Эстебан крутил часы-хронометр то так, то этак, никак не решаясь влезть в их внутренности. Долорес распоряжалась прислугой (они наняли постоянную служанку), и теперь Эстебан занимался работой, постоянно слыша в доме женские голоса. Вначале это его раздражало и отвлекало, но через пару дней он привык и даже начал находить в этом определённую прелесть.
С момента, когда в Город Стражей приехала Долорес, дела Эстебана пошли в гору. Заказов от Стражей поступало много, оружейником Эстебан был прекрасным, за работу платили хорошо. Он подозревал, что интерес к его персоне объясняется всего лишь тем, что он побывал на службе у Верховного Мастера. Как бы то ни было, его драгоценная Долорес ни в чём не нуждалась, и Эс по праву гордился собой.
— Чем ты занят?
На плечи Эстебана легли нежные пальцы Долорес. От неожиданности оружейник чуть не выронил хронометр.
— Работаю, — лаконично ответил он, подхватив загадочный прибор у самого пола.
— Что это? — полюбопытствовала девушка, глядя на хронометр.
— Прибор.
Как было бы хорошо, если бы Долорес не лезла в мужские дела! Но она привыкла добиваться своего, и теперь тоже не собиралась отступать. Нехотя Эстебан рассказал ей историю этого прибора. По мере того как он говорил, глаза Долорес становились всё больше. Эстебан, видя такое внимание, оттаял, увлёкся рассказом.
— Только помни, этого нельзя никому говорить! — спохватился он под конец.
Долорес молча кивнула и осторожно взяла из рук Эстебана хронометр.
— Что же он должен показывать? — задумчиво произнесла она. — Время? Координаты? Название мира? Как странно!
— Что странно?
— Понимаешь, мы всегда считали, что наш мир — единственный…
— Неправда, — перебил Эстебан. — А как же древние пророчества насчет пришельцев из других миров? И разве мы сами не убедились в том, что существуют миры за Гранями нашего бытия?
— А ведь начали мы с того, что прибор ничего не показывает, — рассмеялась Долорес.
— Да, верно.
— А почему ты не можешь вскрыть его?
— Ну, — замялся Эстебан. — Понимаешь, боюсь, что будет как в детстве: разбираешь игрушечную тележку, а потом оказывается, что в ней есть лишние детали, а сама тележка больше не ездит.
Долорес расхохоталась:
— У мальчишек вечные проблемы! Только эта «тележка», — она подняла хронометр повыше, — и так не ездит. Так что ты ничем не повредишь ей.
— С меня потом спросят, а что я смогу ответить?
— Эс, самый худший вариант таков: ты ничего не сможешь починить. Но ведь и сейчас хронометр не работает. Что с тебя спрашивать? В любом случае, не вскрыв его, ты не разберёшься в его работе.
— А если он уже был безнадёжно испорчен, когда Фергюса переместили сюда, на Сариссу?
— Ты в любом случае ничего не теряешь, — настаивала Долорес. — Ну, хочешь, я попробую его открыть?
И она подковырнула ногтем верхнюю пластинку. Раздался лёгкий треск.
— Ой! Я, кажется, ноготь поломала!
Эстебан в волнении подскочил. Его обеспокоила вовсе не судьба сломанного ногтя. Верхняя пластинка хронометра поднялась, открыв внутренности прибора.