— О, нашу девочку спрятали. Не дадим ее в обиду!
Не сказать, что я рвался в бой, но слова Ярого все равно как-то неприятно задели. Ну и в задницу его! Тут бы до вечера дожить. И ему и мне.
— Щиты! — заорали десятники, увидев, что из баронских сотен в первый ряд споро выбежали два десятка лучников, изготовившись к стрельбе.
До нас было метров 80, а шеренги всего в 2 ряда глубиной, поэтому не все стрелы нашли свои цели, а большинство тех, что долетели, приняли на щиты. Наверняка кому-то досталось, но наши лучники не остались в долгу и сразу после залпа выдвинулись вперед метров на 15, чтобы компенсировать разницу в качестве оружия и навыках стрельбы. Их ответный залп был еще менее прицельным, но за счет количества собрал не меньше жатвы. Я видел, как минимум троих, кого с застрявшей в теле стрелой утащили за задние ряды. Враг понял, что размен не будет в его пользу и, сделав еще один залп, двинул свой пеший строй на нас.
Сотня Брока, вместе с 8-й и 9-й, располагалась по центру, и нашей задачей было принять удар на себя и дать флангам зайти с боков и тыла, таким образом, использовав наше численное превосходство. Чтобы избежать окружения, враг сделал ставку на быстрый разгром центра, выдвинув на левый фланг своих наемников, а на правый отправив полсотни баронских солдат. В итоге сейчас на нас быстрым шагом шли полторы сотни отлично вооруженных воинов. Шли уверенно, как на работу.
Когда до столкновения оставалось 5–7 метров, некоторые бойцы как с нашей, так и с вражеской стороны, бросили в друг друга метательное оружие. В нас полетели тяжелые пилумы, метательные копья, топоры. Тут и там раздались крики боли и отчаянная ругань. А еще мгновенья спустя противник был уже в шаге от нас.
— Бей! — дали команду десятники за секунду до столкновения передних рядов щитами.
Мы встретили врага дружным выпадом копий и прочего древкового оружия, которым в основном были вооружены бойцы во втором ряду. Наша шеренга была плотнее за счет двукратного перевеса в численности, и стена копий была достаточно плотной. Вот только большинство даже точных выпадов не принесло результата, так как без должной силы или удачи проткнуть кольчугу или бригантину, в которые были облачены насевшие на нас дружинники, было не так-то просто.
— По ногам бей! В лицо! Руки! — крикнул Творген, и мы принялись колоть по незащищенным местам.
Сам Творген довольно умело сковал своей работой одного из нападавших, не давая ему переключить внимание на кого-то еще. Я же в это время пытался найти у наседавшего на десятника бойца незащищённое место и всадить туда свое копье, но каждый раз тот умудрялся увернуться. Наконец, я смог попасть по его кисти, сжимавшей одноручный топор. Видимо, удар получился удачным и прошил толстую кожаную перчатку, так как свой топор противник не удержал. Творген тут же перешел в атаку и на третий выпад саданул своим мечом противнику по уху, а затем вогнал его в шею уже дезориентированного врага.
Между тем, у остальных дела обстояли не так хорошо. Раст был ранен и сейчас отползал назад, его место занял Берт, до этого стоящий во втором ряду. Колтун потерял щит, раскрошенный молотом противника. И, видимо, вместе со щитом пострадала и рука, так как сейчас она висела плетью. Ярый с пеной у рта отчаянно боролся на земле с одним из баронских солдат, пытаясь первым всадить в него свой нож. Его копье валялось в стороне, перерубленное пополам, как и щит, с прочно застрявшим в нем вражеским топором. Более-менее дела шли у Горунара, который пока успешно принимал удары на щит и периодически атаковал сам.
Первым делом необходимо было помочь раненому Колтуну, благо он сражался по соседству. Также подумал и Творген, сильным ударом своего длинного меча заставив отступить баронского солдата, уже готового закончить начатый натиск и раскроить наемнику голову. В итоге образовалась новая связка Твореген-Колтун, при этом последний встал за спину десятника, чтобы уже оттуда работать копьем, которое он продолжал держать здоровой рукой.
