Свобода, да? Стараясь не стонать, я с трудом поднялась на ноги. С отключением боевого режима исчез адреналин в крови и многочисленные царапины ощутимо заныли. Ещё бы! Регенерация была практически на нуле. Я посмотрела на свои руки — Mince[1]! Сплошное кровавое тату. И если бы только на руках! Но есть ранки и посерьезней царапин.
Мою инвентаризацию телесных убытков прервала неугомонная рыжая.
— Клод, отведи девушку.
— Всё равно не понимаю, зачем она нам, — наконец подал голос Раум и смерил меня мрачным взглядом.
— Не твоё дело! — жёстко сказала рыжая, но тут же смягчила тон. — Пусть Томас решает, нужна ему эта красотка или нет.
— Хорошо, — буркнул Раум и направился к выходу.
В коридор мы вышли все вместе. Здесь рыжая, которую звали Эльзой, как выяснилось по ходу дела, попрощалась с нами, и я поплелась следом за Раумом. Добравшись до лифта, мы спустились и опять куда-то понеслись по бесконечным коридорам. Я так устала, что временами отключалась на ходу. Во всяком случае, когда я очнулась в очередной раз, то осознала, что нахожусь в незнакомой комнате.
Сфокусировав взгляд, я увидела, что напротив меня сидит хмурый блондинистый тип. Судя по менталу, жутко давящему на психику, это был один из старейшин, но мне уже было плевать кто он и что он. Да хоть сам Господь бог! Единственно чего я хотела — это скорей попасть домой и заползти в кровать. Maman! Забери меня отсюда!
Я поёжилась. Пристальный взгляд серых глаз был невыносимо тяжел. Не выдержав, я опустила голову и вздохнула. Представляю, какой у меня сейчас видок: волосы всклокочены, физиономия побитая, одежда рваная. Настоящий клошар. Если выставить на паперть, то подаяния стопроцентно обеспечены, особенно, если что-нибудь жалостливо спеть.
Блондин хмыкнул.
— Нам только побирушек не хватало.
Я вскинулась и с вызовом уставилась на него, но снова не выдержала его взгляд и отвела глаза.
— Так-то лучше, — буркнул он и посмотрел на Раума, который стоял навытяжку у его стола. — Это что такое?
— Простите, сэр!
— Вы что, вдвоём не могли с ней справиться? Потому ухайдакали девчонку до полумёртвого состояния?
— Нет, сэр! Просто проверка пошла не по плану, — отрапортовал Раум, полностью уйдя в личину оловянного солдатика.
Чувствовалось, что он страшно волнуется и будь у меня больше сил, я бы порадовалась, что ему досталось от начальства. С другой стороны, если уж кого и винить в избиении младенцев, так это не его, а рыжую, но, честно говоря, я не держу на неё зла. В общем-то, на Раума я тоже не особо злилась. В конце концов, он человек подневольный, к тому же служить под началом такого типа — то ещё удовольствие.
Уверена, что хозяину кабинета не понравился ход моих мыслей. Наплевать! Не хочешь знать, что о тебе думают другие, не пасись в их голове.
В подтверждение того, что я не ошибаюсь и он действительно читает мои мысли, блондин иронично глянул на меня и потянулся за пачкой сигарет, лежащей на краю стола. Тем временем Раум, получивший передышку, слегка расслабился.
— Свободен, — сказал блондин после первой затяжки и протянул было руку к селектору, но передумал. — Передай Эльзе, пусть зайдёт в мой кабинет.
— Слушаюсь, сэр!
Если судить по выражению лица нашего провожатого, он не чаял так легко отделаться. Ну да! Как подсказывает мне интуиция, проще самому застрелиться, чем попасть на разбор полётов к хозяину этого кабинета. Одна незадача: я-то что здесь делаю? Тоже за что-нибудь получу по ушам?
— Это мы сейчас посмотрим. Если есть за что, то обязательно, — поддержал блондин ход моих мыслей и выпустил мне прямо в лицо клуб сигаретного дыма.
Вот скотина! Никакого воспитания!
