Я думал, будет скучная лекция, на которой придётся стараться не уснуть. Однако оказалось, что занятие предстоит практическое. Вёл его рослый мужик с короткой на морской манер бородой и постриженными усами. В его зачёсанных назад волосах пробивалась лёгкая седина, хотя на вид преподавателю я не дал бы и пятидесяти. Предплечья покрывала сеть мелких белых шрамах: был он без кителя, а рукава закатал до локтей. На виске белел знак консолидации.
Нас строем вывели на улицу, на задний двор, где располагались тренировочные плацы. Один из них занимал ряд покрашенных в белый и синий цвета десантных доспехов класса «амфибия». Назывались они «Водяной» и использовались для высадки на берег и штурма позиций противника. Базовое вооружение — пулемёты и ракеты земля-земля, а также огнемёты. По желанию, можно и ещё что-нибудь навесить, но не слишком тяжёлое: вес не должен был снижать скорости и маневренности доспеха.
— Сегодня отрабатываем взятие рубежа, — начал инструктаж преподаватель, указывая на ряды бетонных «зубов дракона», металлических «ежей» и витков колючей проволоки, расположенные на полигоне метрах в ста от нас. — Занять места в машинах!
Когда все ринулись к «Водяным», он окликнул меня:
— Эй, новенький! Подойди-ка!
Я подошёл.
— Видел такие? — указал он глазами на доспехи.
— Так точно, господин капитан.
— Управлял?
— Не доводилось.
Преподаватель недовольно покачал головой.
— Меня зовут Тимофей Петрович, — сказал он. — А тебя, гардемарин?
— Константин Громов, господин капитан.
— Ну, пойдём, покажу, что да как. На самом деле, ничего сложного. Главное — привыкнуть к габаритам.
Мы двинулись к оставшемуся в одиночестве «Водяному». Остальные уже направлялись полным ходом к укреплённому рубежу. Некоторые на ходу давали залпы ракет. Раздались первые взрывы.
— Вот опоры, — указал на вваренные в броню скобы инструктор. — По ним забираешься в кабину. Пошёл.
Я поднялся по трёхметровой фигуре и устроился в его лишённом головы торсе. Было довольно комфортно.
— Просунул руки-ноги? — снизу крикнул капитан.
— Так точно! — отозвался я. — Поместился нормально.
Хотя было свободновато. Машина явно строилась в расчёте на более крупного человека.
— Шлем нашёл? — спросил Тимофей Петрович.
Осмотревшись, я увидел справа висевший на крючке ободок с тянущимися в недра машины толстыми проводами.
— Нашёл.
— Надевай. Подгони так, чтобы не съезжал. Но сильно тоже не перетягивай. Контакты чувствительные, сигнал пройдёт.
Я пристроил «шлем» на голову, отрегулировал.
— Готово, господин капитан.
— Закрывай кабину. Красная кнопка слева.
Как только я нажал указанный кружок, сзади наползло сферовидное бронестекло. Оно доходило спереди до солнечного сплетения, открывая вид почти до земли. По краям же обзор был ограничен массивными оружейными комплексами, установленными на плечах «Водяного».
— Шагай! — крикнул преподаватель, отходя в сторону и уступая тем самым мне дорогу. — Просто иди, как будто на тебе ничего нет.
Я осторожно двинул правой ногой. Внутри машины заработали приводы, и бронеход шагнул, покачнувшись всем телом. Мне едва удалось удержать равновесие — чисто инстинктивно.
— Вперёд, вперёд! — замахал рукой инструктор. — Иди, не останавливайся!
Я сделал ещё шаг. Снова качка. Таким манером, пожалуй, и стошнить может. Надо бы ускориться. Остальные гардемарины уже добрались до рубежа и старательно крушили его, пробираясь через полосы препятствий.
Мой экзоскелет двинулся вперёд, постепенно набирая скорость. Спустя метров двадцать я попробовал перейти на бег. Затрясло так, что картинка запрыгала перед глазами. Пришлось притормозить.
— Разворот, — раздался вдруг искажённый динамиком голос инструктора. — Давай обратно.
Остановившись, я аккуратно повернулся влево, затем, переступая ногами, оказался лицом к дожидавшемуся меня Тимофею Петровичу. Он призывно помахал рукой. Я направился к нему, постепенно ускоряясь, но не переходя на бег.
— Разворот влево, — скомандовал, поднеся ко рту рацию, капитан. — И порезвей, гардемарин! Двигаешься, словно медуза на берегу!
Раз за разом он приказывал поворачивать, пока я не наловчился делать это без остановки. К этому времени остальные ученики уже добивали полосу препятствий. Я им не завидовал. Процесс управления доспехами увлёк меня, и я полностью отдался ему.
— Ладно, хватит на сегодня, — раздался в динамике голос инструктора. — Для первого раза сойдёт. В другой постреляешь, а сейчас вставай в строй и вылезай. Твои товарищи уже возвращаются.
«Водяные» вставали в линию, кабины открывались, и гардемарины спускались на землю.
Когда все мы выстроились перед капитаном, он обвёл нас взглядом.