Тем временем, помощь требовалась уже Берту, который один на один не справился со своим оппонентом и сейчас, получив мощный удар ногой в живот, повалился на землю. Времени практически не было, и я швырнул свое копье, чтобы отвлечь нападавшего, а сам достал свой длинный кинжал. Бросок вышел неточным, но оттого более эффективным. Действуя в цейтноте, я, не задумываясь, целился в наверняка защищенную грудь, но попал в бездоспешное бедро. Воин вскрикнул, когда наконечник копья глубоко вонзился в плоть, и потерял всякий интерес к продолжению боя. Выдернув из раны копье, он начал пятиться, отступая.
В пяти шагах от меня на земле продолжали бороться Ярый и его противник. И не сказать, что Ярый, который сейчас отчаянно пытался удержать вражескую руку с ножом в считанных сантиметрах от своего горла, побеждал. Хоть я и не испытывал к нему теплых чувств, но прямо сейчас мы все были в одной лодке. Поэтому я подскочил к ним и полоснул по руке, перерезав на ней сухожилия. Хватка ослабла, а нож вывалился из переставшей слушаться руки. Ярый, воспользовавшись моментом, перехватил инициативу и вогнал свой нож снизу под бригантину опешившему солдату.
В этот момент прозвучал сигнал рога, означавший, что требуется поддержка резерва. Какой-то десяток не справился с задачей, и на его участке случился прорыв, который сейчас в спешном порядке попытаются закрыть одним из 3-х резервных отрядов, до этого стоящих позади линии сражения. Но нам сейчас было не до этого.
Мы сами уже потеряли ранеными 3-х человек, а Берт и Колтун, хоть и были еще в строю, но уже не годились на роль полноценных бойцов. Все равно неплохой расклад, учитывая, что наших противников осталось всего трое, а Творген, судя по всему, ничем не уступал в мастерстве ни одному из них.
Чего нельзя было сказать о соседнем десятке Капила, состоящего из непрошедших отбор новичков. Потеряв половину бойцов, они держались из последних моральных сил. Смерть десятника стала последней каплей, после которой оставшиеся в живых бросились на утек. Мы же получили брешь в обороне и еще 4-х противников, готовых зайти в тыл и сломать наши ряды.
— Резерв! Нужен резерв! — кричал Творген. Но все доступные резервные отряды уже двигались на другие места прорывов.
— Мазай, пора! — тогда крикнул десятник, при этом попутно орудуя своим мечом. — Жопа пришла!
Это я итак уже понял, глядя как прорвавшиеся баронские воины буквально за пару секунд завалили еще двух наемников из нашего и смежного десятка. Я успел активировать «прилив» и ударил тараном в упор подскочившего ко мне дружинника. Того оглушило и отбросило на пару метров, выведя из строя на какое-то время. Впрочем, никто этого времени ему не дал. Горунар, наконец-то справившийся со своим оппонентом и подобравший где-то на поле боя топор, раскроил ему голову одним верным отточенным годами ударом.
Еще одного солдата я дезориентировал дающимся все быстрее заклинанием «вверх дном», после чего его движения стали неуклюжими и неточными. Но надо отдать ему должное, несмотря на то, что его мир сейчас буквально перевернулся, он успешно продолжал отмахиваться от насевшего на него Горунара. Но все же пропустил выпад копьем от зашедшего за спину Бертрана. Без того с трудом сохраняющий равновесие воин от тычка копьем повалился на землю, чего ему не простил бывший лесоруб, опустив свой топор под основание черепа.
— Ряды! Сомкнуть ряды! — орали десятники, так как спустя каких-то пару минут, на поле боя уже творилась анархия. — Держать строй!
