, я отвлекла охранника, и Аларик смог пробежать к черной двери. Противник кинул взгляд на “наемника” с девочкой, но я показалась ему более интересной целью.
Еще бы — передо мной стоял лысый бандит, представлявшийся стражем. За прошедшие недели он оброс коротким ёжиком и заметной щетиной, но я все равно его узнала, как и он меня.
Бандит широко улыбнулся. Я тоже. Мы оба знали, что не отпустим противника живым. Он меня — потому что я дважды увела у него из-под носа артефакт, я его — потому что уверена, что и до оникс-мобиля за ним гора трупов.
— Добегалась, курица.
Конечно, нельзя же женщину просто так убить, ей для начала нужно объяснить ее место. Некоторых жизнь ничему не учит.
— Знаешь, в чем твоя ошибка?
— Давай, дура, покудахчи, — осклабился бандит.
— Ты, как и многие другие, считаешь…
Я вытащила нож из его бока. Бандит все еще попытался меня схватить, но лишь мазнул перепачканными в его же крови руками. Вторым ударом я всадила нож в сердце. Лысый бандит, как и многие другие, считал, что противник непременно договорит фразу до конца, прежде чем нападать.
Слетев вниз по черной лестнице я проскочила мимо Аларика и Секирд, которые грузили в повозку бессознательного охранника, поймала облегченную улыбку мужчины и припустила по лесу. Мне нужно встретить их в мобиле, чтобы сыграть последний акт нашей пьесы.
Бейлир встречал меня у Стрекозы, подготовив лук на случай неожиданностей. Хитра открыла дверь, и я вскочила внутрь.
Пробежка по жаре и пыли не прошла даром, поэтому я сразу влетела в душевую. Плеснув в лицо два пригорошни воды, я протерлась полотенцем, оставляя на нем разводы пота и грязи, и, глянув на себя в зеркало на двери, едва не отпрыгнула в ужасе. Но снаружи раздались голоса — подъехала повозка — и времени у меня не осталось.
Эльф взял перепуганную девочку из рук "наемника" и унес внутрь мобиля, где Фелисию уже ждала милая пушистая лисичка. Секирд вскочила в двери за ними. Устроившись рядом с Фелисией, она обняла девочку и погладила зверька, подавая пример. Скоро ребенок забудет горести, примется чесать рыжий хвостик и трепать бархатные ушки.
Меркатовский охранник, которому Секирд по дороге сунула под нос тряпку с резким запахом, уже проморгался, пришел в себя и таращил глаза на происходящее. Между "наемником" и Бейлиром разгорался спор.
— Этот нам на что? Мы тебе за девчонку платили.
— Ты же сам сказал, что хорошо бы гадов наказать. Вот, наказывайте! — "полугоблин" ткнул пальцем в позеленевшего от ужаса пленника.
— Тьфу ты, — сплюнул Бейлир. — Куда его? Гарниетта!
Я высунулась, чтобы поставить точку в этой пьесе. По лицу связанного охранника я поняла, что объявления о нашей поимке он помнит, и сложил одно с другим.
— Да прирежь, и дело с концом.
Бейлир кинул звенящий мешочек "полугоблину", тот поймал его и принялся распрягать коня.
Напарник задумчиво смотрел на пленника. Я с удовлетворением услышала звук, порожденный страхом. Бейлир улыбнулся изысканной эльфийской улыбкой и захлопнул дверь мобиля, оставив обмирающего от ужаса связанного негодяя в повозке. Теперь тот доложит погоне, что Гарниетта Раеналд и эльф, которых разыскивает Корона, увезли девочку в сером дом-мобиле. Его самого спасло только то, что эльфы — не головорезы, а Гарниетта Раенальд ручки марать не захотела. Уверена, что Меркаты пошлют гонца к стражам — известные преступники похитили ребенка!
Мы тронулись. Через четверть часа пролетели мост, и эльф, высунувшись из заднего окна, всадил горящие стрелы в мешки со смолой и кристал-артефактами. Два взрыва оповестили нас, что моста больше нет. Двух соседних тоже нет, их эльфийско-дварфско-оркская троица уничтожила еще ночью. Я мысленно попросила прощения у селян за неудобства, но наше дело слишком важное. Морковка с картошкой подождут, а существа при надобности и на лодке переправятся. Для мобилей придется наводить хотя бы временный мост, и это задержит преследователей на пару часов, а может, и больше.
Бейлир присел рядом со мной:
— Мне удалось всадить в колесо одного из мобилей горючую стрелу. — Я удовлетворенно кивнула. Если по нашим следам поедет только один мобиль, тем больше шансов, что он увяжется за Стрекозой. Сгоряча я резво повернула рычаг, но напарник напомнил: — Сильно не разгоняйся, Лавронсо где-то здесь ждет.
Бейлир глянул на меня, будто хотел что-то еще сказать, но я кинула на него предупреждающий взгляд, и он ушел назад.
Дорога вильнула, и я притормозила. Лавронсо вынырнуло из подлеска, подбежало к Стрекозе, открыло панель у магротора и вытащило оттуда какую-то железяку. Не знаю, что вчера подготовило Лавронсо, но оно обещало, что мобиль будет выть как раненый мракинавр, и греметь, как воз пустых бочек, привлекая внимание.
Бейлир распахнул дверь, передал Фелисию Лавронсо и снова глянул на меня. Я подбадривающе кивнула. Он помог спуститься вниз Секирд с лисицей на руках, и спрыгнул за ней сам. Хлопнула дверь. Всё. Лавронсо увел компанию к лошадям, и вскоре цепочка всадников двинется в лес по еле заметной тропинке. Аларик сейчас едет к месту встречи с остальными. А я погнала Стрекозу вперед.
