Меня словно дубиной по голове приложило! Аж в глазах потемнело. Мысли носились в голове как сумасшедшие. Ехидно-презрительный внутренний голос спрашивал: «Ну что? Ты и сейчас не захочешь брать на себя ответственность? Типа у нее и так все будет хорошо?» Логическая часть пыталась просчитать варианты, как эффективнее будет поступить. А тело словно само шагнуло вперед.
Раз. Одно движение молнии и пуховик падает на пол.
Два. Туда же летит стянутая через голову толстовка вместе с футболкой.
Три. Пуховик снова на плечах, но не застегнут.
Четыре. Малышка вырвана из-под одеял.
Пять. Ее невнятные тряпки, беспорядочно и нелепо напяленные на неё, тоже летят на пол. Она остается в легкой пижаме.
Шесть. Крохотное тельце прижимается к груди и пуховик застегивается еще плотнее прижимая её к моему телу. (тут, надо признаться, я чуть не заорал в голос). Наверняка все хоть раз попадали в такую ситуацию, когда вы сидите дома в тепле, а тут кто-то заходит с мороза и сует свои ледяные ладони вам на спину под футболку, или на шею или ещё куда… Неприятное ощущение. А тут оно было во сто крат неприятнее. Девочка вся целиком была словно выточена из одного куска льда. По телу словно побежали ледяные муравьи. Грудь онемела. А я даже выругаться не мог при ребенке, и потому сжав зубы лишь тихо шипел:
— Ссссс…
Семь. Придерживая одной рукой почти невесомую девочку, я нагибаюсь, и свободной рукой подхватываю с полу слетевшую вязанную шапку, и напяливаю на выглядывающую из воротника у меня на груди детскую головку. Она, конечно, ей велика. Но так даже лучше. Она скрывает чуть ли не всю голову.
А я развернувшись выхожу из дома. Можно, конечно, было бы растопить печь прямо там, в том доме, но а смысл? До моего дома не так уж далеко. И, хоть он тоже с утра не топлен, но там всё равно теплее. И протопиться он может куда быстрее.
Я иду, стараясь сдерживаться. Всё мое естество кричало: Быстрее! Быстрее! Бегом! Но я упрямо сдерживался. Гололед-то на улице ведь никуда не делся. А на бегу растянуться проще простого. А мне нельзя. Категорически нельзя. Я словно нес бесценную вазу, придерживая ее обеими руками. Одной рукой, прижатой к собственному животу я придерживал ее снизу, не давая провалиться вниз, а второй — придерживал её головку, чтоб она не слишком бултыхалась при ходьбе. Блин, как же долго тянутся эти несчастные двести или триста метров…
Но и они все-таки закончились. Вот и мой дом. Блин, холодновато. И когда он успел так остыть? Ведь только утром протапливал! Нет, по сравнению с тем ледяным домом, откуда я принес девочку, тут конечно тепло. Но до комфортной температуры всё же не дотягивает. Хотя я где-то слышал, что при сильном обморожении нельзя резко помещать в тепло. Типа внешние ткани начнут быстрее прогреваться, а внутренние позже… И, в результате, пойдет отмирание этих самых внешних тканей, которые уже проснулись, а приток крови недостаточный. Надо изнутри греть! Кстати да. Метнувшись на кухню-веранду поставил чайник на плиту. Снова зашел в дом. Расстегнув пуховик, поставил девочку на кровать и стянув его окончательно, заворачиваю девочку в него. Он хоть немного теплый от моего тела. А сверху еще и одеялом. Вот так. Полежи пока, милая. А я с голым торсом метнулся на улицу за дровами. Блин, грудь словно онемела. Если спину сразу прихватило морозом на улице, то грудь и не почувствовала ничего.
Никогда так быстро не растапливал печь. Всё получалось буквально в одно касание. И вообще, я словно летал по участку. Затопил печь, запустил генератор, залив ярким светом весь дом, на место закипевшего чайника поставил кастрюльку с водой. Прямо в чайник сыпанул сахару. От души так сыпанул. (Сахар, особенно растворенный в воде самые быстрые углеводы. Сил от них прибавляется быстрее всего.) Помешал… Блин, кипяток. Поить таким не станешь. Так, только не суетиться. А мы вот так поступим: схватив теплое полотенце, я завернул в него чайник и, принеся к комнату, поставил его на только начинающую прогреваться печку. И усадив туда же девочку, прижал к нему ее пяточки. Сам же снова метнулся на кухню. Нашел среди припасов подложку с куриной заморозкой. То ли окорочка, то ли голени, неважно. Надо сварить. Сахар-то, конечно, хорошо, но нужно и что-нибудь посущественней. Но и твердой пищи после долгой голодовки тоже нельзя. Тем более совсем же малый ребенок… Так что куриный бульончик подойдет идеально.