— Да, с этим есть проблема. Как-то всё не хватает времени на хорошие манеры, — с ленцой проговорил он и, обдав меня ещё одним клубом дыма, взял дисплейную папку. — Ну, Мариэль Палевская, что ты можешь сказать в своё оправдание?
— Даже не представляю, за что именно я должна оправдываться, — ответила я, когда откашлялась и разогнала сизую завесу перед лицом.
— Уверен, что есть за что… — блондин вперил взгляд в дисплейную папку. — Что ж, если не хочешь сама признаваться, тогда посмотрим, какие обвинения против тебя выдвигают преподаватели и наставники. Окончательный вердикт будет зависеть от совокупной тяжести преступлений.
О боже! Неужели он всерьёз намеревается устроить судилище?
— Почему бы нет? — отозвался он. — Или у тебя есть какой-нибудь общественный иммунитет?.. Иммунитета нет, значит, ты подсудна. Так что сиди и готовь текст помилования.
Я посмотрела на непроницаемо-спокойное лицо того, кто выступал моим обвинителем.
— Вы заочно вынесли мне обвинительный приговор?
— Да, — последовал рассеянный ответ.
— Это произвол!
— Произвол — это когда без суда и следствия, а у тебя будет всё, включая народный гнев, если подтвердится, что ты…
— Что подтвердится? — спросила я, не понимая, к чему весь этот бред, да ещё с народным гневом.
— Когда подтвердится, тогда и узнаешь.
— Нет, вы скажите!
— Молчать!
Конечно, я заткнулась, но можно было бы и не орать, подумалось мне. Блондинистый гад поднял на меня глаза. «Ладно-ладно! Обойдусь без ваших извинений, — мысленно сказала я, изучая свои руки и, не удержавшись, добавила: — Сатрапы! Душители свободы! Нет на вас дедушки Ленина!»
Подозрительный звук заставил меня поднять глаза, и я с сомнением посмотрела на своего визави по-прежнему хранящего непроницаемое спокойствие на лице. Ладно, будем считать, что мне показалось, что кто-то только что ржал.
В кабинете было тихо, как в склепе. Блондин, вальяжно развалившись в своём удобном кресле, с головой ушёл в увлекательное чтиво о моей жизни, и меня со страшной силой потянуло в сон. Поёрзав на стуле, я нашла более или менее удобное положение и закрыла глаза.
— Не спать! — рявкнул хозяин кабинета.
— Почему?
— Я так хочу! Ещё слово и будешь стоять по стойке смирно.
«Какого чёрта вам нужно от меня? Я потная, голодная, раненая, наконец! А вам жалко, если я посплю пару минут?» — возмутилась я, естественно про себя, но глаза всё же открыла и выпрямилась, сидя на стуле.
Чтобы не нервировать зловредного типа и ненароком не уснуть, я взялась изучать обстановку его кабинета. Здоровенный шкаф, пара шкафчиков поменьше, так называемый прилавок, стеллажи для офисных папок, письменный стол и стол для совещаний — вот и вся, в общем-то, обстановка, если не брать в расчёт всякие мелочи. В отличие от библиотеки, где нам выдавали назначения, здесь не было ни старинных ковров, ни великолепных гобеленов, ни прочих предметов роскоши.
«Что ж, простенько, но со вкусом», — резюмировала я. Правда, при более внимательном взгляде выяснилось, что это обманчивая простота. Мебель в кабинете была выдержана в стиле арт-деко и сделана из натурального тонированного дуба с вставками из полудрагоценных камней, а столешница письменного стола и вовсе обтянута натуральной крокодиловой кожей. Что ж, неплохо начальство устроилось на новом месте. Вон и стены оклеены обоями из натурального светло-серого шелка. Я подняла голову. Светильники с необычными плафонами тоже неплохо смотрелись и, будучи очень стильными, идеально вписывались в окружающее пространство. Люблю такое, когда обстановка не кричит о роскоши и богатстве, но несёт на себе отпечаток благополучия и уюта.
— Нравится? — вопросил хозяин кабинета, и я согласно кинула.
