Проснулась я от рычания, но не того, которое издает рассерженный человек, а с отчетливыми звериными нотками. Открыв глаза я увидела Фырхитру, которая уперев кулачки в бока, загораживала меня от Бейлира.
— Пусть поспит! Это ты прохлаждался, а она полночи сюда гнала!
— Не расскажешь, почему вдруг? Нет? Я засыпал в мобиле, который тихо-мирно ехал к большому тракту, а проснулся в заднице лесного тролля с двумя вооруженными аборигенами под дверью!
— Они не аборигены, — пробормотала я, пытаясь проснуться. — Они тоже здесь прячутся.
— Тоже! — взвыл эльф. — Не разъяснишь, куда мы сорвались среди ночи, а, главное, почему?
— Куда — в глушь, чтоб не нашли. Почему… Это долгая история. В общем, задание и правда оказалось с душком, только я уверена, Фасталк и сам об этом не знал.
Я пошла в омовейную, оставив эльфа продыхиваться аки дракон перед боем (сама не видела, рассказывал путешественник после двух кружек крепкого эля, и верили ему мало, поскольку само существование драконов в наши дни под большим вопросом).
Освежившись и переодевшись я уступила закуток с водой сначала Фырхитре, потом эльфу, собрала несколько бутербродов и накрыла на стол. Нагревательный артефакт кипятил воду, и наша небольшая компания расселась вокруг.
Я вкратце пересказала положение дел, проговорив то, что не стала ночью добавлять к лисичкиным страхам — исполнителей подобных поручений в живых не оставляют, несмотря на все предосторожности, принятые в гильдии. Под каким-нибудь предлогом Фырхитру увели бы от дороги, и вскоре в ближайшем овраге загорелся бы неисправный дом-мобиль, похоронивший внутри двух несчастливых путешественников. Я уверена, что прежде чем поджигать "Стрекозу", нам перерезали бы горло — не из милосердия, а чтоб наверняка. Судьба самой княжны могла оказаться какой угодно: от подопытного образца в лаборатории алхимиков секретного отдела до производительницы потомства с кровью альф.
Теперь, при свете дня, когда у лисички прошел первый страх, я изложила всё кратко, жестко и откровенно, чтоб у Фырхитры не появилось мысли еще что-то скрывать.
Ребенок захлюпал носом и тут же получил в руки кружку успокоительного отвара.
Бейлир тихо кипел.
— Значит, так, — поспешила я подвести итог. — Мы живы, мы спрятались, никто не знает, где мы пересекли границу, никто не знает, что мы ее вообще пересекли, никто не видел нас с княжной. Кстати, о том, что ты княжна, можешь забыть.
Та лишь пожала плечами — мол, больно надо.
— Переодевайся назад в мальчишку. За человеческого парня лет тринадцати вполне сойдешь.
Бейлир отмер, обрел дар нецензурной речи, и я едва успела зажать ему рот, чтоб не оскорблял слух хоть и наворотившей дел, но все-таки юной девицы.
— Слушай, — примирительно сказала я. — Если бы Фырхитра не подала этому посольскому таракану прекрасную идею с побегом в лапы наших тайных служб, ее бы прирезали уже на следующий день, обставив как месть второй или четвертой жены.
Фырхитра охнула, Бейлир махнул мне рукой, мол, все, поздно уже пить настойки, когда уши отвалились.
— Гарни, ты понимаешь, что нас станут искать? Каждый стражник королевства получит приказ задержать дом-мобиль с человечкой и эльфом.
Я напрягла память.
— Я не говорила Фасталку, что мой напарник — эльф.
— Думаешь, не найдут через таверну?
— В таверне никто не знал, что мы — это мы. Имен я не называла, мобиля они не видели. Но через гильдию… да, рано или поздно узнают. Демоны… И с поручениями через гильдию придется распрощаться. Так… "Стрекозу" перекрасим. А сами…
Я присмотрелась к Бейлиру, прикинула — да, должно получиться, но на всякий случай отсела подальше.
— Как одеваются эльфийки-боевички?
Услышав вопль Бейлира, который пробился даже сквозь встроенные в стены чары, "аборигены" не выдержали и забарабанили в дверь:
— Эй, что у вас там происходит? Вы не поубивайте друг друга, мы ради ваших трупов лопатами махать не собираемся.
— Сейчас выйдем, — ответила я. — У нас совещание.
— А… хе-хе, — ответил дварф и отошел.
