Примерно через час или полтора усердной работы домик просто заблестел (насколько это возможно для такой старенькой хибарки). Все весело перекликались где-то наверху. Эти голоса и услышала Саламандра, которая умудрилась материализоваться прямо в середине гостиной (она же — столовая).
— Да, это тебе не горная резиденция Братства, — негромко сказала она. — Здесь куда приятнее.
— Эй, кто там? — крикнул Мелис, перевесившись через хрупкие перильца лестницы.
Эйлин молча смотрела на него. Юноша тоже умолк и замер, будто загипнотизированный. Он навалился на перила всем телом, и Саламандра тихо предупредила:
— Выпрямись, Мелис. Эти перила не выдержат тебя.
Мелис сделал несколько шагов навстречу к ней.
— С кем ты разговариваешь? — послышался девичий голос сверху.
Второй голос ответил:
— Сам с собой, конечно. Почему бы не поговорить с хорошим человеком?
В ответ на это раздался дружный смех. На лестнице показались три девушки, за их спинами стоял Фергюс с дырявым пледом в руках.
Фергюс перестал смеяться первым. Саламандра поднялась на несколько ступенек.
— Пропусти меня, Мелис, — попросила она юношу.
Мелис беспрекословно повиновался. Девушки растерянно умолкли. Саламандра подошла к ним и внимательно посмотрела каждой в лицо. Её взгляд остановился на той, которая стояла посередине.
— Нелли? — не то спрашивала, не то утверждала она. — Я думала — ты другая…
Нелли тоже пристально вглядывалась в лицо той, которая считалась её матерью. Да, черты лица прежние. И глаза те же. И всё-таки что-то новое проглядывало в ней, что-то чужое. Прежняя Эйлин никогда не была такой. Какой? Наверное, такой отстранённой. Она — и не она. Та — и не та. Нелли прислушалась к себе, к своим чувствам. Она не испытывала никакой радости, никакого волнения, как тогда, когда Фергюс рассказал им об Эйлин. Её сердце ничего ей не говорило.
По-видимому, то же самое происходило с Саламандрой. Она тоже вглядывалась в Нелли, ожидая непонятно чего.
— Я помню, как ты унесла с лотка хурму, — вдруг сказала Эйлин. — Это было давно. Ты называла хурму яблоком. Я догнала тебя, но ты успела откусить кусочек. У меня едва хватило денег заплатить за эту хурму, такая она была большая…
— Это было давно, — прошептала Нелли. — Я была маленькая, я не помню, но ты рассказывала мне.
Глаза Эйлин потеплели, но Фергюсу показалось, что силуэт Саламандры стал словно более плотным, осязаемым.
— А ещё ты ходила в музыкальную школу, — продолжила Эйлин.
— Да, я же играю на скрипке! — Нелли хотела ближе придвинуться к Эйлин, но Мелис, застывший посреди лестницы, мешал ей пройти
— Слушай, отойди в сторону! — рассердилась Нелли. — Ты портишь такой момент!
— А ещё ты должна сказать, что он — тапок, — изрекла Эйлин.
Дисси и Долорес невольно засмеялись.
— Точно, мама, это же ты! — всхлипнула Нелли. — Да уйди же ты с дороги, тапок несчастный!