— Мне тоже, — рассеяно сказал он и, переходя на личности, сухо добавил: — В отличие от содержимого твоих файлов. Итак, Мариэль Палевская, насколько я понял, распоряжения старших ты игнорируешь, постоянно дерзишь психологу и наставникам. С ровесниками тоже ведёшь себя не лучшим образом. Дисциплина хромает на все четыре копыта. Количеству часов, проведённых тобой в карцере, могут позавидовать самые задиристые из парней. Что, девушка, звёздная болезнь одолевает?
«Вот только не нужно приплетать сюда моего отца!» — возмущённо подумала я, а вслух сказала:
— Хотите сказать, что я из тех прощелыг, что живут за счёт родительского авторитета?
— Здесь я задаю вопросы! Отвечай!
Боже! Это надо же так орать! Я едва удержалась от того, чтобы не заткнуть уши.
— Нет, сэр! — рявкнула я в ответ.
— Что, нет? — спросил блондин, не дождавшись от меня продолжения.
— Не одолевает, сэр! Я такая от рождения! Отец здесь ни при чём! Мать тоже!..
— Молчать, дрянь! Вообразила, что тебе здесь цирк? Так у меня таких клоунов, как ты, за глаза и за уши!
А вот это уже выходит за все рамки! Я оскорблённо выпрямилась, но постаралась не лезть в бутылку.
— Я не дрянь, сэр, и звёздной болезни у меня нет. Она существует только в вашей голове. И вообще, ещё никто не обвинял меня в том, что я пользуюсь служебным положением отца. Вы первый, от кого я это слышу.
Кажется, голос у меня не дрогнул, во всяком случае я очень старалась, чтобы он звучал спокойно. Я поднялась из-за стола.
— Если вы и дальше собираетесь общаться со мной в том же духе, то разрешите откланяться. Я с вами больше не собираюсь разговаривать.
— Сидеть!
— Я вам не собака, сэр! — процедила я сквозь зубы.
Ноги были как ватные, коленки подгибались, я бы с удовольствием села, но нужно было держать марку. И хотя в голове у меня мутилось от усталости и сказывалось напряжение, вызванное неприятным разговором, я ещё была способна к логическим построениям. Хозяин кабинета был не просто так груб со мной. Чем-то я ему не нравилась. Сильно не нравилась. Так сильно, что это походило на ненависть. Вот только я даже представить себе не могу, чем именно я ему насолила. В памяти тут же всплыла ещё одна мрачная физиономия. Ха, нравлюсь я ему! Нет, Ладожский! Хоть ты и гений, но тут ты ошибся. Ник тоже ненавидит меня, и убей меня бог, если я знаю за что.
Не знаю, чем бы дело кончилось, скорей всего очередным карцером, но тут появилась моя рыжая мучительница. Правда, на этот раз она выступила в роли спасительницы и, судя по ощущениям, не только для меня. Конечно, блондин не подал виду, но что-то мне подсказало, что он тоже обрадовался её появлению.
В общем, на столе пиликнул сигнал селектора, и это несколько разрядило атмосферу. Блондин нажал кнопку, и женский голос вопросил примет ли он Эльзу Тероян. После его утвердительного ответа приёмная почему-то не отключилась, и я услышала, как секретарь высокомерным тоном выговаривает рыжей:
— Входите, фрау, но помните, герр Штейн очень занят. Не отнимайте у него времени больше необходимого, разводя пустые разговоры.
В ответ раздался негромкий смешок, и рыжая распахнула дверь. Подойдя к столу, она поздоровалась с хозяином кабинета и, поймав мой мученический взгляд, заговорщицки подмигнула. Я припомнила недавнюю экзекуцию и вздохнула — друзей в комнате не прибавилось, но и врагов вроде бы тоже. Чем-то Эльза Тероян мне даже нравилась. Думаю, она из тех, что не унывают в любой ситуации. К тому же она казалась забавной и доброй.
Рыжая и блондин закурили и, немного поболтав на неизвестном языке, сели напротив меня и тут такое началось! Не знаю, как народ умудряется что-либо скрывать во время перекрёстного допроса. По-моему, это невозможно, — ведь тебе ни мгновения не дают подумать над ответом. Стоит только замешкаться и на тебя начинают со страшной силой давить менталом.