— Смирно! — пауза. — Сегодня я изучу видеозаписи ваших действий и выставлю отметки, — проговорил он, двинувшись вдоль шеренги. — Надеюсь, вы действовали аккуратно и не попадали друг по другу. Боеприпасы учебные, их пробивная способность значительно снижена, однако в реальном бою попавший по товарищу рискует убить его. Подобные ошибки непростительны. Всё ясно?
— Так точно, господин капитан! — дружно гаркнули тридцать четыре глотки.
— Отлично. А теперь — в класс! Бегом!
Друг за другом гардемарины потрусили в сторону здания. В коридоре пришлось подождать, пока нас догонит Тимофей Петрович. Он особо не торопился, но пришёл за две минуты до звонка. Отпер класс, впустив нас, чтобы мы забрали вещи.
— Ты никогда прежде не управлял «Водяным»? — спросил меня на ходу парень с россыпью веснушек вокруг вздёрнутого носа. — Видел, как Петрович тебя гонял по плацу.
— Никогда, — ответил я.
— Ну, ходить-то легко! Вот мы скоро плавать начнём — там, я слышал, начнётся жесть!
— А с колоссами вы уже управлялись? — спросил я, стараясь не отставать от разговорчивого паренька.
— Ага! Похоже, только есть нюансы. Сам понимаешь — штука-то здоровенная. Завтра занятий не будет, а вот послезавтра мы как раз должны продолжить работать с ними.
— Почему завтра не будет занятий? — удивился я.
— Как почему⁈ Тезоименитство же!
Я быстренько прикинул в уме, какое грядёт число. Точно: именины Её Величества! Предстоит грандиозное гулянье. То-то я по дороге в училище видел, как украшали улицы.
— Забыл, что ли? — удивился мой собеседник.
— Вылетело из головы с этим переездом, поступлением и так далее.
— Ну, бывает. Так что, если жить будешь не здесь, то не приходи. Меня, кстати, Коля зовут. Мягков.
— Константин Громов. Костя, — добавил я, чтобы поймать одну волну с собеседником. — Что у нас сейчас?
— История морского дела, — вздохнул парень, закидывая рюкзак на плечо. — Покорение Арктики. Скукота!
— Не Морж ведёт, часом?
— Не-а. Он же завхоз только. А препода зовут Аполлон Карлович. Из Никитиных он, графского рода. Душнила жуткий. Да ты сейчас сам убедишься.
Пока мы поднимались по лестнице, в моей голове созрел план действий на завтрашний день. В честь праздников тезоименитства всех слуг отпускали на народное гулянье. Значит, горничная Алёны тоже будет там. Вот, где я смогу её поймать и передать записку сестре. Главное — не раскрыть себя раньше времени.
— Не знаешь, какова завтрашняя тема гулянья? — спросил я Мягкова.
— Конечно, знаю, — отозвался тот. — Маскарад по мотивам венецианского бала. У тебя что, и костюма нет? Ах, да, ты же только приехал! Извини. Чёрт, ты, наверное, уже успеешь только маску купить. Ну, да это не проблема: их на каждом шагу сейчас продают.
Точно! Маска — вот, что мне нужно, чтобы скрыть свою личность. Передам записку, воспользовавшись на всякий случай тайным языком Белозёровых-Оболенских. Хотя служанка вряд ли полезет в конверт. И всё же, лучше подстраховаться. Главное — чтобы письмо не попало в руки брата.
Другое дело — согласится ли горничная помогать. Нужно придумать что-то, перед чем она не сможет устоять.
Позвонить Алёне я не мог: вдруг у неё отобрали телефон? Тогда мой звонок выдал бы меня, а я собирался пока оставаться без вести пропавшим во время землетрясения.
Так что вся надежда была на завтрашний день.
Я обернулся к спутнику, чтобы спросить, можно ли уходить сразу после занятия, и в этот момент почувствовал несильный толчок в грудь.
— Эй, смотри, куда прёшь! — в голосе звучала смесь возмущения и обиды.
Резко остановившись, я уставился на миловидную девушку в морской форме, отступившую от меня на шаг. Кажется, именно с её пышной грудью я и столкнулся, оказавшись на лестничной площадке.
— Прошу прощения, — я отвесил лёгкий поклон, глядя ей в глаза. — Это моя вина.
— Ясное дело, твоя! — воскликнула она и присела, чтобы собрать обронённые учебники.
Я опустился рядом, желая помочь.
— Не трогай! Убери руки!
— В чём дело, Марин? — раздался над нами мужской голос. — Этот придурок к тебе клеится⁈
Девушка схватила последнюю книгу и резко встала.
— Не твоё дело, Сёма! — резко ответила она плечистому парню с круглым лицом, на котором мелкие черты буквально разбегались в разные стороны, словно не понимали, как гармонично уместиться на таком обширном пространстве. — Отвалите оба!
И она, протиснувшись между нами, помчалась вниз по лестнице.
Здоровяк проводил её взглядом и медленно повернулся ко мне.
— Что тебе от неё надо, урод⁈ — злобно процедил он, протягивая руку к моей груди с явным намерением ухватиться за лацкан.