И вообще я неприлично суетился вокруг этого крохотного комочка. Словно был в чем-то виноват и стремился загладить свою вину. И ещё — я вспомнил, что с человеком в такой ситуации нужно обязательно разговаривать, не давать ему терять сознание. Ведь такое бывает сплошь и рядом. Пока человек в беде ё организм борется из последних сил, а стоит понять, что все, помощь пришла и организм сдает. Расслабляется. Типа «я сделал все что мог, дотерпел, теперь тебя спасут…» И этих сил как раз и не хватает. Поэтому и нельзя давать забыться. Пациент должен быть в сознании. И для этого с ним надо говорить. Даже если он не отвечает. Хотя конечно, лучше бы, чтоб отвечал.
Кстати, потрогал чайник. Всё — можно пить. В меру горячий. Первым хлебнул сам из носика. Да, живительное тепло побежало по пищеводу. Горячо, но и не обжигает. Самое оно. Вот только сладкиииий! Переборщил с сахаром. Впрочем, детям нравится сладкое. Стал поить девочку что-то бессвязно бормоча при этом. Что-то типа:
— Так, ну-ка, давай. Вот. Ещё глоточек. Хорошо. Молодец. Сейчас согреешься. Давай еще. Чаек сладенький…
И всё в таком духе. Девочка послушно глотала чай. Вот только ее тело периодически пробирала крупная дрожь. Озноб. Достав её из своего пуховика я снова прижал ее к груди, а пуховик надел сверху. Так вместе с девочкой сходил на кухню, отключив плиту, не до бульона сейчас, и вернулся в комнату. И присел на диван. А сверху еще и одеялом накрылся… Будем греть своим теплом. Говорят самый действенный способ. Хотя и мучительный. Эдакая снегурочка мне попалась. Вместо человеческого тепла холод идет от тельца. Ну что ж, будем терпеть.
Постепенно бормоча девочке что-то успокаивающее и гладя её по голове я и сам угомонился. Перестал нервничать и суетиться. Попытался её разговорить, но она наконец уснула. Не потеряла сознание, а именно уснула, тихонько посапывая носом и крепко прижимаясь ко мне. Конечно, от меня ж тепло идет, вот к теплу и жмется.
Впрочем, и от нее того ледяного ужаса, как вначале, уже не идет. Согревается девочка. А я сидел с ней на груди и думал. Думал об всей этой ситуации. Вот, спас девочку. Молодец я? Нууу… Наверное. Спасти девочку — да. Я действовал на одних инстинктах. Но спасти это даже не полдела. Это крохотная часть. Я ж не глупый подросток и примерно представляю какой воз проблем взваливаю себе на плечи, подобрав такую кроху. Теперь о дальних рейдах нужно забыть. И вообще от дома далеко не отойдешь. Ребенок маленький же без присмотра. Была б она лет семи хотя бы, тогда да… Тогда можно оставить на время одну, а самому в город смотаться или по окрестностям прошвырнуться. А теперь как привязанный. Причем я сам себя привязал. И ещё. Своих детей у меня не было. Но с малышами я любил возиться. С племянниками, с детьми своих пассий… И со всеми чудесно ладил! Но! Во-первых, они были всё же постарше, лет семи-десяти. А, во-вторых, ладил я с ними пару часов в день. Или целый день, но в выходной. Но потом я всё равно возвращался в свою квартиры и погружался в привычный мне покой. А тут же придется с ней круглые сутки… О-ох, хлебну я ещё горюшка… Но, с другой стороны, а какие у меня были варианты? Отвернуться и уйти из комнаты когда я ее увидел? Мда… Я не святой. Далеко не святой. Но это было бы на мой взгляд за гранью… За гранью всего. Ничего. Будем притираться…
Так размышляя я начал задремывать. По краю сознания скользнула мысль, что надо бы встать, погасить свет, заглушить генератор… Но вставать было влом. Да и мелкую, прижавшуюся ко мне, тревожить не хотелось. Да и потом: вот проснется она ночью внезапно и что? Темно, незнакомое место… Страшно. Дети часто боятся темноты. Не, пусть молотит. Бензин есть пока.