Мы доели. Я не уследила, как Бейлир налил себе успокоительный отвар, который я заваривала для Фырхитры, но, может быть, и к лучшему. На эльфов травки хорошо действуют. Вот и сейчас он задумчиво смотрел в окно, его лицо разгладилось, и будто даже уши вытянулись вверх. Мне давно казалось, что в боевом настроении кончики смотрят чуть в стороны.
— Что более порадует менестреля, чем драма с нуждой в перевоплощении? Мои бесчисленные таланты еще не раскрылись в умениях принять чужую личину и насладиться новыми, неизведанными ощущениями.
Запомним на будущее: успокоительный отвар на лету превращает боевика в барда. Чудесно. То, что надо.
Мои платья были Бейлиру до середины голени. Повседневному, которое поуже, обрезали подол и рукав по локоть. По словам Бейлира, похожие туники надевают эльфийки, когда хотят сохранить свободу движений. Под низ он поддел собственную рубаху и самые узкие штаны, подпоясался ремнем и в целом стал выглядеть вполне неплохо. Борода и усы у эльфов не росли, кадык выделялся мало. Достав коробку с гримом и прибавив мои краски для лица Бейлир занялся живописью у зеркала, и скоро овал стал выглядеть чуть уже и чуть нежнее, а глаза чуть ярче. Я вытащила тонкий весенний шарфик, и Бейлир накинул его, спустив концы на спину, чтоб прикрыть горло. Опробовав голос в более высоком тембре, он посмотрел на нас с Фырхитрой и остался доволен. Мы весьма польстили ему ошарашенным видом, причем ничуть не притворяясь.
С Фырхитрой обошлись еще проще. Она так и будет носить мою рубаху и штаны Бейлира, позже прикупим что-нибудь в селах. Никто не ожидает, что сирота будет выглядеть как с иголочки. Волосы Бейлир ей обрезал и придал им вполне сносную форму. Девочка стоически вытерпела надругательство над прической. Увы, пришлось признать, что ее судьба была предрешена в тот момент, когда она тявкнула на секретаря-шпиона. Если бы она рассказала нам все с самого начала, было бы легче подготовиться к пряткам в глуши — и только. Не возьми я заказ, его передали бы другим порученцам, и Фырхитру сейчас везли бы в застенки тайной службы, а некие наши коллеги догорали бы в овраге.
Кажется, Бейлир пришел к тому же выводу. Он успокоился, повертелся перед зеркалом и объявил, что готов знакомиться с нашими новыми… пока непонятно, кем.
* * *
Наши новые непонятно кто жарили хлеб на костре. Дварф был, как и положено дварфам, широкоплеч, с растительностью на лице, и насколько я могла оценить еще ночью, чуть ниже меня. Теперь на свету я видела, что на его лице не борода, а плотный пух. Может, и не дварф.
Судя по узким плечам, орк был совсем юным, и кадык еще не появился, хотя клычки уже убедительно торчали из-под нижней губы. Одет в добротные штаны и рубаху, но жилет, который так любят народы с "дикой" кровью, болтался на нем, будто снят с кого-то намного плечистей. Жилет был темно-синим — странный выбор для орка, обычно потомки степняков предпочитали землистые цвета. Но возможно, у мальчишки не было выбора. В таком возрасте без семьи — еще хорошо, что не в лохмотьях.
Оценив, с какой скоростью дварф с орком поглощают подрумянившиеся кусочки хлеба, я вернулась в мобиль за ветчиной и сыром. Дварф пробормотал благодарности и разделил еду с мальчиком. Наши шансы прийти к взаимопониманию с неожиданной компанией подлетели вверх.
— Кто первый будет рассказывать, каким ветром сюда занесло? — спросил дварф, дожевывая бутерброд.
— Мы можем положиться на волю судьбы и кинуть жребий, — предложил Бейлир. Точнее, предложила Берлиэль томным манерным голоском. — Но прежде чем вести разговоры о минулом, было бы весьма полезным представиться друг другу, дабы иметь понимание о присутствующей компании. — Он слегка склонил голову, что в эльфийском этикете означало приветствие равному. — Берлиэль из леса Серых туманов.
— Гарниетта Раеналд, человек, — представилась я, — а это Хит, мой племянник. Мы порученцы при гильдии, но последнее дело пошло несколько не так, как предполагалось.
— И вам лучше носу не казать на глаза стражам, — хохотнул дварф. Он махнул рукой в сторону сотоварища: — это Секирд, орк, только молодой еще. А я Лавронсо из дварфов, да четвертушка эльфийских кровей имеется, — он хитро обвел глазами нашу компанию, и я похолодела. Может, зря, может, нам все же повезет? Но нет, не с нашим счастьем: — Праматерь надо мной шутковать решила, от дварфского у меня только то, что снаружи.