Господи, какое там врать! Я вертела головой, едва успевая отвечать на быстрые требовательные вопросы. По нескольку раз меня спрашивали об одном и том же, но в разных вариантах. Как я отношусь к такому и такому-то и почему, где я была и что подумала в такое-то время о том-то и о тех-то. Короче, сплошное гестапо.
Не знаю, сколько времени прошло, но меня так умотали, что к концу допроса я была как выжатый лимон. Причём у меня так и не сложилась система из вопросов, которые мне задавали. Большинство имён и мест, о которых меня спрашивали, я впервые слышала. В общем, я так и не поняла, чего эти два гестаповца от меня хотели.
Когда от меня наконец-то отстали, я сердито посмотрела на рыжую. Пожалуй, я погорячилась, назвав её доброй и забавной. Прав Хамелеон, мой новый знакомец, я редкостная дура, если принимаю видимое за чистую монету.
Как оказалось, я рано обрадовалась. Блондин и рыжая снова поболтали на незнакомом языке, думаю, они обсудили результаты допроса, а затем он вновь взялся за меня.
— Вижу, ты встречалась с Тьеном Моррисоном. Зачем? Пыталась приручить его, зная, что его отец глава клана Тигров?
И хотя его голос прозвучал по-деловому спокойно, я сумела прочитать эмоциональный ряд, сопровождающий его слова. Он воспринимал меня как мерзкое насекомое, которое необходимо раздавить. Это был не просто допрос, это была война не на жизнь, а на смерть. В памяти снова всплыло лицо Ника, но мысль так и не оформилась: от подступивших слёз у меня перехватило горло, но будь я проклята, если расплачусь перед этой сволочной парочкой.
— Не ваше дело с кем я встречаюсь, — отчеканила я, бесстрашно глядя в серые безжалостные глаза. — Не дружите с головой, господа? Зачем мне глава клана, когда мой собственный отец глава Совета старейшин?
— Вот и мы думаем, зачем тебе старший Моррисон.
Я молчала, по-прежнему не спуская глаз с лица блондина…
Впрочем, чего я зову его блондином, когда знаю, что это Томас Штейн? В семье часто упоминали его имя. Штейн глава службы безопасности ОК и, что самое обидное, правая рука отца. В жизни не подумала бы, что при нашей первой встрече он отнесётся ко мне, как к врагу народа.
— Ты и есть… — проворчал Штейн, но рыжая бросила на него выразительный взгляд, и он заткнулся.
— Начали, договаривайте! — взорвалась я. — Что такого я вам сделала, что вы относитесь ко мне как к дерьму?
Перед глазами снова возник Ник, с ненавистью глядящий на меня. Это переполнило чашу терпения, я сникла и уставилась на стену.
— Ладно, можете оставить ваше мнение при себе. Мне плевать, что вы думаете.
Неожиданно рыжая встала и, подсев ко мне, с участливым выражением на лице обняла за плечи.
— Не расстраивайся, ребёнок! Всё будет хорошо!
Это оказалось последней каплей. Я заморгала, прогоняя слёзы. Merde! Вот дура! Всё же не выдержала прессинга и начала реветь.
— Добренькую строите из себя, да? — всхлипнув, я оттолкнула её руку. — Как-нибудь обойдусь без вашего липового сочувствия! Что я вам такого сделала, что вы сидите здесь и всячески измываетесь надо мной?..
— Томас, не надо! — вскрикнула рыжая, но Штейн не послушался.
Всё же я успела поднять щит, но куда там! Защита не выдержала и секунды.
Если чтение мыслей довольно безобидный процесс и его можно расценивать как разговор без обычных вербальных увёрток, то ментальное нападение сродни изнасилованию. Во всяком случае, для меня. Насильник роется в твоих воспоминаниях, а ты ничего не можешь с этим поделать, кроме как ждать, когда он удовлетворится и уберётся прочь. А ещё это больно. Страшно больно!.. Хватит! Умоляю!.. Не-е-ет!!! Не выдержав, я закричала и отключилась.
— Мари! — позвал меня встревоженный голос. — Мари, что с тобой?.. Тихо, тихо, девочка! Всё хорошо! — успокаивающе проговорила Эльза, прижав меня к себе и глядя по голове, как маленькую.