Так и уснул. А ночью проснулся от стихийного бедствия. От «потопа», ага. Ну понятно, выхлебать чуть не полный чайник. Вот и протекло насквозь. Спросонья я не сразу понял что произошло. Вскочил испуганно. И тут-то и дошло. Ладно хоть на диван не попало. Все на меня пришлось. Разозлился я страшно. Но сдержался. Ребенок-то в чем виноват? Но настроение испортилось. А эта юная зассанка как сопела, так и сопит в две дырочки. И горя нет. Первым делом извлек ее из пуховика на белый свет. Заворочалась недовольно, хныкнула пару раз сквозь сон, не просыпаясь. Стянул с нее мокрые тряпки. А саму ее завернул в полотенце. В то самое в которое чайник заворачивал. А потом на печи так и забыл. Оно там и прогрелось. Аж горячее. Девочка так и не проснулась, и замену грелки с меня на полотенце приняла благосклонно. Свернулась калачиком и дальше спит. Положил ее на диван, на этот раз уже предусмотрительно подстелив под нее клеенку. И одеялом накрыл. Пусть спит. А мне вот… Мда… Вот ведь зассанка! И что мне делать? Просто в чистое переодеться? Но у меня опять этот бзик пробудился. Нервное. Пойду опять баню затапливать. На ночь глядя, время-то уже ого… Ну а что делать?
Ладно хоть топить не сильно надо. Баня конечно остыла, но вода в котле ещё не замерзла. Даже чуть-чуть тепленькая. Все быстрее согреется. Топить до жары, чтоб париться — не буду. Только ополоснусь немного. Пока ждал, пока вода согреется подумал, что надо бы, наверное, наведаться в дои откуда я забрал малявку. Одежи-то у ней никакой. То что было — мокрое, в стирку кинул. А дома-то у ней одежка по любому есть. Родная, своя собственная, привычная и ей удобная. Все ж меньше напрасного ей беспокойства. Надо только свечек захватить. В темноте много не найдешь.
Наскоро помылся. Переоделся в чистое. Выходя за калитку задумался, брать ли машину? Но не стал. Недалеко. Да и брать, вроде как, ничего тяжелого не планирую. Пройдусь пешком. Не облезу.
В доме осмотрелся. Первым делом подобрал брошенные мной второпях толстовку с футболкой. Потом пошел рыться в шкафу, отбирая в стопочку своей «спящей царевне» полное приданое. Бельишко, кофточки, штанишки… Пару пафосных платишек со стразиками брать не стал. Это явно выходные костюмы, а мне требуется повседневное. Попалась коробочка с цветными резиночками для волос. Тоже надо. И вообще, её, как проснется — тоже надо искупать. А то мордаха чумазая. И на щеках потеки от слез… Блин, с ребенком психологу нужно работать. Даже мне, прожжённому цинику, не по себе от всех этих смертей, а детям… Детям, на глазах у которых умирает самый близкий им человек — мама… Да, это травма на всю жизнь. И через годы аукаться будет. Да и просто по человечески жалко малявку. Вот только чем я могу ей помочь в этой ситуации? Нет, но хватит ли этого? Э-эх, грехи наши тяжкие. Это мне за то, что я вчера от детишек в магазине убежал. Наказание.
Собрав в наволочку ее одежу, (даже пару мягких игрушек, судя по потрепанности — самых любимых, закинул туда же), вышел на улицу. Хорошо на воздухе. Морозец чуть отступил. Никаких 15 градусов минуса уже нет. Дай Бог — десятка. Зато ветер почти стих. Тихо так. И снежок идет. Снежок это, с одной стороны, гуд — наледь на всех дорогах прикроет, а потом утопчется и уже всё нормально будет. Но, с другой стороны, если снега много выпадет, то кто его чистить станет? Дороги занесет, уже не проехать в город будет никак. И ни на чём. Надо будет гараж освободить от ништяков (в соседский дом, раз уж начал туда все складывать) и Пиканту, на которой езжу, туда загнать. И самому ещё и на Ниссане учиться ездить. Механику осваивать. Ниссан, хоть и городской, а все ж таки — внедорожник. У него и лошадей побольше, и просвет повыше. По снегу всяко лучше пойдет. Ох, мечты, мечты. Когда все успевать-то? Всё надо, надо. А только что спланируешь и бац. Все кувырком. Как там говорится? «Даже самое тщательное планирование не выдерживает столкновения с реальностью».