Я двигала рычагами, выворачивая на тракт, и теперь неслась по дороге, объезжая телеги, возки и редкие дилижансы. Некий карет-мобиль попытался меня обогнать, но вскоре отстал — стараниями Лавронсо и Лигатрика Стрекоза, ехала намного быстрее, чем можно ожидать от дом-мобиля.
Едва освободилась одна рука, как я достала флягу и сделала несколько глотков того, что Бейлир назвал демонской смесью. Зелье наполняло бодростью вперемешку со злостью, выжигая хандру и печаль. Не время для этих чувств, не время. Для них никогда не время. Но через два, может, три дня, я залягу где-нибудь в третьесортной таверне и снова буду задыхаться от режущей меня внутри ржавой пилы. На этот раз зубьев у нее будет намного больше.
У меня снова не было времени попрощаться с Алариком, я даже не могла посмотреть на него в последний раз. Лавронсо, Секирд, Фырхитра — они еще не знают, что мы больше не увидимся. Бейлир… Бейлир, конечно, попробует меня отыскать, но не найдет.
* * *
Отъехав достаточно далеко, я стала сбавлять ход у городков и селений, мимо которых шел тракт. Пусть Стрекозу запомнят и доложат преследователям.
Через три часа, придерживая коленом главный рычаг, я оставила мобиль катиться под уклон и быстро поменяла почти пустые кристаллы на полные. Можно лететь дальше.
Тракт здесь сравнительно новый, потому прямее и шире, чем в иных местах, и если заворачивался, то огибал совсем непроходимые чащобы и болота. Преследователи на дуо-мобиле не смогут сократить путь через поля или тропинки в редколесье. Сбавив скорость, я проехала через несколько крупных сел, объехала по краю городок, и когда солнце стояло в зените, загнала Стрекозу в неглубокий овраг. Облаченное в мою рубаху и в любимые юбку-брюки тело некоей женщины средних лет заняло кресло водителя. Мужской труп в сюртуке Бейлира устроился рядом, на втором сидении. Эльф оставил лук и стрелы — на деньги от дела он купит новые. А вот мандолину забрал — моего спутника помнили как боевика, а не как барда.
Я быстро сменила одежду. Теперь я не то селянка, не то горожанка из бедных кварталов, не то селянская женщина, ушедшая на промысел в город. Грубая нижняя рубаха, чиненое потертое платье, чепец. Я глянула на себя в зеркало напоследок. Волнения дали о себе знать, и теперь, с напряженным лицом и поджатыми губами, расстроенная прощанием со Стрекозой — теперь меньше, чем на сорок лет, я не выглядела.
Очень хотелось снять со Стрекозы какую-нибудь деталь, хоть гайку, хоть набалдашник с рычага, но если меня будут обыскивать, это может навести на ненужные вопросы. Любую другую вещь я смогу объяснить, но не магтехническую деталь.
Я приготовила холщовый мешок, в котором селяне привозят на продажу муку. Одежды набралось прилично. Кроме белья там лежали два платья "сушеной старой девы", несколько пар чулок разной толщины, платок на осень, теплая пелерина и полусапожки. Рядом я примостила коробку с женскими штучками и томик гравюр Дорэра. Последний я не стала ни продавать, ни оставлять в огне. Будто якорь, он цеплял меня за мысль о жизни, где будет место для книжного шкафа.
Книжный шкаф — это значит, не нужно решать, поставить второй стул или кровать пошире. Места хватит и для того, и для другого, и для книжного шкафа. Книжный шкаф — это значит, что я не переезжаю с места на место каждый месяц и даже каждый год. Я могу собирать книги, не опасаясь, что их придется бросать, продавать или пристраивать перевязанную бечевой стопку в дилижанс под ворчание других пассажиров. Книжный шкаф — это значит, что у меня достаточно гольденов не только на новую пару обуви взамен износившейся, но и на радости жизни. Например, на книги, хорошие книги, красивые книги, которые дешевыми не бывают.
Я провела кончиками пальцев по обложке, засунула альбом поглубже в мешок и перевязала горловину.
Передняя часть Стрекозы занялась так, будто только этого и ждала. Я надеялась, что огонь не доберется до полок у задней стенки, где я пристроила лук Бейлира и шляпку, в которой меня нарисовали на объявлении о награде. Шляпная булавка с навершием-брошью должна уцелеть в огне. Ее и правда изобразили точь-в-точь как на самом деле. Да, намек получился слишком грубым, но тем, кто "нас" найдет, тонкости ни к чему. "Мозг" этой компании сюда не доедет, а "мускулам" достаточно. Стражи наверняка ухватятся за идею нарисовать себе победу над страшными преступниками.
Хлебнув еще "демонского зелья” я загнала все чувства, кроме злости, внутрь, закинула мешок на спину и зашагала прочь.
Бейлир должен быть при Аларике. Они оставят Лавронсо продавать коней и пересядут на дилижанс в столицу: эльфийская дама, небогато одетый горожанин с примесью гоблинских кровей и его кроха сын. Лавронсо долго корпел над котелком с зельем и уверил нас, что его варево безопасно для ребенка, хоть и не такое стойкое, как то, которым Аларик менял цвет кожи себе. Но им много и не нужно, пары дней хватит, чтоб затеряться. Вторая бутылка вернет родной цвет и барону, и Фелисии, и в эльфийское посольство они придут самими собой. Останется только подобрать у эльфов что-то, достойное королевской аудиенции.
Остальная компания поедет на дилижансе в другую сторону, доберется до портового города и станет ждать нас в гостинице. Через несколько дней туда придет письмо на имя Лавронсо. Надеюсь, ни дварфо, ни Секирд, ни Хитра не будут держать на нас зла за такое прощание и с легким сердцем отправятся на Померанцевые острова.