Я шёл по центральной улице. На плечах — щеголеватая новенькая шинель, (пусть даже без знаков отличия), в кармане — деньги. И немалые.
Мы поделили добычу, и теперь она приятно оттягивала внутренний карман. Там, где недавно сидел котёнок.
Талисмана я оставил дома. Проснулся, помылся, переоделся, чтобы не выглядеть как нищий студент, которому не по дорогим магазинам ходить, а по ночлежкам ошиваться. И отправился в город — за информацией и за подарком для Верочки.
Сейчас дело шло к вечеру, по зимнему времени уже темнело. Солнце сползало к закату по крыше почтамта яичным желтком огненной курицы. Багряные потёки солнечного света отражались в витринах дорогих магазинов.
Меня потряхивало — от холода и новостей. С полудня я обежал весь городишко, намотав километраж на зависть любому любителю считать шаги.
Рассчитал время, когда народ потянулся в чайные и рюмочные — кто с похмелья, кто на обед. Перекусить, согреться, набраться сил.
И это время не пропало зря. В хороших, чистых чайных и рюмочных публика не слишком разговорчивая. Но и там было что ловить.
Слышу, один клерк другому по секрету говорит, сам голос понизил, говорит тихонько:
— Еле вырвался булочку перехватить. Такая с утра печаль, господин управляющий банком аки зверь рыкает…
А другой ему поддакивает:
— Ох, и не говорите, куда только полиция смотрит… Посреди города грабят и раздевают… Эдак все клиенты разбегутся… Будут господа денежки в сундуках держать, по-старинке…
— Вот-вот, и я о том же… Господин полицмейстер уж так перед владельцем заведения давеча извинялись, говорят, аж покраснели все…
Ага, думаю, это они о нашем подвиге с ограблением кареты. Представил господина полицмейстера, как он извиняется перед владельцем борделя. Да, стрёмное зрелище. Не хотелось бы попасть на глаза начальнику в этот момент.
Забежал в пирожковую на углу. Там посетители попроще, разговоры тоже. Без всяких выкрутасов.
Взял я жареный пирожок, отошёл в сторонку, жую, заодно греюсь. Слушаю.
Слухи разошлись по всему городу со скоростью пожара. Одна невероятная подробность громоздилась на другую, ещё невероятнее. Болтали всякое.
Что ночью карету с деньгами, на дорогих девках поднятых, остановили и подчистую выгребли, ничего не оставили. Что тех, кто деньги везли, убили, на куски покромсали и разбросали по округе. Нет, не убили, а памяти лишили, и теперь эти двое и кучер стали как младенцы и ходят под себя.
Что в городе орудует шайка орков. Что в город приехала банда гоблинов с юга. Что зверствует банда с востока — там такие злые гобы, чуть друг друга не едят.
И что наши местные этим пришлым хотят дать решительный ответ. Только вот пока найти не могут, чтоб достойно ответить, значит.
Во всех забегаловках говорили то же самое — в разных вариантах, но по сути одно. Когда они стали повторяться в который раз, я решил закончить. Заняться личным вопросом — на все деньги.
По-хорошему, лучше было бы переждать, пока всё не успокоится, а потом светить деньгами. Но после нескольких часов, проведённых на ледяной крыше, с риском упасть вниз и в лучшем случае попасть в руки полиции, долго ждать не хотелось. Хотелось потратить выигрыш сейчас, не отходя от кассы.
Альфрид делить добычу не хотел. Может, здешние эльвы и брагородные создания, но их потомок больше походил на расчётливого гнома. Не внешностью — нутром.
— Зачем вам деньги? — брюзгливо сказал полуэльв. — Я положу их в банк, под проценты. Вы же их пропьёте. Или сразу потратите.
— Минуточку, — говорю. — Что значит — пропьёте? Ты за кого нас принимаешь? Если орг, так значит — пьяница?
Смотрю, наш орк закивал. Гоблин тоже оживился. Они до этого Альфриду в рот смотрели, каждое слово ловили. А тут призадумались.
— Ну и куда вы их потратите? — скептически спросил Альфрид. И на лице выражение такое снисходительное — скажите, деточки, дяде что-то умное.
Орк откашлялся, нос потёр — тот из жёлтой картофелины стал похож на картошку сорта "синеглазка", и сказал:
— Я женюсь.
— Что?! — Альфрид аж растерялся.
— Женюсь. Я бедный — она богатая. За бедного не пойдёт. Родители против.
— Так я тебе деньги в банк положу, они твои будут! — закипятился полуэльф.
— Это когда будет. Мне надо сейчас, — упёрся орк.
Тут и гоблин расхрабрился.
— Мне тоже сейчас надо. Я лавочку присмотрел. Старый Шмайфер продаёт, я покупаю. Он сказал, долго ждать не будет. Знаете лавочку на углу Пятиалтынной? Вот там.
— Так это лавочка вдовы купца Алтуфьева, — заметил полуэльф.
