— Меня заботит другое, — прошелестел учитель Ходэми. — Есть информация, что Мастер Братства собрался призвать себе на помощь кого-то настолько могущественного и всесильного, что это окончательно нарушит равновесие между мирами. Оно и сейчас чересчур хрупко, но он хочет сдвинуть его, чтобы самому прорваться сквозь Грани в другие миры и измерения.
— Ничего не понял, — Фергюс недоумевал.
Саламандра молчала, потому что не следовало перебивать учителя.
— Штейнмейстеру мало Сариссы, — продолжил тот. — Он хочет завоевать многие миры, утвердить в них свой порядок, сковать эти миры незримой цепью. Для этого он сейчас удалился из резиденции.
— И кого он найдёт себе в помощь?
— Не знаю, — прошелестела дымка. — Но кто-то обязательно откликнется на его зов, и нам придётся плохо. Я-то знаю, я помню, как это было…
— Что именно было? — полюбопытствовал Фергюс.
— Как ты, Фергюс, мог догадаться, Призраки Огня не всегда жили в глубинах гор Сариссы. Мы пришли из иного мира в незапамятной древности, когда точно так же Грани между мирами были размыты в угоду чьему-то честолюбию.
В моём мире произошла катастрофа. Я плохо помню, в чём именно она заключалась, я был тогда слишком молод. Но мои родители, а также многие талантливые представители моего народа пытались восстановить утраченное равновесие.
В поисках нужного средства моя семья оказалась здесь. Я смутно помню, что искомое было найдено, Грани вновь стали непроницаемы, но нам это далось дорогой ценой. Ни я, ни мои родители, ни другие наши сородичи не смогли вернуться домой.
В голосе Хикоко Ходэми прозвучала печаль. А Эйлин уловила и обрывочные мысли о чем-то маленьком, серебристом, что потеряно навсегда. И что-то такое серебристое принёс сюда Фергюс. Что-то, что принадлежало Призракам Огня.
— Фергюс, — шепнула она, — покажи то, что ты принёс сюда.
Мгновение Фергюс раздумывал, так как рассказ Хикоко Ходэми захватил его и отвлёк от первоначальных намерений. Но потом он вспомнил, о чём говорит Эйлин.
— Да, действительно, я нёс сюда две части одного артефакта. Может, его можно исправить, — и он достал серебристый овал и стержень.
Дымка над огнём замерла, и Саламандре показалось, что учитель окаменел (если, конечно, такое возможно).
— Я понимаю, о чём ты подумала, — сказал Хикоко Ходэми, обращаясь к Эйлин. — Да, может быть, что именно об этом предмете говорили мне когда-то. Но я должен взять его с собой, изучить, рассмотреть. И если это он, то тогда, может, я смогу восстановить его изумительные возможности. Если, конечно, Фергюс не возражает.
— Фергюс не возражает, — жизнерадостно отозвался контрабандист, — но эта штука пригодится нам в борьбе с Братством, поэтому Фергюс очень хотел бы получить её обратно. А когда мы дадим Штейнмейстеру по шапке, я вам верну её, обещаю.
Саламандра засмеялась. Ей нравился Фергюс. По его рассказам выходит, что они и раньше были знакомы. И как она смогла предпочесть весельчаку Фергюсу мрачного Солуса Торментира? Нет, точно, люди очень странные. Лучше быть Саламандрой.