Сражение перетекало в повсеместные индивидуальные стычки, что было на руку опытным и хорошо вооруженным баронским солдатам. Нашему десятку удалось восстановить построение, хоть нас и осталось мало. Несколько человек из десятка Капила, которые не успели убежать далеко, видя, что мы еще держимся, вернулись и дополнили наш строй. Я еще раз разрядил «таран» в одного особенно стойкого верзилу, орудовавшего двуручным молотом, которого никак не мог подловить даже Творген. К тому моменту он уже смял голову одному нашему и опрокинул еще одного ударом плечом. Добить мы его не успели, так как отлетев от удара сырой силой, он на удивление быстро сориентировался и откатился подальше. После чего поднялся и захромал назад, оставив при этом на поле боя свое оружие.
— Плотнее строй! — продолжали раздаваться команды. — Держать щиты!
И мы старались сжать нашу шеренгу, смещаясь к центру, чтобы залатать образованные тут и там дыры в нашем построении. Мы помогли удержаться соседнему десятку, на который насели оставшиеся в живых двое бойцов, сокрушивших и обративших десяток Капила в бегство. Благо там были опытные наемники, и они смогли дать отпор несмотря на этот форс-мажор.
— Держаться, сукины дети! Победа близка! — донесся голос сотника, а по совместительству командующего нашей небольшой армией.
И действительно, несмотря на несколько локальных прорывов, лобовая атака дружины захлебнулась. Существенные потери были у обеих сторон, но критического слома не случилось. Оставался риск, что бароны кинут на стол свой последний козырь в виде небольшого отряда легкой кавалерии, что могла стать той соломинкой, что переломит хребет верблюду. Но те видимо посчитали, что еще не время рисковать своими собственными головами в бою ради гипотетической победы в отдельно взятом сражении, и вместо этого отдали приказ к отступлению.
Баронские войска отходили организованно, сгруппировавшись и сформировав построение. Мы же приказ их преследовать не получили, оставшись на месте и сомкнув еще плотнее ряды. В итоге обе армии вернулись на первоначальные позиции. Настало время зализывать раны и считать потери.
*****************
— Памяти Капила, — сотник Брок бросил горсть земли на свежую могилу павших наемников. — Памяти Грегара, памяти Дуборома. Памяти всех, кто останется здесь, чтобы мы двигались дальше.
Творген и остальные десятники последовали примеру, бросая землю и прижимая кулак к сердцу. А за ними подходили и остальные. Не все, но многие. Ведь они знали павших лично, делили с ними походную жизнь и гонорар. Я тоже не остался в стороне. В нашем десятке погибли двое, и хоть это были люди Ярого, с которым у меня сложились не лучшие отношения, все же мы сражались рядом. Они не струсили, не побежали. А потому достойны, чтобы с ними попрощались и вспоминали.
А вот двух убежавших из десятка Капила, которые так и не вернулись в строй и драпали теперь куда глаза глядят, вряд ли ждет долгая жизнь. Хуже дезертирства может быть только дезертирство прямо с поля боя, а значит рано или поздно их найдут по меткам, чтобы воздать должное. Хотя что это на меня нашло, сам же вроде недавно думал, как слинять из этого похода, а сейчас рассуждаю, словно член какого-то братства? Видимо «акклиматизация»…
Бой не продлился и 10 минут, а свое последнее пристанище на берегу этой реки обрели 56 человек из нашего отряда, включая трех десятников. Еще 30, включая Раста, были серьезно ранены. Наибольшие потери были среди новичков, и десяток Капила тому яркий пример. Что примечательно, одним из двух выживших солдат в этом десятке оказался Ступка, который нашел в себе смелость вернуться и продолжить бой. Стучать на него никто не стал, но в наказание снова назначили бессменным поваром нашего десятка.
Берт с Колтуном отделались сильными ушибами, последний уже мог двигать рукой, перелома или трещин скорее всего нет, а значит они останутся в строю. Расту досталось, конечно сильнее, но выжить вроде должен. Его с остальными тяжело ранеными после первичного лечения должны отправить либо в замок Зеленого барона, либо же в баронство Клен. А как сможет ходить, рассчитают и отправят куда подальше своим ходом.