У меня уже не было сил на протест, и я терпеливо сносила её объятия. Тяжёлая волна гнева, вызванная страхом боли, улеглась и в мозгах прояснилось. Вот только проклятые слёзы никак не иссякали и продолжали безостановочно течь. Наконец, я не выдержала и, обняв её, заревела в полный голос.
— O mein Gott! Прекратите обе немедленно!
Штейн попытался выдать мне стакан с водой. Когда ему это не удалось, и он вознамерился вылить мне на голову воду из графина, то тут уже Эльза ударила его по руке.
— С ума сошёл? Мы без тебя разберёмся.
— Разбирайся, только побыстрей, мне некогда тут со всякими сопливыми девчонками возиться.
— Томас! Ты можешь просто сесть и заткнуться? — прорычала Эльза.
Это было так похоже на мою вампирскую матушку, что я, наконец, ощутила прочный тыл за спиной и понемногу начала успокаиваться.
Видя, что дело пошло на лад, и я затихла, Эльза с улыбкой заглянула мне в лицо.
— Ну что, горюшко, успокоилась?
Я шмыгнула носом и согласно кивнула.
— Простите! Что-то я совсем расклеилась.
Штейн громко хмыкнул.
— Это точно.
— Томас, заткнись!
— Mädchen, вы прекращайте тут командовать, — предупредил шеф СБ, снова беря инициативу в свои руки.
— Что скажешь? — обратился он к рыж… к Эльзе и смерил меня придирчивым взглядом. — Она действительно так хороша, как расписано в её досье? Похоже, Раум от неё не в восторге.
Эльза усмехнулась и как щенка потрепала меня по голове.
— Славная девочка! Конечно, до подготовки спецназа далеко, но талант имеется. Немного дрессуры, и она будет не хуже остальных.
«Укусить что ли?» — подумала я, но вместо этого улыбнулась. «Славная девочка» должна вести себя примерно и не отталкивать от себя того, кто её поддерживает.
Я потянулась за салфеткой и, скосив глаза на Штейна, трубно высморкалась. Он поморщился, но ничего не сказал. И ведь что странно, в его эмоциональном фоне исчезла неприязнь по отношению ко мне, хотя осталось ощущение, что он чем-то разочарован.
— Ну что, берёшь девочку? — спросила Эльза
Я замерла с салфеткой у многострадального носа и у меня мелькнула мысль, что он наверняка опухший и красный как сеньор помидор.
Штейн с усталым видом потёр лицо ладонями и сердито буркнул:
— А куда я денусь от этой троянской ослицы? Приказ есть приказ.
«Господи! О чём это он?» — я вздохнула. Чего уж там! Лишь один человек мог надавить на шефа СБ и заставить его взять меня в свою команду. Ну а на Мику могла надавить только моя вампирская матушка. Чёрт знает что! «Рени, я тебе что, маленький ребёнок, чтобы пристраивать меня, да ещё таким диким способом?» — сердито подумала я.
— Эй, а у меня есть право голоса?
— Нет! — дружно ответили мои мучители и я снова увяла на стуле.
Не хочу к безопасникам! Вон и Штейн колеблется. «Не берите меня! Ну, пожалуйста! Я же вам всю статистику по дисциплине испорчу», — мысленно уговаривала я, наблюдая, как он в явных раздумьях расхаживает по кабинету.
Наконец, шеф СБ перестал маячить и сел за стол. С хмурым выражением на физиономии он побарабанил пальцами по крокодиловой столешнице, а затем достал из ящика серую коробочку и резким толчком отправил в моём направлении. Я её поймала, чтобы она не вылетела за пределы стола совещаний, за которым я сидела.
Уф! Кажется, дело сдвинулось с мёртвой точки и близится к завершению! Штейн молчал и я, в отместку за пережитое, нарочно медлила. Через пару минут я всё же подцепила крохотную задвижку. Внутри коробочки лежал жетон незнакомого мне образца. Он был примерно с половину ладони, но довольно увесистый для таких размеров. Гладкая тёмная поверхность пульсировала в определенном ритме и переливалась всеми цветами радуги. Наши академические жетоны выглядели куда скромней и были значительно легче. Ну да, это же безопасники, наверняка у этого жетона такие возможности, какие и не снились его ученическим собратьям.