— То есть, вы все-таки мужчина? — попыталась я оттянуть неизбежное.
Дварфы рождаются бесполыми и в сорок лет сами выбирают, кем им быть. Имя Лавронсо показывало, что дварфо еще не достигло порога определения. Это объясняло, почему настоящая борода у Лавронсо не росла, только густой пух, который готов либо заколоситься, указывая на мужескую сущность дварфа, либо исчезнуть совсем, загустившись только в бакенбардах — гордости каждой достойной дварфы. По одежде определить принадлежность дварфийского существа было невозможно: все три пола носили тот костюм, который красовался на нашем новом знакомце — туника до колен и узкие штаны, заправленные в сапоги с коротким и широким голенищем. Голос у любого дварфа или дварфы мог быть каким угодно.
— Нет, я не мужчина, и не уверено, что хочу им быть, но мне еще два года до решения, — ответило дварфо. — Так вот, внутрях у меня вполне эльфийские уменья зародились, и учил меня эльфийский лекарь взаправдашний. Лицензию лекаря мне никто, ясно дело, не выдаст. Не поверят безбородые, что дварфы живое лечить умеют. Но знанья и уменья при мне.
— Дедушка учил? — я сделала еще одну попытку увести дварфо от неприятной темы.
— Бабушка. Ты меня не сбивай. Выкладывайте свои настоящие имена. И ты говори, в кого обращаешься? — ткнул он прутиком в княжну.
Первое же утро в "подполье", и нам удалось нарваться на дварфо, которое влегкую считывает ауры.
— Бейлир, — произнес мой спутник таким голосом, что даже тем, кто видит его первый день, понятно — прикидывает, всадить стрелу или придушить.
— Может, не стоит настоящие? Давайте я буду Хитрой, — протянула бывшая княжна. — Я лисица, но теперь без клана. Этого уже достаточно, чтоб за мной погналось полкоролевства.
Дварфо покивало:
— Ладно. Так вот, я и Секирд узнали про дела ночных хозяев то, чего знать не надо бы. Такие долго не живут. Вам, думаю, так же свезло.
Мы не стали отрицать.
— Донно Лавронсо, — на всякий случай я использовала дварфийские обращение, — вы возвращаетесь в Синие горы?
— Не-а, — мотнуло головой дварфо. — Я там вроде безголосого эльфа.
Бейлир понимающе кивнул.
— И куда же вы?
— Пока не знаем, — пожало оно плечами. — Думали к югу податься, там другие ночные хозяева заведуют. Им здешние дела до Синих пиков, да и не любят они тутошних. А может, на острова махнем, все одно в южные порты надо. Вам, конечно, похуже, у стражей один приказ что тут, что там.
— Пожалуй, нам тоже стоит поехать на юг. Чем дальше от этих мест, тем лучше, — кивнула я.
По примеру новых знакомцев я нанизала хлеб на прутик и держала его над костром, поворачивая, чтоб прожарился равномерно. Простые действия помогали трудным размышлениям.
— Мобиль у вас приметный. Красить будете? — спросило Лавронсо.
— Будем.
Увы, от расцветки, которая позволяла прятать наш мобиль в перелесках, придется отказаться ради того, чтобы спрятаться самим.
Дварфо охладило пух, который гордо носило вместо бороды:
— Чутья дварфского у меня нету, но кой-чему меня учили. Я вроде ваших механиков, уменье есть, хоть и без внутряных глаз. Надо, чтоб мобиль ваш сам на себя не был похож. Инструмент у вас, небось, имеется?
Я с интересом глянула на дварфо.
— Конечно, инструмент есть, ее иногда чинить нужно, подкрутить то тут, то там.
— Ее?
— Стрекоза. Имя.
Дварфо непочтительно фыркнуло, и мне стало обидно за мой агрегат.
— Она может бока раскладывать, чтоб больше места было, — пояснила я. — Видишь два шва? Эта часть стены выдвигается, будет места еще на три локтя. Пол спрятан под днищем, стены и верх брезентовые.
— О как, — Лавронсо посмотрело на мобиль с уважением и поскребло подбородок, — два локтя, говоришь. Может, в крыльях этих для нас место найдется? Нам бы отсюда поскорей убраться.
Я уже поняла, что нам не отвертеться от попутчиков, но все же вопросительно глянула на Бейлира. Тот согласно прикрыл глаза. Хоть я и не ожидала от него отказа, но для приличия у напарника нужно было поинтересоваться. Я кивнула дварфо, и оно стукнуло молчаливого друга по плечу:
— Слыш, Секирд, поживем еще.