— Ну да, по бумагам — её. А по делу — старика Шмайфера, — буркнул гоблин. — Он эту лавочку за долги давно выкупил. Вдова там просто для виду.
Я аж крякнул от такого. Вспомнил забегаловку "Довольный Желтопуз". Ведь в ней тоже вроде как хозяйка — обычная женщина. А на деле, небось, там всем какой-нибудь старый гоблин заправляет. Человек для него — только ширма.
Молодцы эти гобы, ничего не скажешь… Недаром их женщин в борделях нет — все умные.
— Вот видишь, — говорю. — Денежки всем нужны. Дели давай.
Наш полуэльф повернулся ко мне, поглядел злобно:
— Ну а тебе зачем деньги, Дмитрий?
— Из принципа!
Он аж поперхнулся. Пыжится, не знает, что сказать.
— Хорошо! Раз вы так, получите вашу долю. Не понимаете своего счастья…
В общем, поделили мы добычу.
Довольные орк и гоблин побежали по своим делам, Альфрид скрылся в переулках, а я задумался — что девчонке подарить. Кто его знает, что нынешние девушки любят. Телефон, крем от загара, купальник на ниточках? Нет здесь такого… Да и бельё дарить как-то неудобно… ещё получишь по морде корсетом. В общем, всю голову сломал, выбирая. Так и не придумал ничего.
Так, всё ещё в раздумьях, я дошагал до центральной улицы. Там повсюду витрины красивые, и на перекрёстках вывески одна другой заманчивей. Неси только денежки свои, а потратить не проблема.
Остановился, смотрю — неподалёку от меня в один из магазинов девица заходит, под ручку с пожилым джентльменом. Раз девушка идёт, значит есть товар подходящий. Ну и я туда следом за ними.
Зашёл. Это ювелирный магазин оказался, богатый и красивый. Прилавки вдоль стены все огоньками подсвечены. И не просто так, а магическим способом. Свет под стеклом переливается, и драгоценности на бархате сверкают заманчиво, глаз не оторвать.
Приказчик уже на покупателей коршуном налетел, над витриной вьётся — товар показывает.
— Вот, — говорит, — брошь ювелирной работы лучших мастеров. Только вчера курьером доставили, прямо из столицы. Ограниченная партия, только для знатоков изящного.
Барышня, смотрю, кивает, но на красивые речи не ведётся. Богатый дядя рядом с ней глядит скептически.
— Вот ещё посмотрите, — разливается приказчик. — Запонки на манжеты для господ, кои коммерцией увлекаются. Практично, удобно, и оч-чень модно. Сейчас в столице все так ходят…
Тут приказчик меня заметил, и головой мотнул еле заметно. Это он девушку-продавца позвал. Чтобы ни один клиент не ушёл обиженным.
Девица ко мне подпорхнула, заулыбалась.
— Что желаете, господин?
Смотрю, девица очень даже ничего. Красивая, улыбка приятная, и вообще… всё при ней. Корсет в рюмочку, грудь что надо, ручки белые, гладкие, ноготки блестят. Это чтоб клиентам не стыдно было брошки показывать. Ну и на лицо посмотреть приятно.
— Девушка, — говорю, — мне бы подарок выбрать. Для девушки.
Аж запинаться стал.
Она улыбнулась, блеснула белыми зубками, и я понял — эльфы здесь точно ночевали. Может, она ещё и магию применяет, чтобы клиент размяк. Профессия обязывает, так сказать. Это меня малость отрезвило.
— О, — защебетала она. — У нас прекрасный, потрясающий выбор подарков для прекрасных дам! Для любого возраста и общественного положения!
Смотрю, девушка, что с пожилым дядькой пришла, ко мне обернулась. Посмотрела внимательно, улыбнулась, и я её узнал. Это же та самая молоденькая гоблинша, что к нам на квартиру приходила — лечить сына квартирной хозяйки. Она ещё на медика учится.
А я со спины и не понял, кто это. Да и дяденька, что с ней, сейчас тоже мне знакомым показался. Только вспомнить не могу, где его видел. Тоже гоблин, важный такой, немолодой. Одеты они как люди, вот и не признал сразу.
Я козырёк кепи приподнял, она кивнула. Пожилой гоб тоже голову склонил — чуточку. Кто он ей, не знаю, но хозяйка тогда сказала, что девушка прекрасная партия для любого. Вот и нашла себе — немолодого, но сразу видно, что при деньгах.
А продавщица меж тем соловьём передо мной разливается, на прилавок выкладывает всякое красивое, блестящее и дорогое.
— А вот, — щебечет, — новинка, модная вещица в этом сезоне! Дамские часики, работа заграничных мастеров.
И на ладошке мне показывает. Да, часы, круглые, с циферблатом.