Сколько потерял противник, сказать было сложно. Павших на поле боя баронских солдат насчитали три десятка. Но наверняка есть и тяжело раненые, да хоть тот же солдат, что уковылял прочь после того, как достал брошенное мной копье из своего бедра. Вряд ли после такого он быстро встанет в строй. В общем человек 40–50 баронских мы выбили из обоймы. Еще 6 человек потеряли вражеские наемники, которые вели сражение на правом фланге. Как ни странно, несмотря на примерный паритет сил, там события развивались наименее драматично. Все-таки наемники — не баронские солдаты, и мотивация и боевой дух их куда слабее. Поэтому, когда с обеих сторон сошлись люди, работающие по контракту, никто геройствовать не полез.
Общий же количественный расклад был, конечно, не в нашу пользу, но иллюзий по поводу соотношений сил наемников и регулярной баронской армией никто и до этого не испытывал. А потому результат был скорее закономерным. К тому же основную задачу мы выполнили, удержав мост.
Когда выживших перестало трясти от пережитого стресса, на место страхов и печали пришли не менее сильные чувства алчности, жадности и зависти. Хорошая проверка наших взаимоотношений на прочность.
— Ты себе что заберешь? — спросил Берт Горунара, имея ввиду положенные тому трофеи.
— Топор, — коротко ответил он.
— А еще что? — не унимался Берт.
Так уж вышло, что Горунар у нас отправил на тот свет аж трех баронских солдат и теперь мог претендовать на целую гору трофеев. Еще один был на счету Ярого, который все-таки смог заколоть своего противника ножом, и еще одного в самом начале сражения убил Творген. И хоть я активно поучаствовал в победе почти над каждым из них, и еще двоих серьезно ранил, заставив покинуть поле боя, формально ни одного трофея не мог записать на свой счет. И это было, мягко говоря, обидно, ведь стоимость снаряжения, которое полагалось тому же Горунару, была сопоставима со всем его жалованьем по контракту.
— Не знаю, — бывший лесоруб задумчиво почесал щеку. — Надо смотреть. Да и нечестно это как-то. Я же только одного сам и проткнул. Остальным считай по подставленным макушкам бил, как на заклании. Мазаю, думаю больше моего положено. Да и ты помог с последним.
— Да уж, помог… только из-за чужих спин и могу копьем своим тыкать. Как на первую линию встал, так меня тут же в грязь втоптали…
— Втоптали, но ты встал и продолжил сражаться, — поддержал я его, тем более, что действительно верил в это сам. — Это куда важнее.
— Трофеи поделим, — кивнув сам себе, сказал наш великан. — Это поможет быть нам сильнее.
— Верно, брать нужно, не то, что можно лучше продать. А то, что поможет нам пережить следующую декаду.
— Ну я слышал, что мы отбились от войск сразу трех баронств, — вмешался Колтун. — Думаю, когда нас снова будет тысяча мы куда проще разобьем баронские войска. И может и я чего смогу себе урвать…
— Я бы так не сказал, — спустил я его на землю. — Во-первых они были легко экипированы, так как хотели успеть нас перехватить. Скорее всего, сняли с себя часть брони, чтобы попытаться прийти на мост первыми. Во-вторых, Раст говорил, что баронство Волка сильнейшее в северных землях и может выставить больше 100 солдат регулярной дружины. В-третьих, бароны рекрутируют ополченцев и ищут свободных наемников, а потому каждый лишний день дает им дополнительных бойцов. В-четвертых, мы пока еще не видели самих благородных и их знаменитой конницы. И в-пятых, нас самих уже далеко не тысяча, с учетом дезертиров, потерь на поле боя, охраны пленных и сопровождающих для раненых солдат нас едва наберется 850 человек. На людей баронессы я бы не рассчитывал, что-то они не торопятся сражаться с узурпаторами и предателями своей драгоценной госпожи.
— Ох ты ж **#*#**… — многозначительно изрек Колтун. — Ты с такими способностями в штабе должен сидеть. А нам лучше верните того Мазая, что ссать запрещал перед боем.