— Поднеси к правому глазу, а затем по очереди приложи все пальцы рук, — приказал Штейн.
Так я и сделала. Диск зажужжал, как рассерженный шмель, и тут же умолк.
— Поздравляю, стажёр, — сухо сказал он и нажал кнопку на селекторе.
Приём окончен. Славным девочкам пора покинуть хозяйские владения. Да с радостью! Отлепившись от стула, я кивнула Эльзе, которая с прежним сочувствием смотрела на меня, и на негнущихся ногах направилась к выходу. Со Штейном я даже не подумала попрощаться. Обойдётся!
В дверях кабинета я чуть не столкнулась с красивой платиновой блондинкой. Несмотря на огромные голубые глаза, в её внешности не было ничего кукольного — это была настоящая Снежная королева. Одетая в стильный костюм из голубого тонкого шёлка, который выгодно подчеркивал её пастельную красоту, она выглядела просто потрясно. Я вздохнула. Лично для меня такая элегантность была недостижимой мечтой.
Судя по уверенным повадкам, это была секретарша Штейна. Она скользнула по мне пренебрежительным взглядом и вдруг будто засветилась изнутри. Я обернулась и на всякий случай вычислила направление её взгляда. Понятно, служебный роман. Уже другими глазами я посмотрела на Штейна. Да, красив. Даже удивительно, что этот факт прошёл мимо моего сознания. Видимо, исходящая от него опасность не давала увидеть в нём мужчину.
Секретарша, не обращая внимания на Эльзу, подошла к Штейну и, задев его бедром, со значением заглянула ему в лицо. Это была изумительно красивая пара. «Хорошо смотрятся! Эдакая парочка ледяных истуканов. Снежная королева и Ледяной тигр», — подумала я, не подозревая, что угадала с прозвищем Штейна. А ещё подумала, что я при них в роли несчастного Кая, который никак не может сложить слово «вечность». Хотя чего напрягаться? Пара таких «тёплых» встреч с шефом СБ и вечность сама придёт ко мне.
Штейн бросил на меня насмешливый взгляд, и я шагнула через порог. Попытка хлопнуть дверью закончилась неудачей. Дубовая дрянь закрылась совершенно бесшумно.
Выйдя из приемной, я огляделась по сторонам. Кругом сплошные коридоры с дверями. Куда идти — не ясно и, как назло, кругом никого нет. Оставался единственный выход, а именно прислушаться к своей интуиции, что я и сделала.
Выйдя к лифтам, я поднялась наверх и, оказавшись в знакомом фойе направилась к фонтану. Нужно было умыться, чтобы не пугать Рени. Разыскивать туалет я была не в силах. Ловя изумлённые взгляды встречных, я фыркала про себя. «Знаю-знаю, леди и джентльмены! Это вам предупреждение. Будете плохо работать, и вас таким же Макаром трудоустроят. А особо упёртых примет на службу сам шеф СБ СС, чистокровный гестаповец. Тогда гарантированно у вас будет видок как у меня, «Мечта гробовщика» называется…»
Поплескавшись в фонтане, я села на лавочку и попробовала проанализировать события сегодняшнего дня, но поняла, что слишком устала для этого, да и журчание воды действовало усыпляюще. Единственно, я начала сомневаться, что это Мика поспособствовал моему трудоустройству в СБ. Отец терпеть не мог протекционизма. Да и Рени знает, что я брежу математикой. Против моей воли она никогда не запихала бы меня в безопасность. Вдобавок она не понаслышке знает эту службу. А родители, как правило, не хотят, чтобы дети шли по их стопам и набивали те же шишки. Так что надо искать кого-то другого. Вот только кого?.. Не имею понятия! Хотя если подумать, помимо отца только Совет старейшин и сам Старейший могут приказывать всесильному главе СБ СС, но это уже из области фантастики, особенно последний.
Отыскав мобильник, я позвонила Рени и через пятнадцать минут мы уже ехали к нашему дому.
__________________
[1]Mince — Блин! — фр. изыски.