— Обратите внимание, какая изящная работа! Совсем не тяжёлые, как раз для юной госпожи. Благородные металлы, камни из личных рудников его сиятельства Аполлония Третьего. Посмотрите, как чеканка играет на солнце! А самое главное…
Продавщица сделала интригующую паузу. Наклонилась ко мне и понизила голос:
— Последняя новинка, изобретение опытных мастеров! В часиках имеется потайная полость. Достаточно надавить на камешек вот так… крышка откидывается. И вот тайник, куда можно положить что угодно — локон дорогого друга, например…
Продавщица таинственно улыбнулась и слегка подмигнула. При этом она многозначительно взялась пальчиками за медальон на цепочке, что висел у неё на шее. И я понял, что этот тайник можно использовать не только для пучка волос какого-то друга. Это же идеальное место для амулета. Магического амулета, с помощью которого так удобно колдовать. Особенно если ты полуэльф, орк или гоблин.
Меня вдруг осенило. Вот я дурачок наивный. Тогда, на квартире у Верочки, отобрал часы у Альфрида, и потом отдал просто так. Там ведь наверняка амулет внутри был. И полуэльф колдовал с его помощью. Неспроста он так суетился, просил вернуть. Сам сказал, амулет вещь редкая и дорогая.
Ну что теперь. Зато вон как раскрутился Димка Найдёнов. С лучшими нелюдьми нашего города познакомился. Деньги лопатой гребём.
— Так вам нравится, господин? — продавщица меня вывела из размышлений.
— Нравится, — говорю. — Заверните. И цепочку к ним желательно. Вот такую…
Тут же мне всё упаковали в коробочку красивую, и ещё блестящей бумажкой обернули. Продавщица бантик сверху завязывает, а я так, наудачу, говорю ей:
— А что вы делаете сегодня вечером?
— Работаю допоздна, господин, — отвечает.
— А в другие дни?
Она задумалась, глазки опустила:
— Вы что же, пригласить куда хотите, господин?
— Отчего же нет, — отвечаю. — Можно по парку прогуляться. Погоды нынче стоят замечательные.
Ойкнула она, аж приказчик обернулся.
— Извините, — говорит, — не могу по парку гулять. И вообще, у меня много работы.
— Что же, насильно мил не будешь, — сделал я вид, что обиделся. — Раз не любите природу…
— Простите, господин, но нынче в парках никто не гуляет, — испугалась девица, что клиента обидела. — Неужто вы не слыхали, что там жуткое убийство случилось?
— А, слышал что-то краем уха, — говорю. — Ну и что такого?
— Как же, об этом только и судачат все… Убили, говорят, девушку благородных кровей, и магией запретной воспользовались… Теперь туда ходить нельзя, а кто ходит, тому десять лет несчастья!
Во как, чего народ напридумывал… Суеверий каких-то приплели вагон.
— Неужто благородных кровей? — сам спрашиваю. — Я слышал, вовсе даже наоборот.
Она глазками стрельнула в сторону приказчика, шепнула (а сама улыбается для вида):
— Девушки, рождённые от эльвов, все благородны, что бы ни делали.
И коробку, перевязанную лентой, мне вручила.
Вышел я из магазина с подарком в руках. Иду и думаю. О благородных эльвах, магических обрядах, запретной магии и зверском убийстве. Перед глазами стояла мёртвая девушка: с распахнутой кожей живота, раскинутыми руками и глазницами, заполненными кровью. Магическим кругом, вычерченным кистью, полном загадочных символов.
И белый снег, невесомыми крупицами падающий на белую кожу.
В задумчивости поднялся к себе в квартиру.
На лестнице меня встретила встревоженная квартирная хозяйка.
— Господин Найдёнов! — а сама передник в руках комкает. — Господин Найдёнов, сюда из полиции приходили, весь дом вверх дном перевернули. Про вас спрашивали. Чем живёте, куда ходите.
— А вы что? — говорю.
Хозяйка за мной идёт, причитает:
— Что я, моё дело постирать, приготовить… я так господам из полиции и сказала. Тихий, приличный господин, сказала, всегда вежливый и за квартиру платит исправно…
"Вот это она зря" — подумал я и дверь в свою комнату распахнул. Хлопнула форточка, пахнула ледяным воздухом.
На полу рядом со столиком рассыпались осколки разбитого зеркала. На столе лежал котёнок Талисман.
Я подошёл, мягко ступая по деревянным половицам. Под ботинками хрустнули осколки стекла.
Маленькое мохнатое тельце свернулось вокруг торчащего из стола узкого ножа.
Я взялся за рукоятку, дёрнул и одним рывком вытянул нож. Узкий клинок, костяная рукоятка…
Тёмная лужица растекалась под свернувшимся мохнатым тельцем. Я взял Талисмана на руки и прижал к шинели.
Квартирная хозяйка ахнула и замолчала.
— Так кто приходил, говорите? — спросил я очень спокойно.
— Полиция… — растерянно пробормотала она. — Много кто ходил, двери так и хлопали…
— Если ещё придут и спросят про меня, — всё так же спокойно сказал я. — Отвечайте — всё в порядке у господина Найдёнова. Его искать не надо. Господин Найдёнов сам, кого надо, отыщет.