Вернувшись домой первым делом проверил свою находку. Спит как суслик. Ну и пусть спит. Время второй час ночи. Подкинув дров в печь (теперь точно до утра хватит) все же погасил свет и пошел и решительно заглушил генератор. Вряд ли она всё-таки проснется до утра. А поберечь ресурсы всё ж таки стоит. Да и сам спать хочу уже нереально. Со свечой в руке вернулся в дом. Задумался: а куда самому спать ложиться? На кровать, оставив малявку на диване? Но как-то оно не того… Замерзнуть она уже не замерзнет, но с дивана свалиться ночью может запросто. Взять её с собой в кровать? А если опять потоп? Простыня-то ладно. Застирал и всё, а матрас? Спать потом на обоссанном матрасе? Брр… В итоге опять-таки лег рядом на диван. На клеенку. И сверток из полотенца с малявкой внутри к себе подтянул. Не то чтоб на грудь как раньше. А эдак скорее подмышку. Между мной и спинкой дивана. Эх ты, кроха… Не раздавить бы тебя ночью, нечаянно повернувшись. Впрочем, я сплю довольно чутко. И, именно поэтому не любил спать с кем-то. Ибо постоянно просыпался и, в итоге, толком и не высыпался ночью.
Так случилось и сейчас. Спал отвратительно. На малейшее шевеление ребенка тут же просыпался. И это ещё при том, что ребенок-то, как раз, вел себя практически безукоризненно. Не плакал ночью, больше не устраивал потопов, всю ночь тихонечко сопела мне в подмышку. Ну разве только то, что из полотенца выбралась, скомкав и запинав его ногами. Но это уже мелочи. В общем девочка наверняка отлично выспалась (возможно впервые со смерти родителей) хотя пару раз за ночь вздрагивала всем телом, чуть слышно хныкнув сквозь сон, но так и не проснулась. Лишь теснее прижималась и моему боку и успокаивалась.
А вот я не выспался совершенно. И встал потому, ни свет ни заря, совершенно разбитым. Но, все же, решил вставать. Все одно, не сон, а мучение. Выскочив на кухню побрызгал на лицо ледяной водой чтоб чуток взбодриться. Кстати, да… Воду эту же грел, хотел бульон сварить. Надо всё же заняться. Проснется же рано или поздно спящая царевна. И есть захочет. И начинать после голодовки все-таки действительно лучше с бульончика. Поставил воду на плиту. Сам же опять завел генератор. Подбросил дров и в печь, да и в бане заново растопил печку. (Блин, я и не думал, что дрова улетают с такой скоростью. Я-то еще радовался, что тут полный дровник. Да так тратить как я его — и на месяц не хватит. Надо что-то думать будет). Сам же взялся перебирать кассеты с фильмами. Хотел найти какой — нибудь с мультиками. Пусть хоть ребенок проснется под что-то знакомое. Увы, с мультфильмами среди кассет было туго. Лишь на одной было от руки написано: Алёша Попович и Тугарин Змей. Ну-у-у… Для трехлетней девочки конечно не совсем то. Это единственный фильм от его создателей, который и взрослые не отказались бы посмотреть, но все равно лучше чем ничего.
Вернулся в дом. Мелкая все еще спала. Хотя всё сильнее ворочалась. Я же подсоеденил видик к большому телевизору вместо приставки цифрового ТВ, и включил. Громкость сразу убавил до минимума, хотя она и так была невысока. Блин, сколько лет прошло. Я уже и подзабывать начал как видик включать-то… Но ничего. Вспомнил молодость. Вскоре с экрана уже доносилось тихонечко:
— Вот оно, иго чёрное. Недолго им пировать осталось. Сейчас отведают силушки богатырской!…
Сделав чуть погромче я повернулся к дивану посмотреть как там моя малявка и чуть не вздрогнул. Она не спала. На меня опять как и вчера смотрели ее темные глазенки.
— Эгхм… Привет. — выдавил я из себя. Девочка промолчала, продолжая меня рассматривать. — Ты есть хочешь?
— Дя — тихонечко ответила она. Ну слава тебе, Богу. Хоть какой-то диалог завязывается. А то я уже начал подумывать что на почве стресса у неё язык отнялся. Я поспешно ринулся на кухню. За бульоном.